Говорят, в сокровищнице Императора Тиквилла хранится два алмаза изумительной красоты. Говорят, ни одному вору не удавалось выйти из неё живым. Сам Король Воров Мегнаступанг Второй бесследно исчез, а затем объявился сумасшедшим – после того, как поклялся украсть эти камни. Работа как раз для меня. Договорившись с Домбруэнгом Всепроникающим, богом демонов теней, я прошёл через стены сокровищницы. Ух ты! А богатство Императора, да хранит его светлый диск, не разворовано тайными советниками, как утверждают злые языки. Великолепная статуя девушки из золота в углу! Вместо губ у неё – алые рубины, вместо глаз – сапфиры, волосы из белого золота! Одета в тончайшие прозрачные одеяния, которые сами, наверно, стоят состояние. А до чего примечательна статуя мужчины рядом с ней! Она выполнена из серебра, а вместо глаз – алмазы! Алмазы… те самые алмазы?! Вот бы подойти и забрать их!

Боги Тшенафаиза! Да эта статуя двигается!

Изваяние пересекло полкомнаты и нависло надо мной.

— Ты пришёл за моими алмазами, дурашка? Возьми же их!

Я всегда славился самообладанием.

— Зачем они мне? Я пришёл лишь удовлетворить любопытство. Мне было интересно, как Императору – да продлятся дни его вдаль – удалось сохранить два таких великолепных алмаза! Сам Мегнаступанг потерпел неудачу. Теперь я узнал, что хотел и могу вернуться домой.

— Твоё любопытство неуместно, — глухо сказала статуя. — Узнавший тайну не покинет сокровищницы.

Похоже, мне конец.

— Хотя, — улыбнулось золотое лицо, — я сделаю для тебя исключение. Ты очень симпатичный.

Металлический оболтус упёр руки в боки и гулко захохотал. Кажется, я возвращаюсь к жизни. Хотя, почто он подсмеивается над моим обликом? У него совершенно  нет вкуса. Я действительно очень красив: настоящий валтузиарский профиль. Что с него возьмёшь, чурки кованной!

— Но в благодарность, — он ткнул в меня пальцем, — ты должен сыграть со мной в кости. Выиграешь – ты на свободе, проиграешь – поцелуешь мне ноги, прежде чем выйти отсюда.

Самовлюблённый болван! Что ж, жизнь дороже унижения.

— Какие пустяки, величайший, — пробормотал я, — твои ноги сделаны из чистого золота. Я поцелую их прямо сейчас.

Ох, что-то у меня закружилась голова.

Что это за уродливый парниша? И куда подевалась статуя?

Уродец нахально усмехнулся.

— Прощай, бестолковый воришка. И знай – ты удостоился чести разговаривать с самим Мегнаступангом Вторым, королём воров Тшенафаиза.

Фигурка прошла сквозь стену и исчезла.

Я поднял руку почесать нос. Чего она такая бледная? Вот проклятие, она же… сделана из металла! Кажется, я начинаю понимать… Где-то я слыхал про ритуалы перевоплощения, связанные с поцелуем левой ступни. О боги, боги, боги! Вор, в моём обличье, вернётся в мир – а я останусь тут, сторожить сокровища не веки вечные – или до тех пор, пока не сыщется такой же безумный и на всё готовый грабитель, каким бы я! Сколько мне придётся ждать? Года? Десятилетия? Века?! Я молча прислонился к стене, не ощущая её твёрдости: золотое тело не ощущало ничего.

Утешает в этой ситуации, пожалуй, только одно: напыщенному королю воров, похоже, тоже пришлось целовать кому-то ноги!