1

 «Душно… как же душно…»

Андрей пытался вдохнуть поглубже, но воздуха в лифте не хватало. Грудь сковало, жилка на виске ритмично пульсировала, глухой стук отдавался в ушах.

Спустя вечность загорелась отметка «пятнадцать», лифт перестал урчать, послушно повис и, наконец, отворился. Шатаясь, Андрей добрёл до своей двери, долго не мог попасть ключом в прыгающий замок, а когда вставил его, повернуть никак не удавалось. Пришлось поднапрячься, в виске застучало сильней.

Со стороны можно было подумать, что Андрей изрядно пьян, однако ничего крепче кофе он сегодня не пил. Что же с ним происходит? И почему такая духота?

Несмотря на середину июня, день выдался нежаркий. С утра ещё светило солнце, но к вечеру небо заволокло плотными облаками. Андрей возвращался с работы, недолго постоял в пробке, припарковался во дворе – всё было в порядке. Трудно дышать стало в лифте. Видимо, не работала вентиляция, а значит, скоро всё пройдёт – надо только успокоиться, подышать и немного охладиться.

Оказавшись дома, Андрей первым делом настроил кондиционер на нижний предел и уселся прямо на пол под поток холодного воздуха. Но лучше не становилось. В тумане сознания крутилась навязчивая мысль, как карусель, состоящая из единственной лошадки. Скрипя ржавыми подшипниками, она убегала и возвращалась с одинаковым интервалом. И мысль эта была: бежать куда подальше от этой духоты.

Как только решение было принято, дышать сразу стало легче. Андрей направился в душ, стащил с себя мокрую от пота одежду, облился холодной водой. Машинально надел свежую белоснежную рубашку, немного подумав, нашёл старые походные джинсы, в кладовке откопал, линялую парусиновую штормовку и такой же рюкзак. Затолкал в него какие-то вещи, не забыл бутылку воды из холодильника.

«Чёрт, Светка в ресторане ждёт! – вспомнил он, но тут же успокоил себя, – ничего, с мужем утешится».

 

 

Света

 

Света ждала битый час. Она злилась. Куда мог подеваться Андрей, она не представляла. На звонки он не отвечал, сообщение так и висело непрочитанным.

Она допивала уже вторую «Маргариту», страшно хотела есть, однако твёрдо решила дождаться Андрея. Какой-никакой, Света всё ж таки была стратег, и теперь у неё в копилке будет лишний повод вызвать у мужчины чувство вины.

Терпеливость точно не входила в её достоинства. Как человек импульсивный, она уже придумала и проиграла в голове бурную сцену появления опоздавшего любовника. Однако она отлично знала, что как только увидит Андрея, примет от него любые объяснения. Лишь бы он пришёл. Больше всего на свете она боялась потерять его.

 

Андрей был её тайной страстью, запретной любовью. Мужа Света тоже любила, но любовь эта была совсем другая: смесь долга и привязанности к нему, к устоявшейся жизни и совместно нажитому имуществу. Она, конечно испытывала угрызения совести, но оправдывала себя тем, что если бы не любила Андрея так исступлённо, никогда бы не решилась на такие отношения.

Андрей стал для неё глотком свободы, загадкой, которую она вот уже третий год пытается разгадать. Порой казалось, что их встречи становятся чем-то будничным, но у него в запасе всякий раз обнаруживалось что-то неизведанное. Пожалуй, он был для неё слишком сложный, но даже несмотря на это, она не могла сама разорвать эту связь.

Андрей не любил рассказывать о себе, зато про Свету знал практически всё. Первое время она трещала без умолку, и теперь часто с трепетом вспоминала, как он целовал её на середине фразы, изящно давая понять, что её болтовня утомила его.

Закрытость Андрея порой бесила Свету, и она окольными путями выведала некоторые факты из его жизни. В том числе и тот факт, что он давно и очень недолго был женат и что у него есть дочь. Поговаривали, будто его жена нашла себе кого-то другого и уехала вместе с дочерью на другой конец географии.

И всё-таки однажды Света поняла, что так и не стала для него женщиной мечты. Скрепя сердце, ей пришлось проглотить это. Андрей просто нашёл удобный вариант. Удобный, потому что она не слишком умна, но зато красива и молода, потому что жизнь у неё без особых проблем. Но важнее всего для Андрея было то, что она замужем, и значит нет никаких взаимных обязательств. Ко всему прочему, у мужа её такая работа, что Света спокойно может пропадать ночами.

 

Света допила коктейль, дальше ждать было бессмысленно. Это было настоящим свинством с его стороны. Ей бы следовало обидеться и гордо уехать домой, но желание устроить разборки взяло верх. Света вызвала такси и помчалась к Андрею.

 

 

2

 

На машине Андрей, почему-то не поехал – белый Опель так и остался стоять во дворе. Пошёл пешком. Как шёл, он не помнил, и только к одиннадцати вечера оказался на вокзале. Увидев на табло время отправления последней электрички, заспешил и даже не удосужился взглянуть, какая конечная станция.

Когда он вышел на перрон, в мыслях всё же мелькнули вопросы «куда» и «зачем», но тут в эфире прокатилось брюзжание громкоговорителя, и вопросы эти растворились в нём. «Внимание! Электропоезд до станции Черемшаново отправляется с первого пути. Будьте осторожны!».

Девушка-полицейский в конце платформы оглядела крепкого мужчину спортивного телосложения, лет сорока. Волосы светлые, коротко стриженные. Похож на работника офиса, вполне может быть директором среднего звена, но одет подозрительно. Подозрительным ей показалось и то, что мужчина неопределённо топтался на месте, явно сомневаясь, ехать ему или нет.

– Мужчина! Да, да, я к вам обращаюсь, – она быстрым шагом направилась в его сторону, но было  поздно. Андрей пулей влетел в электричку. Дверь захлопнулась. Девушка-полицейский достала мобильник, проверила сводки, не обнаружила никого похожего и тут же забыла о нём.

 

Вагон дёрнулся, поезд стал набирать скорость. Андрей несколько минут постоял в тамбуре. «Значит, Черемшаново,» – равнодушно думал он, слабо представляя, где оно находится.

Наверное, надо бы удивляться такому порыву уехать в неизвестном направлении: что и кому он хочет доказать? Но Андрей чётко понимал, что дело вовсе не в этом – всё дело в некой неизбежности происходящего.

Городские огни сменились прозрачными сумерками и остались позади. Андрей твёрдым шагом направился в вагон.

 

Внутри было неопрятно: облезлые деревянные сидения, исписанные панели, обшарпанный пол, грязные стёкла. Андрей уже и не помнил, когда в последний раз ездил общественным транспортом, но увидеть такое старьё всё же не ожидал. Одно порадовало: в вагоне дышится легко, хотя окна наглухо задраены.

Пассажиров было мало, они расселись подальше друг от друга, заполнив пространство вагона почти равномерно. Андрей вспомнил, что не купил билет, решил ждать контролёров, и сел тут же у входа. Здесь был хороший обзор, и от нечего делать он стал разглядывать попутчиков, надев при этом солнечные очки. В компании посторонних это был его излюбленный приём.

В следующем пролёте напротив него сидела миниатюрная старушка в соломенной шляпке. Лицо у неё было интеллигентное, губы слегка подкрашены. Она усердно водила пальцем по экрану смартфона, видимо, углубившись в логическую игру. На мгновенье она подняла глаза и по-доброму улыбнулась Андрею, поймав его взгляд даже сквозь тёмное стекло. «Цепкая бабуля,» – определил он.

