Смотрю на небо лазурное
Плывут белоснежные странники
На пути у них чудо темное
Но они не подымают паники
А я любуюсь ими
И как-то завидую честно
Они плывут над полями
В них спрятано вечное Читать далее
Весна цвела волшебством. Она околдовывала изящной юностью, увлекая взгляд в красоту, и покоряла природным радушием. Город объял сизокрылый рассвет. Было песенно, а то и золотно на душе. Утро, пробуждалось под переливы пения птиц с улыбкой влюблённой девушки. Ожили согретые вешней кровью эмоции. Жизнь благоволила лучшему в людях. Агния в ночной рубашке потягивалась на балконе. В ней зарождалось красивое чувство. У него не было явной причины, однако оно наполняло жизненным светом её естество. Читать далее
Кате
О, это Диво! Этот Свет!
Из лика льющийся, струящий!
Как ты прекрасна, Мира цвет!
Как ты таинственна и страстна! Читать далее
1.Научи нас Боже любить,
Научи не врать и прощать,
С каждым днем все сильнее быть,
В окружении радость познать…
Осознав все свои деяния,
Поступать как сердце велит –
Вдруг наступит тогда покаяние
И притянешь добро, как магнит… Читать далее
***
Порой, совершая ошибки по жизни,
Мы платим не тою монетой.
Уходим от всех, сбегаем в себя
И ждём наступления лета. Читать далее
В весенний мартовский день Сергей Плетнев был приглашен в одну из московских школ как главный архитектор проекта, всего два года назад построивший новый Зеленый округ, где находилась эта школа. Работать Сергей любил, возглавлял концерн «Возрождения» и строил по всей стране, поэтому дата встречи переносилась и откладывалась. Читать далее
Среди старого хлама попалась книжица Ленина “Государство и революция”.
Написана в августе 17-ого. Вспомнилось – разлив, шалаш. Ильич пишет, сидя на пеньке. И муравьи его не кусают. Классика. Конечно, проходили многократно, но не запомнилось абсолютно ничего. Читать далее
„Мир нужно изменять, иначе он неконтролируемым образом начнет изменять нас.“
С. Лем
«Пресс-конференцию вёл известный тогда российский кинорежиссёр Федорчук. Почему именно он, доподлинно неизвестно. Может, просто потому, что известная медийная личность, деньжата водятся и есть возможность собрать ньюсмейкеров из ведущих на тот момент новостных каналов мира. Так или иначе, именно Федорчук вёл ту пресс-конференцию и стал впоследствии главным спикером идей «2222». Читать далее
Так звонко щебетали птицы
О долгом странствии своем.
Спешили к дому вереницы,
Блестели перья под дождем. Читать далее
Визитка
Владимир Кондратьевич был из разряда тех людей, которые жили в надежде на что-либо, отдаваясь ей всецело в ущерб конкретному действию. Его всегда можно было увидеть рядом с дорогими бутиками и ресторанами, но не в них. Покуривая, он размышлял о высоких материях, представляя себя человеком самых различных профессий, возрастов и состояний. Порой он называл себя даже мастером размышления. Читать далее
Бог есть любовь, и пребывающий в любви
пребывает в Боге, и Бог в нём.
1Ин.4:16
Кто из нас в детстве не слышал или не читал народных сказок? Всем известны истории про несчастных красавиц, говорящих зверушек, славных богатырей и неказистых иванушек, взлетающих из грязи в князи. И после каждого такого повествования обязательно приписывается, что сказка народная, автора нет, дескать, народ сам за десятки поколений сочинил такую небылицу, приписав или опустив, для достоверности, кучу подробностей. Да и действительно, истории-то в сказках неправдоподобные, на самом деле так не может быть. Враки это всё, не верьте припискам. Дыма без огня не бывает. У каждой такой истории есть и автор, и реальные прототипы всех персонажей, а волшебные элементы в сие повествование добавлены намеренно, чтобы лучше запоминалось.
Оказывается, сам вот только узнал, подобные нашим сказкам, казалось бы, фантастические истории, хотя на деле абсолютно реальные, известны не только людям. Читать далее
Через год после выхода скандальной книги-автобиографии «38 килограмм счастья» («Дневник анорексички») я набрала вес до 43 килограммов. Потом до 47. На 63 я поняла, что нужно что-то менять. С трудом вернувшись к 50 я вернулась к написанию книг об анорексии. Сейчас я вешу 50 килограмм и перестала есть. Вообще. Мандарины, когда хочется упасть в обморок не в счет. Читать далее
Весь город встал в 5:15. И сеть заполнили иконки людей, разбуженных местным будильником из канонады. Утро выдалось не обычное. В раннюю пору бодрые ночные гладиолусы, вдоволь опыленные полосатыми тружениками, прячутся от лишних глаз и тепла солнечных лучей. Читать далее
Экс-сенатор Е. Тарло, известный своим активным участием в политических ток-шоу, выпустил книгу под говорящим названием «Умение жить», М.,2018.
