Вода

 

И вода его слов оставалась только водой.

Думал он, что звери придут сюда на водопой,

и о том, что вода удержит их рядом с собой,

и что это будет, что ли, учреждено судьбой.

Но вода его слов оставалась только водой –

и никто не пришёл сюда, нет, ни одной тропой.

И стояла вода между ними опять стеной,
между ними вода (то есть между тобой и мной).

И ведь всё это было одной лишь его виной,
что, не приманив, поворачивался к ней спиной,

что на берегу столбом стоял, обрастал травой
и не становился сильней, а был еле живой.

И всё это ради себя лишь, а не ради той,
слово чье «нет» на слово его «да» легло плитой.

 

***

 

Муха

 

Муха ползёт по горячей щеке,
медленно, будто сама не своя.
Щёку щекочет. Вот так: налегке.
Что ей такой? Не своя, и ничья.

После взлетает на светлый проём –
между двух рам как в кольце двух огней,
и становлюсь я всецело её,
муха становится только моей.

Жадно смотрю, как сбывается смерть
в метре одном за прозрачным стеклом.
Время течёт, и мне больно смотреть –
значит её ещё не истекло.

 

Бьётся, как бьёмся, бывает, и мы
из опостылевших для себя глаз.
Может, откуда-то со стороны,
в этот момент Господь смотрит на  нас.

 

***

 

Звезда

 

Ладони подставляю зимней ночью

осколкам стылых облаков,

и жду, когда, сквозь мрак веков,

пробьётся чистый, непорочный

свет умирающей звезды,

на пальцах чтоб теплом застыть…

неуловимым.

Глубина

 

Под поверхностью вод
кто-то помнит и ждёт,
даже если оборвана нить,
что могла утолить,
что могла утолить,
только жажду мне не утолить.

И моя ли вина,
что молчит глубина?

Я, наверно, так сам хотел –
и хожу по воде,
я хожу по воде.
Это просто: ходить по воде.

 

***

 

Мыс

 

Мыс обходит по кругу с ночи́ пешком
дождь. Как будто не дождь, а уже песок,
и заносит… столетия всё песком.
Небо кру́жится словно бы колесо.

Может быть, человек, может, птица там,
но не слышно, не слышно их голосов.
Дождь идёт за собою же по пятам.
Небо словно им пойманное в лассо.

 

***

 

Крыло

 

Ритм сердца – прыжок

эго игр за черту.

Так хотел, но зажёг,

когда сам он потух.

 

Ночь, увы, соврала:

потянул на себя

край чужого крыла,

потянул, не любя.

 

***

 

Песок

 

И что твой карандаш против этого чёрного моего неба, до которого не дотянуться?
Разве может оставить он отпечаток там, где и звёзды тонут бесследно?
Просто я стал однажды этой пустыней.
Мои пески приходят в движение, но они похожи на волосы, что треплет ветер.
Пески приросли корнями к моей душе.

 

Слово

 

Мне вспомнилось слово,
как самозабвенно
«смирилась» сказала ты.
И явственно видел,
и принял смиренно:
ладони мои пусты.

Одно это слово
во мне прозвучало
пронзительней многих слов.
Неброское слово.
Твоё, а вдруг стало
интимней и ближе снов.

 

***

 

Облака

 

И как дым облака. Лёгкий бег их сокрыт, пока взгляд не бросишь наверх.
Я ведь тоже хотел, не касаясь, скользить в зеркалах голубой воды.
Но мы те, кто мы есть, и ложится всегда невесомых шагов поверх
проявление нас, и не нам выбирать оставлять или нет следы.

И как дым облака. Исчезают вдали, возвращенье не их удел.
В синеве облака над водою плывут и текут, текут по воде.
Тает день, и мгновения эти бегут, не задерживаясь в горсти…
Но как дым облака! Нам же – прошлого груз и с собою себя нести.

 

***

 

Линии

 

Я позавчера и вчера читал повесть,
примерно дошёл до её середины,
и, может быть, я отложу её,  то есть
не станет мгновений, когда мы едины.

И, может, не будет сращения больше
чего-то за-строчного с кем-то за-глазным,
И кто-то, не я, будет дальше и дольше
читать эту повесть, и складывать пазлы

в узор своей жизни, вплетая в него весь
в ней пройденный путь и почерпнутый опыт.
Мне кажется, что человек тоже повесть,
в каком-то лишь смысле. Нажать кнопку «стоп», и

застать уходящими нас друг от друга
по тем, по, безвыходно, тем параллельным
прямым, по тем линиям жизни, по кругу,
который уже стал преградным, предельным.

 

Окно

 

Окно – не спасло.

Его чёрный квадрат –
на плоскости слов

все три года подряд.

 

Квадрат – засосал.

Не нащупал прорех:
окурки бросал

и аукался вверх…

 

Квадрат же не прост.

Его площадь равна
проекции звёзд

на поверхность окна.

 

***

 

Мальчик

 

Не столбы, что в песке по колено, слова:
много больше, чем звук, так как богом даны.
Слышишь: кровь в них стучит, как стучится в стволах?
Запекается кровь в уголках тишины.

С голубого экрана, как с той стороны,
этот мальчик: как все, так не жить не привык.
Я смотрю на него, сам себя схоронив,
так, наверно, глядят мертвецы на живых.

Говорит горячо, но откуда печаль,
будто страшную боль держит он на весу –
бедный мальчик, родной, мне почти уже жаль,
что никто не открыл эти окна в весну.

Бледно-розовый луч проникает сквозь ночь,
так сквозь серый бетон прорастает трава.
Так легко захотеть, попытаться, не смочь
и сказать: это мир, а не я, виноват.

 

***

 

Не человек

 

Поднимается ветер, он поднимет с асфальта лист,

и, стремительно или нет, его понесёт с собой.

Запрокинув голову вверх, ветер смотрит на нас вниз…

Нет! Ни глаз, ни головы; и ни зрячий, и ни слепой

ветер. Не человек он, и совсем не такой, как мы.

Человечного ветра нет. Есть: ветренный человек,

разве что, и… и себе предоставленные умы…

С ледяного неба зимы начинает идти снег.