“На краю дороги стоял дуб. Вероятно, в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще, и в два раза выше каждой березы. Это был огромный, в два обхвата дуб, с обломанными, давно, видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюже, несимметрично растопыренными корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами.”
Л.Н.Толстой. «Война и мир». Том II.
1
Как будто спал. Беспокойно спал. Когда чувствуешь, что очень хочешь проснуться, но не можешь. Но все равно: в конце концов проснулся, открыл глаза. Яркий свет. Коридор. Пустой. Кресла, диваны вдоль стен. По вывескам догадался: больница. Потом вдруг понял, что рядом кто-то сидит. Посмотрел: женщина. В руках мобильный телефон, строчит смс. Голая, бледная, в крохотной шляпке с вуалью. У нее улыбка. Очаровательная улыбка. И потом подняла удивительные глаза.
-Привет. Давненько хотела с тобой познакомиться!
– Простите, вы кто?
-Ну, во-первых, ты же воспитанный человек, и знаешь, что не красиво так вот сразу спрашивать даму “Вы кто?”. Во-вторых, неужели ты меня не узнаешь? Посмотри внимательно.
-Я вас никогда раньше не видел, мы не знакомы! Что со мной? Где я?
-Мы с тобой пока что в больнице. Посмотри туда.
-Операция? Кто на операционном столе? Кого оперируют?
-Подойдем, посмотрим?
-Нас пустят?
-Конечно, никто нас не видит и не увидит. Заходи. И посмотри. Узнаешь ли того, кто на операционном столе?
Подошли к белым дверям, над которыми была надпись: «ОПЕРАЦИОННАЯ». Двери сами отворились, сами захлопнулись. Операционый стол. Возня врачей в халатах, масках.
-Господи, Боже мой! Это же я!
-Правильно. Так ты ничего не помнишь?
-Я помню, что был дома. Меня бросили. Все уехали. И я остался один. Ел и смотрел телевизор.
-Все правильно, а что ел?
-Котлеты. Агнесс приготовила… Ел котлеты и запивал пивом. Потом, закончив, встал, чтоб пойти покурить…
-А дальше?
-…странно… дальше не помню… Что со мной случилось?
-Если говорить коротко, то у тебя инфаркт.
-То есть?
–Инфаркт – это омертвление (некроз) участка или всего органа вследствие недостатка кровоснабжения. Инфа́ркт миока́рда — одна из клинических форм ишемической болезни сердца, протекающая с развитием ишемического некроза участка миокарда, обусловленного абсолютной или относительной недостаточностью его кровоснабжения…
-Заткнись! Боже мой! Так ведь действительно, на операционном столе я! Но я не могу понять…
-Ну, что ты не можешь понять, дорогой? Надоел уже! На операционном столе – ты, у тебя случился инфаркт, тебя привезли сюда…
-Понимаю, понимаю, понимаю… Я… я умер?
-От испуга ты совсем потерял способность мыслить! Видишь? Врачи еще работают. Значит, ты не умер пока.
-Что означает “пока”?! Что означает “пока”, я тебя спрашиваю! Ты кто вообще?
-Знаешь что? Давай-ка пойдем отсюда, и я все тебе расскажу. Если честно мне самой велено ждать за пределами операционной… Мое присутствие плохо влияет, понимаешь ли. А мне приказано сделать так, чтоб все было по-честному. Так что пойдем, не будем мешать врачам. Не хочу, чтоб ко мне придирались, мол, своим присутствием я способствовала летальному исходу… Пойдем, покурим.
-То есть, как покурим?
-А вот так! Тебя удивляет, что я дама курящая? Согласен, может быть, это больше имидж и все такое, но мне действительно нравится курить. Пристрастилась к табаку еще в конце 15 века.
-В конце 15-го века?
-Ты все еще не понял, кто я?
-Пошли курить…
2
Курилка на одной из лестничных площадок. Окно в парк больничного двора. Курил, не чувствуя удовлетворения. Затягивался изо всех сил, но ничего не чувствовал… ничего не чувствовал.
-Осень… осень, дождь, влажность… Не люблю осень.
-Почему?
-Работы много у меня осенью бывает. Я устала, если честно…
-Бред какой-то. Послушай, а это ничего, что я курю? Может, это вредно? Это не будет мешать операции? Что ты смеешься?!