Книга написана хорошим литературным стилем, остро, живо, без длиннот и повторов. Автор предстает, как человек богато одаренный от природы, многогранный и чрезвычайно энергичный. Читать далее
Как и ежегодно седьмого июля они собрались отмечать этот самый главный в их жизни день. Семь семей с разными фамилиями и общим прадедом. Портрет его, увеличенный с фотокарточки военных лет, висел над комодом, озаряемый трепещущимся язычком горящей свечи. Чернявый и щупленький парнишка в гимнастёрке, с наивно удивленными глазами, он словно наблюдал из далёкого прошлого за сутолокой собравшихся в такой ранний час. Читать далее
Если вешаются ярлыки – это кому-то нужно!
В СМИ и социальных сетях энергично пиарится свежая книга протоиерея Г. Ореханова «Лев Толстой. «Пророк без чести»», изданная ЭКСМО. О чём она? О «катастрофе» Льва Толстого! Казалось бы – сколько уже накручено небылиц и обвинений вокруг личности и трудов Графа, пора и притормозить. Но нет! Читать далее
Пожилой профессор задумчиво помешивал капучино в кофейни. В натёртой до зеркального блеска посеребрённой чайной ложке, слегка позвякивавшей от помешивания, отражался почти весь интерьер. С разных направлений то и дело доносились отдалённые разговоры немногочисленных посетителей заведения. Забавно, подумал профессор. Сколько раз он был в этой кофейни? Прежде ни одного, хотя и выпил в общей сложности сотни чашек кофе. Читать далее
Круг небес ослепляет нас блеском своим.
Ни конца, ни начала его мы не зрим.
Этот круг недоступен для логики нашей,
Меркой разума нашего неизмерим.
Омар Хайям
Я сделал ещё пару шагов и оказался тут.
Ещё недавно проблемы и нерешённые дела не давали покоя. Сейчас же, единственное, что меня заботило – это как не нарушить тишину. Она заполняла здешнее пространство. Казалось, её можно потрогать.
Я шел медленно и оглядывался, пытаясь ничего не пропустить. Слабый еле уловимый ветер обтекал стволы деревьев. Шуршание листвы, обсыпавшей ветви, походило на шептание влюбленных. Читать далее
Эту зовут Анджелика. Скорее всего, не зовут, но так написано над её фотографией на сайте. Классного руководителя моего брата тоже зовут Анджелика. Анджелика Антоновна. Странно, если подумать. Хотя, если не думать – тоже странно, даже страннее. А если подумать хорошенько – наоборот, совсем не странно. И всегда так. Читать далее
Он не захотел.
Кто бы только поверил… Первый в своем роде. И такой уверенный. Вот уж лежит молча, претворяется спящим. Словно обижен. Уже оставлен мною, один и, наверное, разочарован. Читать далее
Эпиграфа не было. Обычно же, как шло: идея, эпиграф, схема. Само собой и сразу, «по ходу пьесы» обрастая мини сюжетами, дополнительными персонажами, оборотами, моментами и фразами. Вся эта гамма, постепенно расширяясь и тяжелея, начинала давить и распирать будущего автора. Он, конечно, ходил на работу, общался, ел, пил, спал, все как у людей. Но, занимаясь обычной рутиной, писал. Писал. Сначала в уме, собирая и накапливая постоянно, как снежный ком увеличивающийся объем будущего текста. Его свербело и грузило до тех пор, пока он не начинал, наконец, медленно перебирая клавиатуру, делиться с миром своими мыслями и переживаниями. И не будет ему покоя, пока он не скажет всего, что должен. Читать далее
Наблюдения за Жизнью в образе
Композитор предвкушает наслаждение, которое вскоре получит от создания своего детища, своего творения. Он комфортно устроился в просторном зале, в мягком кресле с красными подушками и подлокотниками, и, несмотря на приобретенную с годами уверенность в силе своего гения – силе, способной обратить в бегство десятки римских легионов, – он всё равно немножко побаивается неудачи и ёрзает по сидению. Читать далее
Камешки. Когда-то величественные и незыблемо слитые, затем образумленные, мелкие, но все разные, теперь же погребенные по макушку во тьму битума. Питают, интересно, они к ней сыновни чувства? Если взять с упреждением – можно различить каждого. Но лишь только глаза устают, никнут – все без отсрочек сливается в липкий, чуть расцвеченный шлейф. Читать далее
Венок.
Я однажды обещала,
Заплести из слов венок,
В реку лепестки роняла,
Уносил их вдаль поток.
И ромашки мне дарили,
Пьяный аромат весны.
Птицы над водой парили,
Разнося цветные сны.
Ветер воду разгоняя,
В волосах смеясь шалил.
