Было это четыре миллиарда лет назад.
Вы скажете дата.
Мир был тогда несколько иным. Природа совсем не то. Большие животные. Еще не то что наша одухотворенная жизнь. Всё несколько грубо обделано. А человек был человеком.
Вот что интересно, что звук их общество посчитало за плохое. Да так, что и вовсе слушать не стоило. А для того, надевались наушники, чтоб ничего не слышать.
Едет раз таратайка. Один правит. А в ней еще двое, отец и “сын”. Это жрец едет на место гадания. Сын был на самом деле девушка. Но вёл себя как мальчик, и также был одет. С девочками жрецов такое делали, что… Возчик же был из дядьев. С неудовольствием всё время он оборачивался на парня, жестами пытаясь тому объяснить, что он женского пола.
Первого и второго “сына” жрец как-то потерял. А этот был третий. Первая была красивая. А эта глупа. И он ему “ты мальчик, ты мальчик”.
Тот же что правил пытался объяснить им, что это женщина, но как-то неудачно.
Без звука оно не очень.
Парень взглядывал на отца, с опасением на странное поведение. Но тот ничего. Но вот, возчик остановил таратайку, и бросив поводья, стал в позу. С копьем. Тогда отец и сын несколько встревожились, но спровадив его, тоже своим каким-то оружием, после чего тот стрельнул в кусты, поехали далее сами. Отец правил.
Наконец внизу стало им видно место. Огромный кратер, с розовато-оранжевыми неровными склонами, ведущими вниз к ровной площадке. Мальчик вздохнул, пораженный видимым.
Эта площадка с одной стороны была открыта, а с другой упиралась в амфитеатром уходящие вверх ряды песчаника, вырубленных несколько выше в лестницу. Эта лестница почти достигала ровного уровня, не очень широкого, тоже плоского и ровно убраного, за которым была стена из нескольких естественного происхождения огромных булыжников. Стены вокруг неровные, были покрыты множеством выходов из естественных пещерок и полостей камня. Всё было пустынно, и словно замерло, в ожидании под высоким белым небом. Часть площадки была в тени.
“Вынимай!” отец кивнул мальчику, и тот вытащив из телеги большие горшки, расставил их несколько ближе к скалам, вокруг повозки и них самих. Быстро скинув с них крышки, мальчик отошел назад, с волнением ожидая.
В горшках было молоко.
Вот по камням, заслоненая ими, показалась извивающаяся кобра. Громадные змеи появлялись из темных проемов скал, из-за камней, ползли к расставленным горшкам, пробовали даруемое им молоко.
“Следующий!” отец нетерпеливо повернулся, и мальчик снял с повозки следующие горшки. Жрец схватил первый, и скоро стал подкидывать вверх, набирая из него, куски наломаного хлеба. Со вниманием он следил небо. И вот, появились большие птицы. Они подхватывали бросаемый им хлеб, но тот падал и вниз, и они стали слетать за ним. Внизу были змеи. И вот между большими птицами и громадными змеями затеялась борьба. Жрец внимательно следил, которая сторона одержит вверх. Это было священным гаданьем. Птицы с клекотом, взмахивая крыльями, накидывались на змей. Змеи шипели и отводили назад головы, вертикально приподымаясь. Но вот птицы стали отлетать, а змеи уползать назад за камни. Тут наверху появилась темная форма. Она странно приседала, двигаясь сверху вниз по ступеням, сгибаясь пополам и ниже. Двое стояли, пытаясь определить явление. “Сын” ткнул пальцем “Он убил священного медведя!” Фигура, внутри медвежьей шкуры, продолжала насмехаться, делая разные движения, и сгибаясь в коленях. Характер дядьки был явственно виден. Он как видно, обошел с той стороны, и пока они подъезжали и занимались, успел со своим делом. Очевидно, намереваясь “наказать” нерадивого жреца за ложь, подтасовку, и сокрытие женского пола. Увидев такую картину издевательства, высокий жрец подхватил из таратайки копье, трусливо брошенное на дороге бежавшим, и стал взбираться вверх по ступеням. “Медведь” несколько приостановился, разводя в стороны лапы, и покачиваясь. Хотя жрец был уже не очень молод, он все-таки поранил, и добил грубого оскорбителя, машущего от него лапами.
Парень-девушка следил снизу за совершающимся справедливым подвигом. Место было заказано посещать кроме как священодетелям. Но, очевидно, убийства было достаточно. Отец небыстро спустился. Тут, из-за глыбы камня, выскочила высокая длиноволосая фигура, за ней другая, одетая в бледный хитон. С удивлением, мальчик узнал своих “братьев”. Девушка подскочила к отцу, что-то спрашивая. На его ответ, она накинулась на него, так что он придержал ее руки, но скоро унялась. За то, что он не привез ей ребенка. Видно было, что она огорчена. Вторая стояла сзади.
Наконец-то “мальчик” догадался. Он указал на девушку, волнуясь о несправедлмвости, но отец запретил ему, что-то объясняя.
Ночью, “он” лежал на узком одеяле, в пещере, где обитали две дочери, негодуя и с возмущением. Без наушников, слушая речь отца и взрослой дочери. Вся смесь запрета существования девочек жрецов, падавшая на него самого, внезапность этого, никак не мог он совместить со своим миропониманием. Он была всё то же, так же острижена, в той же форме. Только права ее оказались бесправием, и вдруг стали под запрет со стороны других людей, а действия ее отца – противозаконными и преступными, осуждаемыми действиями.
