* * *

Прекрасна дивная пора,
желтящая просторы осень.
Холодный иней по утрам,
и больше пить земля не просит…
Приходит время, и костры
сжигают веточки и листья –
в них нет полуденной жары.
Бродяга-ветер землю чистит…

 

* * *

Колючих слов букет — в лицо!
Быть может, не права. Не знаю.
Есть вечный лёд – я не оттаю.
Где истина, в конце концов?!

 

* * *

Всё прошлое вдруг обратилось в гранит
и давит на то, что от жизни осталось,
на эту беспечную жалкую малость.
И с будущим мне говорить не велит…

 

* * *

Карие держат за шиворот когтем
и смотрят в мои по-доброму пока что.
Я видела милые карие в чёрном –
магнита манящая сладкая бездна…
В неё я упала довольно беспечно,
но знаю уж точно – попала навечно,
и выбраться прочь не хочу – бесполезно…

 

* * *

Очарована осенью странница,
перепутала тропы узорами,
но унижена чуждыми взорами,
да, похоже, уже не избранница.

Не сбылось, потерялось пророчество,
а хотелось всего лишь уютного,
и мечталось быть верной кому-то
обречённой прожить одиночество.

И душа замирает: не встретится…
Под июльские грозы так плачется.
В «Отче наш» недоступное прячется
и с надеждой последнею крестится.

 

* * *

«2 ноября 2007года в городе Тольятти взорвалось маршрутное такси, в котором основную массу пассажиров составляли студенты, которые ехали на занятия. За водительским сиденьем обнаружили подложенную взрывчатку…»

Осеннее утро разорвано в клочья,

ни тверди земной, ни небес…
Прости меня, мама… В моих
многоточьях
судьбы остановлен экспресс.

Поездки и встречи, прекрасные дали,
решенье недетских проблем…
Так резко и просто…Вы маме сказали,
что я ухожу?… насовсем?…

Потоками люди, и слёзы, и листья –
прощальный кленовый салют.
Так больно и просто, нелепо и быстро…
А розы несут и несут…

 

* * *

Ты в далёком живёшь занебесье.
Ни дойти, ни доехать – доплакать.
Не укажешь мне тайного знака,
даже если Христос и воскресе.

Красит солнце окрестности шири,
рассыпаются прахом надежды.
Оставляешь меня, как и прежде,
в перевёрнутом маленьком мире.

Появляешься раз в многолетье
очертаньем немых сновидений.
Пред Тобой преклоняю колени,

в запланетье готова лететь я.

 

* * *

Вот здесь прибежище моё:
Старинный домик, два оконца.
Сквозь них проходит утром солнце…
Но это истое враньё!

Я след веду свой от калитки,
Но он исчезнет до заката…
А, впрочем, ничего не надо,
Шаги мои – одни ошибки.

Вечерний свет – от фонарей…
Я жду небесного посланца.
В сияньи или оборванцем…
Но лишь бы он пришёл скорей.

На мне печать от разрушенья,
И всё застыло в мёртвой точке.
Я знаю – это всё цветочки,
Нет для меня ни в чём спасенья.

Я пью разбавленный огонь,
Смотрю в чужие откровенья,
И мне не нужно вдохновенье,
Чтоб вовремя подать ладонь.

 

* * *

Когда слеза пытается пробиться,
Смотрю я в тёмный небосвод,
Чтоб звёзды видеть и забыться,
И чтоб слеза не смела появиться,
я повторяю: «Всё пройдёт».

 

* * *

А «скорая» меня не довезла,
напрасно била об асфальт колёса.
В единый миг я стала безголоса
среди руин и битого стекла.

Подумайте: молчать! А что осталось?!
Не видеть мир, не трогать и не слышать,
как бисер-дождь рассыпался
по крышам…
Опять не повезло — какая жалость.

 

* * *

Она близка и набирает силы,
Нещадно рушит семьи и дома.
Она копает свежие могилы,
Землёю засыпает их сама.

Имён ей много на планете дали.
Невежество моё прошу простить,
Одно я имя чётко знаю – Кали.

Его навряд ли можно позабыть.

Но как её вы там ни назовёте,
Страшна была в любые времена
В своей простой чудовищной работе,
Безжалостная женщина – Война.

 

* * *

То не гром прогремел в небесах:
королю не по вкусу до боли,
что он значим не более соли…
Опрокинута снедь на столах.

На рассвете удар под ребро –
перебиты прозрачные крылья.
Прошипела вослед Гонерилья:
«Почернеет твоё серебро».

Прогоняли из города прочь,
для забавы бросали каменья.
И ни жалости нет, ни сомненья –
пропади неразумная дочь!

Пропади?! Отчего же – изволь.
Мне не больно и больше не страшно.
Равнодушно взирает король
На изгнанницу с Северной Башни.

Лишь на миг побелело лицо
Да безумная мысль удивила:
«Назвала напоследок отцом…

Неужели и вправду любила?..»

 

* * *

Лёгкие крылья, облачный след,
замки небесные, радуги яркие,
солнечный свет – дорогие подарки –
всё возвращаю: выхода нет.

 

* * *

Застыло вдруг хохочущее счастье.
Оно молчит и больше не тревожит.
Не хочет. Может быть, не может.
Оно исчезло с светом в одночасье.

Всмотреться в душу я твою пыталась,
Найти остатки радужной надежды.
Но под личиной стылою, как прежде,
На жалкие обломки натыкалась.

 

* * *

Тревожный сон, невидимые пальцы,
сплетённые в подушке волоса…
Немое забытьё на полчаса…
И до утра с тоскою не расстаться.
Мне до рассвета от заката жить,
дышать и умирать не воскресая.
Холодный лёд… Я больше не оттаю,
осталось одиночество допить.