Федя Амуров и Пашка Купидонов были самыми что ни на есть настоящими друзьями. Их связывала не только школа. Они были едины в том замечательном состоянии, которое называется детство. И в том возрасте, когда в игрушки уже не играешь, но и проблем себе не придумываешь, не обвязываешься ремнями ответственности перед поездкой в большую жизнь. Это потом вспоминаешь, что быстро все пролетело, а пока тебе одиннадцать, время течет не касаясь тебя. Каждый день – это маленькая эпоха со своими открытиями, воинами, со своими поражениями и победами.
Характер у этих двоих был ох какой задиристый. Они и познакомились-то в школе – подравшись! Скрепили дружбу парой тумаков и стали, как говорится, не разлей вода. Бывало, придет домой Федя – глаз синий, губа кровоточит. Мама охает, бегает по дому, аптечку с йодом ищет. Подойдет суровый отец. Смотрит и молчит.
– Биткин с друзьями Пашку обижал! – Отвечает мальчик на немой вопрос.
Мама возмущается:
– Так он же старше тебя!
– Но он же Пашку побить хотел! – Весомо возражает ей сын.
Отец продолжает молчать, но по взгляду Федор понимает: «Молодец, Амуров! Так держать! Мы, амурские тигры, благородны и бесстрашны!» Папа Федькин – историк и рассказал ему как-то, что род их начало берет от первых поселений на Амуре. А Федька тогда еще маленький был, не знал что Амур – река такая. Смотрит – на полке книга стоит, «Амур-Батюшка». На обложке лицо старческое, суровое. Дедушка его, наверное!
Как ни старались родители приучить сына к порядку на столе, не получалось. Любил мальчик, чтобы все лежало там, где он бросил… А когда накапливалось много тетрадей, записок всяких, карандашей и ручек, он, вместо того, чтобы наводить порядок, «Батюшку-Амура» обложкой к стенке отворачивал, чтоб дедуля не видел. Уж больно пронзителен был его взгляд. Подрос Федя, понял, что дед не смотрит на него с укором, и не стал больше книгу трогать. Приходилось теперь речному батюшке ужасаться бумажными завалами и молчать.
Ближе к обеду под стол летел ранец, полный тяжелых книжек, и вечно рваный пакет со сменной обувью. Почему рваный? А вы у Федьки спросите. Чем же еще свою амурскую честь отстаивать?! Крутящийся над головой пакет – что праща. Тем более что сражаться мальчугану приходилось с настоящими Голиафами – старшеклассниками, вечно пристающими к детям помладше и послабее. Когда груз школьных знаний сваливался с плеч, оставляя лишь небольшую гирьку в голове, Федька чувствовал себя по-настоящему счастливым. Он мог бежать на улицу к Пашке.
Пашка жил в самом последнем, двенадцатом подъезде длиннющей кирпичной пятиэтажки. Подъезд этот отличался от остальных не только самой крутой лестницей, но и железной дверью, постоянно закрытой. Федьке приходилось терпеливо ждать. Он не понимал, кто придумал ставить на подъезды железные двери? А главное, для чего? Чтобы он, Федька, не мог повидаться со своим другом? Ну, нет! Нас, полосатых хищников, никакие двери не остановят!
Внутри подъезда гудел в темном углу трансформатор. Во мраке светились огоньки лампочек. Пашка утверждал, что там живет чудовище. По его словам, днем оно издает разные страшные звуки. По ночам жуткое существо вылезает из трансформатора и бродит по дворам. По словам свидетелей – Сережки и Димки – оно состоит из мотков искрящихся проводов и пытается задушить ими тех взрослых, кто поздно возвращается с работы.
– Оно бегает по улице и с горящими глазами и совсем незаметно подкрадывается! – уверяли они ребят.
