* * *

Через пару дней деревню облетела весть. Пьяный парень утонул в озере. По разговорам Лев понял, что это тот самый парень, поставивший его недавно на колени. Их компания гуляла ночью по разные берега Алят. Телефонный звонок с того берега от девушки с приглашением присоединиться к их костру. Обходить озеро означало потерять час с момента звонка разгоряченной подруги. И он решил переплыть. Так было бы быстрее и эффектнее. Любой крепкий деревенский мальчишка хотя бы раз переплывал озеро. И он проделывал это не раз. Страха перед глубиной не было. Пьяный азарт подталкивал в воду и закрывал глаза на то, что озеро с недалеких пор вдоль и поперек затянуто сетями. Недорогая китайская продукция отразилась на местной рыбалке. У него не было шансов доплыть. На утро один из рыбаков вытащил голое околевшее тело из воды.

С момента памятной ночи Лев находился в прострации, ничего не писал, ни с кем не разговаривал. Только покачивался на ротанговом кресле-качалке, перебирал четки, курил и думал о своем. Услышав новость об утонувшем парне, он заперся на весь день. Утром следующего дня Лев постриг себя машинкой под насадку наименьшего номера. Вышел на взгорье, на котором любил сидеть Бурулу, и погрузился в мысли. Через час рядом с ним возник столбик полевого вихря, следом другой, третий. Несколько маленьких смерчей покружились вокруг него и потекли вниз, поднимая в воздух на полусотню метров попавшуюся по пути солому и прочую мелочь, плотно прижимая створки открытых окон в домах. Спустившись к озеру, вихри набрали многометровую высоту. Около часа они кружили по зеркалу озера, вытягивая из воды и скручивая рыбачьи сети. Когда десятки комков нейлона с мертвыми карасями прибило к берегу, энергия ветра иссякла, и неожиданно вернулась былая тишина.

Ночью Лев вернулся на гору. Убывающий месяц светил на его сутулые плечи, стриженую голову. Он созерцал отражение лунного света в темной озерной ряби. В этот момент появилась Саруул.

– Я знал, что ты придешь, – спокойно произнес Лев и, некоторое время спустя, продолжил: – Знаешь, чем я сейчас занят? Я молюсь о том, чтобы сбить остатки вихря, подхватившего всех нас когда-то. Половина моих братьев и сестер ушли прежде своего срока. Но больше ты никого не заберешь! Я знаю, того парня утопила ты, потому что он не дал осуществить тебе задуманное. Его смертью ты хотела, чтобы меня загрызла совесть в вине, пусть даже косвенной.

Саруул холодно, не двигаясь, смотрела на него.

– Охота закончилась, – произнес он. – Тот, кто избрал свою жизнь для мести далеко не уйдет. Она иссушает человека и превращает его в сухую ветку. Жизнь дается для того, чтобы отсекать негативные грани в себе. Поэтому твой век закончен. Прощай.

На пустом месте вдруг что-то завыло. Возле него закрутился столбик вихря, который через минуту вырос в столб урагана. Ветер захватил в свои удушающие объятья Саруул. Лев обостренным слухом ощущал, как трещат внутри вихря высохшие кости призрака, словно в разбушевавшемся пламени сухие сучья, превращаясь в прах. Смерч над полем ушел в сторону леса и растаял в окрестностях кладбища. Когда наступила тишина, Лев почувствовал, что очень сильно постарел.

В этот момент ему в плечо уперлась морда коня. Стреноженное животное переминалось за спиной с ноги на ногу. Он поднялся, положил ладонь на теплый шершавый нос и вспомнил, как в детстве несколько лет подряд ходил пастухом за колхозным скотом на похожем коне. Глаза увлажнились.

* * *

Лев окончательно замкнулся в себе. Он возвращался мыслями в ту ночь, когда стоял на коленях перед толпой. Высшие силы не отвели от этого. Значит, это было угодно богу. В последний раз сказать, что твоя судьба лежит не в этой плоскости.

Лев позвонил мне поздно ночью:

– Я уезжаю… Туда, откуда когда-то пришли ламы за Бурулу. Я не уверен, что вернусь. Поэтому заранее хочу сказать – меня занимали беседы с тобой. Как напутствие добавлю. Следи за словами. Они не исчезают. Они живут с нами. Забытый договор Бурулу с Ильей о том, что оба хотели бы породниться, ты исполнил. Твоя жена потомок того Ильи. И все твои мелкие и большие романы с предыдущими женщинами просто разбивались об эту твердь. Они были слабее заявленных когда-то слов.

Ты только не сломайся. У большинства людей есть большой соблазн выйти из обоймы. И окружающие якобы поймут, говоря – невозможно быть верхом на коне всегда. Но по факту позлорадствуют, неявно, с лицом знатока – а как могло быть иначе. Поэтому, не давай никому повода жалеть себя. Во всяком случае, как можно дольше. Надо работать и добиваться результата, причем не какого попало.

В молодости все мы хотим «выбиться в люди», жить в шикарной квартире, ездить на крутом авто… Спустя время, когда ты в полной или меньшей мере добился этого, или, наоборот,  «обломался», все равно понимаешь, что есть то, что повыше этого. И чем больше ты об этом думаешь, чем ближе время окончания твоего физического бытия на земле, тем примитивнее выглядят взгляды тридцатилетней давности.

Сейчас я живу в предчувствии чего-то большого, важного. И это удивительно, потому что мои главные годы позади. Я чувствую все потоки вокруг себя, информационные, эмоциональные, малейшее дуновение ветра…

Завтра ко мне приедет мой старший сын.

– Вы его звали?

– Я ему направил информацию. С человеком можно связаться не только путем прямого диалога.