С другой стороны прохода напротив старушки сидела грузная тётка с химической завивкой. От того, что складки вокруг тонких губ были слишком глубокие, лицо её казалось злым. За ней виднелась согнутая спина субтильного человека. Обладатель курчавых, подёрнутых сединой, давно не стриженных волос скорей всего спал.

Чуть поодаль расположилась троица, которая сразу же завладела вниманием Андрея. Лысоватый мужчина лет пятидесяти в очках и бежевом плаще запросто мог сойти за профессора. Он был из тех очкариков, что легко нравятся женщинам. Дама, сидящая рядом, моложавая пепельная блондинка, могла быть его женой. Другая его спутница сидела к ним лицом, поэтому Андрей мог видеть только её затылок, а точнее, светло русые волосы, прихваченные «крабиком». На секунду она повернула голову, и Андрей разглядел её профиль – почти идеальный. Он залюбовался такой безупречностью, но она быстро отвернулась. Андрей ещё немного понаблюдал за троицей, и теперь уже не мог с уверенностью сказать, кто из них жена «профессора» – настолько заботливо он обращался с ними обеими.

В этом же пролёте, но в другом ряду сидел дед такой старый, что если бы ему на днях стукнуло сто лет, Андрей бы не удивился. Удивительно было другое: почему его никто не сопровождает и куда вообще человеку необходимо ехать в таком возрасте.

У деда за спиной украдкой целовалась влюблённая парочка: рыжий парень и девушка брюнетка, обоим лет по двадцать, хотя, возможно, она постарше. Девушка командует парнем и это видно с полувзгляда.

В дальнем тамбуре бесновались трое подростков. Они толкались, гоготали, периодически открывали двери, забегали в вагон, и тут же возвращались обратно.

Рассматривать больше было некого. Андрей зачем-то пересчитал пассажиров: всего двенадцать. Все люди, как люди, ничего особенного. Что и куда их влечёт в такой поздний час? Определённо, в отличие от него, у каждого есть причина ехать в этой электричке.

Ему бы следовало подумать, что он будет делать по приезду в это загадочное Черемшаново. Хотя, что тут думать – поселится в местной гостинице, если таковая имеется, если же нет, переночует на вокзале, ему всё равно. Более долгую перспективу он не просчитывал. Подобное равнодушие к собственной персоне Андрею было не свойственно, он любил престиж и комфорт и привык платить за них любые деньги. Теперь же ему было наплевать. Что это, какой-то вид депрессии? – однако и это его не трогало…

Андрей закрыл глаза, но задремать не удавалось. Тогда он стал считать стук колёс. Считал, сбивался и начинал заново. Постепенно он попал в этот ритм, и даже сердце стало биться в унисон. И всё – никаких мыслей ни о прошлом, ни о будущем.

 

 

 

3

 

Пролетело немало времени, прежде чем Андрей открыл глаза – похоже, он  всё-таки спал. Приятная старушка вновь улыбнулась ему. На этот раз он снял очки и улыбнулся ей в ответ.

За окнами стало совсем темно. Вероятно, скоро должна быть конечная станция.

 

Андрей проспал все остановки, и за это время никто не вошёл и не вышел. Все пассажиры оставались на своих местах, только подростки из тамбура перебрались в вагон и, устроившись рядом с выходом, немного попритихли. Тётка с химкой похрапывала, приоткрыв рот. У столетнего деда глаза тоже были закрыты, и Андрею невольно захотелось проверить, жив ли он. Нестриженный  так и не сменил положения. Парочка всё ещё целовалась, но уже гораздо смелее. «Профессор» и его женщины тихонько переговаривались. Но что-то изменилось.

Ход электрички был слишком ровный, вагон даже не покачивало. Это показалось Андрею странным. Он прислушался и понял, что было неправильным: стук колёс стал совсем неразличим в монотонном гуле движения, как будто поезд мчался с огромной скоростью.

Внезапно тётка спохватилась, словно её толкнули в бок. Она подскочила, порылась в своей огромной сумке, отыскала телефон, но, взглянув в него, разочарованно вздохнула.

– Товарищи, скажите, сколько времени! У меня телефон сел.

Обращалась она сразу ко всем, но смотрела почему-то на Андрея. Он глянул на часы: все стрелки на них застыли на месте. Тогда он достал из рюкзака айфон, но и тот не включался.

– У меня тоже сел, – пожал он плечами. – А часы стоят.

Женщина недобро покосилась на Андрея: то ли не поверила ему, то ли он ей просто не нравился.

– У меня уже давно телефон отключился, – поддержала его бабуля в шляпке, – а ведь там зарядки достаточно было.

Подростки, услышав их разговор, принялись возмущённо кричать, из чего через некоторое время стало понятно, что у них такая же беда. Пассажиры, как по команде, стали смотреть в телефоны, кто-то на часы, но результат оказался одинаков для всех.

По вагону пронеслась волна беспокойства.

– Как же так, товарищи! Какая последняя остановка была? – стала выяснять возмутительница спокойствия.

Пассажиры загудели и сразу же выяснилось, что электричка ни разу не останавливалась. Беспокойство стало нарастать.

– Так что же вы сидите? – воскликнула активная женщина, подойдя к Андрею, – вам что, безразлично что происходит?

– Абсолютно, – грубо ответил он, чтобы та отстала.

Грубость оказалась действенной, тётка отвернулась и принялась пытать остальных.

– Вы что, бабуля, не заметили, что остановок нет?

– Вы знаете, мне так показалось, но я подумала, что могу ошибаться. В последнее время я часто… ошибаюсь, – она виновато улыбнулась.

– Э-эх! – тётка махнула рукой и повернулась к «профессору». – А вы что? Вам тоже всё равно, куда вас везут?

– Так мы подумали, что этот электропоезд ускоренный, – начал оправдываться тот, – видите ли, мы не очень разбираемся…

– Ага, щас прям, ускоренный! Это вам не Москва какая-нибудь!

Мужчина в очках не стал спорить. Женщина же не унималась, она явно стремилась навести панику и передать свою тревожность остальным. Голос её стал зычным, она расхаживала по проходу, размахивала руками и выпучивала глаза.

Наконец, настал момент перейти к обвинениям.

– Эти бесстыдники целуются! – она чуть ли не ткнула пальцем в парочку.

– Вас это не касается, – огрызнулась девушка.

– Этот носом  клюёт без конца!

Нестриженный пошевелился. Женщина посмотрела на подростков, те испуганно замерли, но она отвернулась и принялась тормошить старика.

– Деда! Слышь, деда! – тот резко открыл глаза. – Ты куда едешь-то?

– Я домой еду, – хрипло отозвался он, – у правнуков гостил, теперь вот возвращаюсь. А что случилось, дочка?

– Случилось?! А то, что электричка без остановок прёт, это как?! Люди, очнитесь! – она обернулась к пассажирам и театрально возвела руки вверх.

– Подождите, – вмешалась пепельная блондинка.– Во-первых, перестаньте кричать. Пожалуйста! –  по её тону Андрею сразу стало ясно, кто рулит в этой любопытной троице. – Резонно предположить, что, если на промежуточные станции билеты не проданы, то незачем было и останавливаться.

– Нет не «резонно», – зло передразнила её тётка. – Билет можно купить в дороге. И расписание нарушать нельзя!

«А ведь она не так глупа и, в сущности права,» – подумал Андрей. Что-то с этой электричкой не так, вот и контролёров он не дождался. Он попытался разглядеть, что там за окнами, но увидел лишь отражения из вагона.

– Ну я не знаю, – не сдавалась пепельная, – в любом случае должно быть логическое объяснение.

«Профессор» закивал и с какой-то неуместной нежностью погладил её по руке.

– Послушайте, – девушка-брюнетка наконец высвободилась из объятий, – а вдруг с машинистом что-то случилось, вдруг он вообще умер.

