Петьке приснилось, что он Президент. От ужаса он проснулся.
Был час проявления света, когда особенно остро воспринимается окружающее и то, что происходит внутри тебя самого. Серая полудрёма впитывает в себя и объединяет всё одновременно, любое нечаянное движение может разрушить это состояние, чтобы сберечь его, надо непременно сделать усилие, но всё располагает к покою, к стремлению ещё, ещё чуть-чуть побыть в состоянии сладкой нетревожимой летаргии, аморфного желе, в которое ты погружён и наполнен им, а мысль при этом движется со скоростью сна, наверное, самой большой в мире.
Перед этим ему снилось, и он на удивление хорошо это помнил, что он пытается избавиться от биочипа, вживлённого в его тело сразу после рождения, как это вменялось законом страны. И неожиданно его взбудоражила мысль: значит, и Президент тоже носит в себе эту штуку! Ведь не могут же знать медики заранее, станет ли Президентом родившийся ребёнок, а изъять это вживление у взрослого человека – означает подвергнуть его смертельному риску. Такое свойство чипа заложено в его программу, которая имеет доступ к самым тонким тканям нервной системы, дающей команды биопроцессам организма…
А начиналось это всё буднично просто: с великой заботы государства о здоровьи пожилых людей! Чтобы они были под пристальным вниманием, особенно, когда не в состоянии даже сообщить, что им плохо, что случился пожар или какая-то опасность угрожает их жизни.
Великие открытия науки смело мешали судьбе вершить своё дело, как было веками, и никто не спрашивал, а хорошо ли это? Хочет ли дышащий на ладан, чтобы его всеми силами тащили жить, и хорошо ли ему от этого? А может, он уже давно понял, что его отношения с миром превратились в такую нагрузку для психики, что нет настоящей радости ни от чего, и всё, что ему преподносят в виде света и счастья, сверкает как неестественной белизны искуственные зубы в провале изъеденного годами лица.
Дальше – больше. Когда на стариках убедились, что этот чип работает, отладили его и запустили массовое производство. Решили: в преклонном возрасте устанавливать его в теле значительно сложнее, чем в младенческом! И потом: всё равно ребёнок придёт к старости, значит, потребуется делать ту же процедуру, только она станет сложнее, а значит, дороже! Тогда и приняли закон: всех новорожденных очипать, т.е. вживить им биочипы, тем более, что и в первые годы жизни человек так же нуждается в посторонней помощи не менее часто, чем старики – воистину, что стар – что млад.
Почему Петька проснулся с такой тревогой за Президента? Что ему до него? Да, очень всё просто! Потому что перед этим снилось ему, что он пробовал избавиться от своего чипа и старался всеми возможными способами сделать это! Но…
Ничего не скажешь – всё было ловко придумано и красиво представлено: мол, не трогайте ничего, ибо теперь вы под защитой, что бы ни случилось: авария, или приступ сердечный – известно, где вы, и можно прочитать по сигналу, что с вами! Здорово, конечно, ничего не скажешь… для пенсионеров или шпионов… А мне зачем? Чтобы начальник мог мне ехидно врезать в конце недели, загадочно улыбаясь: “Пётр Сергеич, надо осторожнее выбирать знакомства!?”
Потом ему приснился страшный блэк аут, когда всё кругом погрузилось во мрак и хаос, и мысль, смещённая во времени, подсказала:
“Может, под этот жуткий блэк аут можно избавиться от чипа? Когда энергия на месте и работают все компьютеры, это невозможно, потому что отсутствие сигнала сразу зафиксируют и будут долго расследовать, что произошло, по чьей вине, по какой причине… Это у “них”, когда отключается энергия – беда, а этот чёртов чип не нуждается во внешних источниках, он работает на энергии тела! Может, поэтому так легко стало… я же не знаю, как было без него… как люди без этого жили!?
И можно было купаться, где хочешь, и жвачку купить за копейки, гремевшие в кармане… неужели так было!?. А теперь, если на твоём счёте нет денег, можешь хоть застрелиться и ходить в магазине мимо стойки с камерой целый день туда и обратно, она не считает ничего – нечего считывать! И дверь магазина не откроется, если сунешься, или завопит сирена так, что станет больно в ушах…
Тогда он решил:
“Обварю кипятком руку – нет больно будет, ожог растечётся по коже… и понятно станет, что сам это сотворил… Марк уже пытался – ударил молотком по этому месту, где чип, чуть кость не сломал, и что? Синячище вылез! Одни неприятности потом: таскали, таскали, для объяснений… тюрьмой грозили, будто жить с этим вделанным осведомителем – не тюрьма! Нет, надо что-то такое придумать… что, что.. Катастрофы научились быстро ликвидировать с тех пор… Первое время было много попыток избавиться от этой заразы, но люди смирились, а как быть – надо же в магазин, в аптеку, а в метро пройти, в кино попасть… рентгеном облучить – ура! Так, нет же энергии – всё! Тогда достать где-то капсулу с ураном – облучить, убить его. Он как считается, живой? Ну… если работает от энергии тела… и не металический, и не пластмассовый… но где, этот чёртов уран достать…”
Он долго пытался что-нибудь придумать и всё время во сне возвращался к тому же, что уже было, с безысходностью лошади, которая крутит ворот, и незаметно в полудрёме однажды оказался на речке…
Уже не хотелось купаться, кожа вся пупырышками пошла, и губы посинели, но всё равно: снова и снова мальчишки бросались в воду и ныряли, чтобы в глубине, проскользив с десяток метров, неожиданно ткнуть рукой под коленку девчонку, чтобы та грохнулась и пронзительно закричала! Это был его любимый сон, и он радовался, когда опять к нему возвращался, видел широко распахнутые Веркины глаза, когда она, отплёвываясь и отдуваясь, выскакивала вверх из глубины и пронзительно кричала “Дурак, Петька!”, и ему слышались в её голосе нотки какого-то весёлого восторга, и хотелось опять нырнуть, и опять, и… он просыпался, потому что не успевал отдышаться для нового долгого нырка. А голос её был совершенно явственным и на ресницах дрожала вода, и волосы скатывались на лоб и прилипали к вискам, и губы были влажными и так хотелось к ним прикоснуться…
Ещё ему снилось, что он вернулся в жуткий от черноты и счастливый день свободы: без света, движения и работы. Он тогда огляделся вокруг, с разочарованием утвердился, что находится очень, очень далеко от того берега действительно счастливого раннего детства.
