Елена Тюгаева. Странные статуи города N (рассказ)

В городе N много странных скульптур и памятников. Именно о них пойдет рассказ – о скульптурах и памятниках. Потому что о людях нам с вами все известно: их пороки, несовершенство и нестабильность. Скульптуры постоянны и неизменны, более того – каждая статуя – это отражение индивидуальности города. Поскольку мы в городе N не проживаем, давайте изучать его лицо по скульптурам.
Отвлекаясь, припомню случай, когда в городе N собрались установить памятник Гоголю, вырубленный из цельного дуба. Почему именно Гоголю, существовало логичное объяснение. Якобы Гоголь именно город N изобразил в “Мертвых душах”. Во что верится с трудом, поскольку этот город входит в десятку лучших городов России, а по благоустройству – так вообще на четвертом месте. Вы же помните, каков был город в “Мертвых душах” – с густой черной грязью и жуткими чиновниками. Ничем не похоже. А уж насчет материала – почему Николай Васильич должен быть именно из дуба (странный материал для классика) никто ничего вразумительного пояснить не мог. Закрыли проект, а затем напечатали в газетах, что это был не настоящий проект, а шутка к первому апреля. У нас всегда найдут, как выпутаться.
Скульптуры, о которых пойдет речь, были из той же серии, что и дубовый Гоголь. Первая – это Золотой Ангел.

1. Ангел с чипсами.
Ангел был установлен в шикарном торгово-развлекательном центре. Торгово-развлекательным центром город N очень и очень гордится. Подобные центры есть только в Москве и Санкт-Петербурге, или в городах, где за миллион населения. Город N, хотя и входит в десятку и четверку, имеет население всего 650 тысяч. Город очень провинциальный.
И вдруг – такой центр! Из синего сверкающего стекла и серебристого алюминия. Бутики, супермаркеты, кафе, игровые залы, киоски, кинотеатр и самое поразительное – бесплатный шикарный туалет. Туалетом пользуются все жители города, если находятся в центре, потому что других общественных туалетов в городе нет. Приезжие тоже активно посещают это заведение. Наверное, администрация магазина так задумала. Придут в туалет – заодно навестят бутики, кафе, кинотеатр и все прочее.
Но пора о скульптуре. Она называлась Золотой Ангел, и была выставлена на втором этаже, у перил эскалатора (единственный эскалатор в городе!!!). Высота фигуры – полтора метра, автор неизвестен. И очень хорошо, что неизвестен, потому что много бы он выслушал вопросов от посетителей торгово-развлекательного центра. Почему ангел с такими маленькими крылышками – как у некрупного орла? Почему ангел в набедренной повязке? Ангелы обычно в хитонах, либо – если они херувимчики на полотнах мастеров Ренессанса – то голенькие… Наконец, для чего ангел держит руку слегка вытянутой вперед? Как будто просит подаяния, что полнейшая фигня, и по-другому не скажешь.
В этой протянутой руке таинственно стал возникать – нет, не огонь небесный и ни что другое возвышенное. В руке у ангела стал появляться пакет с чипсами Марка их была всегда одна и та же, а вкус менялся.
Когда впервые появилось (со вкусом сыра), охранник Сережа из книжного магазина просто выбросил чипсы.
Сережа был аккуратный симпатичный худенький мальчик лет двадцати двух. Он учился в юридическом вузе на вечернем, а охранником подрабатывал, чтобы иметь какую-никакую копейку. Два дня с 9.30 до 20.00. – рабочие. Потом два дня – выходные. Есть время поучить конспекты и погулять с девушкой Олей.
Олю Сережа нашел на какой-то дружеской вечеринке, и до истории с мистическими чипсами она его вполне устраивала.
Чипсы появились второй раз (со вкусом бекона), и их выбросил охранник из бутика дамской обуви. Но разговоры пошли, пошли, и в третий раз охранники уже получили замечание от начальника.
– Пацаны, вы это, ё! Смотрите, за этим ангелом, ё.
