Это будет история нескольких столкновений. Но кое-кто всё же сможет собрать пирамиду.

Грани

Лето, солнце и… нет, не море и не золотистый песок. Но не спешите грустить: городские пейзажи порой бывают не менее, а то и более прекрасны, особенно когда идёшь посреди роскошных ярко-зелёных деревьев и одновременно любуешься причудливыми, пышущими новизной зданиями в центре Москвы.

Офис в одном из таких зданий арендовала весьма загадочная дама. Придя в место назначения, она поприветствовала арендодателя и почти сразу, достав из сумки влажные салфетки, принялась протирать мебель.

– Ну вы и чистоплюйка, – насмешливо произнёс арендодатель.

– Какая есть, – серьёзно ответила женщина. – Раз вы не потрудились, придётся самой. Люди же придут.

Арендодатель пожал плечами. Он удалился, обеспечив женщине испытать то уникальное наслаждение, когда ты словно совершаешь свидание с самим собой. Освежив помещение, она распахнула окно и полюбовалась на освещённые солнцем улицы. Их оживлённость прекрасно сочеталась с умиротворяющей зеленью искусно постриженных газонов. Звучит не совсем обычно, правда? Вот и вид этой женщины был довольно необычен: выглядела она скромно и вместе с тем не очень блёкло. Эта женщина среднего роста и среднего сложения, обладавшая волнистой тёмно-каштановой шевелюрой средней длины, была одета в однотонное приталенное миди-платье фиолетового цвета. Её выразительные глаза не были тронуты ни тушью, ни тенями. Похоже, что о подводке она и вовсе не знала. Зато от помады не отказывалась, на сей раз выбрав оттенок чайной розы. Ультрамодный визажист, скажу прямо, придрался бы к её макияжу: да, выбран мейк-ап был со вкусом, но эта дама явно не потрудилась над тем, чтобы зрительно увеличить объём своих тонких, как ивовые прутья, губ.

Хотя что это я пытаю мужчин своими дамскими разговорами? Этих разговоров (пусть и гораздо более интересных) и так будет предостаточно. Вернусь, пожалуй, к пока что пустому офису. Женщина сняла его, чтобы собрать публику. На свой страх и риск ограничилась только объявлением в одном женском паблике. И не просто женским, а феминистским.

«Зря я, наверное, деньги потратила, – думала она, сидя в центре офиса посреди белоснежных, аккуратно поставленных по кругу стульев. – Надо было подробнее написать».

А написала она вот что:

«ВНИМАНИЕ! Феминистка среднего возраста приглашает женщин на уникальное мероприятие. Подробности узнаете на месте. Всё предельно безопасно: рядом полицейский участок, вам нечего бояться».

Конечно же, к этому объявлению она добавила адрес. Но его я диктовать не стану, ибо не знаю, что там находится сейчас. Да и не так уж это важно. Важно то, что на самом деле наша дама не напрасно отдала деньги арендодателю: спустя двадцать минут в офис вошёл рыжеволосый человек с короткой стрижкой. Он был одет в невзрачные джинсы прямого покроя и в бесформенную мужскую рубашку. Рост его был невысоким, а телосложение – худым. Но стройным этого человека назвать было нельзя: он сильно сутулился. Руки он держал в карманах, в одном из которых прятал пачку сигарет.

– Привет, – произнёс он прокуренным голосом.

– Здравствуйте. Вы ошиблись, – сказала хозяйка мероприятия. – Здесь будет мероприятие для женщин.

– Ну, у меня как бы член не вырос.

– А… Извините. Садитесь. Давайте знакомиться.

– Я Рада.

– В смысле?

– Рада. Это имя такое, – сказала гостья и села на стул, раскрепощённо расставив ноги.

– Очень приятно. А меня зовите Феминой. Когда закончим, я скажу своё настоящее имя.

Гостья усмехнулась и сказала:

– Лол, куда я попала… Ты что, сектантка? Или кукуха поехала?

– С чего это? И вообще, почему на «ты»? – возмутилась Фемина.

На Фемину обрушился поток нецензурных фраз.

