Людмила Назаренко. Поиски вчерашнего ветра, или Исполнитель Желаний и другие чудеса (повесть-сказка)

 

Глава первая. Настоящий плюшевый пёс

Бледное солнце боязливо, но медленно уходило от лохматой, растрепанной тучи к спасительному горизонту. Безопасный краешек леса был все ближе. Вот туча поднатужилась и накрыла испуганный желтый диск.

Лёша Метёлкин тяжело вздохнул. Дожди тоже нужны, но солнышка было жаль.

– Эй, Веник, что задумался? Гляди, простудишь под дождем свою умную кубышку! – мимо пронесся верзила Гавриков из 7-го «Б».

Холодная тяжелая капля плюхнулась на Лёшино плечо. Мальчик ещё раз шумно вздохнул, но шагу не прибавил.

Дверь дома Метёлкиных ещё не успела закрыться за Лёшей, когда с шумом и брызгами хлынул ливень. Щелчок замка, скрип половиц под ногами и громкий плач раздались одновременно.

– Ту-узик размо-окнет… просту-удится, – слышалось сквозь всхлипы девочки.

– Что там с Тусей? – донесся до Лёши голос мамы откуда-то из глубины большого дома. – Успокой малышку! Я видела, что ты пришел.

– Ничего твоему Тузику не сделается, – буркнул мальчик сердито и добавил чуть помягче: – Плюшевые не болеют.

Слёзы сестрёнки его раздражали, но ругать её бесполезно – только хуже будет.

– Мой Тузик не плюшевый, он мягкий и ласковый! – возразила пятилетняя Туся, на время прекратив рыдания и гневно сверкнув на брата круглыми серыми глазами. – На лавочке в саду остался. Он там заснул… А теперь заболеет простудой и умрё-от… ы-ы…

Рёв возобновился и стал ещё громче. Лёша с досадой крякнул, сдернул с вешалки старую куртку и выскочил за дверь под ледяные потоки. Через пять минут он вернулся – мокрый до нитки, но с большим игрушечным щенком в руках.

Плюшевый Тузик выглядел жалко – мокрая и грязная шерсть обвисла, уши превратились в бесформенные, бурые лоскуты, глаза потускнели. Маленькая хозяйка поцеловала игрушечную собаку в мокрый нос и прижала к груди. По светлому платьицу потекли мутноватые ручейки, но девочка не обращала на них никакого внимания.

– Лёшик! – ласково воскликнула она, хитро сверкнув мгновенно высохшими глазами. – Теперь ты должен обсушить и обновить Тузика. Его нельзя стирать в машине. Даже в ванной нельзя.

– Я-то при чём! – возмутился спаситель игрушки. – Суши сама феном. А почистить можно в химчист…

– Сам чисться в химчистке! – выкрикнула Туся. – Животных мучить нельзя! Ты в своем железном ящике его обнови. Я видела, как ты обновял папин словарь.

– Подсматривать нечестно.

– А папин словарь портить честно? А Тузика простужать честно?

Читайте журнал «Новая Литература»

– Будто это я забыл его на лавке! – возразил Лёша. – А тебе запрещаю совать нос в лабораторию.

– Подумаешь, лаболатория, – ехидно передразнила малышка. – Простой подвал. А я маме скажу, что ты для своего ящика у папы провода и лампочки украл!

– Ябеда-корябеда, – прошипел брат. – Ну, ладно. Давай твоего щенка, попробую что-то сделать. Только ты сама должна очень сильно думать, каким хорошим станет твой Тузик. Мне как-то не до плюшевых зверей, есть дела посерьезнее.

– Ребята, обедать! – позвала мама.

– Мам, мы потом. Еще не голодные, – отозвалась девочка.

– Еще какие голодные! – вполголоса сказал мальчик. – Пока не поем, никаких обновлений не будет!

– Ну, ладно. Ешь себе, сколько влезет.

После обеда дети послушно убрали со стола грязные тарелки, вежливо поблагодарили за еду. Туся даже похвалила борщ, который с трудом съела: аппетита у девочки не было. Она очень живо представила себе пушистого белого щенка с черными лапами и блестящими глазками.

В подвальную «лабораторию» девочка вбежала раньше брата. Все еще мокрый плюшевый щенок спрятал нос в оборках её платья.

Лёша обошел сестрёнку и снял застиранную простыню с большого предмета, примостившегося между старым холодильником и останками трехколесного велосипеда. Серая ткань скрывала огромный жестяной цилиндр с крышкой и многочисленными отходящими от него трубками и проводами — последнее творение Лёшиной изобретательской мысли. Девочка робко и с опаской протянула бесформенного полинявшего щенка. «А вот и подопытный кролик», — подумал изобретатель с удовольствием и сказал вслух:

– Смотри, думай старательно, каким он должен стать. А то ничего не выйдет.