-Рассмешил ты меня, чуть не подавилась дымом!.. Послушай. О том, что тебе вредно, или не вредно, надо было думать раньше; может, и не лежал бы теперь на операционном столе. Твое курение сейчас никому не мешает. Ведь ты на самом деле не куришь, как и я. Ну, как тебе объяснить… Это виртуально, что ли (хорошо, что придумали это слово: иначе не смогла бы объяснить)… Ну, как? Успокоился немного?
-Да. А какой шанс, что врачи смогут меня спасти?
-Ты задаешь несколько преждевременный и даже, я бы сказала, неуместный вопрос.
-Тем не менее, ответь, пожалуйста.
-Что ты привязался ко мне? Я не знаю. Нам этого никогда не говорят. Не положено. Это знает только Он. Учитывая состояние твоего сердца, шансов мало. Хотя тут следует учесть также, что врачи эти – первоклассные profi, говорят, чудо сотворить могут, a, значит…
-Заткнись!..
-В общем, 40 на 60 процентов. 60 процентов не в твою пользу.
-Спасибо!
-Не за что, дорогой!.. пойдем, прогуляемся по парку?
3
Парк во дворе больницы. Деревья, аллеи, аккуратно скошенная трава. Впрочем, осень: опавшие мокрые листья, которые шелестели под ногами.
-Так почему ты такой грустный? Что у тебя случилось-то? Я не про инфаркт, я вообще…
-А вы что, не знаете? Мои девочки уехали все, и я остался один. Сержусь… Как они могли?! Оставить меня одного! Одинокого, беспомощного! Свинство это с их стороны. Блин! А если б мне что-то понадобилось? Если б я что-то искал и не нашел? Можно было об этом подумать? Агнесс уехала утром, забрав с собой дочь (“папа, мы уезжаем к бабуле, но ты можешь к нам присоединиться”), Виолетт уехала еще 29-го, Берта, и Аннет соответственно – 30-го и 31! Ну не сука ли Аннет? Кто уезжает 31-го? Нaдо же такое придумать! Как будто специально для того, чтоб оставить меня одного… Нечестно это. И никто, никто не подумал, обо мне…
-Ах ты мой бедненький! Как ты жалеешь себя!
-Не надо издеваться, ладно?
-Хорошо. Так что дальше?
-Ничего. Они все испарились. Хорошо еще, что Агнесс додумалась приготовить поесть кое-что и оставить мне. Голодная смерть мне не грозила. Черт! И почему это надо было делать вместе? Хором? Как будто сговорились!
-Это вряд ли. Что ты сделал потом?
-Позвонил Даниэлле. Но какой-то хриплый голос мне ответил: “Забудь этот номер и никогда не звони больше, придурок. Иначе остаток дней проведешь в реабилитации и ни один врач не сможет собрать твои косточки.”
-Бедненький!
-Ну, хватит издеваться!
-Хахаха!
-Что такое?
-Ничего. Продолжай.
-Что продолжать? Нечего продолжать. И я остался совершенно один. Человек всегда один…
-Боже, как это философично!
-Ну да. Прямо сдохнуть можно.
-Эй, осторожнее со словами. Ты забыл, что разговариваешь со Смертью? И что ты теперь лежишь на операционном столе?
-Да помню я! Бог свидетель — помню.
-Не надо со мной говорить о Боге. Грех это…
-Странно, что Смерть говорит о Грехе.
-Многое тебе странно… Ладно, философ! Продолжим. Итак, последняя попытка под названием Даниэлла тоже не увенчалась успехом, и тебе стало совсем тоскливо?
-Да…
-Все с тобой ясно.
-Что ясно?
-Ты бабник.
4
Мокрая скамейка под большим дубом. Что удивляло – не было слышно птиц. Их вообше не было. И ветра не было. И было как-то пусто внутри. И сигарета не помогала…
-А знаешь, мне интересно тебя слушать. Даже смешно. Ты интересно говоришь. И когда ты говоришь, ты светишься. И улыбаешься. Даже не верится, что ты при смерти. Я имею в виду при Смерти. Хи-хи…
-У тебя железобетонный юмор.
-Прости, дорогой. Знаешь. Мне интересно будет послушать, как ты говоришь об Агнесс.
-Зачем тебе это?
-Просто интересно, как ты будешь говорить.
