Посвящается матери моего друга Людмиле Бальцер

Немного позже…

Ничего необычного, казалось, не было в этом невысоком человеке в пальто, что прогуливался вдоль базара. Он рассматривал вывески, держа в руке телефон, на дисплее которого мелькали рекламные блоги, ссылки и распродажи. Толпа людей шумела, все толкались. Выдыхаемый на морозе пар поднимался над головами. Предновогодняя суета в самом разгаре.

– Цены сошли с ума! – кричал кто-то, – обувь почти даром. Количество товара ограничено. Скорее налетайте.

Мужчина улыбнулся, оглянулся и пошёл дальше. Он глядел по сторонам, когда к нему обратились.

– Олег? Береза Олег? Здарова!

Олег повернулся, спрятал телефон и разглядывал стоящего перед ним человека, в чёрной шапке, скрывавшей замёрзшие уши.

– Коля?

Олег узнал одноклассника и улыбнулся. Мужчины пожали руки.

– Давно не виделись, – сказал Олег, – с кем из наших общаешься?

– Да никого не вижу. Работаю постоянно, времени нет. Вот продаю джинсы. Интересует? Ты сейчас чем занимаешься?

– Я кое-что ищу, – сказал Олег, – может ты знаешь, кто на рынке крупный оптовик?

– Крупный оптовик? Что тебя интересует?

– Кто много продаёт?

– Что за товар тебе нужен?

– Не важно.

Коля внимательно посмотрел на приятеля, улыбнулся и толкнул его в бок.

– А, понял. Неважно днём, но всё же важно ночью. Как в школе, да? Пойди, спроси у мужичка в последнем контейнере слева. Невысокий, усатый. Сувениры и мелкая посуда. Может будет интересно. Скажи, что от меня, он кое-что предложит.

– Спасибо, Коля. Если что, я зайду.

Олег пожал руку, повернулся и ушёл, оставив бывшего одноклассника. Он не спеша прошёл к концу ряда, смотрел на сувениры, развешанные по контейнеру, лежащие на полках и в коробках. Перед ним стояла женщина, а в контейнере переступая с ноги на ногу, продавец с сигаретой в зубах и стаканом чая в руке.

– Что интересует? – спросил он, – есть зажигалки, копилки, пепельницы, солянки. Говорите. Все виды и размеры.

– Количество товара не ограничено? – спросил Олег, подойдя на шаг.

– Количество? Нет. Не ограничено. Можете брать, сколько хотите. Вам нужен опт?

– Да. Мне нужен опт.

– Что интересует?

– Всё.

– В каком смысле всё? Что вам нужно?

– Я хочу купить у вас всё.

Женщина, стоявшая рядом, крутила в руках фарфоровую тарелку, но при этих словах повернулась и уставилась на Олега. Усатый продавец тоже смотрел удивлённо.

– Вы хотите купить всё? – спросил продавец, разведя руки в стороны, охватывая полки.

– И не только то, что на прилавке, но и то, чего нет. Я хочу купить весь товар.

Женщина положила тарелку на место, поправила сумочку, и ушла, несколько раз глянув на Олега. Он с серьёзным видом глядел на продавца. Продавец почесал за ухом.

– Вы сказали, что количество товара не ограничено. Я правильно понял?

– Правильно.

– Я покупаю всё. Весь товар в контейнере и за его пределами. На складе, в доме, в подвале, где только есть.

Олег сделал несколько шагов к продавцу и уже стоял в контейнере. Продавец отступил.

– Подожди, дорогой, не торопись. Если хочешь купить всё, ради бога. Но мне нужно подсчитать, сколько всего у меня есть.

– А что считать? Ограничения ведь нет. Количество товара не ограничено. Вы сами сказали.

– Ты не верно понял, дорогой. Я имел в виду, что ты можешь купить столько, сколько хочешь, но ведь товара у меня определённое количество. С воздуха я его не беру.

– То есть, если я куплю весь, у вас его больше не будет?

– Совершенно верно, дорогой.

Олег молча вышел из контейнера, оглядел несколько удивлённых лиц, с любопытством слушавших разговор, затем повернулся к продавцу.

– В таком случае, не стоит говорить, что количество товара не ограничено.

Олег постоял несколько секунд, повернулся и продолжил идти дальше, свернув на другой ряд.

– Что он хотел? – спросил подошедший мужчина.

– Хотел купить всё, – сказал продавец.

– Надо было продать.

– Это какой-то ненормальный.

 

Наше время…

Миша и Люба долго общались по интернету, прежде чем встретиться. У них было много общего. Оба без родителей, оба приезжие. Миша сказал, что он с Житомира, Люба была из Раздельной. Судьба решила свести их в Одессе. Встреча стоила ожидания. Люба влюбилась с первого взгляда. Хоть прошлое Миши и было мутным, но женщина смотрела только на добрую улыбку. Она словно видела внутрь и ощущала доброту сердца. Миша держался спокойно и тактично, что ещё больше подняло его в глазах возлюбленной. Он был скромен, застенчиво улыбался и отводил взгляд.

Нескольких приятных вечеров хватило, чтоб Люба отдалась мужчине. Лёжа в его объятьях, она чувствовала себя защищённой. Миша доверял ей, что и стало в дальнейшем причиной их неприятностей.

– Люба, послушай, – говорил Миша, ведя рукой по её волосам, – есть нечто, о чём ты должна знать. Всё не так просто, как ты думаешь. Я на самом деле не сирота, просто у меня нет родственников. Не просто так я мало общаюсь, и у меня практически нет знакомых. Понимаешь, Люба я живу дольше остальных и могу вести несколько жизней.

Сказанные слова словно укололи. Люба распознала ложь, и, ощущая частые удары сердца, привстала на локте, глядя в глаза Мише.

– У тебя есть другая женщина?

Грудь Любы оголилась, она инстинктивно прикрылась, будто больше не ощущала себя принадлежащей этому мужчине.

– Нет, Люба, другой у меня нет. Я просто не рассказал всего. Это трудно объяснить. Там, откуда я родом, мой поступок привычное дело, но тебе может быть сложно понять некоторые вещи. Скажи, ты мне доверяешь?

– Я уже не знаю. Ты говоришь загадками. Ты что-то скрываешь?

– Я оставлю тебе кое-что, Люба. Я собирался это сделать давно, скажу честно, для этого я и прилетел сюда. Мне это ничего не стоит, а тебе будет приятно. К сожалению, остаться надолго я не смогу.

Он достал из комода маленький флакончик, очень похожий на духи. Люба обрадовалась и одновременно напряглась, ощущая, что не получит подарок просто так.

– Это жидкий свет, – сказал Миша, поставив флакончик на комод.

– Жидкий свет?

– Да, Люба. Жидкий свет. Я же говорил, что всё не так просто. Я видел много необычных вещей, и жил тогда, когда, скажем так, свет уже вошёл в обиход.

Миша вышел из комнаты, вернулся с блюдечком. Он открутил флакончик, специальной пипеткой капнул несколько капель жидкости на блюдечко. В комнате стало ярче. Миша погасил ночник, но в помещении было светло как днём, глаза ничего не резало.

– Что это, Миша? – спросила Люба. Мужчина улыбнулся.

– Жидкость, испаряясь превращается в пар и освещает любое помещение, заполняя его. Две капли достаточно, чтоб в комнате было светло двенадцать часов. Но только никому не говори. Я хотел сделать тебе подобный подарок. Тебе понятны мои слова?

Наступило молчание. Люба глядела на блюдечко, прикрывалась одеялом. Миша ждал.

– Где ты это взял?

– Я объясню в следующий раз. Сперва хочу, чтоб ты поняла, что я не такой как все, и ты не такая как все. Ты другая, Люба, так как ты спишь с человеком, которого не существует. Меня тут нет, Люба. Тебе понятны мои слова?

Люба несколько секунд оглядывала Мишу, затем прикоснулась к нему и отдёрнула руку, словно боясь, что он исчезнет.

