Последнее ″прости″
с любимых губ слетает…
из песни
До прихода поезда оставалось ещё два часа, но они уже были на вокзале… И молчали.
Он хотел уйти (но куда?! – его поезд уже скоро, теперь надо ждать.. ещё немного); она хотела что-то сказать – но не знала, что. Оба понимали, что, быть может, не увидятся больше никогда. И что теперь делать?..
Нет, ему не нравилось сидеть тут, в зале ожидания, и ощущать её, кажется, всё возрастающую нервозность!.. Он бы без труда (и точно всякого раздражения) просидел эти два часа один – потом объявили бы поезд: «Прибывает такой-то к такому-то пути..», и он бы встал, взял сумку, неспеша направился к выходу на платформы – наконец причалил бы поезд, проводники распахнули двери, выпустили прибывших.., через пару минут он вошёл бы в вагон – и уже не было бы нужды останавливаться в тамбуре, смотреть долго на того, кто остался там внизу на перроне, потом махать, когда поезд тронется, наверно ещё улыбаться, кивать, изображать что-то ещё…
Он посмотрел на неё.. – она сразу же заметила это движение и повернулась на его взгляд.. Он слегка улыбнулся, вздохнул и опять опустил голову. Нет, не то чтобы он был не рад ей здесь вообще – он… да нет, господи!. он даже любит её! Конечно. Не так, как раньше, может быть, но.. лучше бы ей остаться дома – хватило бы поцелуя у порога, он помахал бы, спускаясь по лестнице… И вздохнул с легкостью, скрывшись из поля зрения.
Так нет! – она и слушать не хотела!.. (а он терпеть никогда не мог таких людей, которые не слушают – которые чуть не затыкают уши и тараторят всё о своём!.)
-Я вызвала такси – посмотри не приехало там ещё?
Он хотел сказать, что ещё больше, чем два часа осталось, – но вышел молча. Такси уже стояло.
-Подождём пару минут, – сказал он шофёру, – моя подруга ещё собирается.
-О, тут парой не станет, – хохотнул шофёр, – ты бы её пошёл поторопил, у меня время денег стоит…
Он молчал, думая, что вот бы сказать сейчас: «Давай, едем – на вокзал!» Она вряд ли бы стала заказывать другое такси, хотя… Может. И тогда прощание могло получиться совсем другого характера.. – с упрёком. ..А, может, оно и лучше бы – лучше, чем это напряжение: одна немая, здаётся, другому аж дёргается не пойми отчего… Тьфу ж ты, ё! Эх..
Его вздох (который уже), видимо, натолкнул её на мысль.
-Ты же пиши! – обеспокоенно, сосредотачиваясь на этом, как на самом важном. Да, мысль не нова, ещё дома и на протяжении нескольких последних дней она говорила ему про письма.
И он оветил, как и прежде (хотя хотелось громче и немного иначе – так, чтобы предотвратить, может, ещё повторения).
-Угу, – ответил он.
И опять пауза, и снова напряжение – её совсем не смущало, что он не развивает начала разговоров, которые рождаются у неё в результате немалых услилий; она продолжала искать…
А вокруг все кишит людьми – кто-то с сумками и один, кто-то с чемоданом на колесах, женой и детьми – тоже прощаются.., а может едут вместе? Он представил, как они поехали бы вместе.. И даже поперхнулся почему-то.
-Что, что такое?. – перепугалась она.
Он откашлялся и покачал головой: ничего.
-Ты там ешь хорошо, – сказала она, – ведь никто же не будет тебе готовить… как я.., никто не знает..
Снова укол раздражения, потом он всё-таки подумал (изподтишка глянув на неё): «Но ведь и правда.. Да нет, не в еде дело – еда пустяки, проживём. Но кто ещё так будет заботиться обо мне? Найдётся кто?.. Такая, может, и не найдётся..»
Тут вдруг раздражение совсем прошло, сменившись приливной волной нежности, – он выдохнул все глупости и, улыбнувшись на грани слёз, обнял её за плечо. Не потому что надо, требует момент, а по–настоящему.
-Всё хорошо, – произнёс он тихо, скорее для себя.
А она сразу расплакалась и уткнулась в его плечо… потом первая же отстранилась, стала вытирать углы глаз платком, достала зеркальце..
«Для кого ты будешь прихорашиваться, – думал он, глядя на неё, – когда я уеду. Для такой, конечно, найдутся… кандидаты. Эх, чёрт!.»
Но всё-таки, когда по зале разнеслось очередное объявление о прибытии и он снова вернулся к тому, что совсем скоро ему ехать, то понял, что вряд ли мог бы остаться. Он уже почти там, в местах своего назначения, он перенес свою жизнь туда… – и там он без неё. Он уже расстался с ней в мыслях своих, всё пережил, всё себе объяснил. Было где-то больно, и многое не пускало – но теперь всё путём, теперь уже легко; осталось только вырваться с этого вокзала.
Снова вернувшись к этому примирению с самим собой и со своей участью (которую он сам себе выбрал да и она знала, что так будет, ещё когда их отношения начинались!), он погладил её по волосам:
-Надо, – сказал он тихо, – надо. Что сделаешь.
