Чего  таить  греха,но  Борис  Вениаминович  побаивался  своей  супруги.  Ведь  Евдокия,  в  девичестве,  Наплюева  была  суровых  вологодских  кровей  и  имела  трех  братцев-амбалов,  которые  и  подвигли  жениться  на  их  Дульцинее  доверчивого   наивняка  Борьку  Ерина.  А  к  сорока пяти  годам  тот  окончательно  похоронил  мечту  о  большой  науке  в  престижном  НИИ,зато  поимел  двух  отпрысков – погодков,  которые к своим 15 – 16  годам  никого  и  ничего  не  уважали,  кроме  грубой  силы  и  обалденного  рэпа.

Вообщем,  жил   Борис  Вениаминович  как бы  во  сне,  по  инерции,числясь  преподавателем  техникума  второй  руки  и  не  принимая  участия  в  общественной  жизни  коллектива.  Изредка,  по  праздникам,  если  позволяла  строгая  супруга,  прикладывался  к рюмашке.  Тогда  внутри,  в душе,  начинало  созревать  какое – то  непонятное  чувство  сопротивления  существующему,  по сути,  никчёмному  бытию.Но  хватало  лишь  жёсткого  окрика  супруги: «Чаво?!»  и  всё  возвращалось  на  круги  своя.  Тем  более,  что  Дуся,  ответственный  работник  городского  общепита,  являлась  основным  добытчиком,  так  что  семья  далеко  не  бедствовала,  а  имела  какой-никакой  достаток, включая  неплохой  автомобиль  и  парочку  ноутбуков. Иначе  отпрыски  передрались бы  из-за  очередности.

Сегодня  с  самого   утра начали  доставать  верхние  соседи.  Громкая  танцевальная  музыка  кавказской  ориентации,  вкупе  с  топотом  и  плясками  превысили  верхний  предел  допустимых  норм  поведения.  Люстру  с  псевдо  хрустальными  висюльками  хватил  крупный  озноб. Висюльки, стукаясь  друг  о  дружку.  стали  болтаться  из  стороны  в  сторону  со  злобным  и  не  мелодичным  звоном.

Первой  не  выдержала  Дуся.  Она,  сердито  бормоча,  внесла  свое  крупное  тело  в  маленькую  комнату,  где  покойно,  в  воскресной  позе.  отдыхал  на  любимом  диванчике  её  невозмутимыё  благоверный,  невнимательно  слушая  надоевших  до  оскомины  вечно  жизнерадостных  телеболтунов.

-Лежишь?!  Поди,  устал!- гневно  потрясая  шумовкой,  воскликнула  Дуся.- Ты  что,  оглох  со  своим  телеком  и  не  слышешь  безобразия  над  головой?  Так  и  будут  весь  день  громыхать?  А  эти  двое  сосунков  заперлись  у  себя,  скоро  совсем  свихнутся  со  своими  компуторами!

Супруга  с  трудом  выговаривала  новые  мудреные  слова,  но  к  этому

 

обстоятельству  давно  привыкли  и  сослуживцы,  и  домочадцы.

– Не  волнуйся,  дорогая  Дульцинея! – миролюбиво  отвечал  сонный  супруг.- До  двадцати  двух  у  них  полное  моральное  право  отдыхать  на  свое  усмотрение.  А  вдруг  у  них  там  свадьба  или  иное  праздничное  застолье?  Не  будем  сатрапами,  дадим  людям  полнокровно  гулять в  выходной  день.

Но  заведенная,  на  нервах  Дуся, просто  так  сдаваться  не собиралась.

– Ты,  бездельник,  ждешь,  когда  мамина  люстра  не  выдержит  издевательства  и рухнет  на пол?  Никогда  тебе  этого  не прощу, акадэмику!

Борис  Вениаминович  деланно  вскипел:

– Не  боись, милая.Вот  брошу  вас  всех  и уеду  к себе  на малую  родину, в  Россию-матушку,  меня  давно  зовет  кузина  Томуська. И  тогда  посмотрим,  кто  из  нас  акадэмик  и  старпёр,  но  прежде  схожу  к  буйным  соседям  и  разберусь  с  ними  по-мужски.

Он  засунул  ступни  в  логово  любимых  тапочек, решительно  вышел  в  прихожую  и  посмотрелся  в трюмо. Вид  подвисшего  животика  нисколько  его  не  обескуражил,наоборот,  он  поводил  по  сторонам  узкими  плечами,  пару  раз  сурово  сдвинул  куцые  брови ,  поиграл  желваками  на  сухощавом  лице  и с  возгласом: «Не  поминай  лихом, любимая!»  и  вышел  скользкую  стезю  борьбы  с  нарушителями  квартирного  покоя. Кнопку  звонка  в  шумную  квартиру  пришлось  нажимать  довольно  порядочное  время.

