Маша Шапо. Где-то по дороге на Дальний Восток (сборник миниатюр)

Кончик пальца

 

Что делать, если онемел палец? Например, от тесной обуви. Ничего не делать тоже можно, но это скучно и не логично.

Потеря чувствительности, плохое кровообращение, отмирание нерва. Онемевший палец останется онемевшим навсегда. С этим мириться нельзя! С пальцем надо бороться, за него надо выстрадать. Как ты теперь, со всеми своими недостатками, будешь еще и не чувствовать кончика пальца?

НАВСЕГДА! – проникся этим словом! Это выше сил! Сердце разрывается на ошметки, как чешуя от рыбы отлетает при чистке. Да что там! Разве такое надо подбирать сравнение? Вот скажите мне, Как я теперь буду плясать балет и ходить на цыпочках? Хоть я и ненавижу балет и нисколько не хожу на цыпочках, но стоит только представить, что я не смогу этого делать, искры сами летят из онемевшего пальца! Я его сгибаю, им похрустываю, ступаю на него – на меня свирепо и неуместно смотрят окружающие домочадцы и у меня вместе с моим пальцем развивается мания преследования. Вот удивительно! – Только сейчас я кажется стала ощущать свой палец – тогда, когда он онемел. А вот представьте теперь, что вы лежите в кровате с любимым человеком и он вам ласкает именно этот палец. И ничего больше, кроме него ( так сказать, эротическое место сместилось). У кого бы не разорвало сердце от таких мыслей? Разве только я одна стала бы убиваться? И вдруг, исподтишка, как будто злобный гений – “Да и хер с ним, хер с ним!”. – Ты посмотри, около тебя крепкий заварной чай, и, конечно, не самый лучший, но для тебя нормальный, от которого еще песок в почках накапливается и налет на зубах. А помимо переслащеного меда с какой-то ярмарки, запах ладана, и он так приятен, что хочется выдергивать и зажигать фитиль, даже когда он не прогорел.

А что палец? Наступят тебе на него в метро, а ты и виду не подашь, не опечалишься, день не будет испорчен. В воде же – с ластами, нужны обычно только ласты, палец вот никак не мешает. И кто сказал, что у уток есть один онемевший на кончике палец? Потом еще, вспомнишь какую-нибудь комедию и в ней немую сцену, конечно посмеешься над своими ассоциациями, сведя их к одной большой глупости. И в конце концов, устав размышлять, на все плюнешь, намажешь палец финалгоном, и все-таки скажешь – “Да и хрен с ним!” – мысленно ударив палец молотком.

 

Как на меня мужик в электричке надрочил.

 

Значит, сижу я в электричке, еду с дачи. Или просто еду, не помню уже. Народу было достаточно, около меня сидело человека три, но на следующей остановке они вышли. Ко мне подсаживается мужчина, приличного такого вида, и что немаловажно – с сумкой. Я смотрю в окно, пытаюсь рассмотреть пейзаж, почти ничего не видно, только отражение себя и близ сидящих, но тут непроизвольно рассматриваю другое и во мне тут же как на перфораторе начинают крутиться разные мысли, действительно ли это то, что я думаю. А думаю я часто неприличные вещи, по этому сразу и засомневалась: мужик делал внизу живота телодвижения рукой вверх / вниз, сначала так, что этого практически не замечалось, (может что поправлял) потом – энергичнее, как раз когда я обратила свое внимание, ведь нужно было когда-нибудь повернуть голову к предполагаемому эксгибиционисту и проверить визуально свои догадки – вообще меня редко подводит интуиция, а тут тем более…пошлые же вещи..вообще, я думаю, проверять нужно..хоть иногда, а кинестетически или другими способами – дело каждого. Голову при этом действе я поворачивала очень медленно, с особой осторожностью, страшно же…а я была тогда приличной девочкой, много не понимала.. ну.. как приличной..просто мои способности оставались в рамках дозволенного, проходили, так сказать, латентный период, а теперь все в порядке, теперь зверь начал выбираться наружу, совершенству моему нет ни конца ни края…или время в такие годы быстро идет , чтобы способности мои не пропали даром. Но по-моему это уже другая история… Люблю я уклоняться от первоисточника моих откровений на другие откровения.

