Когда Тихон привез свою молодую жену в родное село, бабы, словно, с ума посходили. Как так? Самого завидного жениха увели! И кто? Чужая! Селянки с подозрением присматривались к хорошенькой и приветливой Дарье. Пытались найти хоть один изъян в её внешности. Но, увы, все было тщетно. Девушка была красива, как весенний цветок. Хрупкость и невесомость Дарьи были обманчивы. В девушке таилась неведомая духовная сила. А лучший друг Тихона, Иван, вообще задумал увести Дарью из-под носа новоиспеченного мужа. Влюбился в девушку основательно и навсегда. Дарья всех этих козней не замечала. То ли слишком молода была, то ли не хотела видеть плохого в людях.

Мать Тихона, Гавриловна, зная коварство некоторых бабенок, подарила Дарье оберег, в виде заговоренного браслета. Но и он не помог. Дарья вдруг слегла. Видимых причин не было. Тихон забеспокоился, кинулся к сельскому врачу. Тот, навестив и осмотрев болящую, заключил:”Медицина бессильна. Время покажет. Пусть пока не выходит из хаты. От людских глаз подальше.”

Две недели Дарья билась в горячке, ничего не ела. Гавриловна поила невестку травяными  отварами. Дарья потихоньку оклемалась. Стала набираться сил. Гавриловна сделала свое заключение:”Не иначе как тебя, Дарья, сглазили наши девки. Позавидовали. Бабий язык – чертово помело. Ты носи браслетик. А красотой своей правильно распорядись. Не растеряй попусту.”

Дарья носила подаренный оберег до своей смерти. А прожила она долгую жизнь.

Со временем бабоньки успокоились и подружились с Дарьей. Равных ей по красоте все равно не нашлось бы в селе. Дарья вписалась в круг жизни пока чужого ей села,  сумела “разоружить” сплетниц  добротой, терпимостью, смирением. И только Иван упорно ходил кругами вокруг своей зазнобы. Дарья не воспринимала всерьез его наглые ухаживания. Хотя, Тихона не оповещала. Как говорится, не буди лихо, пока оно тихо. От глаз Гавриловны не укрылись ухлестывания Ивана за Дарьей. Она попыталась защитить невестку:”Где мед, там и пчелы. Кружит вокруг тебя, будто, шмель сахарный. Эх, скажу Тихону про Ваньку окаянного… Отскочит враз! Ишь, повадился на малинку! Мало ему девок на селе!” Однако, видя, что Дарья и сама даст отпор настырному ухажеру, решила Тихона не тревожить. Мол, молодые да зеленые, разберутся без лишних советов.

Через положенное время Дарья родила дочку Милу. В планах молодой семьи было обзавестись уймой детишек. Но, увы… Через два года началась война. Изнурительная, жестокая и лютая война с немцами.

Фашисты вошли в село Озерное, как хозяева, и стали устанавливать свои порядки. Было очень страшно. Жители села боялись выходить во двор, постоянно озирались. В воздухе висело уныние и какая-то безысходность.

Тихон, учительствуя в школе, вынужден был подстраиваться под режим оккупантов. Он считал, что детей необходимо просвещать при любых условиях.

Немцы, видя такого аккуратного и старательного учителя, предложили Тихону работу секретаря при их штабе. Тихон, скрепя сердце, согласился. Но была у него еще одна обязанность. Тихон сотрудничал с партизанами, которые вели подпольную деятельность в лесах. Об этой тайне никто не знал, даже Дарья.

А Иван вскоре стал немецким полицаем в родном селе. Он как-то быстро сьякшался  с фашистами. Односельчане старались держаться подальше от Ивана, многие перестали здороваться с ним. Хату Ивана обходили стороной. Его мать слезы лила денно и нощно. Все соседи плевали ей вслед и проклинали весь род. Иван ходил по селу, как надсмотрщик, чувствовал себя всесильным и всемогущим. “Ныне полковник, завтра покойник”- так говорили про него в Озерном. Однажды Иван пришёл к Дарье. Тихона не было дома. Дарья испугалась незваного гостя. Что у него на уме? Иван вошел в избу, присел за стол и заговорил:”Ну что, Дашутка, пойдешь за меня? После войны увезу тебя в Германию. Заживем!”

-Ты в своем уме, Ваня? У меня, слава Богу, муж есть. Найди себе жену и с ней  поезжай в свою Германию.- опешила Дарья.

-Мне ты нужна! Скоро кому-то свет в рогожку покажется. Тихона твоего вот-вот расстреляют. Уж, больно много знает военных секретов.

Соглашайся, пока я в силе. Уедем!-не унимался Иван.

-Уходи, Ваня! Побойся Бога! Тихон тебе лучшим другом был! А ты рад-радешенек его беде…-твердила Дарья.

-В любовных делах, Дашутка, дружба поступается.-не сдавался Иван.

Когда вернулся Тихон, Дарья все ему рассказала. Тихон молча собрал вещи на скорую руку и собрался уходить. Напоследок сказал:”Даша, я скоро вернусь. Уходить мне надо. Береги себя и Милу.”