– Будьте добры, имейте уважение, – твёрдо произнесла хозяйка.

– Ты что, вся такая женственная?

– Я не знаю, что у меня с женственностью, но бескультурья точно не потерплю.

Внезапно послышался звонкий женский голос.

– Тут кто-то ссорится? – сперва поздоровавшись, улыбнулась пришедшая девушка.

Эта девушка, которой было около двадцати, была несколько полноватой, но энергичной. Она имела весёлую улыбку. Такую же весёлую, как летнее солнце, приятно проскальзывавшее сквозь белые, протёртые влажными салфетками жалюзи. Одета эта дама была в белую футболку и голубую короткую юбку. Прикид её большинство москвичей не нашло бы вызывающим: юбка была лишь немного выше колена, а футболка не обладала по-байкальски глубоким вырезом. Конечно, типичный сторонник современной моды сказал бы, что одежда должна скрывать «недостатки» фигуры. Но никто из сидевших в зале о вкусе бы не заикнулся: трицепсы у этой дамы отличались изящным рельефом, а осанка была настолько королевской, что собравшимся женщинам и в голову не приходило посчитать юное творение толстушкой. Даже врачи бы посоветовали сбросить не больше пяти килограммов.

– Здравствуйте. Нет, – улыбнулась Фемина в ответ на вопрос о ссоре. – Заходите, садитесь. Девули, давайте я вам чаю налью.

– Чаю? Я как раз тортик принесла, – сказала новая гостья. – Ах да, меня зовут Либе.

– Либе? Это что, типа «любовь»? – спросила Рада.

– Да.

Рада произнесла:

– Родаки – немцы, что ли?

– Нет, – простодушно ответила Либе. – Просто меня родители всегда очень любили. И любят. Вот в знак любви и назвали.

– А почему не Люба? – спросила Фемина, наливая гостьям чай.

– Хотели пооригинальнее.

– А, понятно. Ну что, ещё кого-нибудь подождём? – произнесла хозяйка мероприятия, подавая конфеты и режа торт.

Не успели Рада и Либе ответить, как в офис вошла ещё одна гостья. Она была средних лет. Её одеяние тоже бы не понравилось модникам: длинная юбка уныло-серого оттенка и блуза цвета слоновой кости лишь подчёркивали блёклые, словно пасмурные тучи, пепельные волосы, убранные в педантично уложенный пучок. Плавные движения её рук и лебединая походка, однако, могли отвлечь чужое внимание от безотрадно скромного наряда и полнотелости.

– Добрый день, – сказала она и представилась Екатериной. – Вы уже начали?

– Нет. Вы как раз вовремя, – произнесла Фемина и налила трём гостьям чай. После чаепития никто не пришёл, и хозяйка начала дискуссию.

Столкновения граней

– Пожалуйста, расскажите, как вы относитесь к феминизму и к патриархату, – сказала Фемина, сидя в центре круга. – Задание такое: одна рассказывает о своих взглядах, а другие выражают своё согласие или несогласие.

Рада, подпортив начало беседы зычной отрыжкой, вызвалась говорить первой:

– Я радикальная феминистка и я за то, чтобы миром правили только женщины. Только матриархат, только хардкор!

– Я тоже против патриархата, – произнесла Либе. – Но я за равноправие. Матриархат вовсе не обязателен.

– В смысле, за равноправие? Либфемка, что ли?! – воскликнула Рада, впив свой драконий взгляд в глаза Либе.

– Ага.

Рада, пытаясь сдержать огненную агрессию, произнесла:

– Всё ясно. Ну-ну, потом снимем с тебя розовые очки!

Свершилось первое столкновение.

Фемина молчала и делала записи в своём блокноте. Затем начала говорить Екатерина:

– Я за традиционные ценности. В мире и в семье должен быть патриархат, а феминизм нам не нужен.

Рада нецензурно выругалась, а Фемина строго сказала:

– Рада, ведите себя прилично. Лучше расскажите, почему вы даже с Либе не согласны.