Она округлила глаза, всерьёз испугавшись своих же слов. Паренёк немедленно принялся успокаивать её.

– Котёнок, ты не понимаешь, он ведь там не один, должен быть ещё помощник.

– Значит, с ними обоими что-то случилось, – возразила девушка. Внезапно её поразила ещё более ужасная догадка. – Их захватили террористы!

– Да не, ну что ты, зачем террористам электричка? – сказал рыжий и вновь обнял подружку.

Андрей решил вступить в дискуссию.

– Не знаю, для чего террористам электричка, но с машинистом скорей всего можно связаться. Должна же быть кнопка для связи? – вопрос он обратил к неугомонной женщине. Несмотря на её излишнюю нервозность, Андрей подумал, что в экстренной ситуации от неё будет толку больше, чем от других.

– У тебя за спиной, – небрежно указала она.

Такое пренебрежение ему не понравилась, но он промолчал и нажал на кнопку. Никто не ответил, не слышно было даже шипения или другого звука, который бы означал, что связь есть.

Тот из подростков, что выглядел постарше и больше всех психовал, внезапно сорвался. Он вдруг стал отчаянно долбить кулаком в окно, сбивая костяшки пальцев. Стекло не поддавалось.

– Мы уже и Черемшаново проехали, стопудово! – кричал он, и обида в его голосе была неизмеримо глубокой. – Почему мы не останавливаемся? Мне отец ни за что не поверит! Он мне голову открутит за то, что опоздал!

Его друг кинулся к стоп-крану и резко дёрнул красную ручку. Ничего не произошло. Всего в вагоне было три стоп-крана, и, как выяснилось, ни один не работал.

 

– Надо идти в первый вагон, – сказала тётка. – Вы как хотите, а я ухожу.

Она собрала пожитки: сумку, корзину, ещё бог знает какой багаж и скрылась за дверями. Все выжидательно смотрели ей вслед. Однако через минуту она вернулась и бросила свои вещи на ближайшей скамье.

– Двери в тамбуре не открываются, будто их заварил кто, – протрубила женщина и тяжело опустилась рядом с вещами.

Пассажиры стали громко обсуждать новость, разбежались по тамбурам. Андрей поднялся с места и решил тоже обследовать ситуацию. Безразличие его никуда не делось, но любопытство на этот раз победило.

Дверь в следующий вагон действительно не поддавалась никакому воздействию. Входные же двери примыкали друг к другу настолько плотно, что даже если бы был соответствующий инструмент, разомкнуть их не представлялось возможным. Да и был ли в этом смысл? Прыгать на ходу на такой скорости равно самоубийству. Андрей был совершенно уверен, что скорость поезда запредельная. Он снова всмотрелся в окна. Свет в тамбуре был тусклый, но хоть какой-то пейзаж снаружи разглядеть не удавалось. Никакие разумные объяснения на ум не приходили.

Андрей вернулся в вагон. Старушка в шляпке, закрывшись от света ладонями также рассматривала черноту за окном. Над ней возвышалась активная женщина.

– Бабуля, что ты там хочешь увидеть? – устало спросила она.

– Меня зовут Елена Николаевна, – она оторвалась от стекла и старомодно поклонилась. – Я могу ошибаться, но по-моему снаружи ничего нет.

Теперь все как по команде прилипли к окнам.

– Ничего не видно, – вторая спутница «профессора» впервые подала голос. Он был мягкий, с хрипотцой, можно было назвать его бархатным. Андрей неосознанно стал проявлять больший интерес к происходящему. Место напротив неё освободилось, и он сразу же занял его.

– Совсем ничего не видно, – повторила она, взглянув на Андрея.

– Это неправильно, – сказал он. – Когда глаза привыкнут смотреть в темноту, должно быть видно хоть что-нибудь

– Это мне известно, – ответила она. Тон её голоса был ровный, без раздражения, но и без особого дружелюбия. Он, не стесняясь, рассматривал её правильные черты, и, похоже, их обладательницу это нисколько не смущало.

 

 

4

 

В вагоне начался переполох, пассажиры спорили, кричали, выдвигали свои версии, чаще всего глупейшие. Усерднее всех высказывалась всё та же женщина с химкой. Она вспомнила программу, которую показывали по телевизору, про то, как одного мужчину похитили инопланетяне.

– Он летел к ним в тарелку на своей машине точно так же, как мы сейчас. Я, конечно, понимаю, что он мог всё это придумать, чтобы в телевизор попасть, но ведь всё сходится.

– Да перестаньте вы чушь нести, – запротестовала «жена профессора». Андрей заметил, что она гораздо старше, чем ему показалось вначале.

– А что, вполне может быть! – девушка-брюнетка, похоже, верила в инопланетян.

Все опять зашумели. «Профессор» схватился за голову. Андрей решил взять инициативу в свои руки, дабы прекратить эту катавасию.

– Давайте попробуем разобраться, для этого предлагаю говорить по очереди! Вот вы, – он обратился к «профессору», и тот как-то весь встрепенулся, – вы имеете отношение к науке, не правда ли?

– Ну допустим, что так, – ответил тот, и сразу создалось впечатление, что этот человек привык спорить, отстаивать свою точку зрения и отбиваться от злопыхателей.

– Может быть у вас есть какие-то мысли?

– Мысли? – он растерянно оглядел «аудиторию» и громко запротестовал. – Ну что вы хотите, чтобы я вам научную фантастику пересказывал? Что мы мчимся на машине времени? Или попали в параллельный мир? Или нас каким-то образом засосало в чёрную дыру?

– А что про это говорит квантовая теория? – Андрей и сам не понял, откуда у него взялся этот вопрос. Наверное, ему захотелось поумничать перед второй спутницей профессора, но в глубине души он почувствовал себя глупо.

– Ну…, ну…, – замычал «профессор», – ну понимаете… Как ваше имя?

– Андрей.

– Я Олег, – он пожал ему руку и сразу же поправился, – Олег Дмитриевич. Так вот, Андрей, я биолог. Для меня квантовая теория сводится к фразам: корпускулярно-волновой дуализм и эффект наблюдателя. Как, впрочем, и для всех.

Андрей мысленно усмехнулся и оглядел людей в электричке. Наверняка, для них это были пустые звуки.

– Ещё раз повторюсь: я биолог, если угодно, биохимик, а не абстрактный «какой-то там учёный». Квантовую теорию предоставим объяснять специалистам. Мне проще принять данную немыслимую ситуацию, как массовую галлюцинацию.

Пепельная блондинка тут же закивала. Вторая его спутница отрицательно покачала головой. Активная женщина странно взвизгнула:

– Учёный – в говне толчёный!

– Дочка! – грозно прикрикнул на неё дед. Она недовольно зыркнула на него, но послушно замолчала и села рядом.

– Как вам не стыдно, – возмутилась пепельная. – Олег Дмитриевич – доктор наук, профессор…

– Ниночка, успокойся, – подзащитный привычно погладил её по руке.

Андрей улыбнулся – угадал-таки.

– Что же вы своего профессора по электричкам таскаете? – не удержался он от сарказма.

– А он у нас бессеребренник, – иронично заметила обладательница бархатного голоса, – Дачу вот купил у чёрта на рогах, а на новую машину денег не хватило. Старая приказала-таки долго жить…

– Хватит! – перебила её пепельная. – Никому это не интересно.

 

Наступила тишина. Версии закончились. Пассажиры старались не встречаться взглядами.

Андрей подвёл итог:

– Так! Разобраться не удалось, предлагаю следовать совету древних: «Делай что должно, и будь что будет».

– И что же мы по-вашему должны делать? – поинтересовалась девушка-брюнетка.