-Ну, что тебе сказать? С Агнесс я живу уже 5 лет, и у нас дочь, которой недавно исполнилось четыре. Мы с Агнесс официально не зарегистрированы, но я отношусь к ней как к своей жене, и все относятся к ней, как к моей жене. Время от времени моя мами пилит меня с тем, чтоб мы оформили наши отношения, но ни Агнесс, ни я не торопимся это делать, считая, что бумажка из мэрии – не самое важное в человеческих взаимоотношениях. Наша квартира находится на улице Данте. Это хорошая 3-х комнатная квартира (одна комната всецело принадлежит моей маленькой принцессе), с просторной кухней и балконом, выходящим в парк. На этом балконе в теплую погоду я и Агнесс любим по утрам пить кофе, а иногда и завтракать.
-Ты любишь Агнесс?
-Я люблю Агнесс, и всегда любил, но со временем мне стало чего-то не хватать. Говорят, так бывает у супружеских пар, которые прожили вместе 5 лет. Чего-то начинает не хватать. Уже после 3-х лет совместной жизни, я стал изменять Агнесс. Какая-то пружина лопнула, выскочила из меня, и я стал тем, кем ты меня назвала: бабником; проще говоря, кобелем. Наверное, это пресловутый кризис среднего возраста. Это когда чувствуешь, что молодость уходит, и понимаешь, что уже никогда, никогда не вернется больше, и начинаешь бесится: «Увяданья золотом охваченный, Я не буду больше молодым»,- как зказал один пьяный товарищ. И Агнесс была той некоей тихой гаванью, где можно укрыться после сердечной бури… но вот, кажется, ей это надоело, и она ушла встречать Новый год со своей мамой и забрала дочь. Такие дела. Кажется, больше нет гавани. Кажется, этот порт стал для меня закрытым. Черт знает что! Ты не знаешь, она вернется ко мне?
-Ты смешной. Я даже не знаю, ты умрешь на операционном столе через пять минут, или выживешь. А ты меня спрашиваешь – вернется ли к тебе Агнесс. Ты смешной.
-Ты ничего не знаешь. Оказывается, Смерть ничего не знает. Ты назвала меня смешным, но ты сама смешна. Я смеюсь над тобой.
-А вот это я бы не советовала тебе делать. И кое-что я все-таки знаю, хоть ты и позволяешь смеяться надо мной – Смертью!
-Что ты знаешь?
-Что ты действительно одинокий. Несмотря на Агнесс, на Виолетт, Берту, Аннет… Ты никогда не переставал себя чувствовать одиноким. И теперь думаешь, что устал от одиночества. Быть всю жизнь, всю жизнь одиноким и не суметь уйти от этого тотального одиночества! Почему ты одинок? Ты не задумывался над тем, что причина твоего одиночества – в тебе самом?! А не в том, что тебя оставляют одного?
-Не торжествуй, Смерть, задумывался. А вообше, действительно все это смешно.
-Ты отвлекся, милый. Продолжай про Агнесс.
-Агнесс… Огненная! Если б я не относился к ней как к жене, и если б она не была матерью моей дочери, я бы давно расстался с ней. Ибо Агнесс – действительно огонь, Агнесс – это пожар, сжигающий вокруг себя все. Но, наверное, мне все же это нравится как-то. Агнесс единственная, кто меня сжигает всего, безостатка. Но в то же время я перестаю жить, перестаю быть, ибо она меня сжигает. Может, причина моих любовных похождений заключается именно в этом: почувствовать себя живым после Агнесс? Агнесс живет только тогда, когда сжигает все вокруг себя. Агнесс длинноногая, у Агнесс отличное тело, которое всегда хочешь, с Агнесс всегда хочешь заняться сексом, хоть она и упрекает часто, что у нас мало секса. Агнесс – это солнце, без которого не можешь и которое ослепляет и испепеляет.
-Поэтому у тебя и сердце хватило. Потому что Агнесс ушла, и ты понимаешь, что ушла, быть может, навсегда. Если ты выживешь, тебе обязательно нужно будет вернуть Агнесс, ибо ты опять умрешь. Что еще про Агнесс?