– Потому что женщина больше пашет. Детей рожает, и ничего ей за это нет. Только оры личинок грёбаных. И хозяйство, которое она ведёт сама, ибо мужло свой пукан никак не поднимет! А любой труд должен оплачиваться! Это вам не в армии годик сортиры чистить!

– Да, но мы не имеем права лезть в частную жизнь, – произнесла Либе, а Екатерина добавила:

– Рада, как так можно? Это же испокон веков было: мужчина – добытчик, женщина – хранительница очага.

– Раз все вокруг такие традиционные, с фига ли везде женщины в купальниках? Даже квартиры без голой жопы продать не могут! – возмутилась Рада.

Екатерина задумалась и ответила:

– Здесь вы правы, не поспоришь…

– Видишь? – перебила Екатерину Рада. – Вот тебе твой патриархат!

– Пожалуйста, не грубите старшим, – ответила Екатерина. – Традиционный патриархат совсем не такой.

Вмешалась Либе:

– Рада, давайте не будем указывать женщинам, что делать. Хотят фоткаться в купальниках – пускай фоткаются. Вам это мешает?

– Дура, как ты не вдупляешь?! – снова закричала Рада. – Сексуальная объективация – ключ к изнасилованиям!

Екатерина произнесла:

– Знаете, очень часто насилуют тех, кто сам повод даёт.

– У тебя ещё и жертвы виноваты, да?! Фемина! Выгони уже эту мразь! – едва ли не сорвалась в пламенную истерику Рада, поднявшись со стула.

– Подождите, – стараясь держаться спокойно, произнесла Фемина, а Екатерина слегка повысила голос:

– Голые попы – это стыдно, но насилие тут не при чём! Не спорю, маньяки виноваты. Но и женщины иногда провоцируют.

Свершилось второе столкновение.

– Нет, Екатерина, извините, но я не согласна, – сказала Либе. – Есть страны, где все женщины скромно одеты. И там высокий процент изнасилований.

Рада, сев на стул, кивнула головой, а Либе добавила:

– Только кричать необязательно. Привели бы в пример эту статистику, и Екатерина бы всё поняла.

– Не факт, – произнесла Рада.

– Но почему бы не попробовать? – улыбнулась Либе.

– Хватит спорить, – сказала Екатерина. – Вы тут верещите, а Фемине и слова не даёте сказать! Совесть имейте!

Фемина произнесла:

– Я в конце всё скажу. Продолжайте.

– А что вы там пишете? – полюбопытствовала Либе.

Фемина отказалась отвечать на вопрос, и дамы продолжили дискуссию.

– Ладно, – махнула рукой Екатерина. – Чёрт с ними, с изнасилованиями. Мы о семье не договорили.

– Ну-ну? – ехидно улыбнулась Рада. – Пролайферша небось, да?

Екатерина твёрдо ответила:

– Я не знаю, кто такие пролайферши. Но хочу сказать, что у меня любящий муж и пятеро детей. И я счастлива. И вся моя семья тоже счастлива.

– Пролайферы – это кто за запрет абортов, – сказала Рада. – И это самое настоящее преступление!

Либе произнесла:

– Но ещё большее преступление – заставлять женщин делать аборты.

– Что за бред? Кто заставляет-то? – усмехнулась Рада.

– Вы, может, и не знаете таких случаев, – твёрдо сказала Либе, – но с моей тётей такое случилось. Хорошо, она мужа не послушала. Развелась, но ребёнок дороже, имхо. Она не жалеет.

– Ваша тётя – большая молодец, – улыбнулась Екатерина.

– Конечно. И если б не феминистки, она бы не смогла выбрать, – добавила Либе.

– Но феминистки не любят… этих… как их?

– Пролайферов? – спросила Либе.

– Да-да, пролайферов. Аборты нужно вообще запретить. Как же люди не понимают, что дети – это счастье?!

– Для кого-то, может, и счастье, для кого-то – нет, – возразила Либе. – Всегда должен быть выбор.

Екатерина покачала головой.

Свершилось третье столкновение.