Федька сначала не верил, но, пробегая мимо ни в чем неповинного трансформатора, втягивал голову в плечи и нервно оглядывался. Вскоре приехали дядьки-электрики, покопались во внутренностях ящика и приварили решетку, да такую, что захочешь и рукой не дотянешься до жилища чудища. Порешили друзья на том, что ограждение поставили, чтобы страшный Проводастый (так его и назвали) не мог ночью выбираться на улицу. Вскоре Федор окончательно поверил в его существование и даже стал беспокоиться за Пашкиного папу, поздно ночью возвращавшегося с работы. Кто знает, вдруг решетка не помеха злодею? Мальчик живо представлял, как нечто бесформенное, схватившись за прутья, пытается выломать их и гудит от злобы. Разве не страшно? Федька рассказал свои опасения родителям и строго-настрого запретил им выходить куда-нибудь на ночь глядя. Но дни шли, а монстр все не появлялся, слухов о жертвах тоже, и трансформатор восстановил в глазах мальчишек свое доброе имя.
В свободное от прогулок и учебы время мальчишки искали применения своим неиссякаемым талантам. В младшей школе оба пошли в школьный хор. Хорошо пели, звонко. Потом Федьке надоело, и он стал подумывать, куда бы пойти еще. Талант, он ведь и в Африке талант! Вот только загоралось желание, да быстро погасало. Так Амуров целых два дня ходил на бокс и целую неделю в судомодельный кружок. В тот день пришел Федор домой и говорит:
– Можно я пойду в модельный кружок?
Его мама, тревожная и мнительная, как многие мамы одиннадцатилетних мальчишек ужасается:
– Зачем тебе туда?
– И вправду, делать тебе там нечего, – замечает из зала отец. – Красота проходит, а жизнь остается!
– Очень даже есть, что делать! – Возражает сын. – Корабли там делают, машины всякие! И я буду делать.
Эх, эти взрослые ничего не понимают!
Оставил он создание моделей после того, как нечаянно склеил два пальца клеем. Полтора часа потом в вонючем растворе руку отмачивал.
Пашка целый год проучился в художественной школе. Занятия по рисунку у них вел маленький такой усатый дядька со странной фамилией Ухарь. Через полгода, как стали красками рисовать, появилась высокая томная тетя по имени Оксана Зинуровна. Но трудов Пашкиных – динозавров там всяких, пришельцев, рыцарей – так и не оценили строгие преподаватели. Пришлось в других областях успехов добиваться. Пошел Пашка в школьный фотоклуб. Там детям выдавали старенькие черно-белые фотоаппараты «Зенит». Пашка его первое время везде с собой носил, и то и дело слышались щелчки. А потом, видно, закончилась в нем пленка, тут и интерес закончился.
Их родители были едины мечтой отдать мальчишек в школу танцев. А все из-за одноклассника их, Витьки Симонова. Он со своей младшей сестрой Дашкой на всех школьных праздниках выступал. Они так лихо отплясывали, что восхищались папы и мамы, кричали: «Бис!». – Посмотри, какая у Витьки вон выправка! – Глядя в окно, говорила Лариса Николаевна (Пашкина мама) ссутулившемуся над тетрадью сыну. Она напоминала о прямоте позвоночника каждый раз, когда видела детей Симоновых, когда они шли в школу на какой-нибудь очередной конкурс. Брат и сестра держали на вытянутых руках дорогие зачехленные костюмы и платья для танцевальных номеров. Беспокойные души сыновей Амуровых и Купидоновых не разделяли любви к румбе и танго. Зато они разделяли любовь многих других детей бегать по недостроенному зданию, звонить в дверь склада кафе и убегать, строить шалаши, делать свистульки из мышиного гороха, заглядывать, а то и спускаться в открытые колодцы и многое-многое другое. Всего и не перечислишь, если тебе не одиннадцать. Мальчишки даже сочувствовали Витьке и Дашке, ведь вечно ходить в чистой белой одежде без единого пятнышка и только и делать, что выступать, должно быть, очень тоскливо. А вот прийти домой перепачканным травой, землей, с разбитыми коленями и шмыгающим носом – в этом были свои прелести!
