– Почему ты сомневаешься? – спросила среднего роста брюнетка. – По-моему, он идеальный вариант, о большем и мечтать-то грешно.
– Не знаю, – пожала плечами высокая белокурая девушка хрупкого телосложения, – мне кажется, это неправильно, не стоит так поступать.
– Да как ты можешь такое говорить? Не многим так везет. Большинству, поверь мне, приходится хуже, – закончив фразу, брюнетка подмигнула.
– Я не могу. Я боюсь. А вдруг родители узнают? А вдруг я забеременею? – в ее голосе послышался неподдельный страх.
– Не говори глупости, подруга. Все делается легко и проверено годами. Подгадываешь момент, когда родители уезжают в гости, надолго, так, чтобы никого в доме не было несколько часов. На всякий случай запираешь дверь на замок, который не открывается снаружи, – это подстраховка, если они вдруг раньше сорвутся с места и приедут домой, когда их никто не ждет. Времени вам точно хватит – и на это, и на то, чтобы привести себя в порядок, избавившись от всех улик. Да, не забудь подстелить какую-нибудь ненужную простынь – тебе ведь не хочется оставить на постельном белье капли крови? А после, поскольку о ней все равно не вспомнят, можешь выкинуть – отнести на помойку и забыть. Что же касается беременности, ну правда, малышка, презервативы – дай Бог здоровья тому, кто их придумал, – из продажи пока не изымали.
– Это понятно, но вдруг порвется, а вдруг надеть не сможем?
– Детский сад! Боишься – попроси, чтобы он два надел. И все вы сможете: у тебя не получится, так Тимка сам справится. В отличие от тебя он уже давно не девственник.
Девушки неспешным шагом миновали забор, ограждавший территорию школы. Остановившись за кустами, чтобы их не заметили учителя, идущие домой, они достали по пачке сигарет и закурили. На лице брюнетки, от удовольствия вскинувшей голову вверх и закатившей глаза, читалось облегчение.
– Ириш, мелкие у тебя проблемы! Честно, прелесть моя, мелкие-премелкие. Вот я думаю, как с ума не сойти, пока закончатся уроки и удастся покурить. А ты все из-за первого секса беспокоишься. Первый раз – он и в Африке первый раз. Не придавай этому такое значение. Тебе предоставляется отличная возможность: Тимка – симпатичный парень, с хорошим телом, накаченный. Кстати, слышала от кое-кого, что у него все мышцы разработаны очень хорошо. Все! Понимаешь?
– Хватит, пошлячка! Можно подумать, ты не тряслась перед своим первым разом.
– Перед – нет, а вот потом, когда проснулась с диким похмельем и вспомнила, что меня отымел родной отец, – так тряслась! Помню, с температурой лежала несколько дней. Не знала, как жить дальше. Но затем мы как-то с ним вновь переспали, нам понравилось – и мы решили не напрягаться, держать все в секрете от мамы и периодически развлекаться. По сравнению с моим, твой первый раз должен стать образцовым.
– А ты раньше не говорила, что впервые у тебя с папой было…
– Зачем языком трепать? Мы сейчас одни. Ты никому не разболтаешь. Ты ведь не проговоришься?
– Нет, что ты, никогда. Клянусь.
– Ну и хорошо! Пойдем. На улице, увы, не май месяц.
Они бросили окурки на землю, поправили сбившуюся одежду и пошли в знакомом направлении. Стоял в меру теплый ноябрь. Днем, как обычно, выпал свежий снег, укрыв дороги рваным белым одеялом. Пройдет немного времени, и все растает, смешается с песком и грязью и превратится в склизкую жижу неопределенного темного цвета. Девушки, зная об этом, спешили попасть домой до наступления вязкой метаморфозы.
***
Вечером слегка подморозило. Лужи покрылись тонким слоем льда, а деревья покачивались под порывами холодного ветра. Ире на мобильный пришло сообщение: «Сегодня у Кондрашова никого. Он всех приглашает. Приходи». Девушка с восторгом отложила набивший оскомину учебник алгебры и побежала в ванную сполоснуться. Покончив с водными процедурами, она выбрала светлые колготки, которые не были видны невооруженным глазом, и короткую юбку. «Холодно, конечно, но тут десять минуток бегом, так что как-нибудь потерплю», – подумала Ира, приступая к нанесению макияжа.
Когда она вошла в квартиру к своему однокласснику Сергею Кондрашову, там уже во всю неистовствовала молодежь. Просторная гостиная превратилась в танцевальную площадку, где пол дрожал от энергичных притоптываний и прыжков. В руках почти у всех танцующих были открытые пивные бутылки, чье содержимое частично вылилось на ковер, а частично – на одежду танцоров. Свет выключили, намереваясь создать таинственную и интимную атмосферу, и Ира с трудом различала лица.
