23.05.13
Это случилось ночью. Мэгги. Ей было одиннадцать.
Пегги-Ли сегодня спала на коврике у двери. Так пожелала мать Мэгги. Спать на полу было неудобно и непривычно. Поэтому Пегги лежала и ждала, когда наступит утро, и они с Мэгги смогут поиграть.
Мать Мэгги в последнее время часто плакала. И днем, и ночью. Пегги все слышала, и ее подшерсток вставал дыбом. Но девочка была все такой же веселой и улыбчивой, и Пегги успокаивалась и забывала услышанные ненароком всхлипы хозяйки.
Но что-то происходило с Мэгги. Этого Пег не могла не заметить. Из тонких ручек девочки падали кисти для рисования, чашки, книги и даже зубная щетка.
После каждой разбитой вещи Пегги лаем звала хозяйку, которая тихо убирала с намученной улыбкой на лице, приговаривая:
-Ничего страшного, мы купим другую чашку. Ничего страшного, милая.
Так проходили дни. Дни летели.
-Пегги и Мэгги! – всегда радостно кричала девочка.- Пегги и Мэгги! Пойдем! Нам пора в школу. Может быть, там тебя научат говорить, а, Пег?
Ей позволяли приводить Пегги на уроки. Все знали.
Так было и сегодня. Идти было недалеко. Мэгги с улыбкой, но грустью в глазах шла по улице: в одной руке у нее была книга, а в другой – поводок. Ах, как жаль, что нельзя было идти под руку, как подружки, и болтать!
-Мы ведь с тобой подруги, Пег? Навсегда-навсегда? Ты станешь человеком, вот увидишь, глупышка! – с тлевшим жаром говорила девочка и, обнимая за шею Пег, пыталась улыбаться до ушей. – Вот увидишь…
Все в школе пытались развлечь и подбодрить Мэгги. Но она видела их натянутые улыбки, и лишь только молча улыбалась в ответ.
Каждый вечер она спокойно принимала таблетки из рук матери, стараясь не заглядывать ей в глаза. Ей не хотелось расстраивать маму.
И каждую ночь Пегги спала в комнате девочки.
Пэг лежала у Мэгги в ногах и слышала, как она, засыпая, бормотала перед сном.
– Пэг, глупенькая, когда я вырасту, ты ведь заговоришь со мной? Я буду взрослеть быстрее, обещаю.
Мэгги часто просыпалась и все говорила, говорила.
-Пег, ты тут? Ах, вот ты где, малышка. Знаешь, с тобой мне ничего не страшно. Мама чего-то боится, я знаю. Что могло случиться плохого? Я ведь хорошо себя веду, правда, Пег? Надеюсь, она когда-нибудь расскажет, что ее так тревожит.
Мэгги еще не понимала, что она больна. Слабость в теле она не принимала за что-то плохое. И доктора, к которым ее водили, всегда были милыми и добрыми. Они просто осматривали ее, щупали пульс и слушали, как бьется сердце. Но так делают всем детям.
Засыпая под болеутоляющими, Мэгги не чувствовала колющего существа в ее маленьком теле и все обнимала Пег.
Но однажды вечером мать Мэгги увела Пег в коридор и закрыла дверь в комнату девочки.
Чуткие уши Пег улавливали тяжелое дыхание Мэгги и голос ее матери.
-Где Пег? Мамочка, где она?
Раздался стон, который перекрыл громкое тиканье часов. Стон этот был как выстрел в тишине.
В комнате перестало биться маленькое сердце. Мать волчицей рыдала над дочерью.
Этот нечеловеческий вой оглушил Пег.
Она скулила всю ночь и билась в дверь.
Ее пустили только с рассветом.
Дом наполнился людьми, все они почему-то были одеты в черное.
Пегги видела, как они плакали, одна лишь Мэгги лежала в кровати и спокойно спала.
Весь день Пегги провела с девочкой. Все было как прежде: Пег клубочком свернулась у ног малышки.
На следующее утро принесли странный деревянный ящик. И Мэгги, наряженную в новый белый костюмчик, положили в эту коробку.
Неужели это новая кровать? Пег она совсем не понравилась. Там не было места для нее.
Пег еще никогда не бывала в таких местах. Каменные плиты торчали из земли, их было сотни.
Но она увидела что-то другое. Глубокая яма. Мать Мэгги взяла Пег за ошейник и прижала к себе. Ее пальцы держались за шерсть, как за надежду. Она все еще не могла поверить, что Мэгги больше нет.
И тут произошло нечто. Новую кровать Мэгги начали опускать в эту яму! Пегги залаяла. Что вы делаете? Там же моя девочка!
Она вырвалась из рук матери и схватила за ногу какого-то мужчину. Пришлось приложить немало усилий, чтобы оттащить Пег.
Ее запихнули в машину и отвезли домой.
Мать Мэгги не выпускала ее из дома неделю. Она садилась на пол и разговаривала с Пег.
-Пегги, не грусти ты так. Наша девочка вернется. Она вернется…
А Пег не понимала, куда подевалась ее Мэгги. Но по ночам она вспоминала деревянный ящик и яму.
– Пегги, – прошептала, Флора, так звали мать Мэгги, – тебе пора погулять. Ты, наверное, соскучилась по прогулкам. Только возвращайся скорее. Уже почти полночь.
Флора открыла дверь. А Пег посмотрела в ее глаза, полные соленой воды.
Где Мэгги? Крутилось у нее в голове.
Она рванула с места и уже неслась по улице.
Там люди выгуливали собак на тонких поводках.
А Пегги бежала и бежала. Тусклые фонари освещали ей путь к другу.
Мэгги, почему ты еще спишь? А как же школа? Малышка, ты пропустишь уроки! Тебя там так любят. Наверное, уже заскучали.
И тут Пегги со страхом подумала – а как же шоколадный пудинг? Он же испортится! Его ест только Мэгги. Нет, шоколадному пудингу совершенно нельзя портиться. Иначе, что это за пудинг, про который забыли?
Ночной посетитель курил, сидя на траве. Он увидел Пег и вслух проговорил:
– С таким задором собаки только закапывают кости.
Пегги же раскапывала могилу.
Она выла и звала Мэгги. Свою малышку…
