Экстремальная, тяжелая, тревожная ситуация сложилась в начале мая 1986 года. Тогда еще не было возможности обосновать развитие событий.
Невидимым ядерным огнем обожжена земля. На территории АЭС от 100 до 1000 рентгенов в час, высокий фон почти не спадает, не смотря на то, что летчики уже запечатали кратер реактора сверху. Проблема в том, что температура реактора возрастает. Под сброшенным грузом, раскаленное ядро пошло вниз. А внизу вода, и если раскаленный реактор опустится до воды – будет водородный взрыв.
Что делать? Где искать ответ?
Ученые, инженеры, правительственная комиссия, взяли на себя ответственность за разрешение этой тяжелейшей ситуации.
Сутки ломали головы, рассматривалось любое предложение, возможность, мысль. И решение пришло, одно для всех. Вспомнили, что земля опалена сверху, а внутри она чистая. Было решено проложить под фундамент раскаленного реактора трубы и заполнить их низкотемпературным азотом, для охлаждения реактора снизу. Для этого нужны тоннели. Задача сложная – надо опередить проседание реактора, а значит главное условие – скорость! Но, кто пойдет под землю? Сразу же поняли, что только шахтерам-проходчикам под силу выполнить эту задачу.
Раннее утро, солнце еще не вставало. Дмитрий быстро оделся, взял рюкзак, приготовленный с вечера, и потихоньку вышел из комнаты. Но как пройти к выходу? Мама уже стоит у плиты. «Когда же она все успевает?», – подумал Дима. Он хотел уйти, можно сказать, убежать, чтобы родители не слышали, но не получилось.
– Сынок, куда так рано? – Ласково спросила мама. Вдруг в глазах появилась тревога. – Ничего нам не говоришь, а я вот пирожки собралась испечь, за ночь тесто поспело.
Зашел отец с улицы. Он уже кур и гусей покормил. Уставился на сына.
– Ты куда, сынок?
– Куда! Куда! Хотел тихо уйти, а вы, что не ложились сегодня спать?
Отец улыбнулся.
– Сегодня раньше встали. Мать разбудила, стучит у плиты сковородками. Давай рассказывай! На работу еще рано тебе.
– Я не на работу, а в Чернобыль, с группой добровольцев. Там тяжелое положение. Вчера собрали нас в шахтоуправлении, попросили помочь. Не могут обойтись там без шахтеров-проходчиков.
Мама заплакала.
– Сынок, ты окончил институт и работаешь в управлении. Зачем тебе это?
– Мама, пожалуйста, успокойся. Я еду спасать свою Родину. И нас не заставляют, а просят о помощи. Это же мой народ, моя страна, и если я в трудный час откажу ей в помощи, тогда зачем я здесь живу! – С волнением говорил Дмитрий.
Отец разрядил обстановку.
– Сын, я с тобой согласен, езжай и не подведи звание шахтера-проходчика. Не забыл свою первую профессию.
Мама сказала печально:
– Там же смерть для человека.
Отец возразил:
– А разве шахтер не каждый день смотрит смерти в глаза, спускаясь под землю? Я верю, что мой сын мужественный и милосердный человек. Таким, мы, родная, его растили. Не плачь, все будет хорошо.
– Да подождите хоть минутку! – Сквозь слезы просила Мария Федоровна. – Вот и пирожки готовы с абрикосовым джемом. Господи, как сердце чувствовало, что кого-то провожать придется. Тесто на ночь поставила… – суетясь, бормотала она сама себе, заворачивая в пакет свежеиспеченные пирожки. Слезы текли по морщинкам.
– Сынок, береги себя.
– Мама, мамочка, не переживай. Это не долго, я скоро вернусь.
Дмитрий положил пакет с пирожками в рюкзак, поцеловал маму, обнял отца. Выскочил за дверь и бегом побежал в шахтоуправление. Там ждал автобус. «Не опоздать бы», – волновался Дима.
Когда собрались все добровольцы, начальник шахтоуправления пожелал всем вернуться живыми и здоровыми.