– Объясни нормально.

– Я из будущего, Люба. Этого ответа тебе пока должно хватить. Но помни, что это секрет. Никому и никогда об этом не говори. Никому и никогда.

– Миша, я не понимаю. Ты серьёзно говоришь или шутишь? И для чего ты мне оставляешь этот свет?

– Давай пока не будем об этом. Я и так много сказал, но позже…

– Расскажи! – сказала Люба, пристально глядя на Мишу, – расскажи всё. Объясни мне. Я теперь не смогу уснуть, не смогу есть, ничего не смогу. Объясни всё, что можешь. Как ты попал сюда, почему я? Что будет дальше? Я хочу всё это знать.

Миша улыбнулся, понимая, что смысл происходящего не дошёл до девушки.

– Я же объяснил, что я из будущего. Прилетел сюда, скажем так, с определённой целью. Знакомился по интернету. Ты мне понравилась, я тебе тоже.

– Почему ты прилетел? Могу я полететь с тобой?

– Нет. Это невозможно. Я не могу взять тебя с собой, иначе это нарушит будущее.

– Но ты ведь тут, и ничто не нарушено. Значит, и я могу с тобой.

Миша покачал головой.

– Это опасно, тем более есть некоторые службы, контролирующие перемещения. Просто так нельзя, они узна́ют. Они всегда узнаю́т.

– Ты прилетел просто так? – спросила она. В ней вскипела обида. Он использовал её, понимая, что не заберёт с собой. Прилетел погулять, развлечься, а Люба стала бесплатным билетом на этот аттракцион.

– Ты ничего ко мне не ощущаешь? – спросила Люба, глядя в глаза, – ты просто попользовался мной? И теперь оставишь мне эти духи, и исчезнешь?

Миша хотел что-то сказать, посмотрел на Любу, но снова отвернулся.

– Значит, я права. Поимел меня?

– Люба, ты неправильно поняла. Я люблю тебя.

– Но не собираешься жениться? Любишь, но что дальше? Любишь меня трахать?

Миша встал и начал ходить по комнате, держась за голову.

– Люба, пойми, ты мне очень нравишься, но я не могу быть с тобой. У нас не может быть семьи, не может быть будущего…

– Но оно может быть у тебя?

Миша не ответил. Люба отвернулась, накрылась одеялом и заплакала. Миша немного постоял, затем сел на кровать, погладил женщину, но она убрала его руку.

– Люба, что случилось, то случилось. Будущее нельзя изменить. Люди, которые проскочили через время, не могут вернуться просто так. Всегда есть последствия, Люба. Я не знал, что ты станешь мне так дорога́, иначе не поступил бы так. Тебе понятны мои слова?

– А что ты хотел? – спросила Люба, убрав одеяло. На отёкшем лице краснели глаза, – для чего ты прилетел, если знал, что не сможешь забрать меня с собой?

– Я прилетел изменить будущее, Люба. Попытаться это сделать.

– Но ведь будущее нельзя изменить.

– Его можно изменить частично, без последствий, иначе это заметят и предупредят. Я хотел оставить тебе свет, чтоб ты использовала его через время. Возможно, когда меня тут не будет, они не смогут уловить связь и пропустят это изобретение дальше.

– Кто они?

– Контролёры. Их называют жалюзями времени. Они видят перемещения и знают, что было перенесено. Их цель истреблять подобное. То, что пришло из будущего, должно быть возвращено или уничтожено тут же. Если за этим не следить, могут быть проблемы. Можно уничтожить будущее.

– А ты можешь остаться тут?

Он помолчал, взяв за руку Любу. Она смотрела с надеждой в глазах, ожидая положительного ответа.

– Я не смогу, – сказал он.

– Но почему? Ведь ты ничего не принёс, ничего и не оставляй. Мы будем вместе, а после ты вернёшься, и никто ничего не узнает. Это будет намного позже.

– Мы потратим на это всю жизнь.

– Ну и пусть, – сказала Люба, – пусть будет так. Я хочу провести эту жизнь с тобой.

– Прости, но я не могу.

Миша сожалел, что причинил так много боли хорошей девушке, и что он должен будет её оставить, но не мог иначе. Его целью было изменить будущее, которое приелось всем своей идеальностью. Он думал помочь прогрессу достигнуть предела раньше, и тогда, возможно, что-то поменяется. Если весь мир одновременно получит толчок, это вряд ли смогут остановить.

Миша понимал, что Люба будет вспоминать его всю жизнь, так же он понимал, что полюбил её, но не может быть с ней. Этого нельзя допускать, однако всегда есть исключения.

– Есть ещё кое-что, что ты должна знать, – сказал Миша, – возможно, ты будешь думать, что я обманываю, но поверь, что я пришёл потому, что нуждался в тебе, как в друге. Я не знал, что полюблю тебя, не знал, что всё настолько далеко зайдёт. В будущем всё иначе. Там всё стремится к идеалу, всё отточено, выучено и люди счастливы. Всё не так, как тут сейчас.

– Если все счастливы, для чего ты вернулся? Чтоб сделать одну несчастной?

– Я пришёл, чтоб немного оживить мир. Там всё слишком идеально, слишком просто и правильно. Люди как манекены, как игрушки в собственных руках, они будто лишены эмоций. Нет страха, нет радости, нет ничего, что есть тут. Люди теряют смысл жизни. Жизнь стала, как написанный сценарий. Просто и идеально. Я хочу это исправить и делаю это для всех. Ты можешь не ощутить разницу, да и никто её не заметит, но людям будет легче. Для этого я рискую. Но я не знал, что полюблю тебя.

Люба глядела на него и улыбалась. Они сидели молча, медленно их пальцы ощутили тепло тел, а его губы приближались к её губам. Наступила тишина, и лишь позже в квартире раздавались стоны и вздохи, которые никто кроме возлюбленных не слышал.

Они занимались любовью. Это была последняя их совместная ночь, но они об этом не знали.

 

Квартира, которую снимал Миша, была опечатана. В коридоре полицейские допрашивали соседей, но никто ничего не слышал. Несколько человек толпилось на лестнице.

Люба приехала, так как её телефон нашли в записной книжке Миши. Она представилась, но её не хотели пускать в квартиру, и ничего не объяснили, ссылаясь на срочность.

– Что случилось? – спросила она, стоя на пороге. Её руки дрожали, глаза широко раскрыты.

– Вы знаете мужчину, который тут живёт? – спросил полицейский.

– Знаю.

– Кем он вам приходится?

– У нас с ним отношения.

Полицейский кивнул, отвернулся, облизнул губы, затем повернулся к девушке.

– Мужчина, живущий тут мёртв.

– Как мёртв?

– Мы не знаем, как он погиб, – сказал полицейский, – соседи говорят, что ничего не слышали вчера.

– Я его видела вчера, – сказала Люба, – он ночевал у меня.

Полицейский странно посмотрел на девушку, затем на телефон, написанный на бумажке.

– Это ваш номер?

– Да, мой.

– Вы бывали тут раньше?

– Да. Бывала.

– Говоря, что вы видели его вчера, вы ошибаетесь, – сказал полицейский, – это не мог быть он. Дело в том, что он мёртв больше недели.

– Как больше недели? – удивилась Люба, – я видела его вчера.

– Вы уверены в этом? Подумайте.

– Возможно, это не он? Может быть, погиб кто-то другой?

– Вполне вероятно, – сказал полицейский, – для того вы и приехали, чтоб опознать.

Её пропустили, но Люба не спешила вбегать в квартиру. Она шла медленно, ощущая стук сердца и собственное дыхание. Руки крепко сжимали сумочку. Она подошла к кровати. На ней лежало изуродованное, полуразложившееся тело, но лицо можно было опознать, хоть оно и раздулось, как тесто с излишком дрожжей. Люба не могла поверить и прикрыла нос рукой. Всё для неё остановилось. Мир будто прекратил существование. Ноги стали слабыми, сумочка выпала из рук, но Люба даже не заметила этого. Полицейский увёл её из помещения, усадил на стул в кухне, дал воды.