Наконец,  дверь  распахнулась с  таким  жаром  и  напором,  словно  сама  собиралась  пуститься  в  пляс  под  зажигательную  лезгинку,  которая  напористо  вырывалась  на  лестницу. В  проёме  застыл  огромный  парень  в  полосатой  майке,  на  голову  выше  немаленького  Бориса  Вениаминовича. Лицо  у  парня  с  бритой    головой  было  бы  почти  интеллигентным,  если бы  не  колючие,  диковатые  глаза. Мурашки  пробежались  по  спине  Бориса  Вениаминовича  и  ему  вдруг  страстно  захотелось  прилечь   на  свой  обожаемый  диванчик ,  а  не  вламываться  в  чужую,  и,  видимо,  страшную  квартиру.

– Чего тебе  надобно.  старче? – голос  у  верзилы  оказался  вполне  приятным,  даже  с  шармовой  хрипотцой.- Не  молчи,  открывай  рот  и  сказывай,  за  чем  пожаловал  гость  иноэтажный. А  в  противу,  захлопнется  дверь  перед  твоим  шнобелем  с  ярым  предупреждением – не  терзать  более  невинную  кнопку  звонка. Ино  совершишь  акробатический  этюд  под  названием: «Спуск  по  лестничному  пролёту  кувырком»,  и-ик!

Он  несколько  раз  громко  икнул  и  постарался  сфокусировать  внимание  на  странного,  молчаливого  ходока  с  грустными,  усталыми  глазами.  Ходок,  он  же Борис  Вениаминович, наконец,  решился,  шаркнул  подошвой  левой  тапочки  по  кафелю,  натужно  откашлялся  и  как  можно  весомее  изрёк:

– Уважаемый  сосед  в  тельняшке! Мы,  то  есть  ваши  соседи  с  нижнего  этажа,  убедительно  просим  вас  прекратить  форменное  безобразие  с  музыкой  и  танцами  и  насто…

Он  не  успел  договорить,  потому  что    твердая  рука  верзилы  цепко  схватила  за  правый  локоть  и  втащила  в  прихожую.  Борису  Вениаминовичу  очень  не  понравилось  собственное  отражение в  висящем  на  стене  зеркале  испуганного  лица  и  какой –то  маленькой,  скукоженной  фигуры,  которая  не  соответствовала  его  преподавательскому  статусу.  Верзила  шепнул: «Не  боись!»  и  провел  незваного  гостя  в  большую  комнату.Не  смотря  на  распахнутое  окно,  в  комнате  совершенно  отсутствовал  воздух. Он  был  заменен  устойчивым  табачно – водочным  перегаром. За  большим  столом,  который  был  заставлен  различными  открытыми  банками  с  тушенкой  и  солениями  и тарелками  с  вяло  распластанными,  нарезанная  крупными  кругами,  вареной  и  копченой  колбасы. Повсюду  стояли  блюдца  с  вальяжными  окурками.Двое,  с  бритыми  затылками,  уронив    головы  на  скрещенные  руки,  храпели  за  столом.  Третий,  весь  седой и  тоже  в  полосатой  майке,  еще  сидел  и пытался  благожелательно  улыбаться  новичку. Мощный  музыкальный  центр  обиженно  попискивал  от  бездействия.

– Эт-та  что  за  пичужка? – зычным  голосом  спросил  седой,  громадной  лапой  поскрипывая  густой щетиной  на  квадратном  подбородке.

Не  дожидаясь  ответа,  нашел  пустой  граненый  стакан  и  сделал  приглашающий   жест  свободной  рукой. – Садись  сюда,  коли  тебя  привел  мой  командир. За  это  полагается  штрафная.  Не  возражаешь,  Серёга?

Командир  Серега  утвердительно  кивнул  и  гостеприимно  предоставил  штрафнику  принесенную  из  комнаты  табуретку.

– Не  суди  строго,  боярин,  кресла   ныне   в  дефиците,ха-ха!

Седой  набухал   пришедшему  боярину  почти  полный  стакан,  плеснул  себе  командиру,  строгим  басом  приказал:

– Встать,  поднять, но  не  чокаться! Помянём  светлую  память  раба  Божьего  Ахмета  Волкова.  Пусть  земля  ему  будет  пухом! ..Пить  до  дна.  Всем!