Еще раз повторю – с особой осторожностью..так, что один глаз медленно переплывал в другой, на какой-то своей волне, смелость да – была, она всегда была, а вот уверенности мало, воспитание такое, все теперь самой исправлять надо. Пока сам в кондитерскую не придешь, никто конфеты за тебя есть не будет, потому что они твои, но еще не купленные. И никто их, кроме тебя не купит, потому что одним нравятся леденцы, а другим дорогие фантики. А если купят твои конфеты – значит ты просто ошибался, что они твои. Не знаю, думала ли я тогда о хлебо-булочных изделиях, но эксгибиционист никуда не делся, пока я глаза настраивала. Это я чтоб время растянуть – так я медленно поворачивала голову. Что я наконец увидела: хороший такой член был, но мужик явно охренел, загородил свое достоинство сумкой от людей с одной стороны, а с другой – мне хвастает. Ништяк думаю, мужик своей наглостью меня превзошел. Наверное только по этому я не вывернула его шуруп, а так же медленно, как перекатывала глаза, уплыла в тамбур, как будто ничего и не было.

 

Мужик и уточка.

 

Действующие лица:

Я-которую занесло далеко от дома.

Федя-мой четвертый и самый верный попутчик.

Мужик-водила, который говорит восторженно и весело

 

Где-то по дороге на Дальний Восток.

Читайте журнал «Новая Литература»

 

Стоим на какой-то проселочной дороге, ах, да, разумеется, это был Московский тракт. Путин один раз проехал и опять абсорбация произошла.

“Выпили пепси и взяли волгу” как сказал один чувак – кастрированный верблюд” с одной недавно очень неудавшейся поездки. На сей раз была газель и большой мужик. Вообще очень достойно.

Скачим-скачим по прогалинам, прыгаем-прыгаем по Транссибу. Мужик никак не угомониться. Как дядя Ваня, все темы на еблю переводит. Но у дяди Вани-то не вставал! А тут – неясно. “Ну, ничего все-таки она мне даст!”И еще какие-то выспаренные выраженьица. Мне,слава богу, не привыкать. Федя как раз всю дорогу проституток призывал. У Мужика глаза сразу загорелись от такой новости и он начал рекламировать нам хорошо ему знакомую корейку из Владивостока, которая, мол, очень искуссно проделывает всякие трюки и другие номера. .И дает Феде визиточку “Ремонт. Шиномонтаж.” Обыкновенная такая визитка, только телефон – “Шлюхомантажа”. Я была в восторге.

Этот мужик явно плохого не посоветует. Дай Бог больше таких – жёны никогда не найдут в телефоне имя подозреваемой, и всё хорошо, и счастье повсюду!

Как про творчество заговорили, я как всегда, возможности не упустила, какую-то хрень ляпнула, вроде “А я Гимн сексу написала”. Заинтригую, а потом включаю “нельзя “. Как это по мне. Чтоб меня! Но мужик-то не растерялся, дает мне небольшой, смятый блокнотик. Его школьный почерк долго разбирать не пришлось. Ну что тут говорить? Обычный рассказ про изнасилование,

написанный тоже без ухищрений. Для порно сайта сойдет, если исправить что-то из “чу/щу пиши с У”. То же мне, де Сад!

Подъезжаем уже к развилке, от водки и вписки, мы, дураки, отказались, как и от трех вписок в тот день. И почему я всегда всех подозреваю! Самозащита мать ее! И тут, после всей этой мозгоебли, мужик благоговейно произносит: “Я забыл совсем вам сказать,

(с таким выражением, как будто это дело его жизни, а его порно-рассказы – и вовсе дрянь), И достает из бардачка мягкого утенка, выхоленного до последней пушинки – “Я коллекционирую уточек!”. Я аж от произведенного на меня эффекта не знала как реагировать. Это примерно такие эмоции, когда ты настолько обиделся, что решил расссмеяться!