Еще у этих ребят правило было: с девчонками не связываться. Ну, мамы и сестры – это не в счёт. А вот всякие Катьки, Машки со двора и из школы!
– Ну правда, зачем они нужны? – спрашивал Федька у друга. – Ноют вечно, красятся, как индейцы, толку от них никакого!
– Как же?! – резонно возражает Пашка. – А у кого же мы домашние списываем?
– Да прав ты… – поспешно соглашается он. Не ругаться же по такой глупости!
Все началось, когда Федьке на глаза попалась старая книжка из маминого детства. На истершейся обложке был нарисован уезжающий вдаль грузовик с брезентовым кузовом. Из него выглядывало мальчишеское лицо в шапке-ушанке. А вот книга почему-то называлась «Вовка – зеленая фуражка». В ней даже картинки были, и на всех – мальчишка. То он помогает солдатам лося из болота вытаскивать, то рыбу с плота с каким-то военным ловит! Заинтересовался Амуров таким смельчаком и прочитать решил. Повесть рассказывала о том, как этот самый Вовка переехал с родителями из родного города Армавира на границу, в военчасть. (Федька про такой город никогда не слышал.) И вот семья отправилась на поезде очень-очень далеко, куда-то на север, где суровая зима тянулась много месяцев, а лето было коротким. У книжного Вовки в Армавире остался друг. Он обещали слать друг другу рисунки вместо писем. А еще они следовали правилу – не общаться с девочками. Серьезно задумался над этим вопросом Федька и вскоре согласился с героем. В классе девчонки постоянно хихикали над их фамилиями. Это очень задевало, ведь даже старшеклассники их уважали! А тут какие-то создания с надутыми губками и не в меру длинными волосами смеют улыбаться! Как говорил Федькин папа: «Разить таких надо стрелами амура и купидона!» Да и как это вообще можно волосы такие длинные носить? Так вот будешь с этими водиться и сам в девчонку превратишься! Видели однажды ребята жертву такого общения. Это года два назад было. Федька с Пашкой в песочнице играли. В девять лет машинки по песку уже не катают. В девять лет там пытаются шахту открыть или крепость возвести. В тот день рыли они яму к центру Земли. И вдруг – треск, грохот такой! Из арки во двор въезжает необычный мотоцикл. Колеса здоровенные, весь блестит! Остановился он возле подъезда, и слез с него волосатый мужик. Пригляделись мальчишки. Дядя был такой же большой, как мотоцикл, и странный какой-то. Куртка на нем, кожаная, с косыми карманами, расстегнута, на майке чудище нарисовано и написано: «Ария». Тут из подъезда выскакивает девица накрашенная. Таких старшеклассниц Федька особенно не любил – уж больно взрослыми они себя считали. Подбежала она к нему и поцеловала. Фу, какая гадость! Сели они на мотоцикл, да как дали газу! Пришел тогда Федька домой, рассказал отцу обо всем. Спросил у него: кто же это был. Задумался старший Амуров и, наконец, сказал:
– Это, Федор, представитель молодежной субкультуры, – понял, что трудно изъяснился, и поправился. – Металлист, короче.
«Ага, – понял тигренок, – значит, этот дядька на заводе сталь выплавляет!» Это дело хорошее, полезное. Вот только страшно было Федьке за него. Общается он с этой! А волосы растут! Жуть! И больше вопросов задавать папе не стал.
А совсем недавно Федя дочитал «Зеленую фуражку», и его постигло разочарование. Главный герой, который пограничникам шпионов помогал ловить, под Новый год подружился с девчонкой! Да еще и песни с ней под елкой распевает! Ну разве это дело?