– Для начала давайте познакомимся. Нужно же нам как-то друг к другу обращаться. Елену Николаевну и Олега Дмитриевича мы уже знаем, я – Андрей.

Он посмотрел на спутниц Олега.

– Нина Михайловна, – сказала «жена».

Но его больше интересовала вторая женщина.

– Лора, – по-простому представилась та.

– Лариса Михайловна, – поправила её пепельная.

«Значит, они сёстры» – тут же решил Андрей.

Все по цепочке стали называть свои имена. Влюблённых звали Костя и Катя, подростков – два Сашки и Витька, нестриженный пробурчал еле слышно «Борис», выдав при этом в пространство порцию перегара. Старик попросил обращаться к нему дед Егор, а тётка назвалась Надеждой. Смотреть на неё было жалко, нервы у неё сдали, лицо сделалось нездорово красным, тонкие губы обиженно подрагивали.

– Хорошее у тебя имя, Надежда. С таким именем вообще бояться нечего! – дед Егор решил подбодрить её, но эффект вышел обратный.

– Нечего? – взвинтилась та. – Это тебе, старый, бояться нечего, ты уже одной ногой… того! А я ещё пожить хочу! Галлюцинации у них, видите ли! Не знаете в чём дело? Так я вам скажу. Это он во всём виноват, – она с бессильной злобой наступала на Андрея. – Нас в вагоне двенадцать было, пока этот не заскочил – тринадцатый. Нехорошее число, вот и случилось с нами плохое! Видела я его на перроне, наблюдала, как полиция им заинтересовалась. А ну-ка признавайся, куда ты едешь?

– Туда же, куда и вы, – Андрей не видел смысла объяснять ей что-то, у неё была обыкновенная истерика.

– Но самое страшное не это, – не сдавалась она, – вы только поглядите: у него куртка наизнанку! Это плохо, очень плохо!

Она резко затихла и безвольно заохала. По вагону пробежали смешки. Лора улыбнулась.

– Простите, хотела вам сразу сказать, как заметила, но не решилась.

Андрей рассмеялся и снял штормовку.

– Ну, всё, всё, я исправился. Не надо так нервничать!

Он подумал, что пора бы завоевать дружелюбие Надежды, однако женщина внезапно разразилась громогласными рыданиями. Это было так неожиданно, что все растерялись, и только одна Лора поспешила на помощь.

– Надя, успокойтесь, вот, выпейте, пожалуйста! –  она сунула женщине зелёную пилюлю, дала воды, достала из сумки тонометр и отвела в дальний угол мерить давление.

Надежда, и впрямь, быстро успокоилась, изредка всхлипывая, принялась извиняться, но на неё не обижались: все понимали, что виноват стресс.

 

 

5

 

Как-то само собой попутчики подтянулись к середине вагона. Тревожность немного спала, но неопределённость пугающей волной нависла над ними. Того и гляди, опять кого-то накроет. Больше всех опасения вызывал Сашка-1, тот из подростков, что выглядел постарше.

– Так что же мы должны делать, дядя Андрей? – плаксиво допытывался он.

– Сейчас мы в статусе пассажиров, и должны подчиняться правилам. Всё, что можно было предпринять, мы уже испробовали, и теперь первая наша задача – сохранять спокойствие, – Андрей чеканил слова, стараясь придать им весомости.

– И чем нам это поможет? – недоверчиво спросила Катя.

– Может и ничем, но уж точно не навредит, – ответил он и добавил совсем по-командирски. – Предлагаю экономить воду и еду, если у кого-то имеется.

– У меня, – подскочила Надежда, – у меня имеется! Полные сумки еды, я в городе всего накупила! В деревне-то у нас такого не продают. Хотите? Елена Николаевна? Лора, Олег Дмитрич… – она засуетилась, вытянув перед собой пакет, – мальчики, дед Егор? Да вы не стесняйтесь!

Пытаясь загладить свою недавнюю грубость, Надежда упорно пыталась накормить всех, но ни у кого не было аппетита.

Андрей выставил воду для всеобщего пользования, другие последовали его примеру. Катя велела Косте достать бутылку с колой. Воды оказалось не так много, и договорились по возможности не прикасаться к запасам до утра. Если таковое настанет.

Последняя фраза прозвучала ужасающе, но все мужественно смолчали. Теперь Андрею стало ясно, что призыв сохранять спокойствие восприняли, как приказ, и, волей неволей, он стал негласным лидером. Что ж, в этом есть смысл.

Дальше всё пошло так, как будто ничего экстраординарного не происходило. Пассажиры расселись по местам, вели себя непринуждённо, разговаривали вполголоса.

Надежда оказалась очень словоохотливой. Она бойко нахваливала свой большой дом, семью и хозяйство. Особенно долго рассказывала про маленького внучка, затем с неменьшей нежностью про «курочек и кроличков». Потом оказалось, что в город она ездила, чтобы поторговать на рынке мясом этих «курочек и кроличков».

– И не жалко вам? – возмутилась Катя.

– Что значит жалко? – у Надежды отвисла челюсть от такого странного вопроса. – Мы ведь только и живём за счёт хозяйства. Что же это получается, мы будем их жалеть, а сами с голоду помирать?

Развивать дискуссию в этом направлении никто не проявил желания. Катя отвернулась, не то обидевшись, не то сконфузившись.

В конце своего повествования Надежда сокрушалась, что муж её, человек покладистый и заботливый, должен встретить её в Черемшаново на машине, и теперь, наверное, от беспокойства с ума сходит. Ни у кого не вызывало сомнений, что муж у такой женщины должен отличаться необыкновенной покладистостью.

– Так что  же вы на себе такую тяжесть таскаете? Почему он вас в город на машине не повёз? – искренне удивилась Елена Николаевна.

– Ну вот ещё! Зачем машину в такую даль гонять, когда у меня проезд бесплатный, – так же искренне удивилась Надежда.

Услышав про ожидающего на станции мужа Надежды, Сашка-1 снова вспомнил про отца.

– Батя точняк уже всё Черемшаново на уши поднял. Я кое-как отпросился на концерт, а после такого он вообще меня больше никуда не отпустит.

Витька попытался поддержать друга, но тот накинулся на него:

– Ты вообще молчи, твоя бабка ему напоёт, что я тебя с пути сбиваю, он ещё и телефон отберёт.

Мальчишки начали ругаться, пытались вовлечь в свою перепалку Сашку-2, но тот был спокоен: его мать на сутках, а к утру они всё равно вернутся.

После таких слов повисло молчание, а спустя минуту по вагону пробежала лёгкая волна оптимизма.

 

– А нас никто не ждёт, – Катя невидящим взглядом буровила тёмное окно. – Мы сбежали, чтобы побыть вдвоём. Мне подруга ключи от дачи дала на целую неделю. Нас даже не хватятся, я предупредила своих, чтобы не названивали.

Она всхлипнула и закрыла лицо руками. Костя незамедлительно обнял её.

– А я уверен, что Витька прав, и утром мы обязательно куда-нибудь приедем. Котёнок, ну вспомни фильмы ужасов! Ну вспомните! – он оглядел попутчиков и обрадованно вывел удачно сложившуюся в его голове теорию. – Там всегда всё ужасное заканчивается утром. Думаете их дураки снимают? Котенок, ну не плачь! Вот увидишь: утром приедем в Черемшаново, позависаем с тобой на даче, а потом вернёмся в город и поженимся.

Реакция Кати на такую перспективу оказалась совсем уж непредсказуемой. Она вскочила и с упрёком накинулась на Костю:

– Дурак! Как ты мог?

Тот глупо смотрел на любимую девушку, боясь открыть рот.

– Ты всё испортил! – продолжала она кричать.