Но он и не хотел ничего делать. Он подумал, что даже если никто там ему не сварит такого вкусного борща (который, между прочим, всегда тёплый, когда приходит время обеда) и если бельё его не будет всегда вовремя чистым – это совсем не беда. Ведь он мужчина и со всем сможет справиться – а там столько, столько его ждёт!.. Всего и не представить. Но хоть малая часть, набросок той картины, с которой он совсем скоро встретится и почувствует, всё лез в сознание, – и он, в конце концов, забылся, думая, представляя…
Очнулся от звонка телефона. Она всё это время ему что-то говорила – он краем уха слушал, и, понимая, что его участие в разговоре не требуется, почти весь отсутствовал.. Она замолкла, он поднёс у уху трубку.
-Да?.. А, Семён Борисович, здравствуйте. Да, на вокзале – наш.. мой поезд уже… минут через двадцать должен быть. Что?.
Встав (она за ним., но он резко махнул: сиди, я поговорю), отошёл к стене… Тут снова начали что-то объявлять, и он, кивнув ей, вышел в другой зал, оттуда на перрон..
-Да, да.. говорите, тут уже слышно… Что вы сказали, я не.. Ага. Ага… Да. Конечно,так! Ну понятно.. И что? Да… И… что? КАК???
Нет, он не то чтобы крикнул – он скорее прошептал – но в самый телефон, и абонент с той стороны, наверно, оглох от такого шёпота..
-Как? – повторил он через пару секунд «нормальным» голосом. – А, вот так выходит.. Ну поня-тно. Да. Что ещё?. – а, нет, ничего. Уже ничего… Я? Конечно. Очень рад. И вам того же.
Собеседники рассоединились, и тот, что был на вокзале, спрятал телефон в карман и посмотрел на прозрачную дверь в здание вокзала…
———————————–
Сказать, что ей не хотелось с ним расставаться, было бы очень мало. И не правильно. Она была уверена, что это временно, что он вернётся, что… – нет, ничего ей не нужно слышать!. что ещё ей нужно понимать!? Ни-че-го. Она провожает своего любимого, которому нужно уехать – на время.
Она говорила это себе на вокзале, в который раз, в который раз уже рассматривая себя в зеркало, поправляя макияж, будто готовилась выступать перед камерой.. Сейчас его не было рядом, он пошёл звонить, говорить с кем-то – он у неё очень занятой человек!
Если сказать откровенно (но она этого не делала), ей стало легче самой, когда он ушёл… – она-то знала, что он сейчас вернётся, до поезда ещё двадцать минут.. Конечно, они ещё увидятся! Она проводит его, поцелует на прощание.. А сама…
Она увидела, как сразу засуетились двое молодых супругов, когда объявили какой–то поезд, – он встал, начал надевать рюкзак, она говорила ему: не забыл то, не забыл это?.. Он ей что-то отвечал, поправлял очки, поправлял рюкзак.. Потом она тоже встала, взяла его за руки, и он сразу успокоился. Они стояли и смотрели друг на друга… – и наблюдающая за ними вдруг поняла (непонятно откуда), что они тоже расстаются если не навсегда, то надолго… За окном подошёл поезд – молодая жена (и она в очках) первая заметила, вздохнув, толкунла мужа к выходу..
«Тоже? – подумала провожающая своего любимого человека. – Но ведь мой едет не… – И тут рассердилась на себя. – Ну хватит уже себе врать! И разве мы расстанемся так глупо, как эти?!. – сидим здесь, просто ждём поезда… Так, будто действиетльно он завтра вернётся. Но он же.. он… – Она хотела опять посмотреть на тех двоих, но они уже оба исчезли, – как они хорошо прощались! И понимали, понимали всё, неизвестно какая у них ситуация, но они, кажется, были готовы – они улыбались и покорялись судьбе (…все–таки откуда она это могла знать?!). А у неё – тоже это судьба?. Что размышлять, раз уже так вышло; нужно… – Смириться и проводить?»
Она встала, изумлённая своей мыслью, шагнула к проходу, потом вспомнила, что нужно сторожить сумки, – вернулась, но всё равно стояла.
«Отпустить?.. Но как же я без него?. Как??!» Она была не готова предстявлять жизнь без него, – к чему она вернётся, когда его поезд скроется и она пойдёт домой?. Неопределённость, туман. Но мысль отпустить была, как приоткрытая дверь на улицу – из комнаты, где давно не было свежего воздуха, где только напряжение, спёртость.., где силой держат то, что нельзя удержать.
Трудно было теперь вытолкать эту мысль – она не просто казалась правильной, она чувствовалась правильной; и, наконец кивнув этой мысли, девушка села на своё место. Декорации прошлого, продлённого в будущее (с ним, любимым) рухнули мгновенно – не было ни обломков, ничего особенного, – но теперь нужно заполнить пустоту: построить декорации нового будущего (без него). Она ещё боялась – «А что.. А если!..» – она оставила ему место, приберегла возможность, что всё будет как прежде и даже лучше.. Но в основном это была новая, другая жизнь, построенная из планов, идей – которые были до него, некоторые забылись, уже ненужные, а другие были просто невозможны с этим человеком (и она отказалась от них, не стала отстаивать). Что ж, теперь можно будет… дать себе волю? Ещё не время было сказать себе, что даже что-то хорошее есть в расставании, ещё не отцепились те крючки, которые связывают тебя с кем-то или с чем-то другим и делают это священным, – но, просто обозревая новые–старые возможности, она чувствала всё большую уверенноссть: вполне и даже очень неплохо она сможет прожить без него.. Да?.