Пирамидотрясение

Воздух в офисе стал казаться невероятно тяжёлым. Не подумайте, что окно было закрыто, а погода стала менее комфортной. Просто в спор снова вмешалась Рада. Фемина продолжала делать записи, но теперь это давалось ей всё труднее и труднее. Дамы продолжали бы спорить дальше, если бы не заметили, как трясутся руки хозяйки мероприятия, которая всё ещё пыталась казаться спокойной, подобно водной глади.

– Посмотрите, что вы наделали! – возмутилась Екатерина. – Человек тише воды, ниже травы, а вы тут скандал устроили! Милая, не нервничайте, – встала женщина и обняла Фемину.

В офисе воцарился дым беззвучия, но вскоре Рада снова развела свой душевный огонь:

– А что сразу мы виноваты?! Мы на благо женщин работаем!

– Заметно! – воскликнула Либе. – Вечно радфемки орут, как ненормальные! Из-за таких феминизм и не побеждает!

–  Он от наивных мозгов не побеждает! – начала спорить Рада, и Екатерина прервала девушек:

– Хватит! Хорошо, возьму вину на себя, только замолчите!

В офисе снова стало тихо.

– А… почему тебя трясёт, как алкашку? – спросила Фемину Рада.

– Ничего особенного, – ответила Фемина. – Всего лишь экстрапирамидное расстройство. Долго объяснять.

– Тремор, в общем, – произнесла Екатерина.

– Ты врачиня? – спросила Екатерину Рада.

– Врач, – ответила Екатерина. – В поликлинике неврологом работала.

– Видишь? – произнесла Рада. – Без феминизма ты бы фиг училась. А за деньги тем более бы не работала.

Либе добавила:

– Да. Ну, просто человек не знал. Теперь будет знать. Фемина, а вы что, не лечитесь?

– Раньше пыталась лечиться. Врач сказал, надо поменьше стресса испытывать, – произнесла Фемина. – А как в жизни без стресса? Никак. Но я привыкла. Выглядит, конечно, не очень, но физически не мешает, так что не страдаю.

Рада спросила:

– На бодипозитиве, значит?

– Да, – ответила Фемина.

– А что губы тогда накрасила? – ухмыльнулась Рада.

Фемина улыбнулась и произнесла:

– Мне так нравится.

– Ты кому лапшу вешаешь? – усмехнулась Рада. – Адаптивки в студию!

– Что такое адаптивки? – спросила Екатерина.

– Это когда женщина слепо следует стандартам. Я про красоту. Просто их мужчины придумывают, – сказала Либе. – Но кто знает, вдруг ей и правда так нравится?

Рада в очередной раз крикнула. Либе и Екатерина начали возмущаться, и Рада вышла из офиса, хлопнув дверью. Фемина встала со стула, но Екатерина посоветовала ей остаться: мол, нужно будет – придёт. А не придёт – баба с возу, кобыле легче.

Воссоединение

Наверное, в течение целой минуты три женщины сидели молча, пытаясь дождаться возвращения… нет, не Рады, а прохлады воздуха. Фемина, кое-как придя в себя, глубоко вздохнула и спросила:

– Уважаемые дамы, вы всё сказали?

Екатерина и Либе решили помолчать и узнать, как хозяйка мероприятия пришла к феминизму. И Фемина начала говорить:

– Я всю жизнь думала, что мальчиком быть лучше. Ну, в моём кругу мальчиков больше замечали. Бывало, говорили, скромность украшает девочку. А ещё нагружали меня больше, чем брата. И, пока он катался на велосипеде, я весь день маме по дому помогала. Мол, будущая хозяйка, с детства надо приучаться. И ладно бы только это. Взрослые вечно говорили: «Не дерись, ты же девочка». Многим знакомо. В школе меня били мальчики, причём в два раза выше меня, представляете? Я, значит, давала сдачи. Защищалась, по сути, но доставалось всегда мне. Когда стала подростком, я узнала, что есть возможность поменять пол. Мне стало интересно. Я вдалась в подробности. Узнала, что, оказывается, нужно пить специальные гормоны, а это дорого, да и для здоровья вредно. И решила: лучше быть феминисткой. Сейчас понимаю, что поступила правильно: надо решать проблемы, а не бежать от них. И вообще, так здорово, когда ты помогаешь не только себе, но и другим женщинам.

