Было морозное зимнее утро. На остановке автобуса между ног, ожидающих автобус, людей жалась маленькая, худенькая собачонка. Тоненькие ножки её мерзли, и она поминутно поднимала их. Спина её, покрытая коротенькой шоколадной шерсткой, была изогнута и дрожала, а тоненькая лисья мордочка глядела испуганно и виновато. Она жалась к людям, но каждый раз, когда кто-нибудь наклонялся к ней, отскакивала в сторону. Мне стало жаль ее, да и собака мне понравилась, и я решила забрать её домой.
После нескольких попыток мне удалось её поймать и, расстегнув пальто, я прижала к груди маленький дрожащий комочек её тельца. Она смотрела на меня круглыми карими глазами и всякий раз, когда наши глаза встречались, виновато отводила взгляд в сторону. Я принесла её домой и накормила макаронами по-флотски. Собака с жадностью глотала пищу. Наевшись, она согнула спину дугой, подогнула ноги и, крадучись, отошла от тарелки. Так в нашем доме появился новый член семьи, которого мы назвали Долли.
Собака была ласковая, умная и очень чистоплотная. Проснувшись рано утром, она прибегала ко мне в спальню, вставала на задние лапки и, ткнув меня в щёку мокрым носом, начинала тихо скулить – это она просилась на улицу. Я вставала и выпускала её. Вернувшись назад, она скребла лапками дверь и скулила. Если я шла на работу пешком, Долли меня провожала. Когда я доходила до дверей, она с чувством исполненного долга возвращалась назад.
Моя маленькая дочь Соня любила с ней играть. Соня снимала с себя колготки и, топая босыми ножками, бегала по комнате и кричала:
– Собака, укуси меня!
Долли бегала за ней и громко лаяла. Соня забиралась на диван, а Долли заскакивала за ней. Они начинали кувыркаться и кататься по дивану. Пришла весна – пора любви и у Долли началась течка. Собачьи кавалеры гурьбой бегали
за ней. Если кто-то считает, что у собак нет любви, то он сильно ошибается. Собаки тоже умеют любить и мои наблюдения за повелением Долли мне это доказали.
Был у нас во дворе пёс по кличке Бим. Маленький плюгавенький, шёрстка редкая, а
над глазами челечка вверх дыбом стоит. Заморыш, да и только. Вышли мы с Долли во двор, а Бим её из далека почуял. Несётся, как угорелый, скулит и визжит и с разбега на Долли прыгает играться хочет. Только Долли увернулась и зубами его за горло схватила. Не захотела играть, наверное, ей породистые и воспитанные нравились, кто его знает, ведь собака не скажет. А дворовым псам то что, они беззаботно носятся целый день и не думают о манерах.
Утром я собралась на работу. Открываю дверь, а на площадке сидит чёрный кудрявый пудель. Вот, думаю, кавалер завидный и только цветов в лапах не хватает. Но Долли не разделяла моё мнение. Вышла на площадку, хвостиком повертела, а на пуделя даже не взглянула. Я пошла на остановку автобуса, Долли за мной и пудель сзади бежит, не отстаёт, но ведёт себя культурно, сдержанно. Сразу видно, что благородных кровей.
Жду автобус, а Долли рядом стоит и пудель возле неё. Вдруг между ними встал другой кавалер. Грязный, лохматый, рыжий дворняга. Лапы короткие кривые, морда, как бабушкин утюг. Что называется, ни вида, ни авторитета. Пудель решил возмутиться, но этот пёс, не поворачивая головы, только рыкнул. Пудель сел на задние лапы и растерянно моргает, а Долли довольная, хвостиком виляет. Видимо ей сильные и серйозные нравились. Тут автобус подошёл и что дальше былоне знаю.
Прошло несколько дней. Я занималась уборкой в доме. Слышу Долли на балконе жалобно скулит, словно плачет. В чём дело думаю? Вышла я на балкон. Вижу Долли по балкону взад и вперёд мечется и скулит, и скулит, словно зовёт кого-то. Гляжу, метров за сто от дома этот самый рыжий идёт по асфальту кривыми лапами перебирает Идёт важно с достоинством и в сторону Долли не глядит.
Прошло несколько месяцев и у Долли родилось два щенка, обе девочки, такие же рыжие, как отец, только лапы не кривые. Пошла Долли на улицу гулять. Пошла здоровой, а вернулась больной. Видно кто-то камнем её по спине ударил Передние ноги нормальные, а задние не слушаются, по полу волочатся. Она не жалуется, не скулит, не плачет, только тянет за собой непослушные ноги. Щенки на возвышении находились и уже просили есть. Долли с трудом заскочила к ним и начала их кормить. Материнский её инстинкт оказался сильнее боли. Кормит она щенков, облизывает их, а у самой глаза такие печальные, словно заплакать хочет. Через несколько дней всё нормализовалось и Долли опять могла бегать на четырёх лапах. Время шло, и щенки подрастали. Они сами стали выпрыгивать с места и бегать по комнатам наперегонки. Долли тоже участвовала в их игре. Они лаяли тоненькими голосами и кусали друг друга. Выпрыгнуть они могли, а запрыгнуть назад для них было сложно, и поэтому Долли брала их за шкирку и по одному закидывала на место.
Когда щенки окончательно подросли, мы их раздали. Долли спокойно перенесла потерю детей. Прошёл ещё год и как-то на улице ко мне подошёл незнакомый мужчина.
– Я вижу у вас собака есть,- заговорил он со мной,- раньше это была моя собака, но ничего пусть у вас живёт. Я вижу она к вам привыкла. А как вы её назвали?
– Долли,- сказала я
– Красивое имя. А я звал её Ласка. Ну, всего хорошего. До свиданья.
Не мог он знать, какой печальный конец будет у его собаки. Долли опять носила в себе щенков да и я была на восьмом месяце беременности. Муж уехал на Чёрное море, а у меня была срочный заказ и я до позднего вечера была на работе. Лето было на исходе, но стояли тёплые деньки. Никого не было дома, а у Долли наступало время родов. Она вырыла под крыльцом ямку и в ней родила трёх щенков. Родила и заболела чумкой, но хоть и была смертельно больна, продолжала кормить детей. Приехал муж, Поохал, повздыхал, потом принёс из дома тряпку, завернул в неё Долли со щенками и отнёс их на берег рек умирать медленной смертью. Я смотрела ему вслед на его сутулую спину и сердце сжималось от жалости..