– Это он? – спросил полицейский, спустя несколько минут, когда девушка начала дышать ровнее. Люба кивнула, поставив стакан на стол.

– Вы уверены?

– Да. Это он.

Только теперь она заметила, что что-то странное произошло в самой квартире. Она огляделась. Обои оторваны от стен, но видно было, что их не срывали. Они будто отклеились от времени. Все цвета были тусклыми, а деревянные предметы проедены каким-то жуком. Повсюду в мебели виднелись дыры, словно в сыре. Люба не могла понять, что произошло. Создавалось впечатление, что в квартиру никто не входил несколько десятков лет.

– Что тут случилось? – спросила Люба. Полицейский пожал плечами. Люба встала, но потеряла равновесие и упала. Глаза закрылись, она лежала без сознания.

Несколько дней Люба давала показания и спорила с полицейскими, как и все соседи, видевшие покойного за день до смерти, что по утверждению экспертизы было невозможно, так как Миша был уже пять дней как мёртв. Люба настаивала, что эксперты могли ошибаться, хоть, увидев тело, понимала, что они правы. Полиция была сбита с толку, ведь дата смерти не совпадала с датой, когда мужчину видели в последний раз. Не было объяснений загадочным насекомым, которые учинили разгром в квартире. Хозяин квартиры, сдававший её Мише, клялся, что ремонт был сделан в этом году. Всё было свежее, мебель и всё остальное в хорошем состоянии, иначе в квартиру бы просто никто не въехал. И вновь полиция разводила руками, требуя письменного подтверждения словам. Но самое главное, никто не знал как на самом деле звали мужчину и откуда он взялся. Никаких документов при нём не было, и установить его личность не получалось.

Достоверно установили только причину смерти. Зарезан острым предметом. Четыре отверстия в живот и два в грудь.

Люба лежала на кровати и смотрела в потолок. Она не знала, что делать. Миша был ей дорог. Она помнила о его последнем подарке. Несколько капель жидкости и в квартире у Любы всегда было светло. Она довольно улыбалась, но вспоминала просьбу, что это изобретение позже нужно будет предать огласке, иначе всё, чем рисковал Миша, будет напрасно.

 

Запись последнего дня Михаила Гленихова:

Миша вошёл в квартиру, снял обувь, прошёл в комнату, держа в руке мобильный телефон. В комнате было четыре человека. Миша замер.

Стоящий у стола человек нажал несколько кнопочек на небольшом приборе. Пошла запись разговора.

– Сегодня двадцать шестое октября, мы в прошлом, за восемьсот семнадцать лет до рождения Михаила Гленихова, подозреваемого в махинациях с незаконной транспортировкой во времени. Итак, Миша. Говори, что ты наделал.

Он не знал, что ответить, но сразу понял, что от него хотят. Мужчины были в серых костюмах, тёмных очках и белых перчатках.

– Я ничего не делал.

– Мы знаем, что ты принёс жидкий свет и постарался его распространить. Что ты можешь сказать в своё оправдание?

– Я не виноват.

– Говори правду, Миша.

Миша молчал, понимая, что ложь сразу распознают. Для них это было легко.

– Я хотел изменить мир будущего. Я хотел сделать, чтоб люди вновь стали людьми, а не марионетками. Я хотел, чтоб прогресс развивался намного раньше, и тогда, возможно предел будет достигнут раньше и люди начнут скучать, а потом что-то произойдёт. Что-то поменяется.

– Это всё, что ты хотел?

– Да. Это всё.

– Твои намерения были благими, Миша, – сказал ближайший к нему человек, достав из кармана несколько зелёных шариков, – но приговор ты знаешь. Менять время нельзя ни грядущее ни прошедшее. Тебя лишают права на пощаду.

Мужчина в костюме бросил шарики на пол. Миша прикрылся руками, но через секунду раздалась вспышка, хлопок и Миша, постояв секунду, рухнул на пол.

Стоящий возле стола человек выключил запись, другой человек достал из кармана несколько зелёных шариков и положил на стол. Тело Миши переложили на кровать. Мужчины в костюмах исчезали один за другим, последний достал из кармана распылитель и разбрызгал по телу Миши, а затем по помещению. После этого он исчез.

 

Немного позже…

Олег Береза вернулся домой. Место в небольшой квартире было использовано по максимуму. Повсюду валялись торговые и рекламные журналы, брошюры, различные буклеты. Они лежали на столе, на полу, ими были обклеены стены. Олег повесил пальто на вешалку, прошёл в кухню и поставил чайник. В руке был телефон, где он постоянно просматривал рекламу. Его интересовали распродажи, скидки, и все предложения, где не было спешки. На них он возлагал надежды. Там могло быть то, что его интересовало.

Он включил телевизор и смотрел рекламу. Когда начиналась какая-то передача или фильм, он переключал на рекламу. Это было всё, что его интересовало.

Он был холостяком, работал в торговой фирме, распространяя бытовую технику. Работа ему не очень нравилась, на жизнь едва хватало, но он планировал разбогатеть, как только найдёт то, что давно ищет.

– Количество товара ограничено, – говорил он, глядя на очередное объявление, – и тут тоже. И тут. А тут не указано.

Он обвёл объявление в кружок, записал номер в отдельный блокнот, начал просматривать дальше. Затем он набрал номер телефона, указанный в блокноте, стал ждать.

– Алло. Добрый день. Я хочу узнать за вашу обувь. Да, из Турции. Скажите, количество товара ограничено? Не ограничено? Отлично. Когда к вам можно подъехать? Даже сейчас? Хорошо, говорите адрес. Ага, записал. Я выезжаю.

Олег спрятал телефон в карман, быстро допил чай с бутербродом, выключил телевизор, и, надев пальто, чуть ли не бегом вышел из квартиры.

 

Наше время…

Через три дня после того, как Люба посетила полицейский участок, оставляя кучу заявлений и показаний, к ней пришёл гость. Люба открыла дверь и увидела на пороге незнакомца в сером костюме с синим галстуком. Он поклонился, снял тёмные очки, улыбнулся и спросил:

– Люба Свиридова?

– Да.

– Можно войти?

– Нет, – сказала Люба, – кто вы?

– Боюсь сказать этого не могу, но у вас есть то, что принадлежит нам, – он наклонился и сказал шепотом:

– Жидкий свет.

Люба замерла и отступила. Она только сегодня договорилась со своим знакомым встретиться и обсудить некоторое изобретение. Знакомый должен был прийти вечером. Люба не знала, что делать. Мужчина добр, приветлив, тактичен, но сразу припомнилось полуразложившееся тело Миши. Люба была уверена, что мужчина в костюме причастен. Он мог проделать то же самое с ней, и возможно, её тело не смогут опознать.

Люба отступила. Мужчина медленно вошёл, запер дверь. Он не угрожал, не был груб. Просто стоял и смотрел на Любу, держа руки перед собой, пальцы в замке.

– Я хотел бы забрать это, пока оно не попало в чужие руки, – сказал он, – точнее, у вас есть ещё четыре часа, пока не придёт ваш друг Леонид Ишаев. Он не должен узнать об этом изобретении, произошла неувязочка, и я вынужден просить вас её устранить.

Люба молчала, глядя на него.

– Вы убьёте меня?

– Нет. С чего мне это делать? Я просто хочу забрать то, что вам не принадлежит. Скажем так, из-за этого в будущем могут возникнуть проблемы.

– Откуда вы знаете об этой жидкости?

– Я знаю много чего. Вы спрашиваете из любопытства?

– Да.

Мужчина смотрел на Любу и ждал.

– Вы хотите, чтоб я принесла флакончик?

– Вы сами как думаете?

– А если я не захочу его отдавать?

– Я отберу его силой, но будет хуже.

Люба постояла минуту, затем скрылась в комнате. Ещё через минуту она пришла с флакончиком в руке и протянула незнакомцу.