Срочным рейсом летели шахтеры из Донбасса в Чернобыль. В салоне шутили, рассказывали анекдоты. Дима угощал ребят пирожками. Все ели и хвалили его маму. В Киевском аэропорту их встретил водитель автобуса и отвез в поле, недалеко от Чернобыля. Там были приготовлены палатки и спецодежда. Дима возмутился и спросил водителя:
– Чего молчишь? Может, запрещено разговаривать?
– Нет, не запрещено, – наконец-то улыбнулся водитель. – Сейчас переоденетесь в робу, я вас отвезу на АЭС. Там начальство все вам объяснит. А вот талоны на питание дам сейчас.
Шахтеры переоделись, переобулись и поехали на станцию. Подъезжая к АЭС, они были поражены увиденным. Огромные куски обожженного бетона, покореженные конструкции арматуры, черный дым, графит и много непонятного. Ужасное зрелище.
– Что, хлопцы, страшновато? – Спросил водитель. – Чего напряглись. Расслабьтесь и за мной, только быстро, здесь большой фон.
Шахтеры побежали за водителем в помещение 1-го блока. На втором этаже, в большой комнате, за столом сидел мужчина средних лет. Он встал из-за стола.
– Приветствую вас шахтеры! Я Павел Иванович, ваш непосредственный начальник. Если не ошибаюсь, сегодня первый самолет из Донбасса с шахтерами приземлился. – Подошел к каждому и пожал руку. – Рассаживайтесь. Я вам сейчас расскажу суть нашего дела, обстановку и задачу вашу, которую, я думаю, вы выполните с честью. Сам я из Киева, инженер «Метростроя». Что вы так на меня смотрите? Не переживайте, справитесь, если вы настоящие проходчики, а я в это верю. – Он снова им улыбнулся. Ребята немного расслабились.
– Первый вопрос: кто имеет высшее образование?
Дмитрий встал.
– Я, Дмитрий Павленко. Пока учился заочно, работал в шахте проходчиком.
– Хорошо, будешь бригадиром. Теперь слушайте внимательно и запоминайте. Повторять каждый день не буду. Нет времени у нас с вами. Штаб шахтеров в Чернобыле, а здесь командный пункт. АЭС построена на большом водоразделе. Это понятно?
– Да!
– Вертолётчики сверху сбросили в кратер разрушенного реактора пять тысяч тонн сыпучих материалов, под тяжестью сброшенного груза раскалённое ядро пошло вниз, реактор начал проседать и если допустить, что он опустится ниже, и достигнет воды, то будет водородный взрыв, последствия которого трудно представить. Вот поэтому на шахтёров-проходчиков вся надежда. Вы должны опередить проседание реактора. Будете, как кроты рыть тоннели под раскалённым реактором и заполнять их низкотемпературным азотом, для замораживания грунта. А потом будем строить подреакторную, бетонную подушку.
Специалисты уже рассчитали, чтобы пройти 136-метровый штрек под фундаментом реактора, надо выбрать грунта, более двух тысяч кубометров. Следует вынимать грунт узкими полосами. У кротов это комфортная жизнь, а у вас над головой раскалённый ядерный реактор с грузом в пять тысяч тонн. Поэтому большая скорость прохождения – это спасение. Вахта по 3 часа, потом обед и сон. И так, день и ночь, сменяя друг друга. К нам на помощь едут проходчики с Урала, из Подмосковья, Казахстана и Львова, так что менять вас будет кому.
Инженер встал, прошелся по кабинету.
– Теперь о технике безопасности. В районе АЭС большой фон. Земля заражена, поэтому тропинки для хождения, армейцы почистили и определили. Респираторы не снимать. Курить нельзя, иначе во рту вся таблица Менделеева. Вот еще, чтобы подобраться к фундаменту четвертого блока, киевские метростроевцы сейчас роют котлован глубиной шесть метров. Оттуда и начнете подбираться под реактор.
– Ну что, справитесь?
Дмитрий встал.
– Мы не гулять приехали. Вы ставите задачу, мы выполняем!