Сережа и другие охранники были уверены, что чипсы подкладывают ангелу “по приколу” дети или тинейджеры. Может, даже и студенты. Сережа таких шуток не понимал. Он был серьезный молодой человек, всякие дискотеки-тусы не посещал, потому что противно было смотреть на пиво и обдолбанных шалав. Не могу, однако, назвать его очень интеллигентным. Книжек, которым торговали в его магазине, он не читал. Он вообще никаких книжек не читал, и покупатели, которые стояли часами, листая какую-нибудь дребедень, вызывали у него недоумение. А тем более те, кто норовил книгу украсть. На прошлой неделе пацан Сережиных лет украл маленькую книжечку. Сережа вора изловил, отвел в администрацию. Кажется, там его отпустили, постыдив. Сережа посмотрел на украденную книжечку. Представляете, стихи! Целая книжка дурацких стишков, и автор какой-то чурка, фамилия, кажется, узбекская, если вообще не турецкая – Харам, Хаям, что-то такое. Турецкие стихи воровать, это каким надо быть дебилом.
Чипсы в ангельской руке были из того же смыслового ряда, что пиво и дискотечные шалавы. Поэтому Сережа следил за ангелом бдительно, а ведь надо было еще наблюдать за книжками. Тем не менее, чипсы опять появились (со вкусом сметаны и укропа). И в этот же миг возникла в магазине Диана.
Сережа не знал, конечно, что она – Диана. Но увидел, и замер, парализованный внезапной и первой в жизни Любовью.
Диана была из мира фей или тех же ангелов. Во всяком случае, волосы у нее были нечеловеческой длины (до пояса) и неземного цвета (пепел розы). Пальтецо – сияюще-солнечное, колготки – салатовые, сапожки на шпильке – в тон колготок, нежно-зеленые.
И зелёно-солнечно-эльфийские были у нее глаза…
– У вас большой выбор поэзии? – спросила девушка.
Сережа смотрел на нее и понимал, что его девушка Оля – убогая дворняжка, и нос у нее утиный, и что сам он, Сережа – ничтожество, что жизнь его кончена без этой девушки, а девушка его никогда не полюбит, значит, пора умирать.
– Пожалуйста, посмотрите, – сказал Сережа скомканным голосом, – там четыре шкафа этих… поэтов.
Краем глаза он заметил в руке у Ангела поганые чипсы. Но не убрал их вовремя, весь поглощенный любовью. Это говорит нам с вами, циникам беспримерным, что Любовь все-таки есть, и посещает она даже людей, не читающих стихов.
Девушка купила книжечку – такую же маленькую, как та, турецкая, украденная накануне. И ушла.
Жизнь Сережи утратила цвет и свет. Стало неинтересно пить кофе с продавщицами, ходить в институт, и тем более – водить Олю в бабушкину квартиру. Мать у Сережи была нервная, работала на обувной фабрике сутками – не обувь шила, а следила за работой приборов, регулирующих влажность воздуха. Ей развраты в квартире были не нужны, даже и с Олей, о которой она имела очень хорошее мнение. Отец у Сережи работал дальнобойщиком, и ему сыновний секс был до лампочки. Но из солидарности с женой он тоже ворчал, поэтому Сережа водил Олю на предмет секса к бабушке. Бабушка была добрая, и уходила в магазин, или к подругам, или просто во двор на лавочку.
Все эти ненужные нам подробности из Сережиной интимной жизни исчезли после визита Дианы.
Несколько дней Сережа сох, мучился и не звонил Оле.
А потом Диана вновь пришла. Одновременно в руке у Ангела появились чипсы (со вкусом кетчупа). Сережа не успел их убрать. Он смотрел на Диану и только на нее. Диана побродила по магазину, что-то выбрала, купила и ушла.
– Серега, блин, – сказал начальник охраны, – ну, смотри ты за этим ангелом, блин.
Сережа выбросил чипсы, но легче не стало. Одолевали мысли и сомнения. Тревоги и ужасы. Апатия и сплин. Оля приходила и сидела с Сережей дома, без секса, что допускалось Сережиными родителями, и было всем грустно.
Дня через четыре в руке у ангела появились чипсы (со вкусом шашлыка). Сережа насторожился. Мистический смысл чипсов он давно понял. Пришла Диана, и Сережа набрался смелости, спросил ее на выходе – а вас как зовут? А я Сергей, вот мой номер телефона. Вы звоните, а я буду говорить вам, есть ли книжные новинки и все такое.
– Благодарю, – сказала Диана и осияла Сережу улыбкой.