– Что испортил? – промямлил он.

– Ты испортил предложение!

Катя со слезами кинулась бежать. Костя застыл, как истукан, так и не поняв, чего от него хотят.

– Ты испортил предложение руки и сердца, – помогла ему Лора. – Должен быть ужин при свечах, кольцо в пирожном, и ты – непременно на коленях.

До него стали медленно доходить слова Лоры, а когда, наконец, дошли, он бросился следом просить прощения.

Елена Николаевна от души рассмеялась. Смех у неё оказался на редкость заразительным. Его подхватила Лора, затем Андрей. Вслед за ними зашлась хохотом Надежда. Профессор Олег Дмитриевич тоже рассмеялся, но очень уж сдержанно, Нина Михайловна натужно улыбнулась. Дед Егор хотел присоединиться к всеобщему веселью, но вместо смеха на него напал хриплый кашель. Спина Бориса выразительно подрагивала. Последними рассмеялись мальчишки, но не над сорванной помолвкой, а над хохочущими взрослыми.

И пока все смеялись, внутри каждого пассажира в этом заблудшем вагоне зародилась уверенность, что утро наступит.

 

Постепенно сон сморил попутчиков, все стали укладываться. В арсенале Надежды оказались не только продукты, но и вещи, которыми можно было укрыться или подложить под голову. Она раздала их нуждающимся, потом улеглась сама и быстренько захрапела. Андрей, делая вид, что ему захотелось размяться, прогулялся по проходу. На самом деле ему необходимо было удостовериться, что всё в порядке и никто больше не начнёт истерить. От его депрессии, похоже, не осталось и следа.

Дед Егор заснул, как прежде, в сидячем положении. Елена Николаевна примостилась на мягком свёртке, укрывшись огромной мужской толстовкой. Тихий пьяница Борис умудрился свернуться калачиком. Нина Михайловна легла, положив голову на колени мужу. Тот укрыл её своим плащом и сам тихонько посапывал с закрытыми глазами. По всему было видно, что люди эти не привыкли прибегать к чужой помощи.

Лора не ложилась, села напротив них, достала книжку и надела очки. Они её совсем не портили, даже добавляли сексуальности. Андрей мысленно раздел её, но очки оставил – получилось идеально.

Витька и два Сашки никак не могли улечься, всё время вскакивали, то ругались вполголоса, то тихо смеялись. Но вскоре и они угомонились.

 

Измотанные неизвестностью люди засыпали. Сон призрачным облаком расстилался по вагону.  Казалось даже свет стал приглушённее. Впрочем, Андрею не показалось: лампы через одну потухли, но это не встревожило его. Так было правильно.

Будущие молодожёны всё ещё оставались в тамбуре. Андрей не стал их тревожить. Он ушёл в другой конец вагона, сел на своё прежнее место и тоже попытался заснуть.

 

 

6

 

– Коты Шрёдингера, – послышался голос Лоры совсем рядом. Андрей открыл глаза. Она сидела прямо перед ним.

– Что, прости?

От неожиданности он растерялся.

– Все мы в этом вагоне коты Шрёдингера. Ты ведь слышал про тот мысленный эксперимент с котом в коробке? Кроме кота в ней должно находиться  радиоактивное вещество и пробирка с ядом. Если вещество распадётся, то пробирка лопнет, и кот умрёт, а если не распадётся – кот останется жив. И пока наблюдатель не открыл коробку, для него кот и жив, и мёртв одновременно.

Лора говорила об этом так просто, словно рассказывала рецепт пирога. Андрей лихорадочно пытался вытащить из памяти эту информацию.

– Кажется, это называется суперпозиция, – вспомнил он. – Хочешь сказать, что мы оказались на месте того несчастного кота? Но мы ведь люди, не коты, мы осознаём свою «суперпозицию».

– Даже если и так, сделать всё равно ничего нельзя. А хуже всего, что мы и предположить не можем, чем всё это закончится, – её голос наполнился горечью.

– Тебе страшно? – он вдруг догадался, что пришла она к нему именно поэтому.

– А тебе нет?

– Страшно, – он почти шептал, ему не хотелось, чтобы кто-нибудь ещё услышал их разговор, – но, пойми, этот страх бесполезный и ни к чему не приведёт, значит, он не имеет смысла.

Лора вздохнула:

– Я боюсь, что больше не увижу сына.

Андрея, будто ошпарило. Он испугался, что Лора расплачется, но внешне она была необычайно спокойна.

– Уверен, что увидишь, – он хотел сказать ещё что-то банальное, но осёкся, поняв, что ей не нужны его уговоры. – Лора, давай просто считать, что мы попали в аномальную зону, где законы физики почему-то сломались. Но мы обязательно из неё выберемся.

Она благодарно улыбнулась. Андрей попытался угадать, замужем ли она, и решил, что нет.

– И где же сейчас твой сын? – поинтересовался он, – у бабушки?

Лору рассмешил такой вопрос.

– Мой сын сейчас в мореходке. Ему уже девятнадцать.

Андрей снова, помимо воли, бесцеремонно разглядывал её. Он всё больше очаровывался этой женщиной. При этом он ясно видел в ней какой-то изъян, но никак не мог понять, в чём дело. В полумраке она выглядела почти юной. В ней не было ни притворства, ни позёрства. Она открыто встречала его изучающий взгляд, словно и сама была не прочь отыскать в себе что-то непознанное.

– А хочешь, я расскажу про себя правду? – неожиданно спросила она.

– Правду?

– Да, правду. Когда-то давно произошла история, из-за которой я погрязла во лжи. Ни одна живая душа не знает об этом, и, ты не представляешь, как мне хочется рассказать правду. Не важно кому, – она замолчала, и, подумав, что это прозвучало бестактно, с улыбкой добавила, – извини, ты всё же самый лучший кандидат на «свободные уши».

Андрей не любил откровения, тем более женские, предпочитая наблюдать за людьми на расстоянии. Он не понаслышке знал, каково это, когда на твою голову обрушивается тяжесть чужого бытия, и эмпатия рвёт тебя на части. Но Лора была лёгкая, как пёрышко, и он вдруг понял, что от неё готов выслушать всё, что угодно. Да и что за вина могла быть у такой, как она – не подала нищему или не подобрала бездомного котёнка? Андрей усмехнулся своим мыслям. Лора приняла это за согласие.

– Спасибо, – шепнула она и начала свой рассказ, полагаясь на то, что всё сказанное останется в этом вагоне.

 

 

7

 

– Нина – моя сестра. Верней сказать, она мне больше, чем сестра. Когда мы потеряли родителей, мне было пятнадцать, а ей двадцать три. На её плечи легла непосильная ноша. Знаешь, как трудно воспитывать ребёнка в пубертатный период? – Андрей отрицательно покачал головой. – Так я тебе скажу: это очень сложно. А воспитывать младшую сестру – это архи сложно. Нина всеми силами пыталась заменить мне родителей. Даже сейчас она считает, что не справилась, и поэтому до сих пор не перестала меня воспитывать.

– Это чувствуется, – с усмешкой подтвердил Андрей.

Лора тоскливо вздохнула и продолжила:

– Мы жили вдвоём в огромной сталинке в тихом центре, которая досталась нам в наследство. А потом у Нины появился Олег. Он сразу же стал для меня эталоном мужчины, и я влюбилась в него точно так же, как сестра. Но я затолкала свои чувства в тёмный мешок с надписью «платоническая любовь» и жила с этим долгое время. О близости с Олегом я и помыслить не могла, а он ни о чём таком даже не догадывался.