Какая удача! Какой счастливый день свободы! Не может быть, чтобы на все серверы было автономное аварийное питание – ведь это целые города многоэтажных блоков, спрятанные на дне океана…
Не было никаких вариантов. Стать Президентом? Он не успел расстроиться – взгляд его из полуоткрытых век скользнул сквозь серую занавеску в оживающий свет за окном, какая-то птица цвикнула, и в нём нервно зашевелилась неожиданная зависть – эту ещё не очипали… Вот на этом месте он переместился из глубокого сна в медузную полудрёму и больше не хотел никуда: ни в безжалостную реальность, ни в фантастическую страну, где нет никаких чипов и люди гуляют, где хотят, и коровы пасутся на лугу, а не томятся всю жзнь в стойлах с номерами на боках и чипами под кожей.
Жизнь человека прододолжается до тех пор, пока принадлежит ему. Любая несвобода повергает его в существование, и возвращение всегда мучительно и порой слишком долго ожидаемо… Болезнь даже пустяковая – грипп и то… а уж если больница, операция…
У Петьки была на этот счёт надёжная примета. Просыпался он рано и всегда одевался в темноте – не потому что экономил электричество или ленился протянуть руку к выключтелю – специально. Он медленно натягивал футболку и, если чувствовал, что оказывается она задом наперёд, радостно переворачивал её на сто восемьдесят градусов на шее, не снимая, а только высвободив руки, включал свет и быстро надевал всё остальное, в зависимости от сезона. Если задом наперёд, значит, всё будет хорошо! Что “всё” и что “хорошо” – не имело значения. Главное, что будет. Не раз уж доводилось ему убедиться в безошибочности этого, начиная с раннего детства… Больше того! Если рука его случайно натыкалась на пришитую жесткую бирку внутри майки и можно было сначала перевернуть одёжку, а потом надеть правильно – никогда он не делал этого! Не упускал своего счастья и сначала натягивал майку на голову задом наперёд, поворачивал на шее, а потом уже просовывал руки в рукава – так он не упускал свою удачу, свое счастье! Что он дурак что ли, чтобы отказаться от него?! А так – несколько движений в темноте, и… всё будет хорошо…
Ну, это с детства осталось: и в драке повезёт, и к доске химичка не потянет, или мать не застукает, мало ли за чем…
“И на Луну не свалишь, – горько рассуждал он, – за теми особенно следят… С тех пор, как он мог осознать, что ему вживили биочип и ничего не исправить, он каждую минуту, каждый свой шаг оглядывался на него, думал о нём и никак не мог привыкнуть, что не принадлежит себе…
И вот вдруг он – Президент! Бедный! Почему ему сразу в голову не пришло, что Президенту не надо думать, как избавиться от чипа – он ведь вершина того, что творится на куске планеты какой-то отрезок времени! Он может просто дать команду, и чип отключат где-то в секретном центре… Ну, конечно! Как бы не так! Да это столько раз продублировано, чтоб дать такую команду – сколько дрались, чтоб его посадить на этот президентский кол! Кто ж позволит… когда станет не нужен, решат и убрать просто! Его ж не только чтоб спасть использовать можно, а если надо наоборот? А то там выборы, перевыбры… говорят, и царей и королей когда-то так меняли – взрывали… ну, это примитивно… потом на самолёты охотились… теперь никого не взрывают, самолёты не падают, и все голосуют, как чип подскажет…
Он встал и, наверное, впервые с тех пор, как себя помнит, не обратил внимания, как натянулась майка, увесисто мясистой ладонью хлопнул с силой по тому месту, где таилась под кожей крошечная невидимая снаружи жгущая душу медуза и вышел из дома.
“Ни кинуться в пропсть (да где она), ни утопиться (сигнал поступит – спасут), ни таблеток наглотаться – нет их (голова болит – позвони на сервер всё поправят), ни аварию устроить (машины давно поумнели и больше не калечат друг друга)…
Что оставили? Ничего. Просто: робот пока дороже, чем родить младенца, очипать и подключить к системе…
Та самая Верочка, работала на тринадцатом этаже, и окна её кабинета выходили прямо на шумную улцу… В лифте Петька тревожился – не заблокировали ли их, но ручка легко подалась, и он радостно подумал: “Теперь хрен вы меня спасёте!”
18 ноября 2015 года