– Эй, подруга, сюда! – раздалось из соседней комнаты.
Брюнетка, сидя в компании девушек и парней, жестом звала ее присоединиться к ним.
– Привет, Кать, – ответила подошедшая Ира, еще не успевшая заразиться бесшабашностью вечеринки и оттого казавшаяся зажатой и неуверенной в себе. – Сумасшествие здесь какое-то!
– А то! – Катя достала из-за дивана банку пива и подала ее Ире. – Держи, пора развлекаться! Слава пятнице!
– И пятнице, и яйцам! – со смехом сказал сидящий рядом парень.
– Здравствуй, Тима, – ласково откликнулась Ира, узнав его по голосу.
Тимофей только махнул рукой и продолжил целовать какую-то девушку, расположившуюся у него на коленях. Ира и Катя никогда не встречали ее прежде.
– Они к нему липнут, как будто его медом намазали, – шепотом на ухо промолвила Ира.
– Есть к чему прилипнуть-то, – тоже тихо ответила Катя. – Ты как-никак ревнуешь.
– Да нет.
– А вот и да, подруга.
– Нет!
– Слушай, хоть здесь и темно, но у тебя лампочками глаза от обиды горят. Ревнуешь?
– Ну, да, – сдалась Ира.
– Я понимаю, что он никуда не денется, но долго ты будешь смотреть, как он трахает все, что скрывается под каждой юбкой? Или все-таки охмуришь его? Хотя, думаю, напрягаться не придется: он по тебе сохнет и смотрит на тебя плотоядным взглядом.
– Знаю я это, кому рассказываешь? Каждый день вижу, как он на меня глазеет при любой возможности.
– Так чего ты ломаешься? Он тебя хочет, ты его хочешь. Ну!
– Нет, брось.
– Эх, глупышка ты, маменькина дочка!
Ира не стала возражать и сделала последний глоток из банки. Опустевшая, она полетела в угол. Становилось шумнее. Музыка делалась все громче, и вслед за ней повышался тон разговоров. Ломающиеся мальчишеские голоса, девичьи дисканты и прокуренные альты девушек из старшей компании слились в какофонию безвкусного, однообразного мата и отдающих эхом отрыжек. Поднявшись, Ира дошла до кухни и взяла бутылку вина. Они распили ее напополам с Катей, и им полегчало. Теплое вино разлилось по телу и сняло напряжение. Ира не могла перестать смотреть на Тимофея, который без стеснения раздевал незнакомку. Прозрачная блузка валялась на полу, а руки юноши тянулись к пуговице на джинсах девушки.
– Может, вы продолжите в другом месте? – с насмешкой толкнула их Катя. – Не всем хочется созерцать вашу прелюдию. Да-да, идите отсюда и делайте ваше грязное дело где-нибудь еще, ясно?
Нехотя голубки разомкнули объятия и, держась за руки, ушли в родительскую спальню хозяев дома, запиравшуюся на ключ.
– На ее месте должна быть ты, – сказала Катя, уперев взор в Иру.
– Что я, потаскуха? Я заслуживаю большего, чем перепихон на вечеринке.
С этими словами она встала и пошла в туалет. Помыв руки и освежив лицо и шею, она кивнула себе и открыла дверь. Тут же в помещение влетела девушка, тащившая за шкирку шатающегося паренька. Привычным и твердым движением она кинула его в ванную и включила ледяной душ.
– Два пальца в рот пихай, – кричала она, поливая ему голову, – пихай, тебе говорят!
Ира выбралась из уборной, заметив, как под мелодию рвотных позывов поплыли в канализацию не успевшие перевариться кусочки колбасы.
Она резко потянула на себя дверь спальни, куда удалились Тимофей с его новой пассией, и она моментально поддалась.
– Чего тебе! – недовольно буркнул полуголый Тимофей. – Не мешай!
– Тима, хочешь? – поманила Ира.
– Ну?
– Тогда собирайся. Немедленно. Пойдем.
Направляясь к входной двери, она бросила Кате: «Ну все, я решилась, у меня сейчас тоже никого» – и вышла на лестничную клетку.
***
Час спустя они лежали в постели Иры. Тишину окутанной спокойствием квартиры нарушало лишь их тяжелое довольное дыхание. Ира поглаживала грудь Тимофея, едва начавшую покрываться бархатистым пушком. Он запустил правую руку ей в волосы и накручивал на палец светлые локоны, а затем переходил на ароматную кожу плеча, которая в свете глазеющих с улицы фонарей была цвета теплого молока.
– Ты ведь меня больше не оставишь? Правда? – дрожащим голосом пролепетала Ира.
– Куда же я от тебя денусь?
– Не покидай меня. Я всегда хочу быть рядом с тобой. Всегда. Слышишь?
– Слышу. Не волнуйся. Мы всегда будем вместе.