Счастливый Сережа убрал ангельские чипсы, и даже, по собственной инициативе, стер с ангела пыль.
И ждал, ждал, ждал – когда снова чипсы появятся.
В среду. Появились чипсы – со вкусом белых грибов. И пришла Диана. Не одна, а с мужчиной. Мужчина был взрослый, элегантный, дорого и неброско одетый.
– А это мой приятель, Сергей, – сказала Диана мужчине, – мы договорились, что он будет мне звонить о новинках.
Мужчина глянул на Сережу как на мусорную корзину и провел Диану аккуратно мимо. Сережа ощутил холодок на спине. Но поверил подлому ангелу. Ангел назавтра же предъявил чипсы – со вкусом салями. А Диана не пришла, зато Сережу и Олю, когда они шли вечером с дня рождения Олиной подружки, остановила группка молодых людей.
Молодые люди были не обкуренные, не поддатые, одетые в обычные спортивные штаны и куртки с вещевого рынка. Они не взяли денег и не набили Сереже лицо. Они расстегнули на Оле джинсы, стянули их до колен вместе с трусами. И написали с паскудным гоготом на правой Олиной половинке номер телефона. Черным маркером.
Это был номер телефона Сережи.
– Звони, телочка! Чтобы твой урод не раздавал свой телефон чужим девочкам!
После этого Олю и Сережу отпустили. У Оли была истерика и нервный срыв. Ее родители написали заявление в милицию, и милиция, кажется, кого-то допрашивала и даже пару человек нашла, но это оказались не те, а совсем другие – местные скинхеды, которые никогда девушек европейской наружности не трогали.
Сережа, естественно, испытал страшной силы унижение, был деморализован и духовно убит.
На этом историю можно считать законченной. Кроме того, что чипсы у ангела появляться перестали. А жалко – ведь об этом уже написали в местной газете, и журналисты, получается, лоханулись еще раз – как с гоголевской дубовой статуей.
Сережа уволился из торгово-развлекательного центра, поступил на место охранника на меховой фабрике, и весной того же года женился на Оле.
Да пребудет с ними Сила! И перейдем к Девушке с Болонкой.

Девушка с Болонкой.
История Девушки с Болонкой трагична и удивительна. Еще до революции один купец (а город N был скорее купеческим, чем дворянско-интеллигентским) купил эту статую за границей. Говорят, в Италии. Говорят, что выполнил скульптуру известный итальянский мастер, только фамилия в архивах не сохранилась. Купец подарил статую городу, и дума установила ее в городском саду. Там народ гулял по вечерам: молодожены, гимназистки в пелеринках, нянечки с детьми, и все любовались Девушкой с Болонкой. Статуя поражала изяществом. Высотой она была метр семьдесят, плюс постамент из беленого камня. Сама статуя была мраморная, хорошенькая, такая кудрявая итальяночка в легком платье эпохи декаданс, и с маленькой собачкой на руках.
Девушка с Болонкой радовала взгляд горожан до второй мировой. В сорок первом году город был оккупирован, и коричневая зараза стала всё культурно-ценное взрывать, жечь и увозить к себе в фатерлянд. Девушку с Болонкой приготовились снять с постамента. Нашлись патриоты, ночью похитившие Девушку. Оккупанты получили фигу с маслом и нихт ферштеен от всех, кого спрашивали о Девушке.
Девушка пролежала в чьем-то сарае долгих шестьдесят лет. Кто положил ее – уже и забыл, а потомки завалили сарай дырявыми ведрами, сломанными велосипедами, ящиками, лопатами и прочим хозяйственным барахлом. Свет божий Девушка увидела только в начале двадцать первого столетия. Годы сарайного погребения лишили итальянку левой кисти и кончика носа. Кисть и нос срочно реставрировали, нашли денег и на торжественное водружение Девушки на прежнее место (притом, что в городе было полно ветхих строений и текущих крыш, на ремонт которых не имелось финансов). О ней напечатали в газете, снабдив фотографией, чтобы люди не подумали, что это очередная байка, как с дубовым Гоголем.
Теперь она стоит благополучно в парке, всех радует и никому не мешает, кроме Коли Савичева, который с недавних пор бежит от Девушки с Болонкой как от чумы.
