***

От начала творенья стоят

эти улицы, трубы и домы,

эта церковь, тюрьма, каземат,

эти люди, до боли знакомые,

опираясь на бога и мат.

 

***

Есть нечто, ничего, ничто

и хочется ему хоть что-то,

во что-то, в суету, в заботу,

в твои глаза, мне под пальто

случайно, слепо, днём рожденья,

стихом, дождём, грехопаденьем.

 

***

Твои глаза сегодня набехрень,

восстало небо, и ползёт улитка,

сияет на зелёных сучьях день

и на сопилке – Шнитке.

 

Отпустит сволочная суета,

идёшь опять к огню и чаю

и снова старые слова читаешь,

но я читаю то, что не читал.

 

Парк выбрит дочиста и обесчещен,

деревья раскорячены, стоят

и чешут ветками слепой закат,

Михалыч спит и видит голых женщин.

 

***

Посеял бог зёрна,

ждёт-пождёт всходов.

Посеял человек бога…

 

***

Завёл кукушкины часы,

пора поставить батарейки

и заменить ку-ку на канарейку

да и зарядку б сделать (нет уж сил),

какой Иуда сына замочил?

спасибо, мне не помогает грелка,

так слушай, Гавриил,

в одном селе живёт одна еврейка…

 

 

***

Мандельштам писал по-русски

и дышал, как древний грек,

он таскал всемирный грех

в рюкзачке с немецкой ручкой.

 

Не писал он про декрет,

о вождях и гениталиях,

он писал: темно в Италии,

а в России ночи нет.

 

Кто-то видел из родных.

из знакомых ненароком

тень поэта на Востоке,

на глухих перекладных.

 

***

Вы давно не читали засранца? –

он у печки-времянки сидит,

чайной копоти эрудит

и с мечтою неандертальца.

 

И проснётся теплынь, благодать

и прилив безымянного моря.

Хорошо без известной истории

мандарины в женщин кидать.

 

И опёнок проснулся из пня,

и по дереву тюкает птица.

Коротайте ночь без меня

с той, которой тоже не спится.

 

***

Раскоряченный мой, убогий,

растекающийся свист,

мусор осени, тлеющий лист,

прапоэзии палец бога.

 

***

Помимо дома, собаки, жены без сорочки

у меня есть строчки.

 

***

Подошли,

ни потрогать, ни смыть

эту тёмную, тёплую ночь,

ни Петра, чтобы двери открыть,

ни лопаты…

что, собственно, рыть?

Прочь.

 

***

Можно что-то подумать, и проще:

можно что-то не думать,

знаешь, женщина, туго мне,

захирение в роще,

в чаще, в овраге, в теле,

что ты шепчешь, смотришь так, в самом деле?

что ты в тазике целый век полощешь?

Хочешь, дам леденец, хочешь?

 

***

Ты

так долго спишь возле меня,

ты так долго спишь,

ты так долго,

ты так,

ты.

 

Молитва сада

 

Удивительная обнажённость стиха,

обжигаешься с первого раза,

так и носишь потом проказу,

как господь толику греха.

 

День стоит, сад теряет листья,

дворник снова киряет в саду.

В эту осень я снова войду,

всё случилось, ничего не случится.

 

Мир стоит, ничего не надо

говорить, ибо всё известно.

Облак в луже, дворника песня

не слышна, как молитва сада.