Борис  Вениаминович  даже  и  никогда  не  помышлял  пить  стаканами – воспитание  в  высоко  интеллигентной  семье  не  позволяло  злоупотреблять  алкоголем.  А  тут  поднесли  полный  стакан  и  попробуй  ослушаться! Седой  строго  следил  за  исполнением  ритуала  и  не  пытался  сделать  какой – либо  поблажки  гостю.  В  конце  концов,  бедолага  интеллектуал,  давясь  и  задыхаясь,  осилил –таки  жгучий  напиток. Спасение  пришло  в  виде  соленого  огурца,  который  догадался  сунуть  ему  в  рот командир  Серега. По- легчало…Водка  огненным  шаром  прокатилась  по  пищеводу  и  радостно  обожгла  стенки  желудка. Слезы  перестали  набухать  в  глазницах, зрение  полностью  восстановилось  и  как  никогда  захотелось  жить!  Даже  угрюмое  лицо  седого  просветлело  и  совершенно  перестало  казаться  стра- шным  и  злобным Он  тоже  выпил,  но  садиться  в  кресло  не  стал,  а  опираясь  правой  рукой  о  неподвижный  стол,по  слогам  продекламировал:

– Това-рищ   ка-пи тан! Раз-ре-шите  при-зем-литься   в  маленькой  ком-на-те.  Ме-ня   заштор-мило!

Капитан,  тоже  пошатываясь,  внимательно  оглядел  подчиненного  и  отдал  приказ:

– Вы – выполняйте,  товарищ  старший  прапорщик!  Но  сначала  отведите  старлея  и   летёху  на  отведенные  им  места  для  отдыха. Выполняйте!

– Есть!

Старший  прапорщик  в  два  захода  оттрелевал  старшего лейтенанта  и  лейтенанта  на  их  спальные  места и  сам,  попрощавшись,  удалился  вслед  за   офицерами.

-Устали  ребята,  пусть  отдохнут!-  тихо,  по-отечески  проговорил  капитан,  пересаживая  гостя  с  табуретки  в  кресло  седого.-Завтра  разъедемся,  кто  куда,  отпускники… Вы  уж  нас  извините,  вчера  обмывали  мою  капитанскую  звездочку,  а утром  пришла  СМС-ка  о  похоронах  нашего  боевого  товарища  Ахмета  Волкова  с  позывным  «Кавказ»,  вот  мы  и….

…После  принятия  лошадиной  дозы  спиртного,  почти  трезвеннику  Борису  Вениаминовичу  стало  очень  хорошо  и  одновременно  всё  глубоко  безразлично,  он  едва  не  позабыл  о  цели  своего  визита  к  верхнему  соседу,  который  ему  понравился  и  он  чуть  было  не  назвал  его  «душкой».И  он,  по  необъяснимой  для  себя  причине,  развалясь  в  удобном  кресле,  рассказал  хлебосольному  хозяину  о  поводе  своего  внезапного  посещения  бравых  воинов.

– Ничего  страшного,  этой  моей  супруге  стало  слегка  не  по  себе  от  вашей  музыки  и  танцев…А я.  вообще-то.  сейчас  не  против  пуститься  в  пляс,  под  зажигательную  кавказскую  м -мелодию.  хотя  бы  лезгинку.  Асса!

–  Сейчас  будет,  ведь  Ахмет  обожал  свою  музыку!-  покладисто  произнес  капитан,  держа  курс  на  музыкальный  центр.

Обходя  стол,  он  протянул  руку  для  знакомства:

– Сергей!  А  вас  как величать,  товарищ  боярин,ха-ха!

-М еня  зовут  Борис  Вениаминович.  Я  хоть  постарше  вас,  но  прошу  обращаться  ко  мне  без  мудреного  отчества,  просто – Борис…скушал  ирис  и  на  крыше  повис,хе-хе.

– Смешно,- грустно  сказал  Сергей  и  еще  раз  оглядев  гостя,  сделал  неожиданный  вывод.- Подкаблучник?

Борис  Вениаминович  несколько  смутился,  перестал  сучить  рвущимися  в  пляс  ножками  и  состроил  постную  гримасу  на  лице. Из  уголка  правого  глаза выползла  несанкционированная  крупная  слеза.