Вскоре Олег и Нина сыграли свадьбу и он переехал к нам. О размене квартиры не могло быть и речи – это была прежде всего память о родителях. Олег в то время был нищий аспирант, а тут места хватало на всех. Молодожёны наслаждались своим счастьем, и я всё время была рядом, сбоку-припёку.

– Ты страдала?

– Совершенно верно, я страдала. Но что-то сделать с этим я не пыталась. Удивительный мазохизм, правда? Мне было двадцать лет, и я страдала.

Андрей представил её двадцатилетней и тут же почувствовал укол ревности к аспиранту-очкарику.

– Насколько мне известно, в двадцать лет девушки уже пускаются во все тяжкие. Ну или хотя бы думают о замужестве.

– Это не про меня. Я хоть и училась на инязе, у меня совсем не было круга общения. Я жуткий интроверт. К тому же у меня врождённый порок сердца, так что во все тяжкие я никак не могла. Из-за своей болезни, я ещё в детстве дала себе слово, что никогда не выйду замуж. Ты будешь смеяться, но я была уверена: если вдруг это случиться, то вскоре после свадьбы я обязательно умру. Так и представляла себя в гробу в подвенечном платье. В этот момент мне было так жаль своего условного мужа, что я рыдала горючими слезами.

Андрею не хотелось представлять этот кошмар, и уж тем более он не собирался смеяться. Но Лора смеялась. Её самоирония, видимо, давно стала надёжной защитой от жалости к себе.

– И вот однажды случилось так, что Нина по работе надолго уехала из города. Олег и я остались вдвоём. И тут всё завертелось. Наверное, я сама соблазнила его, иначе не могу объяснить, почему он пошёл на это. Но тогда я так не считала. Тогда я вообще ни о чём не думала, кроме того, чтобы поскорее вновь запрыгнуть к нему в постель. Всё свободное время мы занимались любовью. Мы сошли с ума, слетели с катушек, нас даже не мучила совесть. Это были два месяца счастья, и я дам голову на отсечение, что Олег тогда был счастлив со мной.

А потом вернулась Нина, и всё стало, как раньше. Не сговариваясь, мы с Олегом объявили табу на эту историю. Мы никогда не обсуждали случившееся, ни взглядом, ни намёком не выдали себя. Нина для него всегда была священной коровой, и, кажется, он до сих пор грызёт себя за ту слабость.

– Неужели вот так всё и закончилось, и даже не было желания повторить?

– Наверное, нам было слишком стыдно, чтобы помышлять о таком. Но это ещё не финал. Спустя время, я поняла, что беременна. Я безоговорочно решила родить ребёнка – другого варианта для меня не существовало. Врачи отговаривали, предлагали хорошо подумать, пугали возможными последствиями, но я была упорной. Ребёнок от Олега! – я ведь даже мечтать об этом не могла…

Но всё же мне нужно было время, чтобы подумать, как преподнести новость Нине и Олегу. Открывать правду я уж точно не собиралась. Я купила билет и срочно улетела на юг.

Был конец августа, бархатный сезон. Я купалась, загорала, объедалась фруктами, жила в своё удовольствие и была безмерно счастлива. А когда вернулась домой, наврала, что у меня случился курортный роман. Потом, немного выждав, призналась в своей беременности. В марте родился Антошка, и я снова наврала, что роды были преждевременные. Так я и погрязла во лжи.

Антошка сразу был похож на своего отца. Я почти уверена, что Олег обо всём догадался, но изо всех сил старался верить, что забеременела я не от него. Иногда мне кажется, что и Нина подозревает что-то, но не хочет устраивать разборки и устанавливать истину. Но больше всего я боюсь, что Антошка поймёт, кто его настоящий отец. Страшно даже представить его реакцию.

В какой-то момент Лора отвела взгляд. Она печально смотрела на своё отражение в чёрном окне. Андрей слушал её и думал, что она не просто застряла в пресловутом любовном треугольнике – она вынесла себе обвинительный приговор. Но Лора не заслуживает его, это уж точно.

– У Нины с Олегом детей нет. Все эти годы мы втроём растили моего сына, холили его и лелеяли. А теперь Антон далеко от нас. Я сама виновата: с детства врала сыну, что папа его был моряком,  потерпел кораблекрушение и пропал где-то в Саргассовом море. После всех этих россказней Антошка стал бредить морем. Я ведь его долго отговаривала от поступления, просила не уезжать, да куда там! Никто из нас не смог его переубедить.

– Мореходка, это не самое страшное, что может случиться с мужчиной, – заверил её Андрей. – А как же личная жизнь? Не поверю, что её у тебя нет.

– Скажем так: я заводила себе мужчин, но всегда ненадолго. Моя детская установка работала безотказно. Хотя… однажды я чуть не вышла замуж. Но не вышла: не могла избавиться от чувства, что своим замужеством я всего лишь хочу закончить эту историю на троих. Я вовремя поняла, что ничего не закончится – будет история на четверых.

Вот так и живём, – подытожила она, – всё в той же квартире. Тёмный мешок с платонической  любовью пылится на антресолях. Олег по-прежнему боготворит Нину, а она благосклонно принимает это. Сестра считает меня неудачницей, хотя любит и жалеет. Олег любит меня по-родственному и тоже жалеет. Это и есть моя правда, – Лора улыбнулась и тут же, без паузы, не оставляя места комментариям, спросила, – а ты всё-таки куда едешь, тринадцатый пассажир Андрей?

– Куда глаза глядят, – ответил он.

– У тебя что-то случилось?

– Абсолютно ничего.

И ей пришлось поверить.

 

 

7

 

Андрей проснулся с ощущением радости. Спалось ему сладко, даже несмотря на затёкшую спину. Разлепив веки, он понял, что утро наступило. Вагон утопал в рассветных лучах. Мир за окном был статичен – они всё же куда-то приехали.

Напротив, в обнимку с его рюкзаком, укрытая его же штормовкой, спала красивая Лора. Он позавидовал рюкзаку, несколько секунд понаблюдал за ней, а затем, крадучись, направился к противоположному выходу. Необходимо было осмотреться.

Увезённые электропоездом, спали все как один. Андрей тихонько прошмыгнул в тамбур. Боковые двери оказались открыты, перед ним возникла превосходная панорама июньского леса. Он глубоко вдохнул утреннюю свежесть и спрыгнул в сверкающую росой траву.

 

То, что он увидел потом, не могло иметь никаких объяснений, это было поистине нечто сверхъестественное. Электричка, как таковая, исчезла, от неё остался один вагон. Он стоял посреди лужайки, заросшей одуванчиками, жёлтые головки которых медленно раскрывались навстречу утреннему солнцу. В траве под колёсами вагона с трудом можно было рассмотреть трухлявые шпалы и проржавевшие рельсы, по которым, определённо, много десятков лет не было никакого движения. Загадка была неразрешимой.

Вокруг лужайки выстроились берёзы и осины, между ними проглядывал цветущий шиповник и другие кустарники, названия которых Андрей не знал. Птицы щебетали так, словно вместе с ним радовались благополучному завершению ночного кошмара.

Андрей глянул на часы, но они были бесполезны. Пришлось сориентироваться по солнцу. Оно ещё не полностью вышло из-за леса, значит времени было пять-шесть утра.

 

Чуть погодя внутри вагона послышались голоса. Попутчики проснулись и поспешили наружу.

Первым делом Андрей помог выбраться Елене Николаевне. Он подхватил её на руки, она обрадовано заахала и засияла счастливой улыбкой. Потом он так же легко поймал Лору, улучшив момент, прижал её к себе. Она не сопротивлялась. Дед Егор, наотрез отказавшись от помощи, кряхтя, полез по ступенькам вниз. Пока он спускался, остальные выбрались с другого конца вагона.

