Привет, дневничок, я заселился. Обживаюсь. Кое с кем из коллег познакомился.

Мышка и Лягушка с чумовым видом носились по турбазе, словно никогда никуда не выбирались. Но если Мышка-норушка при заселении заявила, что на писательский семинар приехала впервые, и её можно было понять, то Лягушка явно переигрывала свою роль. Её фамилию в списках всевозможных конкурсов я встречал, и не раз. Похоже, что с одним и тем же рассказом ездит на все конференции, конвенты и семинары.

Я нашёл свой домик быстро, а на столовую набрёл не сразу. Тот ещё квест. Может, я уже стар и ленив, но люблю, когда всё в одном месте: и спальня, и едальня. Тут же нас разместили поодиночке, на каждого однокомнатный теремок с милым крылечком. Турбаза маленькая, обнесена частоколом, как в русских сказках. За Кощея тут буду, видимо, я. Самый старый, попавший благодаря воле случая на ежегодный семинар прозаиков с названием «Молодые голоса».

Неповоротливая туша Медведя угрюмой тенью мелькнула возле административного терема. Наш мэтр сильно сдал за два года, что прошли с нашей встречи на конвенте в Новосибирске. Тогда Медведь был насквозь пропитан дешёвым коньяком, весел и бодр, ему вручали статуэтку «Аэлиты», и он благосклонно принимал поздравления. Теперь же старик выглядел трезвым и унылым. Полагаю, в таком состоянии он меня и не вспомнит.

Пока, дневничок, мне ещё проду «Золушки для Принца Тьмы» писать.

***

Привет, дневничок, вчера был вечер знакомств. Кроме Мышки и Лягушки, есть Зайка-попрыгайка. С костылём. Вот какая тяга к литературной учёбе! Сломал лапку, но доскакал до травмпункта, а оттуда до вокзала. Естественно, Зайка в центре внимания всех девушек. Ему двадцать пять, он прыщав, худ и лопоух. У него есть все шансы написать стоящий текст, потому что до беседки у ручья, где происходит вечерняя алкоголизация участников семинара, ему не допрыгать. Значит в течение дня и ночью он будет могуч и писуч.

Прозаиков прибыло не много, Чита — это тебе не Москва, но у писательских семинаров такая концепция: кочевать по всей стране, а не гнездиться в столицах.

Каждый рассказал о достижениях: то эссе в альманахе «Муза», то рассказ в журнале «Содружество талантов» и прочее. Я помалкивал, пока меня не спросил Медведь, что я тут делаю. Несколько неуместный вопрос. А что, топу продаж на АТ уже на семинар приезжать нельзя? Я, между прочим, вне конкурса заявился и участие оплатил, не то, что бюджетные мышки-зайки. Конечно, я ему этого не сказал, я ему это подумал, но повздыхал для приличия. Нацепил наидобрейшую улыбку из волчьего арсенала, и ответил, что я хоть и автор семи романов в жанре ромфант да запятнал себя договором с «Эксмо» на серию, но всё же не теряю надежды написать что-то настоящее. И тема есть! Трагедия графини «Ничего-Не-Знаю». Удивлён, что Медведь при всей начитанности о Вике Оболенской и не слыхал.

Пока, дневничок, мне сегодня не только проду для «Золушки» писать, но и стартовый текст по заданию мэтра. Кстати, у меня удобная кровать, а вот стола в номере нет. Поставил себе ноут на тощее пузо. А куда деваться?

***

Привет, дневничок, день сегодня насыщенный, но бесполезный. Лекция про трёхактную структуру, практикум «Портрет героя». Лягушка конспектировала так шустро, точно слышала всё это впервые. Я сдерживал зевоту, а сам украдкой рассматривал Мышку. Утром я встретил её возле душевых с полотенцем на плече. Грудь, обтянутая влажной майкой, настроила меня на романтический лад. Но рассмотрев девичье лицо вблизи, я заметил светлые, почти невидимые усики на верхней губе. Сразу вспомнил укоризненный взгляд жены, провожавшей меня в аэропорту, и устыдился.

Мышку оставляем в сторону, а усики я приспособлю для какой-нибудь второстепенной героини своего будущего романа. Были же у княгини соратницы? Непременно страшненькие, но политически подкованные.