Тихон вернется лишь спустя два года.

Дарья поплакала вслед мужу, расцеловала Милу и занялась своими обычными  бесконечными делами.

На следующий день в избу заявились немцы.

-Где твой муж? Почему он не явился на работу?

-Не знаю.-ответила Дарья дрожащим голосом.

-Отвечай! Иначе убьем твоего ребенка, старуху, потом тебя!-оскалился офицер и приставил дуло пистолета в живот Дарье. Ее, как варом обдало! Дарья носила под сердцем  второго ребенка. И тут в избу, словно ангел-хранитель, влетел Иван. “Гер офицер, она ничего не знает. Муж бросил её и сбежал. Пожалейте! Отец у этой женщины немец. Ваш…”-неистово просил Иван.

Немцы, вроде бы, поверили и вместе с Иваном покинули хату. Дарья с Гавриловной облегченно вздохнули и заплакали.

Вечером того же дня Иван проведал Дарью.

-Спасибо, Ваня. Спас ты меня от неминуемой смерти. А откуда ты знаешь, что мой отец немец? -поинтересовалась Дарья.

-Мне о тебе рассказали в твоём селе. Знаю, что твой отец был обрусевшим немцем, он уже умер. Мамаша – русская. Две сестры у тебя. Надя и Люба.-бахвалился Иван перед Дарьей добытыми сведениями.

-Да, отец мой немец, но не фашист.-парировала Дарья.

-Где же твой муж, Даша? Неужто и вправду, сбежал? -не успокаивался Иван.

-Не знаю, Ваня. Хочешь – верь, не хочешь – не верь.-вздохнула Дарья.

-Хм…-ухмыльнулся недоверчиво Иван и ушел прочь.

Подошел срок и Дарья родила вторую дочку Верочку. Она была волос в волос похожа на Тихона. В заботах и хлопотах утекало время.

Два года Дарья не получала никаких вестей от Тихона. Она не знала, жив ли её муж. Каждый день Дарья подходила к калитке, высматривала Тихона, а по ночам долго не могла уснуть и прислушивалась к любому шороху. А вдруг Тихон постучит в окошко… Гавриловна подливала масла в огонь. Причитала:”Вы ж, мои сиротинки. Остались без папки! Как жить дальше?”

А жилось тяжело. У всех была беда горькая, как полынь. Немцы обосновались надолго. Два года Иван захаживал к Дарье с уговорами и посулами, но она была непреклонна.

-Ваня, про нас каждая собака на селе лает. Худые вести не лежат на месте. Тут и без вины виноватая будешь. Не ходи ты ко мне, прошу тебя!-умоляла Дарья. Иван молчал и … снова приходил, любовался, вздыхал.

Дарья решила погостить у своей матери и, оставив дочек на Гавриловну, пошла пешком в свое родное село. По дороге встретила свою подружку, у которой муж давно партизанил. Она-то и обрадовала Дарью:”Жив твой Тихон, в лесах он!” Дарья повеселела, ожила!

Расцеловала подружку, попрощалась. Оставшийся путь провела в раздумьях о муже. “Ведь, Тихон ни разу Верочку не видел! Скорей бы война проклятущая закончилась! Сил нет терпеть!” Дарья не заметила, как дошла до хаты матери. Здесь тоже были новости. Младшую шестнадцатилетнюю сестру Любу немцы угнали в Германию. Старшая сестра Надя, сама будучи молодой вдовой, вышла замуж за вдовца с четырьмя малолетними  детьми. Так что хлопот хватало. Всех нужно было, как минимум, вспоить-вскормить.

Обуви не хватало, одежда поизносилась. Питались с огорода, хлеб сами пекли. Суп варили из щавеля, лебеды, крапивы. Пирожки пекли с ревенем, с калиной. Чай заваривали вишневыми, смородиновыми листочками. Разве что березовую кашу не варили… Летом помогал выжить лес. Он щедро одаривал людей грибами и ягодами. Весной селяне спешили засадить, засеять, окучить каждый клаптик земли. Долгая зима “съедала” весь урожай. И все же люди устраивали себе маленькие праздники. Доставали для детишек сладости, для себя – напитки покрепче. За скромно накрытым столом пели песни, улыбались друг другу, шутили и смеялись. Пусть в глазах у всех стояли горькие слезы и была “каждая хата горем напхата”. Люди непременно ждали победы над жестоким врагом! А главное, односельчане неистово старались помочь друг другу, утешить, подставить плечо.

…Дарья вернулась в свой дом. Обрадовала Гавриловну вестью о Тихоне. Теперь было спокойнее на душе. Оставалось только ждать и верить. Дарья, буквально, летала от счастья. Шутка ли, муж жив!

Иван, как-то встретив Дарью у колодца, спросил:”Тихон объявился? Сияешь, как масляный блин.”

-Откуда, ж? Тебе, Ваня, показалось.- постаралась нахмуриться Дарья.