Коля получил по аське сообщение “Выйдите, пожалуйста, в обеденный перерыв к Девушке с Болонкой”. Сердце у Коли отчаянно заколотилось. Потому что аська была не просто “Я ищу тебя”, средство позаниматься фигней в рабочее время. Это была внутренняя специальная система гос.аппарата. Коля был чиновником. Пока (это только пока! – говаривал сам себе Коля) он был чиновником самого низшего разряда. То есть, занимал в кабинете “молодежной политики” крайний от двери стол. В Колины обязанности входило координировать и направлять деятельность различных детских организаций, проводить творческие конкурсы для детей от 0 до 14 лет. Старше была сфера двух других столов. А еще старше – в кабинетах второго и третьего этажей здания.
Коля делал свою карьеру стремительно и бойко. В школе лез выступать на сцену, был награжден поездкой в лагерь актива, там записался в школу молодежного актива и так далее. Все знают, как делать карьеру на молодежи. Вы не знаете? Ну, и не надо вам. А то произойдет, как с Колей!
Коля очень надеялся, что сообщение по аське исходит от Лерочки. Лерочка работала в кабинете на втором этаже. И стол ее стоял не у двери, а в середине. Коля надеялся, что свидание у Девушки с Болонкой назначено потому, что Лерочке понравился Коля, и она хочет перевести его в свой кабинет. Из нервозной молодежной политики в уютное развитие мелкого и среднего бизнеса.
Парк находился рядом с выдающимся зданием, где работал Коля. В обеденный перерыв там часто назначались деловые свидания. Коля надел куртку и поспешил. Лерочка – да, ждала у Девушки с Болонкой. Прогуливалась туда-сюда. Надо сказать, Лерочка была совсем не красавица. Очки, редкие волосы и рост – на голову выше Коли (не будем приукрашивать и Колю – он был метр шестьдесят пять).
– Здравствуйте! – приветливо сказал Коля.
Лера кивнула и отвернулась. Будто не Колю ждала.
– Я получил ваше сообщение, – сказал Коля.
Лера посмотрела на него сверху вниз. Сразу с двух своих ростов – природного и служебного.
– Какое сообщение? Я ничего вам не посылала.
К ней подошла такая же длинная и некрасивая девица, работавшая, судя по вектору ее движения, в Управлении налогов и финансов, и они вместе поспешили куда-то, болтая о полной ерунде – новой коллекции зимней обуви.
Коля вернулся в кабинет молодежной политики. Еще раз проверил сообщение. Лера Васильева. Других Лер Васильевых в здании не было.
Коля забыл бы об этой ерунде и приписал бы ее Лериной стеснительности. Но на другой день аська опять предложила: “Надо срочно поговорить. Буду ждать в обеденный перерыв у Девушки с Болонкой”. Сообщение было отправлено Анной Петровной со второго этажа. Коля подумал – Анна Петровна нормальный человек, хоть и старше Коли раза в два (а Коле, слову, было двадцать шесть). Через последнюю любовь возрастной тетеньки можно далеко прыгнуть. Или же она питает к Коле материнские чувства и желает по-доброму помочь, перевести в перспективное дорожное строительство.
Анна Петровна была у Девушки с Болонкой. Но ждала она опять-таки, не Колю. А свою дочку, которая пришла примитивно просить денег на новую сумку и еще какую-то свою девичью фигню. Колю Анна Петровна даже не заметила, а взяла свою дочу под руку и повела кормить в шикарной столовой того здания, где она и Коля трудились. Там, кстати, очень неплохие обеды, но кого попало туда не пускают.
Коля кипел от негодования. Проверил сообщения. Вот они: Лера Васильева” и “Ломакина А.П.”. Поверить, что две серьезные чиновницы страдают фигней, Коля не мог!
Назавтра – вы угадали, снова пришло сообщение. “Выйдите в обед к Девушке с Болонкой. Есть дело не для чужих ушей”. Автором являлся Георгий Алексеевич из сельского хозяйства. Солидный и вполне адекватный дяденька. Он не мог обмануть Колю. Он вообще не пришел на место свидания. Там стояла только Девушка с Болонкой, и игриво, по-итальянски, улыбалась.
Коля не мог оставить это так. Он поспешил в здание и пригласил к своему компьютеру сисадмина. Он попросил проверить – откуда были посланы чертовы сообщения.