Завтрак я проспал, потому на обед побежал первый. Дневничок, кормят тут недурственно. Ко мне за обедом подсел Зайка и задал вопрос, от которого я чуть не подавился. Оказывается, он ночью не стартовый текст писал, а откопал где-то мои ранние рассказы и углубился в их чтение. От этой новости я вначале приободрился, но потом, получил под расписку. Спрашивает меня лопоухий коллега и при этом так невинно глазками хлопает: «Как вы, товарищ Волков, могли предать дело большой литературы и перейти в низовой жанр?» Вот так, дневничок, меня ещё никто не хватал за сокровенное ниже пояса. «Эх, — говорю,— жить захочешь, не так раскорячишься».

Конечно, я ему этого не сказал, я ему это подумал, но повздыхал для приличия, нацепил наидобрейшую улыбку из волчьего арсенала, и ответил, что именно в развлекательном сегменте я обрёл и призвание, и читательскую любовь, чего всем и желаю.

Пока, дневничок, я бегу на разборы стартовых текстов. Надеюсь, постельная сцена, где княгиня «Ничего-не-знаю» добывает ценные сведения для французского сопротивления, никого не шокирует.

***

Привет, дневничок. Признаюсь тебе, сразу, что я слепой и глухой олух. Какая женщина живёт в соседнем «Теремке № 9»! Рыжеволосая бестия, красотка с журнальной обложки, райская гурия! О, нет. Пожалуй, литературные штампы тут неуместны, хотя и хорошо смотрятся в моих семи романах. Как бы тебе описать мою соседку? Это тебе не плоская задница и коротенькие ноги Лягушки и не усики Мышки. Никаких изъянов. Гибкая, стройная фигурка молодой Лисички у меня не выходит из головы. Она приехала с опозданием, заявилась на разбор стартовых текстов, а Медведь расплылся в улыбке, как царь Додон при виде Шамаханской царицы. Ну, мы все обомлели, если честно. Зайчик, тоже словил стояк, я думаю. Мышка и Лягушка ревниво и неодобрительно посматривали на соперницу весь вечер.

С Лисичкой непременно надо зафрендиться в оффлайне! Я узнал, что зовут её Альбиной, и фамилия показалась мне смутно знакомой. Погуглил — изданных текстов нет. Странно.

Из новостей семинара. Я разнёс в пух и прах текст Мышки. После разбора, она подошла ко мне, и я уж подумал, что Мышка попросит меня вступить в её группу «Писатель Мышнева», где аж сто сорок два подписчика, но не угадал. С робкой и обезоруживающей улыбкой она попросила помочь переписать текст, потому что он невероятно важен для неё. «У меня на этот вечер другие планы и не с тобой», — ответил я ей. Конечно, я ей этого не сказал, я ей это подумал, но повздыхал для приличия, нацепил наидобрейшую улыбку из волчьего арсенала, и попросил бросить главу в общий чат.

Пока, дневничок, этим вечером Волк собирается на охоту в направлении «Теремка №9».

***

Привет, дневничок. Охота удачи не принесла. «Теремок №9» оказался заперт, а окна наглухо зашторены. Пришлось возвращаться к себе и писать проду. Я вывел для Золушки новую антагонистку. Огненные волосы, ноги от ушей, фигура богини, и она не теряет с Принцем времени. Выложил проду в час ночи, а с утра читательницы накидали сотню комментариев: «Автор, как ты мог?» «Как жестока судьба!» и прочие приятные вещи. Плюс триста читателей на проде за ночь. Не плохо, можно завтра подписку открывать на книгу и начинать таргет.

В одиннадцать мы поехали на встречу с читателями. В городской ДК согнали пенсионерок, муниципальных служащих и старшеклассников. Сначала выступил Медведь и прочитал хитовые фантасмагории. Хлопали вяло, не его целевая аудитория. Потом с лёгким подвыванием Зайка, опершись на костыль, пробубнил сновидческую стихопрозу. Хлопки были ещё жиже. Череда выступлений продолжалась, и мне казалось, что этому позорищу не будет конца. Когда дошла очередь до меня, то я не нашёл ничего лучше, чем прочитать пару страниц из «Простачка для Несмеяны», и оживлённые читательницы стали радостно угадывать сказочных героев. По окончании выступления подошла библиотекарша со стопкой моих потрёпанных книжек и попросила на каждой написать: «Дорогой МБУК ОБДЮ от автора!»