Они упивались молчаливой темнотой квартиры, счастливыми вздохами друг друга, возбуждающим запахом страсти, наполнившим комнату. Их убаюкивало размеренное тиканье настенных часов. За окном, ударяясь в стекло, падал крупный снег.
– Блин! – внезапно разрезал тишину вопль Иры. – Родители же скоро вернуться. Минут через 20 должны прийти, а если раньше? Господи, поднимайся, Тимка, нужно срочно привести навести марафет. Я быстро в душ, а ты – сигареты спрячь и гандон выбрось в мусоропровод. Ну быстрее! Ты представляешь, что будет, если они нас застанут?
Вытащив из ящика комода стринги и лифчик, она, обнаженная, выбежала из комнаты, спотыкаясь обо все, что попадалось на пути.
– А фигурка-то у тебя отменная! – присвистнул ей вслед Тимофей.
Смывая с внутренней стороны бедра кровавое пятно, Ира вспомнила слова Кати о мышцах Тимофея и, улыбнувшись, согласилась с ней.
Когда она, чистая и посвежевшая, вышла из ванной, родителей еще не было.
– Тимка, мама меня позвала назавтра в оперу, на «Тристана и Изольду» какого-то немецкого композитора. Я обещала пойти, но идти с ней одной – я боюсь, что со скуки умру прямо в зале.
– И что?
– Знаю, что тебе тоже не по душе тратить вечер на этот бред, но, может, составишь нам компанию? Я тебе буду очень благодарна. Как знать – возможно, даже там продемонстрирую тебе свою признательность.
– Ради тебя и твоей благодарности я на все готов.
***
Выпавший накануне снег, вопреки ожиданиям, не растаял. На мощеной площади перед театром первозданной белизной сияли сугробы, вершинами достававшие до пояса. Стыдливо голые несколько дней назад, ветки деревьев обзавелись завидной блестящей кроной, в которую жадно впивались серебристые лучи взошедшего на небосклон полумесяца. На почерневшем небе показались первые звезды. Из окон окрестных домов разносился нежный искусственный свет. Ночной город, шумный, яркий, вдохновленный собственной красотой, предстал во всем своем великолепии.
Тимофей и Ира, выпрямив спины и гордо подняв головы, чинно вошли в театр и рассмеялись, представив себя со стороны. Они оставили верхнюю одежду в гардеробе и пошли по широкой лестнице, привлекая внимание окружающих. Прекрасные, как древнегреческие боги, с гладкой и нетронутой кожей, словно у младенцев, светлокудрые, разящие наповал гипнотизирующим взглядом больших голубых глаз, стройные, будто кипарисы, и пышущие юношеским здоровьем, они к тому же были одеты по-королевски: Ира в длинном вечернем платье светло-бирюзового цвета напоминала красавицу принцессу, а черный костюм и белая рубашка Тимофея превращали его в молодого статного принца.
– Ух ты! – они повернулись на радостный женский голос. – Я и не надеялась увидеть вас в таком виде. Приятный сюрприз! Вы чудесно смотритесь!
– Спасибо, мама! Ты сама замечательно выглядишь!
– Да ладно тебе, маленькая подхалимочка! В чем была на работе – в том и поехала в театр. Какая стыдоба! Завидую, что у вас в субботу выходной день. Как же это славно!
Они купили программки.
– Тоскливо вам, наверное, тут…
– Ну, мам, ты, как бы сказать, э…
– Ира, я все понимаю. Опера вам чужда. Но это Вагнер, он сложный, к нему нужно приноровиться, однако не сходить на него, когда появляется столь редкий шанс послушать его музыку вживую, – это настоящее преступление. Вы знаете, о чем история Тристана и Изольды? Нет, разумеется нет. Она о любви. О сказочной любви. До последнего вздоха. Когда я была в вашем возрасте или даже помладше, мы с подружками зачитывались книгой и грезили быть Изольдами, надеясь встретить своих Тристанов. Но в жизни нет ни Тристанов, ни Изольд, а есть ваш папа и я… Впрочем, ни к чему портить божественный вечер унылыми разговорами.
На скорую руку, обсуждая школьные дела, они закусили в буфете.
– Чуть было не забыла! Мы будем не одни. Коллега с работы тоже захотела пойти, а поскольку билет у меня еще оставался, я решила не отказывать.
– Все нормально, – ответила Ира. – Тебе не так скучно будет с нами.
– То есть это я такая старая, что мне уже не о чем с вами поговорить? Ну-ну! А, кстати, вон и она. Пойдемте, я вас познакомлю.
Женщины тепло поздоровались.
– Позволь тебе представить тех, о ком я всем на работе уши прожужжала. Мои ангелы! Вот это элегантная блондинка – моя дочь Ирина, а красивый юноша рядом с ней – мой сын Тимофей.
– Очень приятно! – в один голос сказали дети.
Театр огласился первым звонком.