Век скоростей

 

Город мнимых домов, витражи, миражи,

И взмывает вверх лифт, этажи, этажи…

А в квартирах внутри одиночества грусть,

Свод заученных правил и норм наизусть.

Лежит копоти уличной дымка-вуаль,

Под той дымкой утрачена напрочь мораль.

И от копоти души графита черней,

Лишь преломленный свет витражей. Панацей

Нет спасенья от века больших скоростей,

Не справляется мозг  наш с потоком статей,

Информации, льется, что с разных сторон.

Мы устали прогрессу бросаться вдогон.

Паутина стальная, стеклянная шаль,

Эстакадами поймана в сети, я… жаль!

Я уже с ним срослась, мне не вырваться, нет.

Ностальгией плачу я за призрачный свет.

 

 

Рисовал мне вечер небылицы…

 

Рисовал мне вечер небылицы,

Пойманной кричу с балкона птицей.

Скована в бетон, в плену клише,

Там, на двадцатом первом этаже.

Звезд, и тех коснуться невозможно,

Что уж говорить, каждый заложник,

Каменных мостов и автострад.

И идем вперед мы наугад.

Преимущества, успехи мнимы,

Если жизнь твоя проходит мимо.

Вырваться хочу я хоть на час,

И увидеть звезд небесных вязь.

 

Я хочу из кармашка достать…

 

Я хочу из кармашка достать,

Двушку… и опустить в прорезь,

Ждать под тихий густой снегопад,

Что ответит мне детство вскоре.

Но в кармашке давно двушки нет,

Пятачок на метро тоже в прошлом.

Детство, где же сейчас ты? Ответь…

Дней прошедших оно заложник.

И лишь память упрямая вновь,

Возвращает меня в те годы,

Где по венам быстрее кровь…

Давно прожиты все невзгоды.

Где степное раздолье полней,

Небо выше и синь привольней…

Прошу, память меня пожалей!

Ну, какая теперь мне польза?

Если все пролетело, как сон,

На вопрос мой, не дав ответы,

Да и юности скрылся вагон…

Мамы тоже давно уж нету…

Я покинула старый причал,

Память – это такая пытка.

Билет, поезд, перрон, вокзал,

Одиночество следом, дымкой.

 

Ночь неумолчных эстакад

 

Шагать по каменным мостам,

Трамвайным объездным путям,

И в свете сонных фонарей,

Устав от века скоростей,

Не различать полночный мрак,

Не видеть звезд рассветных знак.

Забыть о думах и мечтах,

И о вчерашних мелочах.

Свет лунный пить большим ковшом,

Безлюдным улицам пешком,

Отмерить километры дней,

И в апатичности страстей,

С рассветом повернуть назад…

В ночь неумолчных эстакад.

 

Другу…

 

Наверно, тяжело всю жизнь вот так,

Смотреть, и видеть беспроглядный мрак.

Не знать, какое оно, это небо,

Не насладиться прелестью рассвета.

Скучна на черно-белой пленке жизнь.

Твоя же не нарисовала кисть,

Оттенка белого, сплошная темень…

Судьбы рука замкнула где-то клеммы.

Куда идешь не видишь ты, мой друг,

Но у слепых ведь обостренный слух,

И ароматы чувствуешь в округе,

Весь мир твой – это запахи и звуки.

Смирился со своей дорогой ты,

Не слышит бог отчаянной мольбы,

И в воздухе, там за ночным окном,

Вопросом крик души: «Ответь, за что?».

С годами ты привык к скупой судьбе,

Но думаю, что ночью и к тебе,

Приходят мысли грустные невольно,

И так душе становится вдруг больно…