Дмитрий Санталов. Вечер среды (рассказ)

Вечер среды. Обычный будничный день. На улице лето, жара. Запах свежей скошенной травы у подъезда и окрашенной лавочки с забором. Солнце уже садится, свет неба окутал город нежно-розовым цветом, что яркими, теплыми бликами отражался на стеклах машин. Я стоял у двери, глубоко затягиваясь сигаретой, ни о чем не думая. Голова была пуста после монотонной работы, с которой я связал себя еще в молодости. Забавно, ведь здесь я работаю уже одиннадцатый год, все жду повышения. В этом году нет, но в следующем обязательно. Приду к начальству, поставлю ультиматум и меня обязательно повысят. Никак в прошлом году. В этот раз буду тверже и уверенней в себе. Где найти такого же отличного сотрудника среднего звена, знающего всю кухню маркетинга? И я не знаю.

Пора бы подниматься. На улице так хорошо. Холодный ветерок нежно бьется об мои шершавые щеки, разбрасывая в разные стороны каштановые локоны моих волос. Приятно чувствовать и находить в таких мелочах хоть часть того, что дает тебе свободу. Ни о чем не думается, никак проблем. Только ветер, вечернее небо и я. Даже шум дороги не сможет отнять у меня эти секунды. А вот она сможет…

Из моих потертых Джинс стал доносится звонок. Звонок был противен, специально выбирал, чтобы везде услышать и быстро ответить. Кратковременный разговор. Пора подниматься, ужин стынет, да и поздно. Девять вечера. Действительно поздно.

Открыв дверь в подъезд, меня поприветствовала лампочка, что оборудована датчиком движения. Ночами чувствуешь себя в фильме ужасов, когда на главного героя вот-вот нападет очередной монстр из темного угла. Мигает она так, как пульс спринтера скачет во время усердного забега за чемпионскую медаль. Споткнулся. Бывает. Этаж мой первый, но отдышка и здесь меня настигает. Каких –то семь ступенек, а чувство вредной привычки и собственной глупости всегда вспоминаются.

«Привет, я дома». Дежурная фраза, что стоит за каждым членом семьи. Я снял ботинки, небрежно откинул их. Они снесли сапожки моей дочки и ложку для обуви, что с грохотом упала на плитку, что лежит в коридоре. Недовольный голос из комнаты, где спят мои дети, где видимо буду спать и я. Пробегу быстро в санузел, надеюсь не попадусь.

Смотрю на себя в зеркало. След морщин, что стали появляться на лбу еще в университете. Там то я и познакомился с Олей, моей женой. Уже виднеется и седой волос, правда пока один. А может и не один? С недоумением, я стал разглядывать свои волосы. Нашел еще несколько. Сделал вид, что не заметил. Как просто мы умеем закрывать глаза. Ничего не случилось, если я занят чем-то другим, как сейчас, мою руки очередным отваром со зловонным запахом какого-то травяного сбора. Оле нравится экология. Был у нас опыт есть из кокосовых тарелок, пить чай из березовых кружек и есть бамбуковой ложкой. Сказать, что я был доволен – значит соврать, но она была довольна, значит был доволен и я. Любовь – сложная штука.

На кухне некого не было. Скромная советская кухня четыре на три, газовая плита с разводами от супа и шумных холодильник. На плите как раз стоял суп, вроде бы рассольник, чайник был горячий, значит и вечер я проведу не скучно. Телевизор уже надоел, а газет не читаю. Нет, я люблю читать, просто жизнь меняется и люди тоже. Мой дедушка с бабушкой тоже читали газеты. Были умнее своих детей, хоть и более наивны. Помню, подбежишь к дедушке, спросишь его ерунду, а он тебе спокойным и размеренным тоном: «Небо голубое, а солнце желтое, чего ты еще хочешь?» Я посмеялся и довольно громко. В комнате за стенкой повисла тишина на несколько секунд. Мои щеки стали румяными от смущения.

Посмотрел на суп. Ничего в горло не лезет. Я уже перекусил на работе, сейчас бы чаю, да покрепче. Чайник был горячий, но в нем почти не было воды, поэтому я отправился к раковине, пройдя каких-то два шага, к раковине, что набита грязной посудой. Это мой удел мыть посуду, как и выносить мусор, мыть унитаз с ванной и пылесосить по выходным. Я не подкаблучник и уж точно не тряпка, что не может дать отпор женскому слову. Просто я люблю свою жену и стараюсь ей помогать. Пока поставил чайник на плиту, стал мыть посуду. Раковина маленькая, а посуды много, поэтому ощущение, что здесь был какой-то праздник. Только я включил воду, как струя горячей воду ударила по моей футболке. Капли стали стекать на пол. Я тут же уменьшил напор, но воды меньше не стало, видимо засорилась раковина. Вода на полу. Я затер ее своим носком, потому что до швабры идти далеко, да я и забыл, куда ее поставил. Все руки в мыльной пене. Раз тарелку в шкаф, два и три, кастрюлю на полку, а кружки вдоль раковины, на тряпку. Прошло каких-то пять минут, а раковина уже пустая, как и моя совесть перед женой. Каких-то пять минут монотонной работы и моя жена счастлива, хоть это и вошло в привычку. Но разве сложно уделить жалких пять минут, чтобы помочь тому, кто тебе дорог?