И этот случай я вспомнила через полгода, увидя сегодня в чьих-то записях песенку про уточку, которая там что-то вытворяла. Удивительного мало, мне память всю отшибло происшествие следующее сразу после “уточки”: пьяный бурят и почти за рулем – это серьезная психологическая травма. Рано или поздно такое на чем-то сказывается! По крайней мере, когда мы приехали в Улан-Удэ, это сказалось на местных столбах и

перевернутых урнах.

 

Здравствуйте, в эфире новости!”

 

Еду на съемки в подмосковье.

Сижу в большом жирном пассажирном. По-иному – в электричке. Проще – собака.

Пытаюсь проникнуться содержанием живой красоты Фета.

Около меня сидят девочки с большой корзиной поп-корна и угорают над тем, что видели сейчас маму, а вот она их не заметила. Очень было конечно смешно, у меня аж Некрасов поплыл с его “Нет в тебе творящего искусства!”

Но по другую сторону уха мне мешало нечто другое.

Сначала думала диктор или по крайней мере кто-то очень хочет им стать. Иногда инверсируя с неизбежной ритмизацией, (куда там Фету!) парень с пятнами на брюках отчеканивал: “Здравствуйте, перезвоните. Здравствуйте, перезвоните. Перезвоните, здравствуйте!” К несчастью, здесь мне приходиться ставить математический знак отдаленной бесконечности. Своим обычным чутьем я заметила, что смеяться не стоит; но особенно забавляло, когда поезд останавливался и шум завывающеего снега отходил на задний план.

Парня кто-то толкнул, мол, надоел ты. Внешне все были приличны. Первый, немного помолчав, решил видимо освоить дикторскую речь с еще большей торжественностью и величием, начав (при мне так и не закончив): “Здравствуйте! В эфире новости! Здравствуйте! В эфире новости! Новости в эфире, здравствуйте!”

На большой остановке девочки с поп-корном и тупыми шутками вышли. Мужик какой-то купил “Творческого слизняка” за 100 рублей и тоже вышел. Тут из моих страниц начали вылетать мухи вместе с волосами, закладки ли то были? – ко мне, легкой интерпретацией, как пчела на цветок, подсаживается наш вполне приличный диктор – минус пятна на штанах, со всеми своими диктаторскими способностями. Тут мухи мои из книги все до конца повылетали.

А у самой губа трясется и лицо искажается в неровностях будто от этой самой губы, и я только и смотрю в окно, чтобы не рассмеяться, проговаривая, как молитву, свои необратимые стихи: “А мы не знали слов любви, Нам каждый праздник был измором, Кто раз назвал себя героем, Тот сам велел себя спасти”.

Все бы ничего, но тут пошли контроллеры. Старость – это когда билет берешь до конца: я же  свалю на лень, невроз навязчивых состояний и недавнюю оцивиленность. Кто кого, а у меня карточка “вечного студента”! Считай – отмазалась.

И стих мой меня уже не спас, и моя чванливость, и напускная самоуверенность, когда один из “ревизоров” обратился к “нашему диктатору”. Губы мои, явно не выдерживая такой перенагрузки, начинают ходить ходуном, и я, полностью обессилев, расхахатываюсь на весь вагон.

В ответ контроллеру всё слышалось: “Здравствуйте! В эфире новости! Здравствуйте! В эфире новости! Новости в эфире, здравствуйте!”

 

Диапроектор

 

Вечером, когда бабушки смотрят “Андрюшу”, а кот спит рядом с бабушками, я иду в соседнюю комнату и включаю диапроектор. Инструмент загадочный и волшебный. Современные технологии портят атмосферу, а тут – сама атмосфера. Конечно, настоящее оборудование, как и все вещи, которые создают атмосферу, должны быть в пыли, ну хоть немного, иначе, какая это атмосфера, если загадочным пользоваться каждый день. Особенно приятно – когда болеешь.

Это ты встаешь на стул и достаешь большую квадратную коробку.