-Еще про Агнесс то, что у нее испепеляющее чувство юмора. Доказательство тому – ее новогодний подарок мне, который она положила под елку. Это был блокнот-ежедневник на этот год. Так вот: она не могла просто подарить мне этот чертов ежедневник; она его почти всю исписала. Там есть, например, такая запись на странице «14 февраля»: «Поздравить Агнесс с Днем св. Валентина. Сказать ей, что не нашел нормальную открытку-валентинку, и обещать вечером пойти в кафе. Но задержаться на работе. Обязательно попросить прощение. Заняться с ней утешительным сексом». Ну, не сука ли? Или же 6 марта: «Когда Агнесс подарит подарок на мой день рождения, не забыть сказать, что лучший подарок для меня это она. Выпить столько, чтоб ночью заняться с Агнесс сексом». 29 марта: «не забыть поздравить Агнесс с днем рождения. Не забыть позвонить ей с работы и предупредить, что романтический ужин в ресторане отменяется, потому что шеф с женой хотят прийти к нам домой – поздравить Агнесс с праздником. Игриво сказать уставшей Агнесс, что лучший отдых – это секс, и заняться сексом с Агнесс». 5 июня: «не задержаться на работе, не забыть купить по дороге домой подарок на день рождение малышки принцессы. Не выглядеть устало. Не говорить: «Агнесс, ты же устала, какой еще секс!?»». 25 августа: «поздравить Агнесс с 6-й годовщиной совместной жизни. Подарить серебряный браслет, отметив, что золото нынче не в моде. Притворится, что именно в этот день секс с Агнесс желанен». И так весь блокнот! Представляешь? Сучка! Что ты хохочешь?
-Обожаю Агнесс! Она молодец, она мне нравится. Настоящая женщина!
-Да ладно тебе! Ты ведь женщина, Смерть? У тебя сейчас женская солидарность.
-Да, солидарность. Она действительно молодец. Подумать только! Пять лет терпеть такое чудо, как ты.
-Не издевайся надо мной, я ведь на операционном столе!
-Молчу, молчу.
-Кстати, можно у тебя спросить? Почему во все времена смерть изображали женщиной? Почти всегда.
-Когда Агнесс ушла от тебя, ты почувствовал себя мертвым?
-Да.
-Вот поэтому. Кстати, милый, у тебя к тому же теперь тройная смерть! Ведь у тебя их 3? 4?
-Ты очень противно смеешься…
5
Опять пошли по аллее. Куда-то дальше в глубь парка. Так, что скоро больницы не стало видно вовсе. Какое-то беспокойство охватило, но потом подумалось, что так, наверное, лучше…
-Каюсь…
-Что такое, милый?
-Я мало думал о тебе. Я мало думал о Смерти.
-Пустое, милый. Зато мы теперь с тобой приятно проводим время и болтаем.
-Можно тебя попросить, не называй меня «милый»?
-Почему, милый? Мне приятно называть тебя милый.
-А мне нет.
-Не сердись. Давай повернем обратно. К той скамейке. К дубу.
-Как же я там? Операция? Может, вернуться в больницу?
-Понимаешь, ты сейчас сам себе ничем не поможешь. Во всяком случае, тебе вероятно полезны положительные эмоции.
-Ну, пойдем. Раз ты так считаешь.
6
-Ты смешной.
-Ты это к чему, Смерть?
-На твоем лице написано, что ты хочешь что-то сказать. И поэтому выглядишь смешным, вернее, трогательным. Так что ты хочешь рассказать?
-Собственно, ничего. Я только подумал, что с детства был избалованным. Во так вот…
-Оооо, я это знаю. Это видно по тебе. Единственный мальчик в семье. И все женщины так и вьются вокруг тебя – мама, тети, сестры. Порхают туда сюда. Джонни, хочешь шоколадку? Хочешь эту игрушку? Хочешь пирожок? И тебе никогда никто не говорил «нет». Ты избалован и испорчен с детства. Все только для Джонни! И вся вселенная только вокруг Джонни и вращается!
-Да-да, ты права.
-И ты в свои «под сорок» такой же избалованный, как и в детстве. Что бы тебе еще хотелось рассказать?
-Не знаю…
-А если подумать?
-Послушай, тебе говорили, что ты занудливая баба?
-О, много раз. И тем не менее?
-Мне нечего рассказать тебе.
-Ладно, помолчим. Хотя, ты знаешь, всем всегда есть, что рассказать о себе. Вот так… я пойду. А ты немного прогуляйся тут… можешь посидеть на скамейке… под старым дубом…
7
Какое-то холодное, абсолютно ледяное прикосновение к лицу. Но, скорее всего, это самое прикосновение не почувствовал, а понял. Эта мысль, что ничего не чувствуешь, опять забеспокоила.
