Как и ежегодно седьмого июля  они собрались  отмечать этот самый главный в их жизни день. Семь семей с разными фамилиями и общим прадедом. Портрет его, увеличенный с фотокарточки военных лет, висел над комодом, озаряемый трепещущимся язычком горящей свечи. Чернявый и щупленький парнишка в гимнастёрке, с наивно удивленными глазами, он словно наблюдал из далёкого прошлого за сутолокой собравшихся в такой ранний час.

Они торопились. Времени до семи оставалось совсем немного, а надо с каждым обняться, выразить своё особое внимание, успеть сказать что-то самое важное, и ответно услышать, оценив. Ещё – представить пополнение своих семейств, впервые привезённых на общий приём.

Их тоже было семеро разного возраста, от семи. Младшим был первоклашка Руслан, названный в честь прадеда. Он и похож был на него. Впрочем, как и вся мужская половина  собравшихся. Русланчик умилил девочек вопросом, почему они стали его сестрёнками, когда уже есть у него две сестры.

– А потому, что у нас общий дедушка, – принялась объяснять старшая из них Людмила.

– И разные бабушки, – добавил её ровесник, показав ироничной улыбкой, что знает нечто более важное.

Ответной улыбкой ему  показали, что знают это «важное», но не обсуждать же  это с малышом.

 

Прозвенел колокольчик, заставив всех приумолкнуть и посмотреть на часы: оставалось семь минут. Заговорил хозяин дома.

– Братья и сестры, кровные мои! Вновь мы собрались общиной, как завещалось нам жить нашим прадедом. Дружно живём. Помогаем каждому, как себе: ничего не жалея. От добра и  прибыток  каждому. Нам дом помогли построить. Вот он: наш и ваш заодно!

– Нам теплицы поставить.., – добавилась реплика. И другие радостно колыхнулись, готовые продолжать общие радости.

– Всё так, так.., – продолжал хозяин дома, сдерживая рвущийся  порыв гостей, показывая пальцем на часы. – Потому, что ушедших помним. Они с нами всегда, и помогают жить праведно. Попросим их явить своё  присутствие на нашем круге.

Он закрыл ладонями глаза и молча раскачивался, как бы кивая в ритм произносимых в молчании слов. И все поднялись, опустив голову на ладони, и заколыхались в молчании.

За отдельным столом у молодых своё «молчание», с подглядыванием друг на друга, и разговоры шёпотом:

– А кто ушёл?..

– Умершие.

– Как же придут они? Из могилы что ли?.. В тапочках…

– В могилы тела хоронят, а Души улетают и опять прилетают к нам, если их любят.

– И прадедушка прилетит? Я увижу его?, – допытывался Русланчик. – Я люблю его. Только обижаюсь…

– За что же?- склонилась над ним Людмила.

– А почему он Тартаров, а мы – Кузякины. И дразнят меня …

– А  мы – Скворцовы?., – сказала девочка постарше.

– Сама-то знаешь? – спросил Людмилу её ровесник, усмехаясь вновь. – Гарем получается… Из  прабабушек…

– Воевали они… Вернулись с фронтов калеками. У моей вот так скула и ухо были срезаны, – показала она, сдавив щеку и покривив лицо. – Не нужными стали  женихам… А детей хотелось, для счастья. Поэтому у нас общий прадедушка, и все мы – родня.

– Моя безногая была… В штанах ходила, чтоб деревянную не видно было.

– Потише, молодежь, – подошла к ним женщина от большого стола.- Что у вас тут?..

– Про бабушек говорили..,- сказала Людмила.- Они в правду появятся как-то?

– Они знак дадут. Скажут, что здесь сейчас. С нами! Видите, под портретом свечка горит. Мы просим их потушить ее. И вы просите своих бабушек погасить её. Тогда и мы  будем знать, что они с нами опять. Закройте ладонями глаза, вспомните фотографию бабушки, или дедушки. Вон он… И просите.

Они закрыли глаза. Малыши – крепко, старшие – подглядывали сквозь пальцы. И увидели как ровно в семь часов огонёк свечи уменьшился и погас. Взрослые возбуждённо и радостно заговорили, стали обниматься и целоваться,  наливать стаканы и фужеры напитками.

___________/\__________