Чайник еще не вскипел. Я так хотел умыться и заварить себе чай, что забыл даже снять с себя куртку. Я открыл форточку, достал из кармана сигарету и прикурил ее от конфорки. Дым стал медленно расползаться по кухне. Маленькая палочка, что может заполнить всю комнату дымом всегда привлекала меня. Курил мой дед, курила и мама. Здесь поспособствовали не гены, а окружение. Курить – не значит быть плохим человеком. Бросал и много раз. Но почему-то моя жизнь становилась менее движущей, более рутинной. Это глупо, но я каждый раз убеждаю себя в обратном.

На столе стояла пепельница, но я открыл уже окно. Высунулся и очутился головой и телом на улице. Уже весь район погряз в сумерках, стали зажигаться фонари. Последние соседи приехали с работы, заглушили свои машины. Мне кивнул сосед, дядя Толя. Я кивнул ему в ответ. В нашем дворе стали шуметь подростки, вроде бы выпивать. Удивительно, но я никогда не ругался на них, будь то ночные гуляния вплоть до утра, дикий хохот или музыка, которую я не понимаю. Для них я уже динозавр, они молоды и стараюсь жить полной жизнью, дышать полной грудью. Через несколько лет, они не будут так встречаться, разговаривать не о чем и встречать рассвет вместе друг с другом. Они даже не поймут, как это случится. Кто-то пойдет в университет, кто-то переедет, найдет семью, изменит жизнь. Не знаю, в лучшую или в худшую сторону, но знаю одно – она никогда не будет как в семнадцать.

Бычок в окно. Дурак.

Вдруг, в своих дверях я увидел Борьку. Я радостно ему улыбнулся и пошел навстречу. «Привет Боря, как твои дела? Слушай, даже не заметил, как ты зашел. Давай заходи, поболтаем». Боря окинул взглядом кухню и быстро сел на стул, медленно потягиваясь, даже зевая. Я налил себе чай и шутливо спросил: «А ты то будешь?». Это вопрос был риторический, он не пьет чай. Я занял соответствующие место, за стулом, что упирается в холодильник. В моей груди что-то забурлило, сегодня я был счастлив его увидеть. Чувствовал я себя неважно, уставшим и замученным от людской суеты.

«Ну что тебе Боря рассказать?» – задумчиво спросил я у себя самого. «На работе завал. Очередные проблемы с поставками каких-то очень важных бумаг. Этим должен заниматься не я, но у меня есть право подписи, а на эту должность кандидата еще не нашли. Быть может, Сергей Яковлевич и заметит мои старания. Не в этом году, так в следующем. А так, Зинка уволилась. Говорит, устала от хамства начальства. Ну, с другой стороны, а что она хочет? Работу выполняет плохо, опаздывает на работу, да и одевается как-то неказисто. Да, людей плохо судить по внешнему виду, но когда человек доказывает делом свой внешний вид, то я считаю уместным».

В дверях показалась Оля. Кучерявые волосы, еще мокрые, видимо вышла из душа недавно, халатик, что интриговал мою фантазию и смешные ортопедические тапочки, что стоят как мои ботинки. «Сейчас Борь, я отойду на минутку. Ты что хочешь бери, не стесняйся». Я подошел к дверному проему, дальше она идти не захотела. Руки скрестила на груди, чем-то была недовольна. Я спросил, что случилось, но лишь тихий глубокий вздох и просьба не курить больше на кухне, а то пахнет на весь дом. «Хорошо, любимая, мы с Борей еще посидим. Ты как, спать?». Она кивнула и с опустошенным видом пошла к себе в комнату. Я же сплю на диване. Ну а что, место на кровати хоть и много, но Оля любит спать просторно, а я ей немного мешаю. Сплю на диване и не жалуюсь. Люблю ее поэтому и сплю.

Борис смотрел куда-то вдаль. В стенку, на календарь, что висит с прошлого года, но смотрел в себя, что-то искал и о чем-то думал. Он не был разговорчив, но в его глазах было много того, что я понимал без слов. «Борь, ты извини, я что-то сегодня уставший, поэтому наших задушевных бесед до утра не получится, завтра ведь на работу. Опять работа… Да что мы о ней все, ей богу. Я вот вчера шел домой, а ливень был страшный. Весь промок. Кроссовки, куртка, джинсы, носки – все вымокло до нитки. Но знаешь, я ничуть не жалею, что не сел в автобус и доехал спокойно до дома. Я так давно не гулял под дождем, что забыл, как это хорошо. Когда кали дождя бьются о твой нос, лужи появляются на дороге, а ты, как лягушка, перепрыгиваешь их, как очищается город и становится так пустынно и свежо на улицах. Дождь будто бы дает природе и жизни, что течет без людей расслабиться, а людям побыть под крышей, поговорить друг с другом наедине, получить долю романтики, что так не хватает в душном городе, пробежавшись за руки от магазина до козырька возле дома. Я шел и чувствовал, что я не стар. Я молод. Я сам себя состарил этой рутиной и этой пустой тратой времени. Грустно конечно, но в жизни приходиться выбирать. Не всегда выбор правильный, но выбор есть всегда. И куда ты свернешь, зависит только от тебя».