Кольца дымные пуская,
Запах трав костёр сулил. Читать далее
Авиалайнер «Люфтганзы» «Эйрбас-A340-300» летел на автопилоте сквозь непроглядную ночь над Японским морем. Нос самолёта рассекал густую облачность, обволакивающую его тёмным сплошным покрывалом со времени входа в воздушное пространство Северной Кореи. Мрак по ту сторону иллюминаторов скрашивали лишь мигающие бортовые огни – красный на левом крыле и зелёный на правом. Погода уже ничем не напоминала ту, что была при вылете из Франкфурта. По мере погружения в грозовой фронт иллюминаторы всё чаще и чаще стала застилать пелена дождя и салон стал казаться самым уютным местом в мире. Я решил, что пора заснуть, хотя обычно редко спал долго в самолёте, предпочитая глазеть в иллюминатор или пользоваться бортовой системой развлечений. Читать далее
Фигуры в угрюмой массивной экипировке бежали трусцой, словно в такт невидимого дирижёра, предчувствуя ритм друг друга. Матовое покрытие чёрных нашлемных визоров и тёмно-зелёных бронекостюмов практически не отражало солнечный свет. Высокие ботинки с металлическими вкладками для пролома дверей глухо постукивали по дощатому полу. Штурмовые многокалиберные винтовки с наручными фиксаторами и глушителями, словно маятники, слегка раскачивали бегущие фигуры из стороны в сторону. Режим огня винтовок был переведён в поточный самозарядный, с автоматическим выбором боеприпаса и калибра по лучу, сканирующему окружающие материалы. Внутри шлемов коллиматорные дисплеи ненавязчиво отображали расстояние до цели, текущие запасы амуниции и медикаментов в индивидуальных боекомплектах, степень исправности оружия и степень повреждения бронежилета и шлема. Миниатюрные камеры возле шеи передавали изображение всего, что не попадало в поле зрения. В шлемах были одновременно включены миниатюрные наружные микрофоны для окружающей обстановки и интерком – внутренняя оперативная связь, неслышимая извне. Облачение придавало фигурам вид высоких и массивных роботов, которым удавалось передвигаться почти что с кошачьей грацией. Читать далее
Они крепко дружат в ранней школе. Она растет, растет и он. Они очень добры друг к другу. Она в десятом классе замечает, что влюблена в него беспросветно, но он любит сук и каждую любит недолго и не замечает разбитых сердец. Она говорит, когда на дворе лето между классами – предпоследним и последним: “Я больше тебя не люблю. мы можем снова дружить”. Он отвечает: “Давай”. Она находит другого. Она выглядит счастливо с этим другим. Читать далее
«Люди всю жизнь пытаются
научиться любить и быть счастливыми.
Собаки уже знают, как это делать,
поэтому им не приходится
оставаться здесь так долго».
Неизвестный
Всё, что ты делал на земле, осталось. Знай, я вижу это.
Воробьи по-прежнему прилетают поклевать зерна и остатки хлеба у меня под окном. День и ночь продолжают сменять друг друга. Я дышу, живу и люблю. И всё это происходит благодаря тебе. Читать далее
Сергей Перламутров с детства был человеком очень чуткой и нежной души. Кроме того, он был одарен природной тягой к рассуждениям, что вкупе с искренней добротой, порожденной именно нежностью души, заставляло его совесть постоянно напоминать о своем существовании. Читать далее
***
Иностранные слова в русском языке хороши, если приходят обозначать явления, которым без них названия нет. Такие слова постепенно ассимилируются с языком, приобретают русский “привкус”, пропитываются национальным менталитетом и обогащают речь. Но когда мы вместо “запарник” говорим “френч пресс”, или вместо “указатель” употребляем “биллбоард”, язык деградирует… И последствия этой деградации непредсказуемы!
Анатоль Франс был мужчиной на закате деятельных лет, вида весьма непрезентабельного. При рождении его нарекли Николаем; с учетом отца Василия вышло точь-в-точь как у одного великого соотечественника. Но никто его прежнего имени уже не помнил, да и сам он, вглядываясь вспять, в него не верил. А удилось все тамошнее памятью, надо сказать, с великим трудом и тоскою.
Читать далее
написано розовым шипом,
обмакнутым в первобытное очарование
Фадей возвращался домой под утро. Росы уже почти не сходили с трав во весь день, а в низинах туман подмерзал в иней. Лениво светлело, но на небе у восточного края даже не брезжило. День зарекался быть пасмурным. Фадей остановился. «И зачем это они так прилепились на самый косогор, будто взобрались боем?» – глухо протянул он из самого грудного трюма – как через пробоину, – посматривая сквозь предрассветный оцепенелый воздух на родную деревню. Мало Фадей видел в своей жизни других поселений; не считая муравейников и диких ульев, – всего одно. То был неблизкий замшелый городок, да и созерцал его Фадей преимущественно из окон больницы, куда его свезли с крупом еще мальчишкой. Но и при всех взаимных скромностях знакомства город показался ему невозможно шумным. Читать далее
Солнце цвета драконьей кожи висело в нерешительности у небесной околицы. Поблизости курилось в последнем изнеможении дремы смольное марево. Кроме двоих, никто не знал, начался ли день едва или близится к концу. Никто не пробовал щелкать по носу грядущего, довольствуясь постылым. Двое же стояли от прочих в стороне.
Читать далее