Тот спрятал флакончик в карман и собрался уходить.

– Погодите, – сказала она, – это вы убили Мишу?

Незнакомец обернулся, оглядел девушку и тихо прошептал:

– О нашем разговоре не должна знать ни одна живая душа. Вы понимаете?

– Да. Я понимаю. Никто не узнает.

– Миша нарушил правила, а они очень строги.

Люба посмотрела на него и задумалась.

– Скажите, вы ведь знаете всё, можно мне узнать что-то о будущем?

– Что это значит?

– Мне ведь всё равно никто не поверит. Ведь я прошу немного. Не нужно сообщать результаты чемпионатов, я не собираюсь менять будущее, но хоть расскажите про мою жизнь. Как она пройдёт? Найду ли я любовь?

– Ваша жизнь пройдёт в одиночестве, – сказал мужчина, – у вас будет ребёнок, но постоянного мужчины не будет. Кроме ребёнка рядом с вами не будет никого.

Люба прикрыла рот и отступила, глядя на незнакомца. Она мгновенно пожалела, что спросила. Эти слова вонзились в мозг, не отпуская, как штифты, фиксирующие сломанную кость. Люба была молода, жила надежной, и когда появился Миша, её розовая мечта о светлом будущем наполнилась гелием, возносясь к облакам. А этот мужчина поднёс иголку к её мечте, продырявив розовый шарик надежды. Неужели единственным достойным мужчиной в её жизни был человек из будущего?

Гость в костюме поклонился, улыбнулся напоследок, закрыл дверь, оставляя Любу стоять с приоткрытым ртом.

Вечером она что-то соврала приятелю. Уже тогда в её взгляде была апатия, бороться с которой Люба не умела. Это был конец её спокойной жизни, но она не хотела соглашаться.

Люба протестовала слишком слабо. В конце концов, через несколько недель полного одиночества и не прекращающейся депрессии, когда по вечерам она жевала солёные огурцы и смотрела сериалы, потягивая пиво, она убедила себя, что прогноз нельзя сломить. Ей предназначено быть одинокой.

– Я останусь совсем одна, у меня будет ребёнок, но не будет никого постоянного, и это не изменить, – говорила она, и плакала, уткнувшись лицом в подушку, а наутро снимала наволочку и отстирывала размазанные следы косметики.

 

Её подруга, с которой она делилась всеми секретами, узнала, что Люба потеряла любимого, и про страшный приговор, звучавший из уст незнакомца.

– Я не смогу теперь нормально жить, – говорила Люба, жалуясь подруге, – вся жизнь предопределена.

– Не беспокойся, – сказала Зина, – ты ведь можешь изменить будущее. Ты всегда можешь это сделать.

– Его нельзя изменить.

– Прекрати, – сказала Зина, – это всё чепуха. Ты должна понимать это, ты взрослый человек. Будущее никто не может предопределить. Оно уже определено для тех, кто будет жить после нас, но для тебя оно может меняться. Сама подумай. Теперь ты знаешь, что будет, а значит, ты можешь это изменить.

– Я не знаю.

Подруги обнимались, сидя на кровати. Зина сочувствовала, не веря тому, что проблема существенна.

– Я не знаю, почему так происходит, – говорила Люба, – вроде бы всё нормально. Я улыбаюсь, хорошо пахну, неплохо выгляжу, но что-то не так. Мужики, общаясь со мной, будто чувствуют что-то. Кивают, улыбаются, берут телефончик, звонят. С некоторыми я спала неделями почти каждый день, но затем оборванная связь, не отвеченные вызовы, мокрая от слёз подушка. И так постоянно.

– Не переживай, – сказала Зина, – ведь главное это здоровье.

– Да, Зина, ты права. Главное это здоровье.

Люба отвернулась от подруги, призадумалась, затем настроение её немного поднялось. Она улыбнулась.

– Кстати, ты мне подала неплохую идею, – сказала Люба.

 

Первое, что решила сделать Люба, это изменить жизнь, насколько это возможно. Она не хотела оставаться в этом городе, решила уехать. Слишком тяжело было тут находиться. Она хотела уехать, никому не сказав, а единственную подругу предупредила по телефону, не дав возможности попрощаться.

– Тебе так будет лучше, Зина. Ты не должна думать о том, что со мной. У тебя семья, друзья, я не хочу отнимать у тебя жизнь своими проблемами.

– Что ты говоришь, Люба? С тобой всё в порядке? Это из-за того мужчины? Забудь о нём, живи сейчас. У тебя будет ещё сотня мужиков.

– Так будет лучше, Зина, поверь. Не обижайся. Просто забудь обо мне. Я тебе ничего хорошего не принесу.

Когда она положила трубку, ощутила, будто осталась одна во всём мире. Хотелось кричать, плакать, рвать на себе волосы, но она сдержалась. Было ощущение, что никто даже не заметит её переезда.

Люба собирала вещи, прощаясь с прошлой жизнью. Она хотела забрать из квартиры по возможности больше, но не слишком много. Воспоминания должны остаться тут, им не место в новой жизни. Зачем брать с собой грязное бельё и напоминать лишний раз об этой боли? Когда Люба разбирала завалы одежды в кровати, где всё было навалено округлыми пакетами, она обнаружила коробочку, перемотанную скотчем. Она не могла вспомнить, что это за коробочка и разглядывала её со всех сторон. Люба приложила ухо, пошатала коробочку, ничего слышно не было. Затем она срезала скотч и раскрыла коробку. Внутри оказалась ещё одна чёрная коробка, по размерам как обувная, обшитая мягкой тканью. Сверху на ней была приколота записка.

Никому и никогда.

Люба мгновенно припомнила кому принадлежат эти слова. Руки затряслись.

Это от него! Это послание от него. Он оставил коробочку, но ничего не сказал о ней. Почему? Почему ты так поступил, Миша?

Коробка была пустой. Люба отложила её и поплакала. В этот вечер она больше не могла ничего делать.

Люба уехала, бросив всё и всех. Нельзя сказать, что поступила она правильно, но что-то подсказывало, что так должно быть, что это не изменить. Единственная память, которая ей осталась, это обшитая тканью чёрная коробочка, последнее напоминание о Мише.

 

Шли годы. Люба не могла найти постоянного парня. Она жила тихонько в съёмной квартире, работала, гуляла, радовалась жизни. У неё был ребёнок. Люба сожгла за собой мосты подобным поступком, но она слишком боялась одиночества, и теперь, когда жила не одна, постепенно успокаивалась. У неё было всё хорошо с внешностью и поведением, но каждый раз, целуясь с очередным мужчиной, она ощущала неловкость или слишком сильно переживала. Это было заметно, мужчины исчезали. Кроме того некоторых пугал ребёнок.

– Зачем ты усыновила ребёнка, если живёшь одна? – спрашивала коллега по работе, – это глупо. Тебе сперва нужно найти мужика. Ты ещё молода, не нужно устраивать похороны.

Люба не искала оправданий, только печально улыбалась, продолжая по вечерам искать вторую половинку. Как ни странно, с деньгами не было никаких проблем. Люба никогда не рассказывала свой секрет…

…и часто вспоминала Мишу.

 

Немного позже…

Олег Береза сидел в кресле. Телевизор вещал новости. Олег жевал кусочки сыра с колбасой и смотрел в цветной ящик. На столе разложены бумаги, документы и фотографии. На одной из них было фото Любы Семенко. Олег вновь пролистывал все бумаги, вспоминая сколько раз посещал её родственников, чтоб найти то, что ищет уже давно. Хитростью, уговорами и подкупом он узнавал всю возможную историю её жизни, доставал фотографии, даже обследовал квартиры, в которых жила Люба. Он знал всё о жизни Любы. В двадцать семь лет она переехала в Харьков, позже усыновила ребёнка, что Олегу показалось глупостью, замуж так и не вышла. Всегда была в достатке, живя на одну зарплату. Она оставалась одинокой до конца жизни, хоть иногда у неё были связи с мужчинами. В тридцать пять лет она купила квартиру, затем машину. Её сын едва успел поступить на адвоката, как у Любы началась болезнь, с которой она не смогла справиться. Она умерла, не дожив до пятидесяти лет.