Под ногами была твердая почва, и людей охватило ликование. Они бегали по поляне, трогали траву и цветы, проверяли землю на прочность, дабы убедиться, что это не иллюзия. Надежда бросилась обнимать попутчиков, но Андрея на всякий случай обошла стороной. Костя нашёл в траве божью коровку, и все, включая профессора-биохимика, побежали смотреть на неё.

Радость спасения быстро переросла в неразбериху. Пассажиры кричали наперебой, удивляясь, куда девался остальной поезд, но по большому счёту это уже было не важно. Неутолимое чувство свободы охватило каждого.

 

Жизнь продолжалась, и теперь нужно было решать, что делать дальше. Прежде всего разбрелись по кустам: «девочки налево, мальчики направо». Когда вновь собрались вместе, сошлись на том, чтобы пойти через лес. Надежда заприметила там тропинку, хоть и заросшую, но вполне различимую. Мобильники не подавали признаков активности, поэтому особого выбора не было, и как только мужчины разобрали багаж Надежды – она ни в какую не соглашалась оставить его здесь, – все дружно двинулись вперёд.

Шли гуськом: впереди Андрей, замыкали шествие два Сашки и Витька. Они порядком отстали, но за них  никто не волновался. Мальчишек было слышно на весь лес, они диким голосом орали рэп, который, по всей видимости, вчера слушали на концерте.

 

Внезапно за деревьями показалось какое-то движение. В густом папоротнике мелькнула лохматая серая спина.

– Волки! – завизжала Катя и спряталась за Костю.

Люди испуганно остановились. Папоротник расступился, и на тропинку выбежал пёс породы дворняга. Надежда зычно рассмеялась:

– Ой, не могу! Волки на неё напали!

Пёс испуганно остановился поодаль, принюхался и, решив, что опасности нет, устремился к людям.

Подбежав к Андрею, он вдруг впал в небывалый восторг. Он радостно заскулил, затявкал, закрутился волчком и вскакивая на задние лапы, пытался лизнуть Андрея в лицо.

– Ну-ну! Пёсель! Хороший мальчик! – он потрепал его за холку, погладил лохматую морду, и тот преданно уткнулся мокрым носом в его ладони.

– Он, кажется, узнал тебя, – удивилась Лора. Андрей и сам был озадачен.

Лора осторожно погладила дворнягу. Обнюхав её, пёс дружелюбно замахал хвостом, и тут же вся компания ринулась знакомиться с ним.

Как только процессия двинулась дальше, четвероногий повёл себя странно. Он метнулся в глубь леса в сторону от намеченной дороги, упал на передние лапы и принялся отчаянно лаять, словно зазывая людей следовать за ним. Андрей разглядел в этом направлении ещё одну проторенную тропку. Посовещавшись, решили идти по ней: пёс наверняка дворовый, а значит сможет вывести их из лесу.

 

Какое-то время путники послушно шагали на лай собаки и вскоре действительно вышли на открытое пространство к подножию  невысокого холма. На вершине этого холма, как на картинке, стоял старый деревенский дом. Пёс по-хозяйски побежал наверх, люди беспрекословно последовали за ним.

 

 

8

 

Вдоль редкого штакетника густо цвели одичавшие пионы. Калитка болталась на одной петле. Путешественники осторожно вошли в неё, покричали хозяев. Никто не отозвался.

Дом выглядел запущенным: брус потемнел от времени, шифер на крыше покрылся мхом, краска на крылечке и ставнях облупилась. Двор почти весь зарос бурьяном.

Два Сашки и Витька побежали смотреть по окнам, быстро вернулись и доложили: «В доме никого нет».

В ответ на это пёс залаял, понесся к двери, носом приоткрыл её и лихо затанцевал на крыльце, приглашая войти. Андрей пошёл первым, пригнувшись, миновал тёмные низкие сени, и сразу оказался в просторном помещении с большой деревенской печью и кухонным убранством.

– Хозяева есть? – ещё раз на всякий случай спросил он.

Похоже, дом стоял пустой уже давно. По углам скопились комья пыли. Пустота  отдавалась безжизненным эхом, но, в то же время, в воздухе витало присутствие чего-то родного.

Андрею показалось, что здесь всё было, как у бабы Липы, когда его ещё ребёнком привозили к ней и к деду на лето. Подробности он помнил плохо, но это детское ощущение деревни осталось навсегда. В доме у прабабушки неизменно пахло свежеиспечённым хлебом, а у прадеда в столярке струганным деревом, и эти запахи в то время были для него настоящим счастьем.

И тут Андрей понял, что же так взволновало его: как ни странно, в этом заброшенном доме тоже пахло свежим хлебом.

 

Поскольку хозяева не объявились, решили хозяйничать сами. Набрали воды в колодце, по очереди умылись, согрели чайник, отыскали заварку и кружки. Заглянули в холодильник, он оказался рабочим. Внутри обнаружился большой батон докторской колбасы, банка с солёными огурцами и бутылка водки. На столе, накрытый белым полотенчиком, лежал тёплый, хрустящий, дырчатый хлеб. Никто не стал задавать вопросов по поводу происхождения этих продуктов, и, все были благодарны друг другу за это.

Надежда достала какие-то баночки из своих припасов, и они с Лорой наделали бутербродов. Андрей откупорил бутылку.

– Выпить кто хочет?

Профессор от возмущения поперхнулся.

– С утра? Нет уж, увольте!

– А я выпью, – Андрей плеснул себе водки, и тут же рядом с ним непостижимым образом вырос Борис, молча протягивая кружку.

– И мне налей, мил-человек! – потребовал дед Егор.

– Мне капельку плесните, – кокетливо попросила Елена Николаевна.

– А, давай, – махнула рукой Надежда.

– И мне, – улыбнулась Лора.

– И мне, и мне! – Витька, гримасничая, тянул руку.

– Я тебе сейчас как налью, так мало не покажется! – обрушилась на него Надежда.

– Да пошутил я, пошутил, – прокричал Витька, мальчишки загоготали, схватили бутерброды и убежали во двор.

Пёс улёгся на пороге и периодически ворчал, напоминая о себе. Дворняге выделили большой ломоть колбасы, который он проглотил, не жуя. Смачно облизнувшись, он улёгся на место и стал снова просительно поглядывать на людей.

Потом пили чай и вспоминали ночь. Теперь уже не стыдно было признаться, какой страх испытывали тогда. Андрей смотрел на возбуждённых, радостных людей, и понимал, что, не имея совсем никаких оснований, они всё равно верят, что обязательно доберутся домой. Его охватила непонятная тоска.

 

Через некоторое время прибежали ребята и, как обычно, шумно и сбивчиво рассказали, что забрались на крышу и увидели оттуда дома и людей.

– Вроде, это деревня! – захлёбываясь от радости сообщил Сашка-1.

– Точно деревня! – поддержал его Витька.

– Да не, это посёлок! – возразил Сашка-2. – Там даже станция есть!

И всё пришло в движение. Все оживились, заспорили, засобирались, заторопились в дорогу. Андрей же почувствовал жуткую усталость, и, отчётливо понял, что ему не надо спешить.

– Я остаюсь, – объявил он.

Суета резко прекратилась.

– В этой глуши?

– Зачем?

Для Кати и Кости такой поворот событий был непостижим.

Андрей пожал плечами. У него не было ответа, но зато была уверенность в НЕИЗБЕЖНОСТИ этого, точно такая же, как в тот момент, когда он накануне вечером запрыгнул в электричку.

Елена Николаевна горько вздохнула, на глаза у неё навернулись слёзы.

– Как же так, Андрюша? Как же так?

– Пусть остаётся, коль ему так надо, – зло отрезал дед Егор.

– Я тоже останусь, – заявила Лора.