– Не  без  этого,  уважаемый  товарищ  капитан  Сергей,  не  без  этого.  Не  перевариваю  конфликты,  а  жена  вологодская,  знаешь,  какие  у  неё   братья …лихие.  Голову  вмиг  оторвут,  если  что  не  по  ним, щепетильным…

-Да-а,  понимаю,-  вздохнул  капитан  Серега.- В  Вологде  живут  серьезные  парни,  со  мной  служат,  надежные  братаны.  И  они  очень  не любят  шуток  с  их  сестрами,  моментально  оженят  и  пикнуть  не  успеешь.  Так,  видимо,  и  с  вами  случилось.

– О,да!- неожиданно  всхлипнул  Борис  Вениаминович.- Они  в  случае  моего  сопротивления  обещали  глаз  натянуть … на  одно  место.Не  знаете,  что  это  за  экзекуция?  Болезненна  ли?

Капитан  Серега  сначала  схватился  обеими  руками  за  свои  уши,  а  затем  неистово  расхохотался  на  довольно  продолжительное  время.  Отсмеялся и  серьезно  сказал:

– Скорее  всего-это  образное  выражение,  то  есть,  сделать  человеку  очень  больно,ха-ха-ха!  Вы  и  вправду  не  знали  этого  народного  словосочетания?

– Откуда!  Я    получил  аттестат   зрелости  с  золотой  медалью  и  поступил  в  престижный  ленинградский  вуз.  А  тогда  все  первокурсники  проходили  картофельную  стажировку  на  совхозных  полях  Ленобласти. По  соседству  с  нами  трудились  очень  разбитные  девчата  из ТКУ,  торгово – кулинарного  училища. И  я  угодил  в  сети  моей  нынешней  супруги, – несколько  крупных  слезинок  скользнули  из  глаз  рассказчика.

– Ну,а  потом  заявились  братовья  и  пошло – поехало,- закончил  горестное  повествование  догадливый  капитан  Серега.-Так?

– Так,-  согласился  рассказчик.-После  окончания  вуза,  направили  в  Петрозаводск  где  и  застрял  навечно,  опустился  до  препода  в  техникуме.  А  многие  мои  сокурсники  достойно  трудятся  и  в  России,  и  за  рубежом  на  ниве  прикладной  или  атомной  физики. А  давайте  выпьем  за  счастливые,  светлые  головы  моих  однокурсников,  которые  вносят  неоценимый  вклад  в  развитие   нашей  доблестной  науки.  Ура!

– Давайте,-  согласился  капитан  Серега и  уже  другими  глазами  посмотрел  на  собеседника. –  Давайте  выпьем  за  вас,  может  успеете  сказать  и  вы  свое  слово  в  науке!  А  что,  возраст  совсем  детский  для  академика.

– Дай  Бог,  дай  Бог, – пробормотал  польщенный  Борис  Вениаминович,  мгновенно  опустошая  свои  налитые  полстакана.

С  благостной  улыбкой  на  устах  он  взглядом  по   животу  проконтролировал  путь  жидкости  вниз    и  радостно  рассмеялся,  ощутив  уже  знакомый,  сладостный  ожёг  стенок  желудка.

– Хорошо  прошла!- влажным  голосом,  проговорил  он  совершенно  не  естественные  для  него  слова.-  А  вот  сейчас,  капитан  Серёга,  врубай  музычку.  Душа  требует  пляса!

– В  память  моего  незабвенного  друга  и  сослуживца  Ахмеда  Волкова  звучит  его  любимая  лезгинка.  Асса!

Борис  Вениаминович  танцевал  неумело,  но  с большим  чувством;  с  упоением  выкидывал  руки  в  стороны,  вертел  ладонями,  прижимал  поочередно  к  груди  и  самозабвенно  вскрикивал; «Асса!»  По  ходу  танцевальных  искрометных  па  скинул  с  плоскостопных  ступней   лишнюю  обузу  и  начал  обрабатывать  пол  мощными  ударами  пяток. Капитан  Серега  истово  бил  в  ладоши.

Наконец,  зажигательная  мелодия  закончилась  и  утомленный  танцор  с  шумом  приземлился  на  стоящий  в  углу  диван.  Капитан  Серега  похвалил  умельца  и  сказал:

– Вы  хороший  человек,  Борис,  только  судьба  у  вас  не  сложилась,  как  впрочем  и  у  меня.  Невезучие  мы  на  нормальные  семейные  отношения.  Ведь  и  я  когда-то  хотел  стать  историком,  очень  люблю  древнюю  Русь.А  вот  судьба  распорядилась  иначе  и  теперь  себя  не  мыслю  помимо  армии. Вчера  во  второй  раз  стал  капитаном,ха-ха.