После этого короткого монолога Фемина получила аплодисменты от Екатерины и Либе (от последней даже послышалось задушевное «молодец»). Да, её окружали всего две слушательницы, но аплодировали они так громко, как не снилось, пожалуй, ни одной талантливой ораторше. Когда восторженные звуки утихли, Фемина продолжила:

– Благодарю. Теперь подведём итоги. Возможно, вы со мной не согласитесь, но скажу честно: обесценить что-то легче всего. Как, в общем-то, и идеализировать. И в речи каждой из вас я нашла бриллиант. Предполагаю, вам хочется обругать Раду. Но посмотрите, как она пышет энтузиазмом! Мам правда надо поддерживать. Причём и материально, и духовно. Пусть им будет доступна бесплатная психологическая помощь. Счастлива мама – счастлива вся семья! Разве это противоречит традиционным ценностям?

Екатерина задумалась и ответила:

– Пожалуй, вы правы. Но не все могут мыслить так адекватно.

– Не все, но многие, – произнесла Фемина.

– А как это реализовать? – спросила Либе. – Ну, духовно поддерживать. Вдруг государство психологам денег не даст?

Фемина ответила:

– Во-первых, мы можем бороться за это право. Писать петиции, например. Во-вторых, уже сейчас можно попробовать пойти в университеты, колледжи и предложить новые площадки для практики. Например, пусть студентки педвузов побудут нянями. Пусть аспирантки – будущие психотерапевтки – будут консультировать женщин, столкнувшихся с послеродовой депрессией.

– Идеи – огонь! – улыбнулась Либе и попросила продолжить речь. Екатерина слушала Фемину с не меньшим восторгом.

– Спасибо. Либе, вы тоже молодец, – с улыбкой ответила Фемина. – И вы, и Рада за возможность выбора в плане семьи. Екатерина, при всём уважении к вашему мнению скажу: аборты всё-таки не стоит запрещать. Это приведёт к подпольным операциям и уж точно не увеличит рождаемость. А если патологию на УЗИ обнаружат, зачем ребёнку всю жизнь мучиться?

– А правда ведь… – произнесла Екатерина. – И жертв насилия я случайно обвинила.

– Не стыдно ошибаться, стыдно не верить фактам, – подбодрила её Фемина. – Это всё общественные стереотипы. Раз вы признали, что были неправы, вы уже в какой-то степени феминистка. Но не думайте, что вы совсем отреклись от традиций. Сказать, почему?

– Давайте, – кивнула Екатерина.

– Вы против сексуальной объективации. Здесь я согласна и с вами, и с Радой. Либе, не обижайтесь: я и вас хвалю. Не в этом плане, конечно, но всё-таки хвалю. Очень хорошо, что вы спокойно объясняете факты, а не так, как это делает Рада. А вы, Екатерина, доказываете: с мужем и детьми тоже можно быть счастливой. Либе, вы правы, что каждой – своё. У меня, например, двое детей, и я не жалею, что их родила. Сейчас живу в браке и тоже счастлива.

– Только сейчас? – спросила Екатерина. – А дети внебрачные что ли?

– Детей-то в браке родила. Правда, сына – от первого, а дочь – от второго.

– А почему разошлись-то? Ну, если не секрет, – полюбопытствовала Екатерина.

– Не секрет. Муж нашёл другую и ушёл. Только, пожалуйста, не говорите, что я не старалась. Я и о нём заботилась, и о сыне. Видимо, не оценил.

– Я вас не осуждаю, – улыбнулась Екатерина. – И прекрасно, что вы нашли любящего мужа, да, к тому же, дочку родили.

– Да, она моя гордость, – улыбнулась Фемина в ответ.

– Она вас поддерживает? – поинтересовалась Либе. – Ну, тоже феминистка?

– Да, поддерживает. Ей всего пятнадцать, но она уже понимает, что права женщин защищать надо. И очень благодарна тем, кто дал ей возможность учиться. А ещё она у меня няней подрабатывает.

– Правда? – улыбнулась Либе.

