Был осенний, мерзкий вечер. Всего 6 часов, а на улице уже темно. Магазины зажгли свои огни, машины включили фары и ездили, освещая мокрый от дождя асфальт. Воздух теплый, но уже осенний, сырой. Небо было совсем темным: ни звезд, ни луны.

Она шла по дороге, перепрыгивая через лужи и грязь. Но удавалось ей это плохо. В темноте многого не было видно, и она вступала в грязные лужи еще больше и уже успела намочить ботинки и брюки. Наконец, она дошла до небольшого здания, открыла тяжелую дверь и с облегчением зашла в теплое и сухое помещение, освещенное ярким светом ламп. Это маленький концертный зал, где иногда проходят камерные выступления. Она совсем недавно нашла это место, но уже успела его полюбить. Стряхивая воду с зонтика, она подошла к гардеробу и сняла мокрое темное пальто, получила номерок и стала оглядываться по сторонам. Маленький зал медленно наполнялся людьми. Постоянно открывались двери, впуская новых мокрых, стряхивающих со своих зонтов и одежд капли дождя людей.

Прозвенел первый звонок, когда она уже в тысячный раз ходила по этому залу и рассматривала висевшие на стенах картины, в которых знала каждый штрих. Вот уже открыли двери контролеры, и радостные зрители кинулись к дверям. И надо было, чтобы в этой суматохе оказалась и она! Волна людей захватила ее и понесла внутрь. Ей было ужасно неловко: разве можно было, идя на встречу с чем-то высоким и чистым, вот так толкаться в дверях? Так думал и тот мужчина, который случайно насупил ей на ногу в этом хаосе. Он смущенно, виновато сказал: «Извините», и это поразило ее в нем! Сколько раз ей наступали на ноги в метро, на улицах, извинялись или молча проходили мимо! Но ее поразили и его одновременно добрые и серьезные, внимательные и небрежные карие глаза! Она села на свое место и стала взглядом искать его. Он сидел на два ряда ближе ее на противоположном конце, и ей было хорошо его видно.

Прозвенел третий звонок, и через несколько минут грянула музыка. Она так и не поняла: то ли он мешал ей слушать концерт, то ли музыка мешала ей за ним наблюдать. Как ни старалась она отвлечься и не смотреть в его сторону, у нее это отчаянно не получалось. Она смотрела, как его голова неосознанно двигалась в такт музыке, какое смешное лицо делал он, будучи во власти ноты, и решила, что он музыкант. Определенно музыкант.

Когда все закончилось, она взяла пальто в гардеробе, неспеша оделась, посмотрела по сторонам, чувствуя, что что-то ее не пускает торопливо, как все, пойти домой. Она даже знала, кто не пускал ее. Нет, это не была любовь с первого взгляда! Она видела, как он, отворив дверь, почти выбежал на улицу.

Она медленно пошла в сторону метро. Даже мерзкий дождь не был ей так противен, как раньше. Он казался ей спасительным! Будто он может смыть все, что нужно забыть. Она шла и все не могла выбросить из головы эту высокую, крепкую фигуру, его белую рубашку, заправленную в брюки, темную, остриженную челку, в которой отражался свет электрической лампы. Вот теперь, в ее фантазиях и зародилось то чувство, которое разрушает, если ему нет выхода. А выхода не было…

Она плохо спала той ночью, а проснулась в том грустном расположении духа, когда понимаешь всю несбыточность своих желаний. Она стала представлять его себе музыкантом, который ездит по концертам и студиям, который репетирует до ночи. Как развлекается с друзьями, с женщинами. Как он весел, серьезен, когда это необходимо. Она наделяла его теми качествами, которыми хотела. Она любила его той странной любовью, когда осознаешь тщетность мечтаний, но уже не можешь вырваться от такого близкого и желанного образа. Всего лишь образа.

Она знала, что он не представляет ее так же, как она его. Она знала, что она стерлась из его памяти, поэтому сама представляла себя в его жизни. Он был ей самым строгим критиком и самым доброжелательным другом.

***

Он, действительно, был музыкантом. Он, действительно, давал концерты, ездил на гастроли. Он был весел и серьезен, когда это было необходимо. Он развлекался с друзьями и женщинами. Был вспыльчив, иногда груб. Он, действительно, не помнил ее. Он умер, так и не узнав, что кто-то его любил, что кто-то врывался в его жизнь в своих фантазиях.

Она прожила свою жизнь с разными мужчинами, так и не найдя свой выдуманный образ. Так и умерла с выдуманной любовью, «вспыхнувшей, неутоленной», которая каждый день давала о себе знать, покалывая где-то в районе груди.