Теперь все воззрились на неё. От этих слов у Андрея внутри всё перевернулось, но, помня ночные откровения, он не спешил поверить ей.

– Лора, так нельзя, – с ужасом воскликнула Нина Михайловна, – это невозможно!

– Лора, это невозможно! – повторил вслед за ней Олег Дмитриевич. Тон его был намного мягче, но от этого казался ещё более убедительным. – Ты должна думать о своём здоровье! Врачи, лекарства, обследования – от этого зависит твоя жизнь. Ты не можешь поступать легкомысленно.

– Через неделю Антошка приедет, что мы ему скажем? – выложила главный аргумент Нина.

Лора смотрела в пол, и по тому, как она молчала, Андрей понял – она не останется.

 

Когда все вышли, Лора задержалась в дверях.

– Извини, – тихо сказала она.

– Тебе не за что извиняться, – ответил Андрей.

Она стояла напротив него растерянная и грустная, как будто случилась какая-то беда, но она никак не может осознать этого.

–  Я думаю, мы оказались здесь из-за тебя, – наконец сказала она. – Тебе нужно было приехать сюда, и ты приехал.

Он притянул её к себе. Она, всхлипнув, прошептала:

– Знаешь, я всегда безумно переживала за кота, а этого Шрёдингера прям ненавидела.

Андрей молчал. Лора плакала. Его небритая щека стала мокрой от её слёз. Он обнял её крепче.

– Лора, ты не умрёшь, когда выйдешь замуж. Ты будешь жить долго.

 

Двенадцать пассажиров злополучной электрички спустились с холма. Они шли в направлении деревни. Их возвращение стало реальным, но радость притупляло невнятное чувство утраты.

И тут, вразрез с их настроением, лес огласился «Прощанием славянки». Сработал будильник Бориса, и он сконфуженно забормотал:

– Семь часов… Семь часов утра… Телефон заработал…

Оптимизм снова завладел путниками, и теперь люди жаждали только одного – как можно быстрее оказаться дома.

 

 

9

 

Андрей остался один. Он налил себе водки, похрустел огурцом, упал на широкую кровать и провалился в бесцветную и беззвучную бездну.

 

Часа через два он проснулся. Пёс, нарушив все правила, пробрался в комнату и всё это время сидел возле кровати, охраняя его сон. Андрей поднялся с лёгким сердцем, вышел во двор. Четвероногий бежал за ним по пятам, не отставая ни на шаг.

Андрей никак не мог вспомнить, как же звали того пса у бабы Липы, который вечно срывался с цепи и убегал в лес, но к вечеру обязательно возвращался. Потом его перестали сажать на цепь. Кажется, он был очень похож на этого дворнягу.

И вдруг он вспомнил – Ворчун!

– Ворчун! – позвал Андрей, и пёс радостно залаял. Его и назвали так, потому что он всё время ворчал, особенно когда был щенком. ­– Ворчунище, дружище, как же я тебя сразу не узнал!

 

За огородом голубой рябью поблёскивала речка. Андрей знал, что если идти по тропинке, можно выйти на берег. Там к раскидистой иве всегда была привязана деревянная лодка. Мотор от неё хранился у деда в столярке.

В конце огорода, в самой его низине Андрей заметил деревянное строение, крытое железом. Внутри у него ёкнуло, и он прибавил шаг. Дверь со скрипом отворилась, и тот самый запах детского счастья ударил в нос, да так, что закружилась голова. Это и была дедова столярная мастерская. Всё здесь осталось таким, как помнил Андрей. И дерево было свежим, ещё не просохшим.

Андрей обрадовался: теперь ему даже не придётся придумывать, чем он станет промышлять на новом месте. Тогда, в детстве, он мечтал работать в столярке, чтобы быть, как дед. Имя деда, он пока не вспомнил. Его все так и называли – дед. Но он знал, что обязательно вспомнит.

 

Андрей нашёл маслёнку, смазал петли на двери, потом взял молоток с гвоздями и пошёл ремонтировать калитку.

 

 

Света

 

 

Света не спала всю ночь, хотя и пыталась прилечь на жёсткой кушетке. Паника никак не отпускала её. Перед глазами так и стояла ужасная картина, которую она застала, приехав к Андрею. Входная дверь была не заперта, предчувствуя беду, она осторожно вошла и сама чуть не свалилась в обморок: Андрей лежал на полу под кондиционером весь холодный в мокрой рубашке с синими губами. Какое-то шестое чувство подсказало ей, что он ещё жив. Света взяла себя в руки, попыталась растормошить его, но добилась только того, что её саму заколотило в лихорадке. Трясясь и рыдая она кое-как объяснила оператору скорой, что случилось и куда надо приехать. Врачи реанимации появились быстро, Света наврала, что жена и поехала сопровождать его.

Спасибо доброй медсестре, которая разрешила ей, пусть и не бесплатно, остаться на ночь в коридоре приёмного покоя. И даже дала успокоительное, пусть оно и не помогло.

Света всю ночь проплакала, а к утру внезапно отключилась. Через час она так же резко вскочила, как и заснула. Было пять минут восьмого.

 

Та добрая дежурная сестра в приёмном покое оказалась на месте, Света достала тысячную купюру и положила ей на стол.

– Пожалуйста, мне нужно узнать его состояние, – она умоляюще сложила руки.

Сестричка спрятала купюру, позвонила по телефону. Ей быстро ответили. Она испуганно взглянула на Свету, прикрыв рот ладонью.

– Что? Что? Ну говори же! – закричала та. Голос её сорвался на рыдания, она уже и сама догадалась.

– Умер не приходя в сознание, – тихо повторила сестра услышанное. – Время смерти семь часов утра.

 

 

Эпилог

 

На железной дороге всю ночь был большой ажиотаж. Исчез вагон последней электрички.

Сначала, правда, думали, что пропали конкретные люди: на станции Черемшаново встречающие не дождались встречаемых. Они и подняли тревогу. Седой мужчина на Тойоте утверждал, что его жена села в последнюю электричку и позвонила ему, как только та тронулась. Потом связь с ней пропала, и в Черемшаново она не приехала. Шумная семейная пара, которая встречала своего сына с друзьями, настаивала на том же.

Полиция не смогла дать полезную информацию, зато станционный обходчик заметил, что одного вагона в этой самой электричке не хватает. Прозвучало это абсурдно, однако с ним всё же поговорили, принюхались. От него, конечно, пахло пивом, но пьян он не был. А когда пересчитали вагоны и сверились с документами, поняли, что он прав. Пришлось вызывать начальника станции.

Всю ночь он выяснял, связывался, давал распоряжения, хотя толку от этого оказалось мало. Встречающие ругались, требовали, упрашивали, даже угрожали, но дело не продвинулось ни на йоту. До самого утра продолжалась эта безумная канитель.

А утром позвонили пропавшие пассажиры. Все выдохнули, кроме начальника станции – вагон ведь так и не нашёлся.

Примерно в десять тридцать утра на электропоезде, следующем из Михеевки через Черемшаново, вернулись  пассажиры пропавшего вагона – всего двенадцать человек. Они сообщили, что пару часов назад выехали из пункта «305-й км». И всё бы ничего, но ни одной станции с таким названием на всей железной дороге нет.

И вообще, они рассказывали какие-то небылицы про своё путешествие. Им, понятно, не верили, но и опровергнуть тоже не могли.

Некоторые печатные издания, как Черемшановские, так и областные, на своих сайтах опубликовали эту историю. Однако их не только захейтили пользователи, но ещё и соответствующие органы распорядились удалить информацию, как искажающую действительность.

 

А вагон позже списали по причине истёкшего срока эксплуатации.

 

 Июль 2024