Всё это Олег хорошо знал, так как не единожды изучал. Её сын умер в возрасте семидесяти пяти лет. У него остались двое детей и множество внуков. Других родственников у Любы не было, лишь несколько подруг, но в основном просто знакомые.

Часто Любу видели в ломбардах. Однажды её пытались обвинить в воровстве, так как она регулярно сдавала золотые украшения, и получала за них неплохие деньги. Откуда она всё это брала, никто не мог сказать, даже её сын. Жалоб на воровство не было, и ей не могли ничего предъявить. Несколько раз, когда слухи становились навязчивыми, она переезжала, меняя квартиру.

Олег разглядывал фотографии. Лишь на одной из них он видел то, что его так интересовало. Люба стояла на фоне занавески, перед ней взрослый сын, за спиной, у стены комод, с другой стороны шкаф. Наверху лежало множество газет, их уголки торчали словно зубы. На газете, едва заметная, коробка, обшитая чёрной тканью. Виднелась лишь часть коробки, но этого было достаточно. Фотография была сделана не Любой, а её будущей невесткой, и, возможно, поэтому ей удалось сохраниться.

Олег снова начал ходить по комнате. Много лет он потратил, чтоб под разными предлогами заполучить эти фотографии, эту информацию, и считал, что он на верном пути. У него были и другие кандидаты, но больше всего надежд он оставлял на Любу. Он искал эту коробку повсюду, перевернул вверх дном квартиру её сына, её квартиру, даже некоторые квартиры её знакомых. Он знал всех, с кем она говорила в последние годы жизни, и вообще за всю жизнь, но ничего не смог выяснить.

– Куда же ты её подевала, сука? Куда?

 

Наше время…

Люба вскоре перестала надеяться, что ей попадётся тот самый молодой человек, который будет любить её и останется навсегда. Единственной оставалась только подруга детства, но с ней Люба не хотела продолжать отношения, боясь, что полоса невезения передаётся по воздуху. Она оборвала связь с прошлой жизнью, надеясь, что ребёнок будет счастлив. Зина осталась в прошлой жизни. Первое время Люба испытывала сожаление, но позже оно рассосалось. Появились новые знакомства, стало легче.

Люба варила кашу ребёнку. Она работала, иногда упрашивая няню сидеть с малышом, реже оставляя со знакомой. Было тяжело, но она не сдавалась. Некоторое время её не донимали мысли о мужчинах, она думала лишь о том, чтоб было здоровье. Без него не будет ничего хорошего, ни мужчины, ни ребёнка, ни её самой.

– Здоровье превыше всего, – часто говорила Люба, нося на руках ребёнка, пеленая его, стирая вещи, идя на работу, в общем, почти постоянно.

 

Марина была частым гостем, но скорее по причине любопытства, чем просто по дружески. Ей было интересно, что за проклятье навели на подругу, из-за которого Люба не может ни с кем нормально познакомиться.

– Когда у тебя последний раз был парень? – спросила Марина.

– Примерно месяц назад, – сказала Люба.

– Не густо. Но ничего. Ты молода. Времени полно.

– Мой отец умер молодым. Почки отказали.

– Он много пил?

– Нет, это не из-за алкоголя. Просто перестали работать. Болезнь передаётся по наследству.

– Ты боишься из-за этого?

– Почему ты так решила? Это не обязательно со мной произойдёт, но это возможно. Я просто хотела, чтоб ты знала. Это печальная история.

– Да уж, согласна. Но твоему малышу нужен отец.

– Отец нужен либо хороший, либо никакого. Ему не нужен отец, который будет постоянно ворчать, пить, или пропадать где-то.

– Но он должен тебя обеспечить, как я понимаю. Или ты сама на это способна?

– Желательно, конечно, муж. Но где найти такого?

– Тебе мужиков не хватает? – спросила Марина, – оглянись, полный город. Девать некуда. Иногда пройти в троллейбусе к выходу нельзя, чтоб тебя глазами не раздели.

Люба не ответила, вспоминая приговор. Теперь она будет постоянно одна. Теперь зарабатывать на жизнь придётся самой, но она уже знала, как сделает это. Однако боялась кому-то рассказывать. Это был её секрет.

 

Время шло, жизнь примеряла печальную маску однообразия. Люба ничего не делала, лишь работала, растила ребёнка и иногда общалась с некоторыми подругами. Этого было мало, но она терпела со сжатыми зубами, надеясь сделать всё, чтоб помочь ребёнку встать на ноги. Иногда она сожалела, что рассталась с Зиной. Они дружили с детства, и эта дружба была крепкой, а Люба разорвала её.

По вечерам, когда ребёнок спал, а по телевизору шла реклама, Люба доставала с гардероба коробочку, дорогую как воспоминание о возлюбленном, но ставшую слишком ценной по другой причине. Люба улыбалась, ставя коробочку на стол. Она убедилась, что шторы задёрнуты, сын спит. Затем начинались чудеса.

 

Прошло много лет, Дима давно учился в школе. Люба была довольна сыном, но мужчины у неё не было. Она жила в достатке, и её знакомые удивлялись, где она брала деньги. Секрет она не раскрывала даже собственному сыну.

Люба стояла на остановке, глядя на движущийся транспорт. Всё было как обычно, но внезапно она увидела знакомое лицо. По другую сторону дороги шла девушка. Люба прищурилась, вглядываясь, затем, внезапно даже для себя, узнала подругу.

– Зина? – спросила Люба, будто её могли услышать. Она прикрыла рот, не зная, что делать, не понимая, как старая подруга могла найти её и оказаться тут. Люба быстро перешла дорогу, и направилась во двор, где скрылась подруга. Во дворе играли дети, двери некоторых квартир открыты. В конце двора маленькое кафе. Люба решила, что Зина там. Она прошла в кафе и замерла, оставшись в полумраке, после яркого света улицы. Сердце бешено колотилось, вспомнились давние чувства. Зина, её подруга детства, которая всегда её понимала и любила, она тут! Люба едва не заплакала, сожалея о том, что рассталась с подругой, бросила её, вырвав из жизни как ненужный лист календаря.

Люба прищурилась, глаза начали привыкать. Вокруг столики, за которыми сидели люди. Пустая барная стойка слабо подсвечивалась, над головой разноцветные лампочки. Несколько посетителей стояли у игрового автомата. Слышался звон монет.

Может мне показалось? – думала Люба. Она немного расстроилась и решила, что подруга живёт в одной из местных квартир. Больше негде было скрыться. Люба подошла к барной стойке, огляделась в поиске официанта, но никого не было. Люба хотела спросить, не заходила ли девушка, но, когда повернулась, перед ней стояла подруга, успевшая переодеться и надеть фартук.

– Зина?

Зина смотрела на Любу с не меньшим удивлением, затем огляделась и наклонилась.

– Люба?

– Она самая.

Зина оглянулась, но вела себя не так, как предполагала Люба.

– Давай выйдем, я кое-что скажу. Не обращай на меня внимания, я тут работаю.

Люба кивнула, отошла от стойки и прошла на улицу. С обратной стороны кафе, рядом с заплёванной урной у серой грязной стены, её ждала Зина, скрестив на груди руки.

– Ты давно в этом городе? – спросила Люба.

Зина оглядывала подругу.

– Не сильно давно, – сказала Зина, немного склонив голову.

– Прости, что я так внезапно уехала, – сказала Люба, – так было нужно, но сейчас, когда прошло много лет, я могла бы даже вернуться.

– Ты вернёшься?

– Нет, но могла бы.

Зина подошла к подруге и они обнялись. Немного постояли так, затем Зина отошла.

– Послушай, Люба, что ты тут делаешь?

– Я ехала домой, заметила тебя. Ты не рада меня видеть?