Во всех этих мыслях она и забыла о нём – настоящем, который ушёл говорить по телефону… уже почти минут как.. Опомнившись, вдруг обеспокоенная и ещё не зная, отчего это беспокойство, она глянула на часы – и почти одновременно ей на плечо легла рука. Чуть вздрогнув, она посмотрела назад – и улыбнулась. Он зашёл через другой вход. ..И теперь она улыбалась искренне – не было суеты: что нужно сказать, о чём напомнить ему. Он, кажется, тоже вернулся спокойнее после разговора, до этого от него явственно шла тревога, раздражение, а теперь…
-Ну? – сказал он. – Уже подъезжает..
-Откуда ты знаешь? Ещё же не гово…
«Внимание, пассажиры, – разнёсся голос над залом, – на третью платформу прибывает поезд номер триста сорок один следованием…»
Он улыбнулся: разве я могу ошибаться? Она смотрела на него, ловя каждое выражение – не думая о будущем, а просто наслаждаясь тем, что было..
Они вышли на платформу – и не надо было ничего особенного делать!.. подыскивать последние слова, напоминать чтобы писал… (мысль не мысль, но она знала, что сможет жить без него, – жить!)
Поезд пробирался к ним по одной из десятка перепутанных колей, медленно вился его хвост – приближался грохот, железное лицо тепловоза росло… Одно лишь понимание – последние минуты, и ты… ловишь их. Она взяла его руку – он не отстранился, а посмотрел на неё прямо; потом они вместе посмотрели на поезд..
Остановился, зашипев всей длиной. И сразу осадили, и вся эта суета: проводники, выходящие, потом входящие –продвигались очередью, показывали билеты и исчезали в вагоне… – всё это очень обыкновенно, можно было представить раньше, но теперь было просто живо, по-настоящему. Зачем к чему–то готовиться, зачем располагать?! Всё здесь.
..И уже надо было идти. Он набросил на плечо одну сумку, взял в руку другую – до отправления они просто стояли, держась за руки… Он обнял её в последний момент, и она, только на миг растерявшись, тоже прижалсь и отдала всю себя в этом объятьи!..
Вот он машет ей из вагона – да нет, только один раз махнул, и ещё одна секунда его глаз, и… Набирающие понемногу ход синие, старые (когда их заменят!?) вагоны, один за другим, куда-то в невообразимую даль.. – пока просто от тебя..
И вот его нет.
Ну и что?.. Что-что!. ТЫ есть!!
——————————
Он хотел ещё выглянуть – но его место было с другой стороны, и он решил, что не нужно;все завершено; и поезд уже двигался, отходил..
«Не только тебя оставляю, – думал он. – Всю прошлую жизнь».
Он сидел, сложив руки на столе, потом достал телефон.. Повертев его немного, открыл заднюю панель, вынул батарею, потом карточку…
Через несколько минут он пойдёт курить в тамбур и кинет её в ещё пустую от окурков пепельницу.. потом, подумав и покурив, достанет и, уже вернувшись на своё место, бросит в приоткрытое окно. Пускай остаётся где-то здесь, с этой жизнью, затеряется в пыли, – нас ждёт что-то другое…
-Надо же! – думал он, уже отъехав на много километров и часов, и качал головой, смотря на парад деревьев за окном: – “Ваше назначение отменяется! Мы все пересмотрели – извините, что так вдруг и в самый последний момент – но, учитывая обстоятельства… Вовзращайтесь домой и завтра выходите на работу!.” Извините, шеф, но я не смогу выйти, а если и выйду, то… – Он вспомнил слова из одной песни и улыбнулся: – ″это будет кто-то другой!″
За окном деревья кончились и уже летели поля, деревни отступали назад… а он, оказывается, совсем не знал ничего о своём будущем. Никто не знает! никогда. Только тот, кто следует правилам и приказам, – он думает, что знает, и в этом пропускает многое… Что же касается его решения: «Ты уже так настроил себя, направил! – нельзя было отступить… Нет, нельзя!»
Поезд нёс его к новому и неизвестному… – а может, неизвестное было уже сейчас… точнее есть – когда ты говоришь о нём.., и когда ты его представляешь, опять повторяя ту же ошибку, думая, что способен представить, готовясь к чему-то..?
Важно ли, куда везёт тебя поезд твой, – к кому-то или к чему, или от чего-то прочь.. да, наверно, это важно. Но всегда помни про того, кто едет в любом поезде!. и забывает себя за иллюзией направленного движения, за мельканьем пейзажей, будто шепчущих что–то про твой путь, за сердечной бурей прощаний и встреч..
———————————————–
