***

Октябрь накинул ей на плечи
Наряд из лисьего хвоста.
И вот она к соседу в гости просится
И хвастает: смотри, как хороша!

А там, гляди, январь манто песцовое
Подарит без намёка и обид.
И вот она опять бежит по лестнице
И тихо в дверь соседскую стучит.

В апреле пелерина из подснежников
Власа и стан её посеребрит.
Сосед, услышав шаг её изнеженный,
Бежит кокетке дверь свою открыть.

Июль клубникой алой и малиною
Останется багрянить на устах.
И вот она бредёт дорогой длинною
А что сосед? Сосед на небесах…

Декабрь на ушко шепчет ей позёмкою
В костлявые объятия зовёт .
Но гордо жизнь склонилась над котомкою,
Смерть подождёт, пока не мой черед!

***

Заплаканные лица
Случайных прохожих.
И в горе и в радости
Все мы похожи.

И так же нам больно,
И так же страдаем.
Одно только, правда,
Не понимаем,

Что лучше страдать
За себя и другого.
И сердцем помочь –
Нет, ещё не готовы.

Погрязли мы в страхе:
Он главный слуга.
И служим слуге мы.
Вот так, господа…

Подсвечник философии

– Кто ковал меня? Не знаю.
Сам сижу порой, гадаю.
Где гнездишься? Да на полке.
Полка где? На барахолке.
Предвещая ваш вопрос:
Как живётся, не скучаешь?
Честно, прямо отвечаю:
Уж поверьте, не томлюсь.
Сам собою я горжусь,
Каждому меня охота
Разглядеть, узнать на зуб,
Из чего я, что за фрукт.
Нет печатей и клейма,
Только твёрдая цена.
Сбросить даже пять копеек
Не поднимется рука –
Так хозяин утверждает.
Любит, пыль с меня сдувает,
Знает все мои мечты:
– Сколько хочешь тут живи.
Ну а мне в семью охота:
Ужин щедрый освещать,
Красоваться на комоде,
Слышать детский смех и плач.
Подружусь с медовой свечкой –
В паре с ней на белой печке
Тенью буду вальс кружить.
Время жить и не тужить.
Затуманила глаза мысли
Смелой пелена,
Но оставила надежду –
Верить будем в чудеса!
Тьма пришла – так день решил.
Он ей смену уступил,
И она шершавым шагом
Стала красться в темноте.
Ночью тихо – видно мне,
Шорох слышится во сне.
Нет, не спят глаза, и веки
Тяжестью не налились.
Буду хитрым я, как лис,
Тихим, точно в книжке лист.
Притаюсь, как будто сплю –
Будь что будет, не струшу́.
– Тут серебряный подсвечник
Можно выгодно продать.
– Да, но очень уж тяжёлый,
Как бы нам не прогадать.
– Нету времени для споров, –
Прошептали воры в ночь.
Только сапоги мелькали:
Страх их гнал от места прочь.
Ну а что же наш подсвечник,
Сидя у воров в мешке?
Да, расклад такой присниться
Мне не мог и в страшном сне.
С ношей жулики устали,
В двери громко постучали
К скупщику – тот знает дело.
Торбу развязав умело,
Повертев в руках товар,
Пробасил: «Не по рукам,
Нынче это просто хлам:
Нет и грамма серебра,
Бронзы целая гора».
И подсвечник очутился
На помойке под дождём.
Вот тебе и тёплый дом.
Огляделся он кругом:
Стул без ножки, ложки,
Плошки, чайник с дыркой,
Черепки – всё засохшее в грязи.
– Мне ли стоит горевать?
Буду солнышко я ждать.
Ливня вёдра опустели,
Тучки вышли на покой.
Припекло. Бока у бронзы
Залоснились чистотой.
Канделябр повеселел,
Скромно песенку запел.
Тотчас слушатель нашёлся:
Хилый, щуплый старичок.
Опираясь впалой грудью
На замшелый посошок,
Подхватил мотив несложный,
Головой в такт закивал.
– Встретить то, что я искал?
О таком он не мечтал.
На полатях отдыхая
И подсвечник воскрешая,
Вспоминать любил дедуля,
Как глаза он в детстве щуря,
Пристально смотря на пламя,
Вместо свечки видел знамя,
А под ним он на коне
С золотым лучом в руке.
Нет, не драться он скакал –
Мрак лучом он рассекал,
Мириады звёзд на небе
Тем лучом он зажигал.
Дед храпит в углу за печкой.
Догорает воск от свечки.
Нет вопросов, нет ответов –
Только жизнь: здесь и сейчас!
Понял это вдруг подсвечник.
Щедрый ужин, вальс со свечкой
Уж давно о том забыл.
Жизнь и есть счастливый случай!
Так он для себя решил.

***

Осина осень встретила
Янтарною листвой,
Летите, други милые,
Пора мне на покой.
Бескрылое создание –
Я не могу летать.
Умею только падать я,
Да зиму поджидать.
Зима – плутовка белая –
Ударилась в поля.
И снежный гроб запаздывал
Для жёлтого листа.
Рака чалмою чёрною
Мозолила глаза
Публичною кончиною.
Судьба к листу пришла.
Не скрыться за гардиною –
О, смерть была страшна.
Здесь были клювы воронья
Как нож, впиваясь в жилы,
И когти разного зверья
Вонзались, точно вилы.
Трещали кости от костра,
И дворника метла кизила прутьями лупила
Не хуже розги казака.
И робкая душа листа без голоса вопила,
Без гроба, без венка.
А снег болел и харкал серой слякотью.
И лист ржавел под каплями дождя.
Когда-то был любимцем стройной матери –
Как переменчива судьба.
О, не бранись, друг мой, моя кровиночка.
Нет в этом умысла, нет тут моей вины.
Нет слёз – давно уж всё проплакала,
Просила лучшей доли, но, увы…
Просила руки тёплые,
Влюблённые глаза,
Что сквозь прожилки тонкие
Глядят на небеса.
Гербарием ты снился мне,
Подстилкой в лютый год
Для путника уставшего.
Но всё наоборот.
Причина неизвестна мне,
Что так произошло.
Ведь смерть твоя безвестная
Сожгла и мне нутро.

***

Точно чёрного мыла кусок
В огрубевших руках вселенной,
Отслужила положенный срок,
Улетучилась пепельной пеной
В бесконечный подлунный поток!