Девочка кивнула головой, наморщила лобик и сжала кулачки – чтоб лучше думалось. Лёша осторожно уложил игрушку в жестяную коробку, аккуратно закрыл крышкой, нажал большую синюю кнопку и повернул странную железку, смахивающую на рычаг. Послышалось глухое гудение, затем цилиндр судорожно затрясся, потом раздался щелчок – и всё стихло. Туся вздрогнула и сделала несколько несмелых шажков к непонятному агрегату. Брат опередил её, подскочил к застывшему цилиндру и протянул руку, собираясь снять крышку. Внутри послышалась какая-то возня, легкий скрежет, затем словно кто-то чихнул. Мальчик с удивлением смотрел на собственное изобретение, рука его так и застыла над металлической емкостью, скрывавшей от глаз плюшевого Тузика.

– Ну давай, доставай быстрей моего щеночка! – нетерпеливо вскрикнула девочка. – Там же темно и страшно.

Крышка немедленно была снята, послышался странный тоненький визг, из открытой жестянки выскочил настоящий живой щенок. Был он толстенький, белый с черными лапами и смешным замшевым носом. Щенок подбежал к Тусе, ткнулся носом в её ногу и радостно завилял коротким хвостиком.

– Ой, Тузик, как здорово, что ты такой красивый и настоящий. Пойдем, мамочку обрадуем.

– Даже спасибо не сказала, – буркнул изобретатель волшебного аппарата. На лице его застыло удивленное выражение.

– Спасибо мне. Это я про Тузика сильно думала, – важно сказала девочка, подхватила щенка и направилась к лестнице.

– А изобрел генератор все-таки я! – неизвестно, кому возразил Лёша, так как в полутемном подвале он остался один.

Глава вторая. Тайна железного ящика

– Пёсика Лёшик из железной коробки достал, – услышал Лёша голос сестрёнки ещё из коридора. — Это же бывший Тузик, то есть, бывший плюшевый. Разве ты его не узнаешь? Он очень похож, только гавкать умеет по-настоящему. А наш умник умеет исполнять желания, сделал даже для них комбайн большой. Как бочка… или большущая кастрюля. У бабушки в деревне такая есть.

– Сейчас вернется уставший папа. Будет вам и комбайн, и плюшевый Тузик! –сказала мама непривычно громким голосом.

Мальчик застыл на пороге, не решаясь войти. Вдруг за его спиной хлопнула дверь и по коридору прокатилась волна холодного воздуха, все еще пахнущего дождем.

– Что задумался, изобретатель? – это папа уже надел тапочки и торопится к ужину. – За едой думается куда лучше. И запахи доносятся уж очень приятные.

Папа Метёлкин открыл дверь и, подхватив сына под локоть, сделал шаг вперед. Под ноги ему кинулось что-то круглое, белое и лохматое.

– А это еще…

– Щенка изобрел Лёша, а сделала я! – быстро выкрикнула Туся.

– Тя-аф, – тоненько подтвердил щенок.

– То есть Лёша изобрел кастрюлю, в которой можно сварить, что захочешь из всего другого.

Брат тихонько пихнул девочку в бок.

– Не знаю, где они его взяли, – сообщила мама. – Меня никто не спросил.

– Если вам Тузик не нравится, можете выгнать нас на улицу, – грозно заявила Туся и подозрительно зашмыгала носом. – Мы простудимся под дождем и умрем.

Глаза у девочки заблестели, щенок жалобно взвизгнул.

– Пусть живет с нами, – миролюбиво согласился папа. – Всякому дому нужен сторож. Только куски со стола, чур, не таскать!

Об изобретателе все благополучно забыли.

**

К ночи дождь совсем прекратился, зато поднялся ветер. В доме Метёлкиных было тепло и уютно, его обитатели притихли и уже укладывались спать. Девочка Туся, утомленная событиями длинного дня, заснула, едва коснувшись головой подушки. Счастливый новенький щенок улегся на коврике у дверей детской, приготовившись защищать свою маленькую хозяйку всеми четырьмя лапами. Мама задремала в кресле перед телевизором, на минутку проснулась и перебралась в кровать. Папа слегка всхрапывал во сне и слабо взмахивал рукой, словно отгоняя назойливую муху. Наверное, у него был трудный день на работе.

