“Брызжется вечность мокротой”

Брызжется вечность мокротой,
Идя неприкаянно,
Брызжет и брызжет свободой,
Со времён ископаемых.

Кости напомнят о мамонтах,
Остатки тех лет,
Иероглифы не безграмотно,
Рисуют радость побед.

В хуторе прошлое тлея,
Решило что жить вторично,
Закончилась эпопея,
Гнилости цвет коричнев.

Заглянув в те пустые колодцы,
Я слышал эхо перемен,
Раскатом в уши мои льётся,
Суля последовательный тлен.

 

“Мемориальное небо”

Мемориальное небо,
и солнце в заплатках,
Капает ясь на остатки.
Ядерным пеплом палима,
Стоит Хиросима.

Глазницы, пустые колодцы,
зияют под солнцем.
Трупам всю печень выклевал ворон,
Летая по полю,
У самого синего моря,
Неся своё горе.

Ударил колокол по новой,
По площади голой,
То звуки войны,
Городов головни,
Пепел и ржавые гвозди,
А в небе
лишь дымные звёзды.

Ах гул ударов по стеклу,
Не забыть, не стереть никому.
Здесь тленье правит бал,
И трепетно сидит Ваал.
Теней застывших жест,
Над кровлей
этих мест.

 

“Торговец образами”

Стоящий тополь удивлён,
А птица рассвета боится.
Веревка с висящим бельём,
Натянута у больницы.

Поникшее солнце светит,
На громадой стоящие горы.
И радостным возглосом дети,
Играют у шумного моря.

В переплетенье красок Париж,
Горящие сонмы окошек.
Ты ветер старый, шевелишь,
Тот куст продрогший.

Города уже требуют правду,
Говорят что забыли вчера.
Гнев устремляя к ландшафту,
Услышат как гудит пчела.

Стоит и твердит в полумгле,
Опустевший фасад у сада.
Листву приближая к земле,
Ожидает он часа распада.

О облака, парящие летом,
Томят вас незримо века.
И лучше вас в мире этом,
Не видел воды я пока.

 

“Воздвиг в сарае памятников тонны”

Воздвиг в сарае памятников тонны,
Да рукотворных, из колёс и палок.
Пусть не красивы, но зато покорны,
Стоявши средь предметных свалок.

Пытаясь убежать от лжи и полуправд,
Какой не окружай меня ландшафт
И как бы не была поэзия мила.
Усталость всё же к лире вознесла.

Душа в консервной банке из мечты,
Летит туда где нет не я, не ты.
А тело брошено на свалке горя,
Лежит, желая вырваться на волю.

 

“Сказ про мусор”

Смотря в окно, я видел город,
Шумный.
За ним есть свалка и овраги.
Скрывают эту мерзость флаги,
Там где-то тихо,
здесь безумно.

Дорога железная мчалась сквозь слёзы,
О грёзы..
Когда-то город бледный,
Дул в свой рожок победный.
И дали,
В кострища утренние впали.

И вот в зарёванном тумане,
Встряхнулись спелые герани.
На длани,
Дождинки капать перестали.

Роса легла на травы и соцветья,
Заметьте.
Всё проходило, ну и в ряд,
Являлся лиходей закат.

Святил на шелест берёзы,
На обожжённые колёса.
На речку звенящую гладью,
Согрев последней благодатью.

Сейчас я вижу только грязь,
Ну грязь так грязь, кому-то в разь.
Но мусор ведь страшней,
В раскате знойный дней.

 

“Заря”

Окно раскрытое как книга,
Кровать для повседневных грёз.
Газета, на столе гвоздика,
Росяный, инистый мороз.

Огнищем пёстрая заря,
Графин в багряном омовенье.
Звезда что борется за зря,
Перетекает во мгновенье.

Финальные стихи рассвета,
Летят над полем сжатой ржи.
Дремотой тихою одета,
Трава покошеной межи.

И неба остветленный край,
Средь хмурых пятен,
И смысл этого всего,
Мне так понятен.

 

“Финал Помпеи”

Последний день Помпеи,
Смог и пепел, город обволок.
Сгорели оды, гимны, эпопеи,
Безмолвно смерть творит злой рок.

Культура древних канула во тьму,
И лишь в руинах плачет обелиск.
О том что всё сгорело на корню,
И ветер издаёт протяжный визг.

Застыли в камне скорбные тела,
Искажены посмертным воплем лица.
В остатках, там где жизнь цвела,
Лишь тишина и пепла пеленица.

И над руиной жалкой, знак стоит,
Везувий вечный, грозный и немой.
Самим безмолвием кричит,
Навеки обретя покой.

 

“Мокрое окно”

Глядись сквозь мокрое окно,
К стеклу прижавшись плотно.
Уже не изменить давно,
Всю жизнь бесповоротно.

Иду по мокрому асфальту,
От фонаря тускнеет свет.
Всё повторилось вновь и вновь,
Увы давно, спасенья нет.

Луна над чёрными домами,
В индустриальном бурьяне.
Глухой зловещий лес,
Под натиском луны исчез.

И свет блеснул в немом тумане,
Я видел стол, окно, герани.
О мысли, мысли прочь!
Гляди. Сам канешь в ночь.

 

“Рябеет сумрак повсеградно”

Рябеет сумрак повсеградно,
Дома сухи, прохладны и немы.
Зияет луч над пустошью злорадно
Пытаясь раздавить блокады тьмы.
У мрака все глазницы малы,
Глядят своим гнетущим взором.
И по астральному вокзалу,
Бегут светилы под напором.
А ночь горбатка до зари взрастает,
И хмуро ветер травушку качает.
И око, фонари в руке держа,
Выходит на работу не спеша..

 

“Растёт многолетье столба”

Растёт многолетье столба
Всё мутно как в сне.
И без конца в ночи скрепя,
Развеет миф о новизне.
Горячка нового асфальта,
Самообмана образец,
Распорядителен без слов,
Гул заводных сердец.
Лампа светит, тихо, пылко,
Окурок тлеет на земле,
И чувствуя родную жилку,
Желает быть и спать во мгле.
Желая дожить до рассвета,
Краснел и затлел,
Последним жаром разогрета,
Земля. Пристанище для тел.