– Рада, конечно, просто нежелательно, чтоб меня видели с клиентами. Так не положено, понимаешь?

– Ты до скольки работаешь?

– Я сегодня долго, Люба, давай увидимся позже, например на днях. Оставь свой номер. Договорились?

Люба оставила номер, попрощалась и ушла. Она ехала домой с хорошим настроением, обдумывая приглашение. Они так давно не виделись! Будто звонок из прошлого. Люба ощущала себя моложе, сразу в голове пронеслись сотни воспоминаний, детство, юность и всё то хорошее время, с которым у неё ассоциировалась улыбка.

Но радость, зажжённая в душе, вскоре погасла.

 

Встреча прошла в кафе. Люба и Зина пили вино, болтали, разговаривали обо всём, танцевали. Всё крутилось перед глазами. Мелькало платье Зины, затем её собственные руки. Выйдя из клуба Любу окутал холод и темнота. Подруги ещё стояли минут двадцать на остановке, после этого было такси. Быстрые вспышки картинок, снова холодная улица, затем шатающейся походкой Люба вошла в квартиру. Её сын не спал. Короткое объятье. Люба вытерла ладошкой детские слёзы, поцеловала сына, уложила спать, затем прилегла на десять минут и уснула.

 

Случайно проходя возле полицейского участка, Люба глянула на доску, где в графе «Розыск», была фотография её подруги. На фото Зина улыбалась, и радовалась жизни. Люба сперва думала, что ошиблась, но присмотревшись, узнала подругу. Ей стало интересно, почему это фото тут, и она спросила.

– Вы знаете эту женщину?

– Когда-то видела её, – сказала Люба.

– Воровка, – сказал полицейский, – они с сообщником обчищали квартиры, награбленное продавали. Мы взяли покупателя, но эти двое скрылись. Вроде бы их след видели на границе, затем снова в Харькове. Ловкие ребята.

– Как их зовут?

– Девушку зовут Зинаида Рощева, её сообщника мы не знаем.

Люба постояла несколько секунд, глядя на фотографию. Перед ней была дилемма, выдать подругу или нет. Это было проблемой для неё, но подсознательно она поняла, что подруги у неё больше нет. Зина испортилась, превратилась в воровку, теперь общение с ней становится опасным. Их последняя встреча в клубе ничего не значила, и Люба теперь боялась видеться с ней.

Когда Люба пришла домой, сын ждал её, играя в компьютерную игру.

– Привет, мама. Как дела?

– Всё хорошо, Димка. Ты скучал?

– Конечно, мама. Ты же сама говорила что я твой единственный мужчина.

Единственный мужчина! Как больно было слышать это от сына. Люба отвернулась, выдавив улыбку, но была опечалена. Она прошла на кухню и долго смотрела в окно, понимая, что давно нужно было готовить ужин, проверить уроки сына, прогладить вещи. Всё это было важным, но сейчас будто отдалилось, скрывшись под слоем нагрянувших мыслей. Её подруга воровка. Девушка, которую она знала всю жизнь, которой доверяла все самые сокровенные мысли, крадёт из чужих домов ценности и продаёт, но ещё хуже, что не сказав об этом, Люба становилась соучастницей.

Она долго думала, выпив не одну чашку кофе. Голова гудела, но отвечая для себя на вопрос, нужно ли выдавать подругу, она всегда убеждалась, что не сделает этого. Теперь её подруга станет запрещённой темой. Они перестанут видеться, она удалит её номер, вычеркнет из жизни все те годы знакомства, что остались светлой лентой в памяти. Теперь лента испачкалась.

Я никогда не выдам тебя, Зина. Можешь не переживать. Ты для меня всегда будешь лучшей подругой.

Люба отложила пустую чашку, где на дне вместе с запахом кофе был не растворившийся сахар. Она положила голову на руки и заплакала, поняв, что теперь у неё кроме сына не осталось никого.

 

Дима рос хорошим и добрым. Люба боялась говорить ему правду. Ребёнок не должен знать подобных вещей, для него мать та, кто его кормит и целует перед сном, а биологическая она или нет, это не так важно.

Жизнь текла своим ходом. Для Любы, оправдав её страхи, единственным мужчиной оставался сын. Когда Диме было двадцать, Люба впервые ощутила проявление болезни, от которой умер её отец. Это было так резко, что она едва не потеряла сознание. Она сразу позвонила подруге и всё рассказала. Разговор был долгим. Марина давно стала лучшей подругой, и Люба часто спрашивала её совета. Они редко ссорились, и почти все интересы совпадали.

Связи с мужчинами становились реже, а расставания всё болезненней. Люба опустила руки, понимая, что жизнь сложилась неудачно, и ничего нельзя сделать. Иногда она сама избегала продолжения общения с мужчиной, если он был слишком груб, зол или с вредными привычками. Не один раз Люба убирала с порога блевотину, выслушивала за дверью просьбы впустить, угрозы, ругань, мольбы. Всё это слышали соседи, и Люба краснела, представляя их злорадные мысли.

 

Постоянное напряжение сказывается, – говорил врач, сидя на кровати. Люба выглядела плохо. Рядом с ней стоял Дима и вслушивался в каждое слово врача, держа мать за руку.

– Что можно сделать, доктор? – спросил Дима. Парень вырос и теперь не выглядел тем хилым и слабеньким юнцом, который постоянно нуждался в материнском внимании. Это был взрослый человек, способный вести самостоятельную жизнь.

– Ей нужен покой, – сказал врач, обратившись к Диме, – если улучшения не наступит в течение суток, нужно пройти обследование. Боль в желудке штука серьёзная, я могу предположить, что у неё язва.

– Нам нужен точный диагноз, – сказал Дима.

– В таком случае, молодой человек, нужно ехать в больницу, – сказал врач, вставая, – вы ведь сын?

– Да.

– Советую вам не медлить.

Врач ушёл, сказав что-то Диме на пороге.

– Завтра мы поедем в больницу, – сказал Дима.

 

Рассказ Димы:

Я видел, что мать была больна. Она скрывала это, но слишком слабо, словно надеясь, что я увижу её страдания и буду примерным мальчиком.

– Мама, как ты? – спросил я. Довольно тяжело говорить с человеком, если он прикован к кровати, и особенно это тяжело, если человек тебе дорог. Я знал, что меня усыновили, но никогда не вдавался в подробности, мать не рассказывала ничего, возможно, это и к лучшему. Зачем знать родителей, которые от меня отказались? Пусть умирают одиноко в пустом доме, сперва один, затем другой. Возможно, последними словами будет сожаление о том, что они отказались от сына. Как я подозреваю, отказалась именно мать, и сожаление это она выскажет ночной нянечке, пришедшей сменить «утку». Я не желаю помогать им ни сейчас ни позже, а потому будет лучше, если мы не будем знать друг друга. У меня есть мать, которая меня вырастила, этого достаточно.

Её глаза повернулись ко мне. Она слабо улыбнулась. Я видел каждую вену на её бледной шее. Правая рука немного опухла от постоянных капельниц. Она медленно делала вдохи.

– Со мной всё в порядке, – сказала она, – главное, чтоб ты был здоров, Дима. Я немного приболела. Когда я была примерно твоего возраста, умер мой отец, от той же болезни. Я тоже плакала, но ты не плачь, Дима. Я тебе помогу.

– Мне не нужно помогать, мне нужно, чтоб ты была здорова.

 

Люба улыбалась каждый раз, как Дима входил в комнату, но делала это больше для него, чем для себя. Она понимала, что жизнь прошла, теперь ей никто не поможет, но главной радостью было то, что её сын здоров.

Люба таяла на глазах. День ото дня ей становилось хуже. Отказали почки. Искусственная почка не помогала, слишком много сил и времени уходило на эту процедуру. Это всё временно, Люба это знала лучше остальных, но теперь она знала, что в молодости поступила правильно, покинув город, бросив всё, начав новую жизнь. Она не искала утешения для себя, ей было важно, чтоб сын вырос счастливым.