-Ванечка, проснись. Ау?
-Это опять ты?!
-Как ты невежлив!
-Как операция?
-Пока в процессе. Может быть, тебе заменят сердце. Старое совсем ни на что не годится, износилось все. Но не беспокойся. Это всего лишь мышца. Если ты выкарабкаешься, твое новое сердце все так же будет полно любви и грусти.
-Слушай, ты ведь голая. Тебе не холодно?
-Нет. Мне не бывает холодно, я ведь Смерть. И потом ты забыл, что это виртуальное пространство.
-Ладно… Странно, мне тоже не холодно, хоть я и задремал под дождем… Я точно не умер? Я пока не умер?
-Да нет же, успокойся! Вот заладил! Кстати, Ванечка, а кто такая Соня?
-Журналист. Пишет о Творчестве.
-И поэтому обратилась к тебе? Недурственно! О, Иван. Ты возомнил себя писателем только потому, что выложил в интернете несколько рассказов? Смешно! Запомни, дорогой, ты всего лишь программист неудачник, оказавшийся на улице из-за Мирового кризиса.
-Да я это знаю… у нас это такая игра. Понимаешь? Якобы она берет интервью у маститого писателя.
-Странная у вас игра, Ваня, скажу я тебе. Впрочем, каждый сходит с ума по-своему. Ты ее хочешь?
-Ты извращенка!
-Не смеши меня, дорогой. Так ты думаешь, у вас ничего не будет? У вас ничего не произойдет?
-Я не хочу. Клянусь, не хочу. Я устал…
-Что-то я не верю тебе, дорогой. Не убедительно говоришь. Так у вас ПРОИЗОШЛО только одно интервью? и ничего больше?
-Да. Мы были в кафе.
-Дорогой мой! Ведь ты же знаешь: все начинается с кафе. Итак?
-Что ты хочешь от меня?! Почему ты приходишь ко мне??
-Милый, не кричи. Во-первых, я к тебе ЕЩЕ НЕ ПРИХОЖУ. И не дай тебе Бог, если я к тебе приду наяву ДЕЙСТВИТЕЛЬНО. Это только сон, результат твоего подсознания. Ведь не я тебя вижу во сне, а именно ты меня видишь, и всякий раз беспокоишь и отвлекаешь меня от моих работ. Я сама, если честно, не знаю, почему ты видишь меня. Может, наверху посчитали, что тебе это полезно. Не знаю, клянусь!
-Странно: Смерть клянется! Интересно, чем или кем может поклясться Смерть?
-Перестань, Ванечка! И потом тебе грех жаловаться: вон твой друг поэт видел целых 9 снов (правда, совсем на другую тему, но все же, нечто похожее есть). А для тебя это только второй сон. Так что не жалуйся.
-Да иди ты в…
-Запомни, Вань. Меня ты не можешь оскорбить. Ведь я Смерть…
8
-Почему ты молчишь?
-Милый, говорить следует тебе. Что мне говорить? Я – Смерть, и могу говорить только о смерти. А вот ты человек. С историей своей жизни.
-А у тебя нет истории жизни?
-У меня только истории смерти, дорогой. Много, очень много историй смерти. Так что лучше рассказывать тебе.
-Я не знаю, что рассказать.
-Да брось ты! Расскажи, как ты играешь с Принцессой. По тебе видно, что ты ее любишь.
-Да, я люблю свою дочь. И первое слово, которое она произнесла, было: «папа».
-Папина дочка…
-Да. И Агнесс говорит, что у нее такие же глаза, как у меня.
-Правильно.
-Она такая смешная. Когда смеется, у нее морщится носик. А когда плачет, слезы бывают огромные-огромные… когда она плачет, кажется, что Земля перестает вращаться, и время останавливается… И еще ей очень нравится музыка…
-О чем ты сейчас подумал? Ведь ты сейчас о чем-то подумал, так?
-Что если я не умру, то куплю ей маленький рояль-игрушку…
-Как ты играешь с Принцессой?
-Бывает, что она приходит с какой-то книжкой, садится мне на колени и просит почитать. Бывает, мы танцуем. Включаем музыку и танцуем. Она очень артистична и гримасничает во время быстрого танца, и это очень смешно. А вот медленные танцы танцует всегда с серьезным выражением на мордочке. А еще мы играем в цвета. Я называю цвет, она говорит, предметы, которые могут быть – этого цвета… а еще мы идем гулять…
-Понятно, Джон.