Именно этот эпизод и привлёк ко мне внимание Лисички, которая на обратном пути села со мной рядом в автобусе и проворковала до самой турбазы. В ней я усмотрел редкое сочетание формы и содержания, как в хорошем женском романе. Она попросилась в соавторство. «Этому дала, этому дала…» — хмыкнул я Лисичке. Конечно, я ей этого не сказал, я ей это подумал, но повздыхал для приличия, нацепил наидобрейшую улыбку из волчьего арсенала, и предложил обсудить сотрудничество сегодня же после двадцати двух.

Пока, дневничок, мне пора писать проду, на рандеву Лисичка не явилась. Её рыжий хвостик мелькнул возле теремка мэтра.
***

Привет, дневничок. Пребывание на семинаре перестало быть томным. Явился Виктор Лисовец, организатор семинара, и промямлил, что с грантом на издание сборника что-то не срастается. «Но не стоит отчаиваться, господа писатели, — подбодрил он приунывшую молодёжь, — по окончании обучения господин Медведев рекомендует одного из семинаристов в наше издательство «Читинский факел». Персональная книжка даже лучше, чем сборник! Правда, всего пятьсот экземпляров, но зато это будет ваша бумажная публикация. Половину тиража мы отдадим вам, а половину отправим в сельские библиотеки региона. Солидный старт».

«Вот теперь начнётся борьба за место под мэтром», — заржал я. Конечно, я ребятам этого не сказал, я им это подумал, но повздыхал для приличия, нацепил наидобрейшую улыбку из волчьего арсенала, и предложил работать над текстами усерднее.

После занятий мы скинулись по полторы штуки (все за исключением Зайки-попрыгайки), я вызвал такси и мотнулся в супермаркет за маринованным мясом в двух ведёрках, помидорами и пивком. А потом вместо писания ценной проды колдовал над мангалом, накрывал поляну на бережку. Девчонки повизгивали, купаясь неподалёку от беседки, а мы с мэтром потягивали пиво и благодушно на них посматривали. Вернее, посматривали мы на Лисичку в чёрном купальнике с открытой спиной.

Дневничок, ты не замечал, насколько эротично выглядят хрупкие позвонки и острые лопатки девушек? Вот что надо мужикам показывать, а не мышиную грудь, обтянутую футболкой, вкупе с усиками. По этим выпирающим косточкам хочется провести пальцам, как по клавишам ксилофона. Интересно, Лисичка кричит в постели или закусывает нижнюю губу? А как она целуется? Наверное, мне не суждено будет это узнать. Я кинул косой взгляд на Медведя и вздохнул.

Ладно, дневничок, пока. Уже поздняя ночь, а мне нужно хотя бы пять тысяч знаков «Золушки» написать и допилить главу про княгиню. Там сцена в ресторане, где она награждает пощёчиной фашистского прихвостня. Даже самому страшно, что будет дальше. Как будто я и не знаю.

***

Привет, дневничок. Не писал тебе целых три дня, ты уж прости. Сплошные лекции и практические занятия: путь героя, цель антагониста, роль детали в сюжете, типичные ошибки начинающих авторов. На занятиях сажусь подальше от Лисички и очень продуктивно работаю. Медведь меня пару раз похвалил. Зайка-попрыгайка накатал уже двести тысяч знаков сновидеческой стихопрозы и победно посматривает на остальных семинаристов. Он точно решил во что бы то ни стало покорить мэтра и издаться в «Читинском факеле».

Мне позвонила по видеосвязи Оля. Ей понравились мои первые главы про княгиню «Ничего-не-знаю», и она показала их шефу, и тот просил поторопиться с передачей прав. В «Эксмо» запускают серию исторического романа. Ну, кто же против, дорогая моя редакторка! Конечно, я ей этого не сказал, я ей это подумал, но повздыхал для приличия, нацепил наидобрейшую улыбку из волчьего арсенала, и сказал, что не гарантирую завершение работы через полгода, разве что если они мне роялти повысят и выплатят аванс…

И вот, дневничок, я все дни пашу как проклятый. На «Золушку» времени нет, хотя подписка стартовала, и каждый день прибавляется по сто библиотек и по триста читателей на проде. Я кидаю на сайт по пять тысяч знаков, хотя меньше десяти выкладывать не привык.