Когда пришло время ребятам в среднюю школу переходить, много было напутственных слов от родителей, много еще детских слез прощания с первой учительницей. Пашка хорошо помнил, как подарил Галине Алексеевне шоколадку. Пережив все это, мальчишки себя прямо взрослее чувствовать стали. Ведь теперь перед ними была открыта вся школа со всеми ее кабинетами, проходами и лестницами! Школьный мир больше не ограничивался коридором третьего этажа. Теперь они чувствовали себя как путешественники-натуралисты, ступившие на неизвестную землю. Все надо попробовать, потрогать руками, в крайнем случае, сломать! Предметы разные появились, и задания начали задавать трудные. Да еще стычки со старшеклассниками. Им всем приходилось доказывать, что ты не «мелкий», не глупый ребенок, а то в коридоре толкнут, в гардеробе задавят. Везде учителя строгие, да еще ученики новые пришли. В общем, закипела жизнь и без того бурлящая! Только успевай крутиться! Девочки какие-то странные стали. Одни ходят кучками, спокойно, ни за кем не бегают, словно взрослые, другие, наоборот, как одичали. Нападают сами, дерутся самоотверженно. Федька их даже немного уважать стал. Особенно после того, как к ним в класс перевели бойкую Полину Ненашкину. Она за две недели умудрилась побить троих мальчишек, разбить два окна, несколько раз на бегу столкнуться с директором, быть выгнанной с самого скучного урока пения – в общем, стать школьным героем среди пятых классов. И это уже не говоря о каждодневном опоздании! Прямо пример для подражания. Федька встревожился, вдруг их с Пашкой уважать меньше станут?! Погорячившись, он разбил тарелку в школьной столовой, подкинул на стол пожилому трудовику-столяру прыгающую игрушку гигантского тарантула (за это его назначили дежурным, и он полдня подметал стружку) и швырнуть под ноги толпе вездесущих девчонок горсть взрывающихся бомбочек. К несчастью, визжащий комок с ранцам налетел на их классного учителя Валерия Николаевича Изотова и немедленно ему пожаловался. Ох, и досталось тогда Федору! Уж кого-кого, а Валерия Николаевича Пашка и Федька одинаково слушались и боялись его гнева. Вид у него и вправду был грозный: борода с проседью, глаза смотрят сквозь толстые линзы квадратных очков. Помнили они свое удивление, когда перед ними первый раз предстал новый учитель по русскому языку и литературе. Где это видано, чтобы дядя учителем был?! Да еще такой необычный! Но как стали они на его уроки ходить, так поняли, что это весело было и здорово. Федька с Пашкой так вообще от него в восторге были. Шутил учитель на уроках совсем не по-детски, да и общался на равных, особенно с мальчишками, как с настоящими мужчинами.
– Стас, – обращался к коротко стриженому мальчугану, опоздавшему на урок. – Ты почему опоздал? Курил?
– Нет… – лопочет в ответ растерявшийся Стас и пугливо прячет пачку поглубже, в задний карман. – Можно войти?
– Сигаретку дашь – войдешь! – Отзывается учитель. – Курить хочу, а у меня закончились.
Пунцовым совсем стал мальчик.
– А не дашь – вон из класса! – Вдруг ревет Валерий Николаевич.
И вот момент откровения. Выкладывает красный как рак Стас пачку на учительский стол и бредет к своей парте. Притихли дети. Изотов достает одну сигарету и закладывает за ухо.
– Стас, – окликает он мирным голосом. – Ну ты меня прямо выручил. Ты забери свой «Pall Mall»-то! Тут еще штук пять осталось. Я же только одну попросил!
Но не встает Стас с места, сидит потупившись. Девчонки похихикивать начинают. Мальчишки молчат, затаив дыхание – вдруг заставит еще кого карманы выворачивать, а там у всех свои сокровища и тайны! Но Валерий Николаевич сам разряжает атмосферу:
– Ну, я «Pall Mall» не очень люблю. Но раз не берешь – извиняй! – Он засовывает сигареты во внутренний карман своего строгого костюма.