Я зевнул. Посмотрел на часы, а на них уже двенадцать. Время летит незаметно, когда хочется, чтобы его было как можно больше. Я вслух размышляю. «Бесполезно мы тратим наше время. Сколько времени я чищу зубы по утрам? Примерно пять минут. Сплю по восемь-десять часов, ем по часу в день. В дороге до работы примерно 3 часа, на работе еще восемь. На себя остается всего лишь 4 часа. Как я его трачу? Разве с пользой? Болтаю тут с тобой, пью чай и размышляю о своих невзгодах. Тебе хорошо, ты вроде и работать не надо. Все есть. Дом, еда, женщины, когда тебе захочется…» В этот момент Боря сделал вид, что улыбается. «А я что? Сижу и прожигаю жизнь в этой халупе, с вечно недовольной женой и капризными детьми. Звучит очень трагично, но разве не так должно быть? Я прожигаю ее с теми, кто мне дорог. Кто меня любит. Меня все устраивает, разве что добавить ярких красок, последнее время уж слишком тускло и серо. А может, на рыбалку на выходных? На даче мясо пожарим, а там, а баня. Да и Оля отдохнет от всего городского шума и грязных полок, а дети побегают на свежем воздухе».

Кухня стала наполняться сигаретным дымом. Выходить в подъезд мне не хотелось, а уже все спят, за ночь развеется. Окно было открыто и на улице становилось холодно. Я был в куртке, которую так и снял, поэтому чувствовал себя нормально. Боря же наоборот, отсел в другой угол стола, к батарее. Хоть было и лето, но ощущение теплоты, исходящей от этих чугунных труб, не уходило даже в июне. Как мы себя убеждаем, убеждаюсь я вновь и вновь. На столе лежала книжка. Записная книжка, куда я записывал все свои наблюдения и стихи, что было неким хобби. Начал писать я рано, по большой любви, сейчас же пишу по большой тоске и грусти. Боря внимательно смотрел на нее. Я демонстративно ее полистал перед ним, с гордостью показывая чернильные страницы. «Да Борь, давно ничего не писал». Последние записи были сделаны где-то месяц, а может и больше назад. «Какой-то творческий тупик. Упадок сил. Вроде бы погода располагает, летние вечера, голова все та же, моя, чистые листы, готовая ручка всегда под рукой, но не могу. Хочется, а в голову ничего не приходит. Беспомощность и бездарность окутывает меня в такие часы. Я как-то всегда стремился стать кем-то большим, чем домашним писателем, даже публиковался, но ничего не вышло. Нет, не лень и не желание стремится к большему погубили меня. Я сам. Желание показаться, а не быть кем-то сыграло свою роль. Да, рифмы неплохие, но одно стихотворение – ты не Пушкин, одна строчка – ты не поэт. Поэзия – стиль жизни той, с который ты идешь».

Несколько минут мы сидели молча. Опять бычок в окно. Опять дурак. Боря не находил себе место, стал ходить от угла к углу, задумчивая рассматривая их. Я начал повторять за ним. Скучно, да и вечер стал подходить к концу. Вернее, ночь. Часы указывали три, вставать через столько же. Повесил куртку, поправил ботинки. Не стал курить перед сном. Пора бросать. Пора. На кухне все также сидел Боря, смотрел на меня и молчал. «Знаешь, Борь, спасибо тебе. Беседы, хоть и однобоки, я постоянно жалуюсь, да загружаю тебя мыслями, что не должны касаться других, но выговоришься тебе и на душе как-то проще. Хорошо с тем, с кем можно помолчать». Пару мгновений я смотрел на двор. Светало. Ребят уже не было, надеюсь еще придут. Я взял записную книжку, взял ручку и записал:

 

Встречай утро с рассветом

Читайте журнал «Новая Литература»

С тем, кого любишь

В воздухе запах лета

Ты никогда его не забудешь.

 

Дата: месяц или чуть больше после.

«А все-таки неплохо я пишу… Форточку я не закрою. Как будешь уходить – закрой». Боря никак не отреагировал, я посмеялся. Закрыл дверь на кухню. Пошел спать на теплый и уютный диван. Вставать уже скоро. Да и пусть. Соседский кот Боря сидел до утра.

 

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.