– Да. Берёт скромно, всё-таки девочка ещё. Но довольна.

– Здорово, что есть дешёвые няни, – сказала Екатерина. – Я по сарафанному радио одну пригласила. На пару часов, как раз сегодня, пока их бабушка занята.

Екатерина собралась позвонить няне. Тут в дверь постучались. Фемина разрешила войти.

– Мамочка, привет! – сказала вошедшая в офис юная девушка. – Ой… Какими судьбами? – спросила она Екатерину. – Вы тоже феминистка?

– Теперь да, – улыбнулась Екатерина.

– Если что, не переживайте, дети в порядке. Бабушка давно пришла, – сказала девушка. – Кстати… Тут в туалете девочка одна плачет. Спрашиваю, что случилось. Говорит, у Фемины спроси.

– Постой-ка, – сказала хозяйка мероприятия. – Сейчас узнаю.

– Окей. Только спросить хотела: можно мне с подружкой погулять?

– Можно, – сказала Фемина и направилась в уборную. Там на полу сидела Рада и тихо всхлипывала.

– Вы многое пропустили, – сказала Фемина, присев на корточки. – Ваши идеи мне очень понравились. Причём многие. Просто вы немного не так их преподнесли.

– Я так надеялась… Я так надеялась, что хоть с кем-то здесь познакомлюсь, – ответила Рада.

– Так мы уже знакомы.

– Нет. Ты стопудняк не врубишься.

– В смысле?

– Лесби я. Мне почти тридцать, а я псих-одиночка. А тут эта грёбаная Екатерина со своими традиционными ценностями. Думала, накатаем заяву, чтоб закон об ЛГБТ-пропаганде отменили. Нет. Фиг там…

– Не обижайтесь, конечно, но этот закон выгоден большинству женщин. Только не кричите.

– Ну и что он даст? – чуть не повысила голос Рада.

– Если разрешим лесбийские парады, мы не сосредоточимся на том, что действительно важно. Столько же средств уйдёт! А, между прочим, тысячи женщин страдают от домашнего насилия, от неравной оплаты труда, от того, что репродуктивный труд не оплачивается (вы же сами о нём сегодня говорили). И это ещё не всё.

– Тебе в кайф, когда лесби страдают?

– Страдания – это, конечно, плохо. Но нужно решать проблемы, понимаете? Решать, а не гордиться ими. Вот этим, кстати, мы заняться можем. Каждый случай с медиками обсуждать надо. И с психологами. Может, у вас какая-то детская травма?

– Походу, да. Меня батя в детстве бил. Пил, почти не просыхал. И маму дубасил, она чуть не откинулась. Вот как теперь к мужикам нормально относиться?

Фемина крепко обняла Раду и сказала:

– Сочувствую. Всё будет хорошо. Мы найдём выход. Но для этого нам всем надо воссоединиться, а не ссориться лишний раз.

– Послушай…

– Что?

– А вдруг я от природы лесбиянка?

– Извините, это не к нам. Да и зачем драть шкуру неубитого медведя? Сначала нужно травму проработать.

Рада глубоко вздохнула и вместе с Феминой вернулась в офис. Когда Рада и Фемина сели на свои места, Екатерина произнесла:

– Фемин, пока вас не было, мы тут кое-что обсуждали. Правда, что все радикальные феминистки мужчин ненавидят?

– Нет, – сказала Рада. – Разные бывают. Но вам это, наверное, неинтересно.

– Это не к спеху, мы можем потом обсудить, – улыбнулась Фемина. – Нам нужно говорить прежде всего о женских правах. Либе, ты что-то спросить хотела?

– Да, – ответила Либе. – У вас дочь. А сын – профеминист? Такое вообще возможно? Я просто разные мнения встречала.

– Разные мнения, потому что люди разные бывают. И мужчины, и женщины. К счастью, мне удалось воспитать мужчину, который уважает женщин. Недавно с девушкой познакомился. Пока её не знаю, но уверена, что ей очень повезло.

В дверь снова постучались. Пришёл сын Фемины.

