(почти реальная история)
Это случилось не так уж и давно – сразу после распада Великой Империи.
Группа катамаранщиков из Мытищ, 6 человек, на катамаранах-двойках сплавлялась по порожистой сибирской речке Оде.
Этот известнейший спортивный сплавной маршрут имел 3 части: первую – горную, с порогами 4-5 категории сложности (к.с.), вторую – равнинную, несложную – 2 к.с., третью – порожистую, с шиверами и порогами 4 к.с., где река Ода пробивала горный хребет и впадала притоком в другую крупную реку – Атакан.
Группа была на пике спортивной формы: имела соответствующий маршруту опыт, подготовку, снаряжение, руководство. Экипаж каждого катамарана был «схожен», «знал свой манёвр», обладал полной автономностью и прочее, прочее, прочее.
Катамаращики успешно преодолели горную часть маршрута и вышли на равнину, по которой группа сплавлялась не спеша, отдыхая от напряжёнки, лениво подгрёбывая по течению, держа катамараны на стрежне. Погода была великолепная, река хорошо катила, и народ к концу равнины разомлел. День, как и равнинная часть маршрута, подходил к концу…
Но вот впереди, на воде «нарисовался» какой-то странный объект.
Им оказался огромный ставной плот, сделанный из стволов деревьев по дедовской технологии. Впрочем, ничего неизвестного и сложного в его конструкции не было: этот «динозавр» с двумя гребями фигурировал в любой книге о водном туризме, и каждый грамотный катамаранщик теоретически знал, как его делать.
Небольшой экскурс в историю.
На таких плотах, правда, меньших размеров, сплавлялись в 50х – 60х годах ХХ века пионеры спортивного сплава. Со временем их заменили плотами с надувными камерами от грузовиков, далее – плотами с цилиндрическими баллонами и каркасами из дюралевых труб. Позже появился плот-честер, управляемый канойными вёслами, а еще позже – катамаран-четвёрка и, наконец, катамаран-двойка – венец эволюции плота как средства сплава…
Итак, на ставном плоту толпилось человек десять: у передней греби – 5, и у задней – 5. Посередине плота стояла большая брезентовая палатка, а рядом с ней на флагштоке повисло что-то яркое. Ни шлемов, ни «спасов»* ни на ком из плотовиков не было. Экипаж щеголял только тельняшками и кумачовыми банданами, как это было принято в пятидесятых… Катамаранщики издалека услыхали задорные речи и перебранки плотовиков.
Скоро они подгребли ближе и, вежливо поздоровавшись, осведомились: откуда будете? откуда и куда идете? Оказалось, они из Н-ска, и сплавляются примерно с середины равнинной части, где автодорога идет вдоль реки. Построили свой плот недавно и плыть собираются далеко. Опыта сплавного у них почти нет, но зато есть очень опытный «руковод», который, правда, сейчас спит в палатке, поскольку минувшей ночью группа «гудела», отмечая спуск плота на воду и – удачный! первый! сплавной! день!!
Тогда катамаранщики на правах опытных водников, немного свысока поинтересовались: как же это вы, господа, на таком реликтовом средстве сплава собираетесь проходить ближайший сложный участок с порогами 4 к.с.? (Обращение «господа» было принято в группе как дань уважения к касте водников, к которой они имели удовольствие принадлежать.)
Ответ был таков: мы ваще-то не господа, а товарищи! нам на нашем замечательном плоту любые пороги – как семечки! это вам, гэспэда, на ваших маленьких… (как бишь называется то, на чем вы сплавляетесь?) ага, на ваших маленьких «катах» приходится одевать всё то, что на вас одето, и шарахаться от любой крупной «бочки»**. А нам всё-де пофиг! Нас много и мы в тельняшках!… Ответ немного обескуражил.
Далее выяснилось, что у «товарисчей» нет не только спасательного снаряжения, но и лоции реки, которую не то что никто из них не читал, но даже не имел понятия о ее существовании. А их руковод, по-видимому, не счел нужным поведать им о сложном участке.
Такое отношение к делу катамаранщики сочли по меньшей мере неразумным. Пороги, которые предстояло проходить назавтра требовали активного манёвра: там было много камней, расположенных в шахматном порядке, и сильная струя. Тяжелый ставной плот просто не вписывался по своим характеристикам в эти пороги! Да и команда, похоже, была явно не готова…
Тем временем встали на ночёвку. Катамаранщики – на правом берегу, плотовики – на левом. За ужином дошлый катамаранный народ некоторое время полоскал «чужой спальник», возмущаясь глупости «тельняшек»: хотя ребята, мол, с виду нормальные, но вот ихний руковод… Кое-кто даже ворчал, что с удовольствием «начистил бы рыло такому-растакому руководу», которого, правда, так и не увидели.
О личности последнего высказывались разные догадки. Некоторые даже пришли в несколько самодовольное изумление и риторически вопрошали, откуда такие «перцы» только берутся? пока самый опытный, хмыкнув, с улыбкой не изрек, закрыв дискуссию: «А что вы хотите-то? Это же любители ретро! и этим все сказано!» … Посмеялись: вечно ты всё переводишь в одну плоскость! – и пошли спать.