И он приехал. Худой, высокий, русский парень лет сорока, в котором только взгляд выдавал принадлежность ко Льву, проницательный, немного грустный, честный. Сын приехал с дочерью, которая недавно стала студенткой.

Перед Львом стояла красивая девушка с умным взглядом, в котором тоже читались пронзительные глаза деда, и гордо поднятым подбородком.

– Ты будешь большим человеком, – произнес Лев внимательно смотря на нее. – Я был плохой отец и еще хуже дед. Поэтому не знаю, за что мне такое счастье? Если не знаешь о чем я, то поясню. Главное счастье в семейной жизни, кроме появления детей, – дождаться внуков. Потому что привилегию завоевания мира мы возлагаем на них, раз не смогли сами или через детей. Осуществят ли они ее? Это уже их дело. Мы можем и не дожить до этого, но успокаиваем себя тем, что свою задачу минимум мы выполнили. Цепь на нас не замкнулась.

Небольшой совет от деда. Никогда не давай права своему парню отправлять себя за пивом. Даже если он катается на дорогом авто и хозяин большого бизнеса. Пускай ищет другую прислужницу.

Я хочу, чтобы не было препятствий на твоем пути в благих делах, чтобы твоя жизнь была созидательна и честна. Если человек вел неглупую, производительную и честную жизнь, судьба ответит ему тем же. Желаю, чтобы ты так же умилялась своим внукам, у которых в глазах ты будешь читать искорку себя… И никогда не забывай улыбаться. Иначе зачем называться женщиной?

Переводя взгляда на сына Лев продолжил:

– Я уезжаю и, наверное, навсегда. Все авторские отчисления делю между сыновьями поровну. Но воспользоваться деньгами можно только после того, когда каждый посадит семьдесят девять деревьев.

– Очень не скоро, – улыбнулся сын.

– Это посильная ноша. Я посчитал.

– Мне не нужны деньги, – усмехнулся сын. – Я прочно стою на ногах. Занимаюсь автомобилями… Но про деревья я уяснил.

Старик на минуту замолчал, потом произнес:

– Молодец, правильно ответил.

Вместе они побывали в Артухе. Лев показал сыну и внучке родовое дерево. Прощаясь с местностью, он положил руки на мощный ствол сосны. Вспомнился Бурулу и Аюрзан. Вспомнился Еши-лама, разгадывавший загадку учителя о том, что там, где его найдут, у него будут два лица. Мать мальчишки-монгола, повстречавшаяся в долгом пути, на коленях упрашивала Еши забрать ее сына с собой в качестве послушника, потому что семья, в которой есть свой лама, приобретает особый статус. Теперь все сложилось. Учитель странствующего ламы разделился между Бурулу и Аюрзаном. Один импульсивный, талантливый, метающийся, другой благодушный, послушный, кроткий. Однако, их тянуло друг к другу. И эта связь не разорвалась ни ссорами, ни ранним уходом одного, ни искушениями покинуть чужие места другого. Еши-лама так и не разгадал эту загадку, но сделал одно полезное дело – он связал две части одного целого. Его путешествие не оказалось пустым.

Я был в доме Льва после его отъезда. В столе остался незаконченный сценарий по рассказу Толстого «Метель».

Я вспомнил его слова: «Предки оставляют нам незавершенные дела. И мы за них платим, своей судьбой, здоровьем. Поэтому постарайся, чтобы после тебя не оставалось незавершенных дел. А те, что все-таки остались, были созидательными». Вспомнил и другое: «Я тебе оставляю воспоминания. Хочу, чтобы ты воспользовался моими мыслями с толком».

Однажды мне приснилось, что Лев стоит на скалистом взгорье в далекой стране, над рекой, дышит глубоко утренним колючим горным воздухом и произносит единожды едва слышно для окружающей действительности: «Я вернулся».

– Как с Вами связываться? – спросил я его по телефону перед отъездом.

– Я с собой ничего не беру. Поэтому никак. Время, когда я уйду, ты узнаешь просто. К кучке больших парящих птиц над озером добавится еще одна птица.

Я был с семьей в Алятах. Жене и пятилетнему сыну впервые предстояло увидеть озеро вживую.

Все три дня, что мы находились в деревне, я частенько замечал то одну, то несколько мощных птиц, грациозно парящих над окрестностью озера, чувствующих себя полновластными хозяевами неба и вселяющих в людей тихий трепет и восхищение перед красотой расправленных крыльев и свободой, которая им дана…

Вот уже три года, как Лев уехал в Тибет. Возможно, там он умер. Возможно, плакал о возвращении на родину. Возможно, неистовал по поводу чужих и неприемлемых правил. Возможно, стал королем. Возможно, сейчас в пути назад с багажом восторга либо разочарования. Я приму все… Главное, чтобы потом кто-то с пониманием принял в чем-то подобном меня. Хотя, именно меня – вряд ли. Во мне нет иррациональных качеств, которые могли бы сделать из меня такого смелого, как он, художника. Но если в семьдесят лет я буду идти по дороге, держа в руке ручонку внука или внучки, я буду чувствовать себя самым счастливым и гениальным человеком на свете. Духовное лидерство я отдаю другим.

– Взрослый человек, который ведет за руку малыша, – в этом самое простое и самое важное таинство жизни. Сам взрослый и ребенок этого не чувствуют. Это видно только со стороны, – говорил Лев.

Для взрослого человека время летит быстро. И уже ты закатываешь выпавший молочный зуб пятилетнего сына в хлебный мякиш, чтобы отдать его знакомой собаке, как когда-то делал твой отец с твоим зубом. И это все – воспоминания о прожитом, мысли о вечности, озеро, величественное дерево, парящие птицы, – все это полноводная вековая река, которая меня несет.