– Здравствуйте, – сказал он, улыбнувшись. – Я тут девушку забрать пришёл. У нас сегодня свидание. Вот такой сюрприз. Либе, мама, вы уже познакомились?

Удивлению Фемины и других присутствовавших не было предела. Либе улыбнулась и поблагодарила хозяйку мероприятия:

– Согласна, мне реально повезло.

– Подожди чуть-чуть, – попросила сына Фемина. – В общем, девули, что вы сегодня поняли?

Все три дамы ответили, что им необходимо объединиться. Фемина, встав со стула, произнесла:

– Молодцы! А ещё нам нужно действовать в контексте ситуации в нашей стране. Пусть наш феминизм будет реалистическим! И да, что касается матриархата, пока что рано о нём говорить. Нужен ли он нам или нет – покажет время. А сейчас давайте просто займёмся женскими правами. Спасибо за прекрасную беседу. Как я и обещала, скажу своё настоящее имя: меня зовут София.

– София? «Мудрость»? – спросила Екатерина.

– Да, это значение имени. Не знаю, мудра ли я на самом деле, но я очень верю, что наше решение будет мудрым, – сказала София. – Реалистический феминизм – это то, что будет ближе к народу.

– А как же другие феминистки? Соцфем, например, – спросила Рада.

– Среди них тоже найдутся наши сторонники. И сторонницы. Да, будет много критики. Да, на нас может обрушиться шквал негодования. Но это уже будет означать, что к нам неравнодушны. Мы должны быть готовы ко всему. Чего бы ни было, мы будем добиваться своих целей. Мы разработаем стратегию действий. А для этого надо держаться вместе. Я очень рада, что мы всё же смогли склеить пирамиду.

– Рада, а вы рады? – улыбнулась Либе.

– Мне уже лучше, – ответила Рада. – Раз вам радфем зашёл, всё норм. Я буду с вами.

София показала женщинам блокнот. В нём красовалась пирамида.

– Что сказать? Мы молодцы, – произнесла Екатерина. София кивнула головой и сказала:

– Я предлагаю пойти в магазин. Здесь хороший магазин тканей. Нам же флаг нужно сшить. Давайте вместе посоветуемся?

Женщины согласились. Когда они прошли мимо полицейского участка, Рада заметно взгрустнула.

– Что с вами? – спросила Либе.

– Да вспомнила, как меня сюда в ППС не взяли, – вздохнула Рада. – Я всю жизнь мечтала. Училась хорошо. А в итоге тупо на звонки отвечаю.

– В другие места не пробовали?

– Нет. После собеса[1] поняла, что к физической форме везде прикопаются. А мне кажется, просто женщин брать не хотят.

Либе задумалась над тем, что женщинам недоступны многие профессии, и посчитала: с этим надо бороться. Однако работать в патрульно-постовой службе дамы имеют право. Либе внимательнее взглянула на Раду и подумала: «У неё реально с физической формой не очень». Но промолчала, поскольку не хотела вызвать у Рады очередную вспышку гнева, и подбодрила девушку, обняв её.

Вскоре женщины вошли в магазин и начали рассматривать ткани разных цветов – от алебастрово-белого до арбузно-алого.

– Может, под цвет вашего платья? – спросила Софию Либе.

– Фиолетовый – цвет феминизма, поэтому да, для фона он в самый раз, – ответила София. – Давайте насчёт рисунка. Может, нашу пирамиду и нарисуем? Есть ещё варианты?

– Есть, – сказала Екатерина. – Можем в символ женщины флаг России вставить.

– Ага, как раз кулак в триколор раскрасить, – добавила Рада.

Обсуждение было настолько долгим, что наступила половина девятого вечера. Женщины попрощались и отправились по домам.

Я забыла о том, какой флаг они в итоге придумали. Но помню, как прекрасен в тот вечер был пурпурный закат. И, по моему скромному мнению, в природе закат чудесен, но в реалистическом феминизме время для восхода. Да, пожалуй, и я стану реалфемкой!

 

Авторка рассказа выражает благодарность консультанткам:

– неврологине Наиде Вагабовне Бабаевой;

– психиатрине Алине Леонидовне Евдокимовой.  

[1] собеседования