На лице Стаса смешивается ярость и страх одновременно – лучше бы он их выкинул. Но мальчик молчит. От учителя можно было запросто получить подзатыльник. Многие родители на собраниях жаловались на Изотова директору, потому что дети жаловались им. А вот Пашка с Федькой считали, что Валерий Николаевич делает все правильно, и отстаивали его честь перед другими учениками.
– Стас, ты мне вот что скажи, – продолжает преподаватель. – Ты так модно коротко подстрижен, а челка в три волоска – это трамплин для блошек?
Тут уж все смеются, хохочут. Даже Стас натянуто улыбается. Вроде как обидеться надо, зло затаить, а не получается. Привык к Валерию Николаевичу класс. Уроки часто – много кому достается. Смеется Изотов по-доброму, а потом раз – сразу серьезным становится.
– Стас, давай к доске, разберем “не” с глаголами!
Другие уроки, такие как математика, превратились в ужасную алгебру. Федька с Пашкой представляли себя рыбаками, которых оторвало от надежного берега начальной школы и швыряет по волнам игреков и дробей. На физкультуре тоже труднее стало: нормативы всякие, лыжи. Учитель у них был жуть какой странный. Один глаз у него был стеклянный, а ладонь левой руки раза в два больше, чем правой! Этой большой рукой он мог брать баскетбольный мяч и кидать его в нерадивых учеников. Дети прозвали его «Тереза-четыре-глаза-три-протеза» и побаивались.
Конечно, смелости и отваги этим двои было не занимать, но однажды они действительно испугались. В тот день сам директор поймал шестиклассника, поджигавшего в коридоре уголки новых штор. История разнеслась по всей школе. По школьному радио предупредили о том, что впредь такие поступки будут караться исключением. На следующей перемене Пашка с Федькой затеяли смешную сценку. Федор очень правдоподобно изображал разъяренного директора, а Пашка – хнычущего хулигана. Класс покатывался со смеху. Шум стоял на весь этаж. И вдруг все смолкли. А мальчишки, вошедшие в роль, продолжали, не понимая, почему воцарилась тишина.
– Ну, довольно! – Раздался над самым Пашкиным ухом голос Валерия Николаевича.
И все обмерло внутри ребят. Казалось, класс испугался ничуть не меньше.
– Идите за мной, – приказал учитель, и ребята поняли, что сейчас их поведут к директору, а тот второго хулиганства за день не потерпит.
Они вышли из класса, понурив головы, провожаемые сочувственными, а то и насмешливыми взглядами. Изотов остановился возле больших дверей актового зала, не доходя до кабинета директора. Посмотрел на обоих внимательным взглядом и спросил:
– Готовы повторить?
Федька с Пашкой не сразу поняли, чего он от них хочет.
– Повторите эту миниатюру на сцене. Если, конечно, вы хотите в школьный театр? Впрочем, если не хотите, здесь недалеко до директора!