Между тем с другого берега стали доноситься звуки явно усиливающейся оргии. Народ гулял!.. Впрочем, катамаранщики, умаявшись, сладко заснули под эту увертюру. Кажется, товарищи плотовики угомонились лишь часам к двум ночи…
С вечера шел постепенно усиливающийся дождь, который в аккурат к этому времени превратился в сплошной поток воды с неба. Шум ливня, пьяные вопли и нестройное хоровое пение с левого берега («Луна-луна! Цветы-цветы!») слились в одно шипение, похожее на шум мощного порога…
Видимо, дождь прошел и в верховьях реки, в горах, так как вода быстро прибывала, и к 10 утра, когда он стал ослабевать, уровень воды в реке поднялся метра на три. Это был обычный дождевой паводок – нередкое явление в горно-таежной Сибири. Поэтому катамаранщики всегда старались выбирать стоянку на высокой речной террасе, а вытащенные на берег катамараны надежно зачаливали. Никому не хотелось среди ночи проснуться в луже, обнаружив, что средство сплава «сбежало»… О таких случаях ходили сколь назидательные, столь и правдивые байки…
Завтрак был поздний. Из-за дождя катамаранщики не спешили, решив, кстати, отложить выход на воду до старта плотовиков, чтобы, если понадобится, вылавливать упавших с плота «тельняшек»…
Но к счастью этого делать не пришлось: мутная вода закрыла все камни в порогах, которые из «сада камней» превратились в сплошную, мощную, прямую струю с большими валами, воронками и редкими «бочарами»**. Всё это бурливое «хозяйство» проходилось довольно легко – без особых манёвров.
Плот шел танком под вопли и улюлюканье своего воинственного экипажа, давя валы своей массой!.. Тут катамаранщики и «огребли» изрядную долю глумления в виде подначек и взрывов хохота, летевших в них с плота: их сплавной опыт был осмеян, а благородные катамараны обозваны… «унитазами»! «Тельняшки» словно состязались друг с другом в искромётном, убийственном злословии. Казалось, они хотели прихлопнуть своим сарказмом «вражественную» группу раз и навсегда!.. Ничего не поделаешь, пришлось стоически терпеть: не делай добра – не получишь зла.
К слову сказать, капитана плота (этой «крышки от кадушки», как его сразу же унизили в ответ на «унитазы») – опять не увидели! Вероятно, он как Кришна величественно почивал со своими пастушками в брезентовой палатке, утомленный ночной гулянкой…
Но вот пороги были пройдены, река внезапно сильно расширилась влево и вправо – приток Одa влился в большую реку Атакан.
Катамаранщики зачалились, решив переночевать на «стрелке» реки: сложная часть маршрута закончилась, и осталось только дойти до антистапеля*** у ближайшего городка.
Тем временем «крышка от кадушки» с «тельняшками» и «кришной» глумливо, но неумолимо удалялась и вскоре навсегда исчезла за поворотом реки…
За ужином катамаранщики, в меру выпив за удачное прохождение порогов и реки, вспоминая прошедший день, благодушно дивились такому простому разрешению «ситуации с плотом». Высказывались самые смелые предположения о причине случившегося. Например, что руковод, вероятно, работая в каком-нибудь НИИ, возможно даже с помощью искусственного интеллекта заранее спрогнозировал высокую вероятность паводка в этот день. Или что руковод – астролог, ясновидящий, экстрасенс, зарядивший облака. Или что он – колдун, великий шаман, накамлавший паводок. Или что он – сверхчеловек, следующая ступень эволюции homo sapiens. Или что он – Великий Кормчий, одно из воплощений Будды, Вяйнемёйнен, Шри Чаитанья, Аматерасу и т.д. Кто-то даже догадливо воскликнул: вы ничего не поняли! Нет у них никакого руковода, у них машина времени, это наши предки из 60-х!..
Вконец натешившись поисками причудливых гипотез, напевшись сплавных песен, в числе коих была их любимая – «Наш катамаран»****, сытые, пьяные и довольные «гэспэда» катамаранщики цинично сошлись на том, что ничего удивительного, собственно, и не произошло: просто «тельняшкам» банально повезло, поскольку «чайникам» везёт.
Как часто мы довольствуемся самым простым объяснением необъяснимого!
Примечания:
* спас – спасательный жилет
**бочка – пенный котел, яма
*** антистапель – место разборки сплавных плотов, катамаранов, каяков
****«Наш катамаран» – шуточная сплавная песня (автор текста Андрей Петров) на мотив Lambada:
Наш катамаран давит все валы как таракана,
Мутная вода плещется в баллон катамарана.
Дружно экипаж задремал на ходу –
На беду, на беду, на беду…
Можно понять, слишком поздно понять,
Что нет времени что-то менять.
Наш катамаран давит все шиверы и пороги,
Мутная вода в “бочках” экипажу моет ноги.
Дремлет капитан, обнимая баллон
Нежно так, в грезах в рай улетает…
Это река, да сплавная притом,
Только “катамаран дорогу знает”!*
Впереди ревёт… а не разбудить ли капитана?
Если водопад – смоет пена всех с катамарана.
Сонный капитан обнимает баллон:
“Моветон, моветон, моветон!
Пусть там шумит, от судьбы не сбежать,
Еще можно минуту поспать!”
Вниз уже летим… тут открылся глаз у капитана.
Крикнул он: “Обнос!!!” и хотел слинять с катамарана…
Поздно, дружок! скушай пены кусок:
Это был твой последний прыжок.
Мутная вода навсегда-навсегда,
Навсегда-навсегда-навсегда!
Наш катамаран всплыл и на волнах его качает.
Мокрый экипаж снова потихоньку засыпает:
“Что за струя? Ясно, что не Шуя**:
Ни навара, ни Хаутоваара***.
Что хоть за река? Знать бы наверняка…”
И сказал капитан: “…Ниагара!))”
Примечания:
* поговорка катамаранщиков
** сплавная река в Ю. Карелии
*** ж.д. станция и посёлок в Ю. Карелии