Это ты, достаешь продолговатые коробочки из картона, штук 5, садишься на пол и открываешь одну: внутри тоже чудесно – твои родители аккуратны. Каждый квадратик обрамлен то зеленым, то красным цветом, а между ними – вроде разделительных бумажек, торчащих корешком – “свадьба”, “”Севастополь, август 1990”, “Маше 1 годик”. Я сейчас засмеялась – слишком последовательно получилось.

Другие коробочки тоже открываю и вываливаю все слайды разом на пол и все смешиваю – смешались сами. Белую чайку, похожую на чайку Баха, я положила на трюмо – буду смотреть завтра при свете дня. Мелодия сердца говорила вытаскивать и засовывать слайды как Бог пошлет. Заглянув в сам источник света, я обнаружила, что на стене картинка стоит правильно, когда слайд -кверх тормашками. Дубликатами виднелась моя милая жопка, я эти слайды сразу меняла, ладно бы – полюбовалась, а то – затемнены – одни погремушки. Под диапроектор я запихнула еще книжечек, чтобы потоки света распределялись на верхнюю часть стены, над дверью, будто специально обрамленнную для, как они же – квадратом.

Вот лучшая подруга мамы – темные волосы, лицо как у Неизвестной. Картина Крамского висела у нас в большой комнате, где бабушки с котом сейчас “Пусть говорят” смотрят, потом куда-то увезли. И висит сейчас она в другом месте, но точно знаю – как открываешь дверь, – ее видно и она на тебя смотрит. Куда ни отойди, из любой точки комнаты смотрит.

Вот, рыжая подруга мамы. Меня назвали также. Фамилия из трех букв  интересная. Конечно, я запомнила ее – она была рыжая и моя крестная. Я ее любила и как всех – чувственно. Любила она скорость, а автобус, выскочивший с перекрестка, этого не знал. Я тоже люблю скорость. И поэтому любила рыжую крестную.

Потом система света художественно преобразилась и вот теперь передо мной мама и папа, моего возраста, нет, даже моложе. И я перестаю менять слайды, и  останавливаю время. Я умею это чрезвычайно. Напротив, падает свет на неоторванный еще листок – Если ты не поддонок, ты всегда сумеешь к вечеру подняться до чего-нибудь, до какой-нибудь  пустяшной бездны. И я дошла. Дошла со всеми эпитетами.

Жгучая смесь вышла. Сидят за столом. Папа счастливее мамы. глаза как у меня, когда  влюблена по уши и скрывать явления не выходит – глаза глупеют счастьем. У мамы же – словно отдаленная улыбка. Свет такой же, но с оттенком демонического ореола. Видно, от деда. Я смотрела, то вставая, то присаживаясь, двигая всеми руками слайд,все ближе к источнику света -термоядерная смесь. Потом встаю, встаю еще раз и включаю свет. В зеркале из 3-х половинок – она – и хоть на выставку выставляй, ну или хотя бы в инстаграмм. В отражении одной половинки, передвигаю глаза на другую-  “Ни у кого я не видела столь правильных черт”. Длинные волосы спадают с плеч,точно как у мамы. Пожалуй, светлее. Поднимаю одну бровь вверх, изгибаю ее и брови обретают не по правилам дерзкое очертание. Но печальный до нечеловечности взгляд вводит меня в заблуждение и я вновь бухаюсь на пол. Пол без ковра походил на море. А дощечки паркета на волны. Из-за ковра ли самолета, но взгляд я продеваю опять, нацелевая его все в одну точку. С тоской ли на этот раз?умилением? Но – бестолково. Все нелепо. “Кто бы мог подумать” – как сказали бы старые люди, и другие неловкие причитания, делающие судьбу словно еще трагичнее, чем она могла быть.

Трясущая ногой я, моя мимозность,вперемежку с эмоциональной холодностью, принуждает мою ждущую ногу почти к ницшеанской философии.

Потом на полу, среди разбросанных слайдов, я вспоминаю – дескать болею, и начинаю взахлеб то ли кашлять, то ли плакать, но что-то сильно сдавливает мою грудь, и хрипит еще там что-то..

Искать всю жизнь то, чего нет, и знать об этом – не безумство ли это? Но не прав будет тот, кто если назовет безумство величайшей трагедией.

 

 

 

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.