– Я не мальчик, чтобы со мной игрались! – возмущенно говорил Коля.
За двумя соседними столами заинтересовались, выслушали Колину историю и посочувствовали. Безобразие какое.
Сисадмин Володя пощелкал и посмотрел задумчиво в экран, потом ушел к себе и пробыл там пару минут.
– Так вы же сами это отправляли, – сказал он, глядя на Колю недоуменно – как родитель на ребенка, наложившего зачем-то мимо горшка, – с обычной аськи на нашу, внутреннюю…
– Что?
Коля попробовал спорить, но спорить с машиной бесполезно. Компьютер как свидетель в суде, показывал, что Коля сам отправляет себе дурацкие мэссиджи. Сам себя приглашает к Девушке с Болонкой.
– Спасибо, спасибо, – сказали сисадмину первый и второй стол, – а ты, Коля, займись лучше бумагами. Вон сколько новых поступило, а ты дурью маешься.
Коля был красен и тих. Он ни на кого не смотрел, и весь день занимался бумагами. Но снова пискнула аська, и на маленьком экранчике появились слова: “Выйди в 17.00. в Девушке с Болонкой. Есть новости”. Писала будто бы Женя с третьего этажа. Но Коля уже знал, что это не Женя, и не Лера и не Георгий Алексеевич. Колин мозг он нервотрепки перегрелся, и он вообразил, что пишет сообщения сама итальянская каменная девушка. Как она это делает без компьютера и мраморными пальцами, Коля не продумал. Он выбежал в парк, стал бросать в Девушку обломками кирпичей и орать:
– Отстань от меня! Сука! Колдунья!
Гуляющие в парке мамочки с детьми сбегали в опорный пункт, который располагался около входа в парк. Колю хотели отвезти в отдел и завести дело о хулиганстве и вандализме. Но Коля показал свою служебную книжечку, и его отпустили, хотя на работу все же позвонили. Первый и второй стол мягко отругали Колю. Было сказано, что мы, работники таких учреждений, всегда на виду, и выпить, безусловно, можно, но в своей компании, подальше от сплетников. Пару дней спустя был корпоратив – как всегда, в сауне пригородного санатория. Колю туда не взяли – из воспитательных соображений. Коля осознал, и с тех пор обегает статую Девушки с Болонкой за километр.
А мы перейдем к Мальчику-Газетчику.

3. Мальчик-Газетчик
Недалеко от парка, где стоит Девушка с Болонкой, расположено серое четырехэтажное здание. Стеклянный подъезд а-ля семидесятые, впрочем – не а-ля, а самые настоящие семидесятые, тогда его и выстроили. Бок серого дома украшен гигантской мозаикой, изображающей крестьянина, рабочего и интеллигента. У них квадратные носы, прямоугольные рты и параллелепипедные пальцы. В пальцах они держат по газете. Мозаика призвана символически показывать нам, что серое здание – Дом печати.
У подъезда стоит скульптура. Ее установили всего два года назад. Директор Дома Печати – человек продвинутый, хотя и немолодой. Он решил, что в городе N мало культурных сооружений, и заказал необычную статую.
Это был Мальчик-Газетчик. То есть, изображался такой дореволюционный отрок, по виду современный одиннадцатиклассник, в кепке, босиком, в развевающемся пиджачке. На боку у него висит сумка с газетами, и в поднятой руке – тоже газеты. Он их как бы продает. Символ вечности газетного дела, так объяснял продвинутый директор.
Статуя была из бронзы.
Малокультурные типы сразу стали хулиганить. Пинали мальчика и укладывали поверх газет всякие дурости: пивные бутылки, огрызки воблы. Пытались раскачивать скульптуру. Несколько таких актов было заснято на видео и выложено на официальный сайт города – полюбуйтесь, какова культура в нашем городе. Некоторые даже писали на форуме – за каким хреном нужен этот Мальчик, сделали бы лучше новую стоянку для автомобилей по улице Плеханова. Директор Дома печати игнорировал обывательские инсинуации.
Именно эта статуя странным и даже неприличным образом повлияла на Герасимова.
Герасимов любил посещать кафе в Доме печати. Замечательное кафе, к слову, рекомендую.
