Они были неподражаемы в тот день…
День был октябрьский, но почему-то на удивление теплый. Дождь – тоже. Как приятно было бы прогуляться с ними! Только с ними…
…Конечно, она не смогла отказать ему во встрече через столько нервных ночей и дней, когда ногти незаметно для нее самой впивались в ладони, оставляя на них фиолетовые полукруглые следы, а сердце замирало где-то в глубине измученного бессонницей тела. Зачем он так мучает ее? Неужели так трудно понять – нужна она ему или нет? Ведь это очевидно… Только признай, имей смелость! Даже если не нужна… Лучше так, чем эта пытка неведомым. Нет сил улыбаться, когда вокруг остановилось время, а чувства притаились где-то в бездне заиндевевшей души…
Она встретилась с ним. Под этим теплым, не по-октябрьски теплым дождем… Она надеялась…
На что? На то, что он ее все-таки любит? Что она нужна ему? Зачем? Скажи, дождь, зачем? Ведь это не так…
Это не так… Она это знала. Она знала…
Они бродили по старым улочкам, мимо старых домов. Он говорил что-то. Она потом долго не сможет вспомнить, что именно… Но запомнит его интонации – сухие, холодные, точные.
Дождь барабанил по зонтам. Она улыбалась из последних сил, понимая, что сейчас гибнет последняя часть ее, которая жила надеждой. Но он, тот, кто только что убил в ней все живое, не должен знать об этом. Она не подаст виду. Все хорошо. Она гуляет под дождем. Она дышит. Она жива.
Он сказал все, что мог. Попрощался, неловко поглядывая на часы и по сторонам. Ушел к своей машине. Она неподвижно наблюдала за тем, как он сел за руль, привычным движением повернул ключ в замке зажигания. Заработали «дворники». Он включил ближний свет, сигнал поворота и, посмотрев по сторонам, выехал на дорогу. Больше она его не увидит. Просто запомнит. Она осталась…
И с ней остался дождь. Он продолжал барабанить по зонту, не давая ей почувствовать себя одинокой. Она встрепенулась, осознав, что вот так стоять на тротуаре уже просто глупо – нужно куда-то двигаться. Необычный теплый октябрьский дождь радостно согласился с ней и повел вниз по улочке, туда, где среди оставшихся зеленых листьев кустарника краснели ягоды боярышника.
Словно загипнотизированная дождем, она шла к этим ягодам. Еще год назад, когда они вместе проезжали мимо этих кустов, она сказала, что было бы здорово попробовать эти ягодки – они так аппетитно выглядят. А он возразил, что ягоды пропитаны городским смогом и ничего полезного в них нет. И она согласилась тогда…
И вот теперь она шла к этим кустам, вымытым теплым осенним ливнем. Она остановилась напротив них, рассматривая каждую веточку, каждый листочек, каждую ягодку. Дождь заботливо поливал их, очищая от остатков городской пыли. Брызги отскакивали от веток и растворялись в потоке дождя и слез.
Она сорвала ягодку и медленно разжевала ее. Мягкий вкус обнял ее неожиданно тепло. Она сорвала еще одну, и еще…
Из проезжающих мимо автомобилей искоса посматривали на странную особу под зонтом, которая, рыдая, ела терпкий вяжущий дикий боярышник посреди большого шумного города…
Но она об этом не знала. Они были втроем: она, а еще дождь и боярышник. И эти двое были неподражаемы. Они просто спасали ее.
Теперь в ее жизни ничего не будет так, как прежде…
Теперь у нее все будет по-новому – так, как она хотела.