А тем временем, наступила весна 1945 года. Победа над оккупантами! Мир и счастье. Энтузиазму людей в восстановлении послевоенной разрухи не было предела. Хотелось жить и творить, созидать и наполняться радостью!

Тихон вернулся к семье в августе 1945 года. Без единого ранения, без единой царапины, но с опаленной и надломленной душой. Стал частенько прикладываться к горькой, замкнулся в себе, жил, как во хмелю. Война никого не щадила, всех перемалывала в своей мясорубке, калечила судьбы, отбирала жизни…

Через год у Тихона и Дарьи родилась третья дочь Шурочка. Еще через пять лет на свет появился сын Егор. Он родился слабеньким и болезненным. Настрадавшись сам и вконец состарив Дарью своими недугами, Егор, не дожив и до 12-ти лет, переселился в светлый мир. Все дети Тихона и Дарьи считали себя недолюбленными, недоласканными в детстве. Конечно, никто из них не винил родителей. Время было такое. Отец воевал, у матери забота – сохранить жизнь детям, самой остаться в живых, да и хозяйство какое-никакое вести. Она то на колхозном поле, то на своем огородишке, то у печки… До нежности ли тут?

После войны Ивана Казимирова, как пособника немецких оккупантов, судил военный трибунал. Односельчане хотели вершить самосуд над преступником. Толпа подошла к дому Ивана, вытащила его на крыльцо и давай бить почем зря, не разбирая. И если бы не выстрел пистолета в воздух, от Ивана не осталось бы и мокрого места. Подоспел местный участковый и остановил вакханалию обозленных людей. В целях безопасности, Ивана взяли под стражу.

Суд проходил в сельском клубе, при стечении всего честного народа. Ивана охраняли пять милиционеров, присланных из других сел.

Односельчане давали показания против Ивана. Припомнили ему все злодеяния во время войны. И только Дарья посчитала своим долгом сказать слово в защиту обвиняемого.

-Люди добрые! Иван в то жуткое время вольно или не вольно спас жизнь мне и моему мужу Останову Тихону. Он загодя предупредил, что фашисты могут расстрелять Тихона. И мой муж смог вовремя скрыться. За это я благодарна Ване. А судить, конечно, вам, товарищи судьи.- Дарья посмотрела в сторону Ивана и тревожно вздохнула.

Суд дал последнее слово обвиняемому. Иван покаялся перед народом и в конце своей речи выкрикнул:”Дарья, я буду любить тебя всегда! Прости меня! Тихон, и ты прости!”

Дарья покраснела, засмущалась и выбежала из клуба.

Вскоре, по решению суда, Ивана Казимирова расстреляли. Ему было 30 лет. Мать предала земле тело сына за оградой сельского погоста. Люди ей не позволили хоронить бывшего полицая рядом с героями, павшими в борьбе за родное село.

А жизнь продолжалась. Тихон и Дарья дождались внуков. Их было семеро. Жаль, что Гавриловне не довелось увидеть, хоть первенца. Она, управившись с земными делами, тихо умерла во сне в семьдесят лет.

Люба, младшая сестра Дарьи, войной угнанная в Германию, со временем, удачно и по любви вышла замуж за немца-ботаника, родила ему пятерых детей и со всей семьей переехала жить в Бельгию. Её дети и внуки не знали русского языка. Они общались на немецком. Да и сама Люба, со временем, стала забывать родной язык и говорила с акцентом.

Надя, старшая сестра Дарьи, отшагала всю жизнь со вдовцом. Однако, первого мужа Федора так и не смогла забыть. Везде он ей мерещился, часто снился. Детей молодожены не успели прижить. Через год после свадьбы Федор погиб. Тушил горевшую соседскую хату. Крыша рухнула прямо на него… Надя хотела руки на себя наложить, плакала в три ручья. Она часто вспоминала слова матери перед свадьбой:”Птица крыльями сильна, жена  мужем красна.” Теперь этих крыльев не было. Их жестоко и навечно обломали. Та сгоревшая хата пролегла глубоким шрамом на судьбе молодой женщины. Первенцу Нади не суждено было родиться. Ну что ж, от беды не зарекаются. Погоревав в трауре год, Надя решилась на брак со вдовцом. Лучше уж так, чем маячить попусту жизнь. Любви к нему не испытывала и в помине, просто пожалела детишек, оставшихся без материнской ласки. Как известно, вдовец – деткам не отец, сам круглой сиротой ходит. Надя даже не ревновала к умершей жене, хоть поводов было предостаточно. Молодая женщина хотела посвятить всю свою жизнь этим приемышам. Общих детей с мужем бог не дал. Сердце матери – вместилище неба. Не познав материнства с родными детьми, Надя в любви воспитала отпрысков второго мужа, за что они были ей бесконечно благодарны и считали её своей матерью.

Внуки Тихона и Дарьи никогда не слышали от дедушки и бабушки воспоминаний о войне. Ни-ког-да. Хотя, память хранила все мельчайшие подробности ужасов лихолетья, для Тихона и Дарьи эта тема была навечно закрыта. Уж, слишком много страданий, боли, разочарований принесла эта страница их жизни…