-Что понятно?
-Я бы очень хотела, чтоб у врачей все получилось… Честно! Скажи еще раз, что ты сделаешь, если выживешь?
-Куплю Принцессе маленкий игрушечный рояль.
-Знаешь? Купи настоящий… Послушай, действительно! Займи денег у кого-нибудь, возьми в банке кредит и купи настоящий кабинетный рояль…
9
Пошел дождь. Мелкий, моросящий, холодный, колючий.
-Прости, мне надо отправить смс.
-Бред какой-то. Ты действительно та, за которую себя принимаешь?
-Ну, ты же видел самого себя на операционном столе?
-Да. Меня просто чуточку выводит из себя тот факт, что Смерть пользуется мобильной связью. А у вас wi-fi нет?
-Послушай, Джон. Не думаю, что сейчас время для ерничания.
-Прости, это от нервов. Знаешь, что странно? Я не чувствую запахов. Я, можно сказать, ничего не чувствую, из того, что должен чувствовать человек. Не чувствую голода, холода (как и ты), не чувствую запаха дождя… чувствую только неудовлетворенность собой. Объясни мне это, пожалуйста, Смерть!
-Ванечка, ты мне мешаешь, ох, как мешаешь! Успокойся, ты не умер. Пока, во всяком случае.
-Ты не можешь объяснить?
-Ну, какой ты нетерпеливый. Совсем, как Маленький Принц… Итак. Ты не чувствуешь запахи, вкус и все такое, потому что твое человеческое лежит теперь там, на операционном столе. А “неудовлетворенность собой” – это томление духа. Ты и есть теперь дух. Один сплошной дух. Сердце у тебя стоит. Но мозг еще работает. Поэтому ты и можешь думать. Теперь понятно?
-Кому ты отправляла смс? И какой у вас оператор?
-Не ерничай, Ванечка, было сказано тебе. Понимаешь ли, мы во многом учимся у людей (как и люди учатся у нас). Эти мобильные телефоны – потрясающее изобретение! Раньше ведь как было? Приходилось отправлять гонцов. Уходило время, которое нельзя было упускать. Короче, всякие неудобства. А теперь все так легко!
-С ума можно сойти!
-Отчего же?
-От всего, что ты говоришь.
-Успокойся, тебе совсем другое грозит. Не сумасшествие, во всяком случае. Как минимум инфаркт!
-Мерси, мадам!
-Да не за что, милый. Ты дашь мне закончить одно дело?
-Пожалуйста, Смерть! Делай свое черное дело!
-Идиот!
10
Почему-то рассердилась. Зашагала быстро перед скамейкой. Жестикулировала. Потом начала кричать…
-Знаешь, в чем твоя проблема?
-Знаю, я лежу на операционном столе и мне делают пересадку сердца.
-Нет! Это следствие! Твоя проблема в том, что у тебя изношенное сердце. Ты постарался сделать все возможное, чтоб износить его. Ты ее старательно и верно уничтожал. И теперь я спрашиваю тебя: что у тебя случилось? И когда это случилось? Постарайся вспомнить. От тебя ушли девочки, я понимаю. Но твое сердце начало портиться задолго до этого. Вернее, ты сам его портил всеми возможными способами много-много лет. К чему это? Когда у тебя это началось? Почему тебе все время плохо?
-Я не знаю…
-Чушь! Человек не может не знать. Человек всегда знает. Человек всегда должен знать. Нельзя, чтоб человек не знал. Человек просто ленив. Он убедил себя в том, что не знает, что не может знать, и сидит себе. Это от лени! Человек, придумавший интернет, Iphonе, не может не знать элементарных вещей о себе! Так что ты не знаешь?
-Я не знаю, почему мне все время плохо…
-Ты взрослый человек уже! Ты не можешь этого не знать!
-Я не знаю…
-Бред! Скажи мне, когда у тебя это случилось? Почему ты стал таким?
-Я… я не знаю… это стало получаться постепенно… шаг за шагом. День за днем. Год за годом…
-И тебе не стыдно?
-Стыдно…
-Хорошо. Понимаешь, человек слишком много о себе возомнил и стал ленивым… и это меня бесит. Ох, как бесит! Вот ты – 40-летний мужчина! И тебе плохо! Сам посуди, разве это не бред?