Но этого можно было и не говорить. Многие пятиклассники мечтали попасть в этот театр, выступать на сцене, но никто не знал как. Изотов – его руководитель сам отбирал актеров. Вот так мальчики стали молодыми школьными знаменитостями. Раньше после уроков быстрей бежали на улицу. Школьные стены навевали тоску. А теперь стали проводить там в два раза больше времени. Сначала больших ролей им не давали. В труппе Валерия Николаевича ведь и старшеклассники были. Но через полгода было решено поставить детский спектакль «Чемодан чепухи». И вот тогда Валерий Николаевич доверил ребятам по-настоящему важные роли. Постановка готовилась много месяцев. Ребята учили слова. Для пятиклассника это был огромный текст, но Паша и Федор старались изо всех сил. Не могли они подвести школу и любимого учителя. Приходилось мальчикам терпеть длинноволосых девиц, жесткую критику плохо сыгранных сцен, но теперь они наконец-то занялись делом, которое им по-настоящему нравилось, интересовало, влекло. В день премьеры они примчались в актовый зал раньше всех. Стойко вынесли многочасовое ожидание и контрольную репетицию. Валерий Николаевич сидел в первом ряду и почесывал бороду – волновался за своих подопечных. После спектакля директор поздравил его с отличной работой и сказал, что школьный театр приглашают выступить в большом городском театре «Луч». После, когда все артисты довольные и веселые собрались в маленьком зале школьного музея, Изотов грозно сверкнул взглядом из-под толстых линз своих неизменных квадратных очков и принялся ругать то, что не удалось. Но когда члены театра совсем приуныли, он улыбнулся и напомнил им о приглашении. И снова пошли репетиции, еще более строгие, чем прежде. Но Валерий Николаевич был уверен в своих учениках. Пашка с Федькой считали, что хорошо выступить – это их долг. Городской театр показался им огромным. Его вход украшали колонны – это было самое необыкновенное здание в городе. На крыше большой каменный круг с узорами – два ангелочка, смотрят в разные стороны и дудят в трубы. В малом зале, ставшим складом для театрального реквизита, в самом углу Пашка нашел настоящую печатную машинку и немедленно оставил свой след в истории: “Здесь были мы – Пашка и Федька!” Довольный собой, он поставил дату. Кто знает, сколько лет будет пылиться машинка в том углу?
И вот пришло время выступления. Все играли так здорово, что Валерий Николаевич даже прослезился. А после долго спрашивал, чем же их отблагодарить. Но ребята только попросили пораньше отпустить их с праздничного стола, ведь нужно было побегать на улице, пока еще совсем не стемнело.
А между тем, ближе к концу года с девчонками совсем житья не стало. Вроде, как и бить-то их нельзя, а что делать, если они этого заслуживают? За волосы драть, подножки ставить! Самым страшным было то, что теперь девочки стали звать гулять мальчиков и многие, к ужасу ребят, соглашались. Может, они сошли с ума? Как-то Федька после уроков побежал прямиком к отцу на работу, в университет. Пришел и говорит:
– Пап, у меня к тебе мужской вопрос.
– Давай, – улыбнувшись, согласился отец.
– У нас тут в школе твориться что-то… Девчонки с мальчишками гуляют. А я не хочу. Скучно с ними, не интересно. Я лучше с Пашкой буду гулять!
– С Пашкой – оно, конечно, хорошо, – согласился Амуров. – Но ты ведь хочешь стать настоящим мужчиной?
Затронул папа давнюю Федькину мечту.
– Хочу! Хочу! – Твердо говорит он.
– А я, по-твоему, настоящий мужчина?
Федька кивает.
– Я же с тебя пример беру. Только у меня пока еще борода не растет!
– А у меня раньше тоже бороды не было. Я тогда постарше тебя был. Здесь учился. С мамой твоей познакомился. Мы с ней здесь в сквере часто гуляли…
– Она тоже заставляла тебя гулять с ней?
Отец улыбается, хотя, по мнению Федьки, такие воспоминания не могли навевать ничего кроме отвращения.
– Да мы друг друга заставляли. А тебя, что же, тащит девочка гулять? – С интересом спросил он.
– Нет, – гордо отвечает Федя. – Мы с Пашкой не пойдем, даже если силой заставлять будут!
– Что ж, будь настоящим амурским тигром, сражайся до последнего, – отец рассмеялся и потрепал Федьку по голове.
Федька облегченно вздохнул. Папа понял его. Да, он никогда не пойдет гулять с девчонками! Надо обязательно рассказать об этом Пашке. И большой тигр его поддерживает! Что может быть лучше? И что может быть лучше, чем жизнь, пока тебе одиннадцать?
Март 2008 – январь 2011 Авт: П. Колесников
август 2011 Ред. Т. Вейс
Кемерово