– Вот этого я от вас и ожидал. Спасибо вам за поддержку и, что не испугались.
– Не из робких,- улыбнулся Дмитрий.
Шахтеры смотрели на котлован сверху. Бульдозеры, краны, экскаваторы работали без остановки, просто люди меняли друг друга. Павел Иванович молчал. Он ждал, пока молодые шахтеры сами заговорят. Подошел Дмитрий.
– Мы хотим увидеть наши инструменты, технику и прочее.
– Землеройки уже доставлены, а основные инструменты – отбойный молоток, лопата и вагонетка. Сейчас от вас, шахтеров, зависит охладим мы снизу этого монстра или он нас всех раздавит и сожжет. И чем это все кончится, я не представляю. Да, мы идем на риск, но этот риск ради нашего народа, и нашей Родины. Вся надежда на вас, мужики. Воздух заражен. Реактор дышит смертью для всего живого. И в этих условиях не только надо выжить, но и достичь поставленной цели. – Павел Иванович тяжело вздохнул и замолчал. Он смотрел на котлован и ждал ответа.
– Мы готовы, – твердым голосом ответил Дмитрий.
– Подожди, бригадир, мы играем со смертью. Спроси у ребят.
Дима обратился к шахтёрам. Тихо сказал:
– Если кто сомневается или боится, можете отказаться, это дело добровольное.
Но его бригада ответила хором: «Согласны!» Дима улыбнулся.
– Друзья! Нам надо немедленно собраться с духом и сковать волю в железный кулак, как солдатам перед боем и одним махом выполнить задачу, пробраться под раскаленный реактор, охладить его и укрепить. На нас вся надежда. Все со мной?
– Да! – Хором ответили шахтеры.
В обычной работе шахтера имеются передышки, здесь их нет. Сильные руки шахтера прикипели к отбойному молотку и без передышки три часа молоток, лопата, вагонетка, и опять, и опять… Тесно, развернуться трудно, грузить – не размахнешься, техника никакая не поможет, так как диаметр тоннеля выбран минимальный, чтобы меньше выбирать грунта и быстрее продвигаться вперед. Подается сжатый воздух. Изматывает жара. В очередной смене Дмитрий вывез последнюю вагонетку и передал ее сменщику.
– Мужики! Остановитесь на пять минут! – Крикнул он громко. Работаем вторые сутки, а не знаем друг друга. Моя смена из Донбасса.
– А мы из Казахстана, – улыбнулся казах, подавая руку, – знаете город Караганда?
– Да, знаем. Железорудный и угольный бассейн, – ответили шахтеры.
Подошли ребята из Подмосковья. В стороне, молча стояли пятеро мужчин. Хмуро посматривали на всех.
– Чего хмуритесь? – Спросил Дима.
– Мы не хмуримся, мы такие с Урала.
Все рассмеялись.
– Теперь будем друзьями. Нам сам Бог велел. А теперь за работу! – Дима отдал сменщику отбойный молоток и пошел к автобусу.
Тяжело, жарко нестерпимо, очень часто хочется пить, смена в полусогнутом состоянии. Вскоре начал кашель изматывать. Незримая зловещая опасность шла по пятам шахтеров, но это были необычные проходчики. Первые шахтеры в мировой практике. Ползали, как кроты, под раскаленным ядерным реактором, выполняя заданную задачу, охладить и укрепить его, старались не думать о том, что этот ядерный монстр не только может их всех раздавить, но еще никто не знает, как он их облучает. Дозиметров им никто не предложил. Главное успеть, опередить проседание раскаленного ядра. А если они не успеют? Но они успели и выполнили свою задачу, отлично в короткий срок – за четверо суток. Потом строили фундамент под саркофаг. Долго ждали родители своих сыновей-героев, пока они лечились в госпиталях Киева, Донецка, Москвы.
Чернобыльский и постчернобыльский синдром навсегда останется не только у жителей Чернобыльского района, которые приняли на себя первый ядерный удар, но и у тех, кто хоронил совсем молодых своих детей и внуков.