-Бред, согласен.
-И эти романтические томления духа! Мужчина в наш век перестал быть мужчиной. Знаешь, что означает быть мужчиной? ДЕЛАТЬ ДЕЛО. А нынешние мужчины лишь томятся духом. Пьют, развратничают, умирают. Тьфу! Я знаю почему тебе все хуже и хуже – с каждым новым днем, с каждым новым годом!
-Так скажи мне, Смерть, просвети, раз такая умная.
-Да, умная! Так послушай! Просто ты с каждым новым днем, новым годом все больше отдаляешься от детства, когда тебе было хорошо, и ты понимаешь, что так хорошо не будет больше никогда. Тебе 40, но ты по-прежнему ребенок, и поэтому тебе не хорошо в этой взрослой жизни. Она тебя пугает. И чем дальше, тем больше.
-Не убедила, Смерть!
-Ты идиот, Ваня! Тебе ведь все время хочется назад. Ты ничего не хочешь знать о настоящем. Ты не смотришь в будущее. Ты остался в прошлом, и в настоящем тебя нет. Твое настоящее это изношенное, испорченное «томлением духа» сердце. У кого-то одиссея, а у тебя вечная шопениана. Понимаешь, о чем я?
-Я понял!
-Что ты понял, Джон?
-Ты мне напоминаешь Агнесс. Ты говоришь совсем как Агнесс.
-Ненормальный, честное слово! Ты так еще и захочешь переспать со мной!
-Со смертью? Знаешь, это был бы интересный эксперимент…
-Придурок!
-Так точно, мэм…
-Обешай мне, что если ты не умрешь теперь, если тебе суждено будет пожить еще, ты изменишься.
-Обещаю…
-Что ты сказал?
-Я очень-очень-очень-очень не хочу умирать теперь… теперь особенно… Пожалуйста!
-…
11
Дождь перестал, потом снова заморосил. Опять холодный («как же я замерз!»), колючий и… вкусный. У дождя был какой-то особый вкус и особый запах. Удивительно родной и близкий запах. В добавок почему-то захотелось пить. Очень захотелось пить! Странно! Странно! Хотелось пить! И запах был у дождя и у опавших листьев. Это было очень странно…
-Ты – сучка!
-Ты мне льстишь, дорогой.
-Эй, брось строчить свои смс-ки, послушай!
-Угомонись, Ванечка, я знаю, что произошло.
-Я… Я почувствовал запахи. Слышишь?!
-Слышу, и не кричи так, я не глухая. Я как раз отвечаю на смс, который пришел по поводу тебя, милый.
-Что? что про меня? Что там написано про меня?!
-Мне грустно, Вань…
-Да что случилось в конце концов?!
-Если б я умела плакать, я бы заплакала…
-Ты скажешь, что написано про меня?
-Тебя забирают у меня, дорогой, и мне грустно. Я очень-очень хотела… но тебя забирают у меня…
-То есть ты хочешь сказать?…
-Этим чертовым врачам удалось…
-Повтори…
-ЭТИМ ЧЕРТОВЫМ ВРАЧАМ, КАЖЕТСЯ, УДАЛОСЬ СПАСТИ ТЕБЯ, И Я НЕ СМОГУ УВЕЗТИ ТЕБЯ С СОБОЙ!!!
-………………………………………………………………………………………..
-Запомни, Вань, у тебя глупое выражение лица, когда ты счастлив…
-Что мне теперь делать?
-Иди уже! Вот по этой аллее иди и увидишь здание больницы.
-Ты плачешь?!
-Вот еще! Ведь ты все равно когда-нибудь будешь моим! Рано или поздно! И ты это знаешь!
-Я пойду, Смерть…
-Надоел ты мне. Иван! Уходи же!
-Прощай.
-Нет уж, милый. До свидания!
Дуб и скамейка под ним остались позади, и аллея вела к больнице. Он уже видел эту самую больницу сквозь полуголые, рыжие деревья. Очень хотелось обернутся и посмотреть на Смерть еще раз, но из-за суеверия не рискнул. Теперь смотрел только вперед и быстро шел, но бежать – опять-таки не рискнул. Дождь усилился и окончательно превратился в ливень, когда он дошел до парадный дверей больницы.
Когда же проснулся, в реанимации уже, почувствовал, что очень хочет пить. Мысль о стакане воды сводила с ума…
Ереван. 31.01.2012.