Люба много отдыхала, жизнь будто уже отдалилась, и теперь осталась лишь оболочка, случайно слетевшая с настоящего.

Она отдыхала в палате, ощутила, прикосновение, зная, что это Дима, но открыв глаза, едва не вскрикнула, увидев кто перед ней.

– Зина? – спросила она, округлив глаза. На кровати сидела старая подруга и держала её за руку.

– Тише, тише, – сказала Зина, держа истощённую ладонь в своих руках, – не переживай. Я не знала, Люба, я правда не знала. Случайно встретила Диму, и он мне всё рассказал.

Люба смотрела на подругу, не понимая, как к ней отнестись. Она припомнила фотографию в разделе «Розыск», но сейчас ей казалось, что это был кто-то другой, что это была не её подруга. Сразу мелькнула мысль о том, что их увидят вместе, и нужны будут оправдания.

– А как ты… поживаешь? – спросила Люба.

– Всё нормально. У меня были трудности, но теперь всё хорошо. Я хотела тебе позвонить, Люба, но ты поменяла номер. Почему? Я могла бы помочь, я была бы рядом.

– Всё нормально, Зина, всё хорошо. Не думай об этом. Так лучше. Так было нужно.

– Что лучше? Что ты скрывалась от всего мира?

Люба смотрела на подругу, прищурившись, не понимая, что так сильно её изменило. Она помнила её испуганный взгляд в магазине, помнила их последний день вместе, который они провели в клубе, и фотографию на доске подозреваемых. Неужели теперь всё изменилось, и она смогла спокойно прийти в гости? Неужели все обвинения сняты? Неужели теперь всё будет как раньше?

Люба не могла в это поверить, но её подруга тут, сидит рядом и держит за руку.

– Я знаю правду, Зина, – сказала Люба, – мне рассказали полицейские. Я видела фото о розыске. Я узнала тебя, поняла, что за мной могут следить и не выдала тебя, потому и поменяла телефон.

Зина присмотрелась к подруге, задумалась, почесала плечо.

– О чём ты говоришь, Люба?

– О воровстве. Я всё это знаю, Зина. Полицейский, сказал, что ты в розыске, но я не выдала тебя.

– Я? В розыске? Кто тебе сказал?

– Я видела фото, Зина.

– Но Люба, я никогда ничего не воровала. Ты ошиблась.

– Как это я ошиблась?

Зина посмотрела на неё и кивнула.

– Теперь я поняла, почему ты поменяла телефон. Ты подумала, что я преступница, и решила разорвать со мной связь.

Люба не ответила, понимая, что всё так и было. Лучшим подругам нечего скрывать друг от друга, да и бесполезно. Правда говорит не словами, а мимикой.

– Я не знала, Зина, но как же фото? Тебя объявили в розыск.

– Это не то, что ты подумала, – сказала Зина, – им нужна была моя помощь как свидетеля. Да, моё фото было повсюду, но только потому, что я была подсадной уткой. Я должна была подставить одного человека, который меня хорошо знал. Он увидел, что мне нужна помощь, пришёл, и его взяли.

Люба смотрела на подругу и ощутила собственную вину. Судьба свела их вместе, но Люба по собственной глупости оборвала эту связь, тем самым отогнав лучшую подругу. Она была при смерти и не хотела, чтоб эта ошибка умерла вместе с ней. К тому же чувство вины перед подругой заставило её набраться решительности.

– Зина, есть кое-что, что я никому и никогда не говорила. Есть один предмет, о котором никто не должен знать. Слушай меня очень внимательно. Я получила его из будущего. Мой Дима обеспечен до конца дней и я ничего ему не говорила. Тебе скажу, но только помни, что это опасно. Есть коробка, из которой можно достать что угодно. Но знай, что предмет не подлежит возврату. Ты не сможешь вернуть его обратно.

– Что это за коробка?

– Ты только представь, что тебе нужно, и оно появится в коробке, но только всегда будь осторожна. Этот предмет не нашли вовремя, но за ним могут прийти, и обязательно придут, если кто-то о нём узнает или если ты будешь использовать его в открытую. Не забывай, что в будущем вся информация о тебе известна. Я доверяю тебе и твоему чутью, Зина. Не рискуй лишний раз. Спрячь это и используй в крайней необходимости, и никому ни слова. Никогда и никому.

– Как скажешь, подруга.

 

Рассказ Любы:

– Я не хотела быть одинокой, всегда стремилась к любви, вниманию и наслаждениям. Мой первый мужчина был хорош, насколько я могла судить. Но юность это время ошибок, и мы с ним не сошлись. Возможно, причиной была я, возможно он. После Валеры было ещё несколько любовников, но всё это были недолгие связи, затем я встретила Мишу. Это было чудесно, хоть и недолго, но самое интересное, что встретив его, я словно ощутила любовь, могла её потрогать. В нём всё было идеально: и его речи, и его запах, и его прикосновения. Я никогда не забуду, как впервые увидела его, не забуду его первых касаний. Он был моим идеалом. Мы переспали после недели знакомства в интернете, но я не жалею ни о чём. Он умер странной смертью, и иногда, особенно по ночам, оставаясь в одиночестве, я начинаю думать, что в этой смерти была моя вина. Что я сделала? Могла ли я предотвратить смерть любимого человека? Не знаю. Я начала бояться спать по ночам, запирала двери, окна. Сидела долго с включённым светом, но через месяц заметила, что мне стало легче. Я больше не плакала, могла смотреть на других парней, словно освободилась от проклятья или колдовства. Я не знала причин этих ощущений, но возможно любовь бывает разной и держит человека, связывая его на некоторое время. Когда я поняла, что беременна, я сперва обрадовалась, но потом немного расстроилась. За месяц до этого состоялся разговор со странным парнем, который всё знал обо мне. Он забрал жидкий свет. Только позже я поняла, что если бы я знала про коробку, он отобрал бы и её. Миша правильно сделал, что не рассказал о ней сразу. Не знаю, могла ли я сопротивляться, но в тот момент, когда он сказал, что я умру в одиночестве, я поняла: он прав. Он не врал, я почувствовала это. Не было смысла искать кого-то, если в итоге я останусь одна. Иногда я перебивалась случайными связями, но всё быстро проходило. Теперь я знаю почему. Блеск в глазах давно угас, и я не вижу, что могло бы удержать мужчин возле меня.

Но самое страшное было другое. Болезнь, от которой умер отец. Я бегала по врачам, не зная, куда себя деть. Искала лекарство, но все только разводили руками. Предрасположенность была на генетическом уровне, и болезнь в любом случае должна была передаться ребёнку. От отказа почек умер отец, но я не хотела, чтоб страдал мой ребёнок. Шансов на это была примерно половина.

Когда я родила, и поняла, что сынок здоров, а о моей личной жизни знают немногие, я кое-что придумала. Я отказалась от ребёнка, с тем, чтоб позже его усыновить. Меня осуждала лучшая подруга, но я не хотела её слушать. Я не хотела, чтоб ребёнок знал, что может умереть от болезни, которую передала ему мать. Я не хотела, чтоб ребёнок боялся, и думал об этом. Ребёнок должен быть счастлив, но, зная о болезни, самовнушение сделает из маленькой точки большое пятно, словно тесто, которое давят скалкой. Я этого не хотела. И в тот момент, когда я поняла, что останусь одна, что умру одиноко в постели, я решила сделать Диму приёмным сыном. Он будет расти и понимать, что я ему мать, хоть и не биологическая. Этого было достаточно. Пришлось переехать в другой город, подальше от болтливой подруги, подальше от навешивающих укоры совести разговоров, подальше от опасностей. Я растила малыша и была счастлива. Никто не знал, что он мне родной сын. Не узнал об этом и он сам. Я привыкла врать всю жизнь, но всё делала для сына. Самовнушение огромная сила, и с помощью обмана я хотела защитить сыночка от воздействия болезни. Мой сын был уверен, что хворь его не коснётся, ведь он приёмный. Уже намного позже, когда тело сдавало позиции, я подумала, что самовнушение и было причиной моего одиночества. Это оно сделало так, что я осталась одна. Мужчина, рассказавший мне будущее, наверное знал, что это не приговор, но я в этом сомневалась. Я была слишком наивна и глупа, и только намного позже осознала, что слушая чьё-то мнение, я больше не жила свою жизнь, а становилась только копией.