Впервые за неделю позвонил жене и сказал, что соскучился. Если честно, хочу в свою нору, а не это вот всё. Конечно, Лилька мне не поверила, когда я ей пожаловался, что пишу как проклятый. Подозревает в разврате меня, наикристальнейшего.

Пока, дневничок, завтра подведение итогов семинара и отъезд.

***

Привет, дневничок. Сегодня события развивались настолько стремительно, что я так и не решил, радоваться мне или огорчаться. После завтрака мы собрались в конференцзале. Мышка надела серебристое платье, высоко зачесала волосы, и я подумал, что она вполне хороша. Может, усики мне показались? Лягушка выглядела сонной и нелепой в зелёном худи и джинсах. За весь семинар она так ничего и не написала, только редактировала сто раз пережёванный рассказ. Зайчик в трико, вытянутых на коленках, тихо жаловался, что мэтр всё время игнорировал его, не уделял должного внимания сновидческой стихопрозе. А ещё он высказывал сомнения в честности оценки текстов, потому что Медведь явно благоволит к Лисичке, а она… сестричка организатора семинара.

Вот, дневничок, откуда я знаю её фамилию! Альбина Лисовец. Сестра Виктора Лисовца! «Вечерние занятия с мэтром были ох как не зря», — шепнул я на ухо Зайчику. Конечно, я ему этого не сказал, я ему это подумал, но повздыхал для приличия, нацепил наидобрейшую улыбку из волчьего арсенала, и уверил, что сновидческая стихопроза ещё найдёт своих верных почитателей.

У окна стояла Лисичка в нескромном платье-футляре с алым шарфом, она казалась выше за счёт шпилек, и я подумал, что будь я на месте распорядителя грантов, то не колебался ни минуты. Хотя бы за подвиг терпеть Медведя и переть на турбазу чемодан с нарядами и туфлями, выдал бы приз Лисичке.

Вручение сертификатов участников прозаического семинара «Молодые голоса» я пропустил. Там было обычное «Кря-кря, мои деточки, кря-кря, голубяточки!» Мне как раз позвонила Оля и заставила посмотреть договор на передачу прав. Меня интересовала только графа об авансе, и её я проверил в первую очередь. «Эксмо» меня не разочаровал. Я услышал от мэтра свою фамилию и поднял голову.

А тут и Виктор Лисовец возмущённо повторил слова Медведя. Я отпрянул от экрана смартфона и вытаращил глаза. Мэтр, покрасневший как гранат на разломе, чеканил: «Вы же мне предоставили право выбрать победителя писательского семинара? Слово — не воробей. Фамилию победителя вы слышали».

Все семинаристы обернулись на меня. На лице Мышки я читал восхищение, Лягушка кривила толстые губы в саркастической усмешке. Заяц смотрел исподлобья в мою сторону. Лисичка растерянно переводила взгляд с меня на брата и обратно.

— Да ничто не воробей, кроме воробья, — психанул Лисовец, и я поспешил погасить конфликт.

— Уважаемые Вадим Андреевич и Виктор Николаевич, — проникновенно произнёс я, — огромное спасибо за оказанную мне честь издаться в «Читинском факеле», но у меня нет свободных текстов.

— А про княгиню «Что-то там?» — удивился мэтр, — Вы же над ним работали здесь!

— Рано-рано вам, Волков. Вам бы ещё поучиться, подтянуться до уровня большой литературы, — завистливо выкрикнул Зайчик, — не всё же в низовом жанре бултыхаться.

Я смотрел на остальных семинаристов, они молчали.

«Я уж как-нибудь в низовом жанре перекантуюсь», — ответил я. Конечно, я им этого не сказал, я им это подумал, но повздыхал для приличия, нацепил наидобрейшую улыбку из волчьего арсенала, и сказал, что буду рад уступить достойнейшему. И тут же я узнал, как целуется Лисичка. Но тебе, дневничок, я этого не скажу.