Герасимов частенько там обедал. Рабочий день у него был ненормированный, Герасимов ходил по офисам и учреждениям, которым требовались услуги специалиста по локальным сетям. Ясным июньским днем он собирался пообедать в кафе Дома Печати. Сел в скверике – покурить и проверить свои мобильные вызовы.
Мальчик-Газетчик стоял прямо напротив Герасимова. Стоял-стоял, и вдруг спрыгнул с постамента, подошел и сел рядом.
Заметим сразу, что Герасимов никогда не употребял никаких галлюциногенов. Ни грибов, ни травы, ни, тем более, какой-нибудь химии. Внешность, конечно, у него была колоритная. Сорок один год ни за что не дашь – черная косуха, длинные волосы, всегда плеер с альтернативной музыкой. Но кроме пива Герасимов ничего не употребял, а в тот день и пива не успел выпить.
– Привет, – сказал Мальчик-Газетчик, – угостите, дядя, папиросочкой.
Герасимов протянул сигарету, а у самого пальцы тряслись. Думал – надо меньше сидеть за компом, надо в конце концов, забить на холостяцкую свободу и жениться. Стабилизировать психику.
Мальчик-Газетчик закурил и спросил, кивнув на герасимовский плеер:
– Что слушаем?
Герасимов снял наушники и протянул Мальчику.
К этому времени Герасимову стало казаться, что Мальчик не статуя, а реальный тинейджер. Вон и лицо-руки стали живые, телесные, и пиджачок – черный, сатиновый, и газеты в сумке настоящие.
– Неплохо, – сказал Мальчик про музыку, – но я рэп предпочитаю.
– Газетами торгуем? – сумел выдавить из себя Герасимов.
– Выбирайте, господин хороший, – бойко сказал Мальчик, – есть “Русская весть”, есть журнал “Нива”, а вот “Задушевное слово”…
Герасимов увидел в газетах давно исчезнувшие с лица земли яти, твердые знаки и десятеричное “и”. И снова испугался.
А Мальчик-Газетчик вдруг протянул руку и погладил Герасимова по небритой щеке.
– Господа вашего типа всегда меня привлекали…
Герасимов не успел прийти в себя. Мальчик-Газетчик припал к нему и впился в герасимовские губы страстным поцелуем.
Синее небо с воробьями и галками закрутилось над головой Герасимова…
Объясню про Герасимова. Он был не какой-то жопошник или пидарас. Мужик абсолютно правильной ориентации. Не женился потому что брак – скука смертная. Жил с мамой, общался с Маргаритой сорока лет (постоянная гёрлфренд) и Люсей двадцати трех лет (влюбленная малолетка).
Мальчик-Газетчик был первое лицо мужского пола, с которым Герасимов поцеловался – если у статуи есть пол.
– Как вы к французской любви относитесь, мужчина? – спросил Мальчик-Газетчик. Не дав Герасимову ответить, снова осквернил его губы поцелуем. Мимо шли люди. Слава богу, никого знакомых, но все равно, позор-то какой. Все оборачивались. Бабки, гулявшие с внуками, плевались.
Герасимов сделал над собой безумное усилие. Оторвал от себя Мальчика и бросился бежать. Так стремительно, что уронил плеер. Черт с ним, с плеером, лишь бы спастись от дьявольского помрачения.
Герасимов ушел в запой на три дня, а потом сорвался и уехал навсегда из города N. Потому что город N, как выше было сказано – очень провинциальный, обывательский. Нет в нем гей-клубов, и даже на сайтах знакомств не сыскать нестандартно ориентированных. А Герасимов понял, что его истинная сущность спала много лет, и проснулась только от поцелуев Мальчика-Газетчика. Никаких поцелуев в реальности не было, догадался Герасимов. Это подсознание образно подсказало Герасимову, что Маргариты и Люси – не его стезя.
Теперь он живет в Москве и работает массажистом в сауне особого профиля. Счастлив. С прежними друзьями не общается, но к маме регулярно приезжает в гости.
А Мальчик-Газетчик? Стоит на прежнем месте. Иногда в сумке у него лежит банка из-под пива или огрызок от воблы. А один раз лежал даже плеер. До культуры нам как до Китая, говорит директор Дома Печати.
А далеко ли город N от Китая – неизвестно.

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.