 

Рассказ Димы:

Мать умерла, я остался один. Я просто жил, работал, пил пиво с друзьями и отдыхал. Не было цели. Мать оставила хорошее наследство, не знаю откуда, она никогда не рассказывала. В общем, я мог позволить себе отдыхать. Так продолжалось до тех пор, пока я не встретил Наташу. Мы полюбили друг друга и поженились. Это было замечательно. Всё в этом мире стало ярче, а прошлое отдалялось, опускаясь на дно памяти, где не было места печалям, а всегда было светло и радостно. У нас появился ребёнок. Я жалею лишь о том, что мать не подержала на руках внука. Жизнь непредсказуема, и если думать только о плохом, не останется места для хороших мыслей. Мой ребёнок вырос, мы с супругой счастливы. То, что приходит и уходит, не так важно, главное то, что происходит сейчас. Счастье не в цели, а в самом пути к ней. Не помню, кто это сказал, но я убедился в этом лично. Главное это семья, и многие со мной согласятся. Мой сын учится в колледже. У нас всё хорошо, мы живём, не оглядываясь назад. Все допускают ошибки, это нормально, но я думаю, что их немного. Я верю, что моя мать сделала всё правильно, воспитав меня и дав образование. Конечно, она тоже совершала ошибки, только надеюсь, не слишком значительные, хоть сейчас это и не имеет значения. Жизнь проходит так, как вы себе представляете, жизнь это то, что вы представляете. Если вы улыбаетесь по утрам, бодры, веселы и не печалитесь о том, что когда-нибудь нужно умереть, значит, вы счастливы. Самовнушение – огромная сила.

 

Рассказ Зины:

– Я соврала. Это правда. Моя лучшая подруга доверила мне, возможно, самое большое изобретение, коробку с волшебством, дар неизвестно от кого, но я её подвела. Я обманула её. Я на самом деле воровала и довольно много, а когда узнала, что подруга в больнице, просто решила её навестить. Конечно, я рисковала в тот момент, но риск в последние годы стал моим спутником. Сама не знаю, что погнало меня навестить Любу, но я не пожалела. Люба отдала мне коробку, и в первую же ночь я ею воспользовалась. Я набила все возможные ящики, полочки и мешки драгоценностями, а затем, как и просила подруга, я спрятала коробку так, что больше никто её не найдёт. Я бросила своего подельника, скрылась, и он даже не узнал причины. Я могла жить для себя, не боясь преследования. Надоели эти напряжённые моменты, когда я могла попасть в тюрьму или меня мог сдать сообщник. Это всё в прошлом. Теперь я жила для себя. Я стала законопослушной, и в этом видела путь исправления. Всё было замечательно, но я вскоре заметила, что соседи начали за мной наблюдать, и это не удивительно. Я не работала, но постоянно шиковала. Нужно было менять место жительства, что я и сделала. Я меняла квартиры, меняла знакомых, никого не держала подолгу рядом, но вот однажды, мне попался хороший мужчина, я считала, что всё теперь наладится. Я считала, что прошлое позади, хотела создать семью. Скажу честно, я завидовала Любе, хоть она и была одинокой. Теперь, когда я получила всё, я перестала смотреть на других и старалась меньше с кем-то общаться. Счастье любит тишину. Но, как оказалось, прошлое вернулось. Меня опознали, всплыла моя прошла жизнь. Мужчина бросил меня, я попала в тюрьму. Раньше я этого не боялась, и по настоящему испугалась только сейчас, когда почти обрела радость в жизни. Судьба коварная штука. Постоянная сырость привела к туберкулёзу. Лечения как такового не было, и с каждым днём мне становилось хуже. Печально осознавать, что прикоснувшись к богатству, я окончу жизнь на стальных нарах, отхаркивая кровью и вытираясь рукавом. Волновала меня только одна единственная мысль: если бы я не сдержала обещание и не спрятала коробку, насколько удачно сложилась бы моя жизнь? Возможно, судьбу и правда нельзя изменить?

 

Рассказ Олега Березы:

Однажды ко мне пришёл незнакомец и просто заговорил, подсев за столик в кафе.

– Я знаю кто вы и что вас интересует, – начал он. Я отложил телефон и рассмотрел его. Ничего примечательного я не видел. Худое лицо, в тёмной куртке, джинсах, руки сложены в замок, он разглядывал меню и заказал себе кофе прежде, чем я что-то ответил.

– Я предлагаю вам работу.

– Вы меня знаете? – спросил я.

– Я знаю всё о вас и вашей жизни, поэтому вы подходите. Если бы не вы, это мог быть кто угодно, так что не переживайте, просто так совпало. Вы один, без семьи, без знакомых, ничем не примечательная жизнь, которая позволяет путешествовать. У меня для вас есть задание. Пропала одна вещица. Мы знаем, что она пропала больше ста лет назад, но не знаем, где она сейчас. По большей части нам нужно не столько найти её, как узнать, чтоб ею больше никто не пользовался. Я могу ответить на некоторые ваши вопросы, и не переживайте, в случае успеха вы будете обеспечены до конца жизни.

– Почему вы сами не сделаете эту работу?

– У меня своей хватает, – сказал он, – тем более я не могу тут находится долго, иначе это может стать проблемой.

Незнакомец ответил на несколько моих вопросов, затем ещё на несколько. По мере получения информации я понимал, что всё не так просто. Он рассказал о коробке, о её свойствах и о том, что было основной её проблемой.

– Слишком много вещества, – сказал он, – товары, которые оттуда достают, нельзя вернуть обратно, это и есть проблема, как бы не казалось смешно. Это нарушение норм, нарушение порядка и просто риск появления чего-то невообразимого. Вещество не должно появляться из ниоткуда.

– Но, тогда почему была создана эта коробка? – спросил я. Незнакомец не ответил, лишь отпил кофе и пристально на меня смотрел.

– Ваше дело найти её. Вы согласны?

Я согласился, ведь я ничего не терял, а перспективы были хорошими. И действительно с учётом моего положения, у меня было много времени и возможностей заниматься этим.

– Я сам найду вас. И ещё одно. Не говорите об этом никому и никогда.

Незнакомец ушёл, оставив мне некоторые фотографии коробки, обшитой шёлком, примерное время, когда она была замечена в последний раз и людей, которые могли бы что-то знать о коробке. По его рассказу я понял, что время от времени появлялись беглецы, которые пытались продать в прошлое некоторые вещи, и их необходимо было остановить. С этого момента я и начал поиски, но даже на сегодняшний момент не могу сказать, где может быть эта коробка.

Люба Семенко была основным подозреваемым. Её сын не знал о коробке. Я долго следил за какими-то признаками проявления волшебства, но ничего не происходило. Всё это было частью жизни, беззаботной, открытой, прямой. И Люба и её сын давно покинули мир, и получалось, что след коробки терялся. Бесполезно было расспрашивать родню, никто ничего не знал. Некоторое время я подозревал подругу Любы, но она умерла в тюрьме, семьи у неё не было, и денег не особо. Были ещё несколько подозрительных людей. Я всегда проверяю подобные варианты. Другого не дано. Нужно проверять всех. Я понимал, что рано или поздно, человек, владеющий подобной силой, даст о себе знать. Но пока безрезультатно.

Возможно, что её так и не нашли, и она сейчас где-то спрятана, ведь если бы её нашли в будущем, никто не давал бы мне этой работы. В последнее время меня волнует только один вопрос: смогу ли я пользоваться этой коробкой в тайне от моего работодателя?

 

Январь 2025