Слушатель  округлил  рот  и вытаращил  глаза:

– К – как  такое  может  быть?

– Да  очень  просто,- усмехнулся  капитан  Серега. –Дал  по  зубам  одному  генеральскому  холую,  за  это  деяние  и  вовсе  хотели  отдать  под  трибунал,  но  в  штабе  округа  нашлись  светлые  головы,  что  негоже  за  правду  изгонять  офицера,  который  получил  высочайшую  награду  из  рук  самого  Президента…  Мое  «дело»  спустили  на  тормозах,  только  одну  звездочку  с  погон  смахнули,  так,  на  всякий  пожарный  случай,  чтобы  другим  неповадно  было  распускать   десницу. А  вот  вчера  вернули  звёздочку.  Такие  вот  наши  дела   кручинные,  боярин. А  перед  судилищем  жена  сбежала  к  какому-то  штафирке  из  сугубо  спекулятивных  кругов.. И  осталась  у  меня  лишь  честь  офицера,  на  том  и  держимся,  преподобный  отец Борис,ха-ха-ха!  И  вам,  я  вижу,  живется  несладко?

Борису  Вениаминовичу  стала  весьма  неприятной  тема  разговора  и  он  перевел  стрелки  беседы  в  другое  русло:

– А  что  за  имя  у  вашего  погибшего  товарища?  Какое-то  странное  для  русской  фамилии.

– Да  у  него  отец  с  Кавказа  приехал  учиться  по  направлению  в  Петербург.  Там  встретил  маму Ахмета,  молодые  были,  влюбились  без  памяти   друг  в  друга. После  окончания  института  Юлия  Степановна  вместе  с  мужем  уехала  к  нему  на  родину. Но  что-то  не  срослось  в  семейном  быту  и  она  с  сыном  вернулась  к  матери  в  солнечную  Карелию. Но  Ахмет  каждое  лето  ездил   к отцу  в любимые  горы.  Я  с  ним  познакомился  в  высшем  военном  училище,  потом  наши  пути  разошлись  и вот  десять  лет  тому  назад  служба  свела  нас  вместе…И  такое  страшное  горе.  Завтра  вылетаю  на  прощанье…Сегодня  были  у  Юлии  Степановны,  так   у  неё  ноги  отнялись  от  страшного  известия,  срочно  госпитализировали  в  больницу.  Таких  парней  рождают  только  горы…  Не  грусти,  Борис,  а  подыми-ка  лучше  чарку!

Борис  Вениаминович  с  нескрываемым  удовольствием  последовал  праведным  словам  хозяина.

– Сергей!  А  давайте  еще  разик  исполним  лезгинку в  память  вашего  друга!

Капитан  Сергей  развел  руки  в  стороны:

– Просьба  гостя – закон!

В  самый  кульминационный  момент,  в  атмосферу  музыки,  ритма  и  полного  взаимопонимания,  неожиданно  ворвалась  визгливая  трель  звонка.  Кто-то  неистово  требовал  безотлагательной  встречи  с  хозяином  веселой  квартиры.  Тот  нехотя  прошел  в  прихожую  и  вскоре  сквозь  жизнелюбивую  лезгинку  донесся  насмешливый  голос  капитана  Сергея:

– Борис!  Ступайте  сюда,  вами  живо  интересуется  довольно  грозная  гражданка  с  холодным  оружием  в  правой  мускулистой  руке , ха-ха!

С  прихлопами,  с  притопами,  с  возгласами   «Асса!»  в  прихожую  вплясал  Борис  Вениаминович    и  окаменел – в  дверях,    нервными  руками  поигрывая  скалкой,  застыла  мрачная  жена.

– Я  тебя  куда  и  зачем  посылала,  паскудник  с  высшим  образованием?

И  тут  впервые  в  жизни  Борис  Вениаминович выступил  против  диктата  Дульцинеи:

– Не  сметь  меня  называть  хамскими  словами!  Я…  вот…сейчас.

– Чаво?!  Ишь,  язычище  распустил  после  дармовой  сотки,  а  ну  марш  домой,  акадэмик!

Она  повернулась  к  ошеломленному  капитану  Сергею:

– А  ты, дылда,  чаво  свой  курятник  растопырил,  смотри,  зубы  не  застуди!  Марш  за  тапками  моего  акадэмика  и  чтоб  тихо  тут  было  до  утра.  Смотри!..

—————————————————–

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

.