Только Лёша лежал без сна в своей крошечной комнатке и ждал, когда дом окончательно погрузится в сон. Спать ему было некогда: устройство, условно названное «генератором желаний», требовало небольшой доработки и окончательных испытаний. Стало совсем тихо, лишь за окнами гудел ветер, да чуть слышно поскрипывали, качаясь, тяжелые ветви старой липы. Теперь уже пора! Мальчик встал, осторожно вышел в узкий коридор и, крадучись, дошел до ступенек, ведущих к выходу и в подвал. На лестничке он задержался и двинулся вниз еще осторожнее. Старые доски чуть скрипели, но рев ветра заглушал едва слышные звуки.

Ветер жалобно плакал, тоненько повизгивал, потом всхлипнул и затих. И вдруг снова зарычал, завыл злобно. «Словно два разных ветра», – подумал  Лёша и  поплотнее закрыл дверь в сени. В подвал сквозь узкое оконце под потолком едва пробивались лучи уличного фонаря. Лёша щелкнул выключателем, и неяркий свет залил захламленное помещение, осветив генератор и горку деталей на старом верстаке. Нужно еще кое-что установить, прикрепить, проверить.

Во дворе простужено заскрипела проржавевшими петлями калитка, но никто из обитателей дома этого не услышал. Лёша увлеченно пристраивал непонятные детали от сломанного радиоприемника на пластмассовой доске от развалившегося шкафчика. Прочие члены семьи крепко спали, даже Тузик открыл на минуточку один глаз, поднял большое ухо – и снова заснул сладким щенячьим сном. Калитка медленно открылась, во двор скользнули две тени. Возможно, это были злоумышленники. Кто же ещё станет ночью ходить в чужих садах под чужими окнами?

– Дался тебе его велосипед! – негромко сказал тот, кто повыше. – Лучше бы к деду Коврижкину в сад полезли. У него яблоки в этом году – медовые просто. И собака старая, глуховата немного.

– Ага, велосипед ему гоночный! – это знакомый голос. Ну ясно, здоровяк и двоечник  Гавриков нам уже знаком. – Мало ему отцовской машины новенькой.

– Так на машине ж не Веник ездит! – возразил длинный.

– А ты бы хотел, чтоб он еще и на машине? Малолеткам права не дают. Вот у твоего отца есть авто?

– Тут ты прав. Нету даже «жигуля» задрипанного.

– Так что давай, действуй! – распорядился Гавриков и скользнул под навес. Его сообщник нехотя поплелся следом. Некоторое время оба молчали, сопя и чем-то позвякивая.

– Теперь нашему умнику придется повозиться, пока опять прокатиться сможет. Да и новую цепь на такую игрушку не в раз купишь. Денег у папаши просить – тоже не сахар. – Гавриков довольно захихикал. – Может, еще шины тачке проткнем? Не баре, на автобусе разок прокатятся.

– Не-а, – с сомнением пробормотал длинный. – Это ж совсем уголовка, папашка в ментовку заявит. Нас в момент найдут. Ты-то даже перчаток не прихватил.

– Ладно. Пошли только глянем в подвальное окошко. Вишь, свет пробивается. Веник свои механизмы где-то испытывает. Умник изобретательный нашёлся!

Оба незваных гостя потопали к светящемуся глазку у самого крыльца.

– Гляди, Петь, и впрямь Лёха ночью колдует. Хлам какой-то в ящик заталкивает. Не ест, не спит – все что-то выдумывает.

– Гудит, аж здесь слышно. Счас предки проснутся и застукают нас тут.

– Не, на логику – они в подвал кинутся. Оттуда ведь шум… Смотри, вырубил, достает что-то. Это ж ролики! Ага, еще шлем, еще какая-то фигня… Во дает! Из ржавых железок сделал.

– Ты чё, такого даже Венику не сделать. Может, он это все раньше в ящик засунул.

– Веника не знаешь! Да он, что хочешь, сделает, – со странной гордостью произнес его напарник. – Моя сестра с ним в одну группу детского сада ходила, он уже тогда такой был.

В это время Лёша Метёлкин извлёк из рабочего цилиндра погнутую крышку от кастрюли, покачал головой и пробормотал: – Недоработка. Завтра придется ещё поковыряться.

Он щелкнул выключателем и пошел по лестнице наверх, осторожно нащупывая ступени в полной темноте.

Двое у стены дома все стояли, ошарашенные увиденным.

– Что это было? – произнес, наконец, длинный Петя. – Штампует новые вещи из старья? Интере-есная штука!

– Бери выше! Не удивлюсь, если там можно из всякой дряни получать любые новые штуки. Например, крутой мобильник или даже велосипед.

– Велик не влезет.

– Так по частям.

– Будто ты его сможешь собрать. Лучше бы мой школьный дневник на новый переработать, – мечтательно сказал долговязый Петя. – Мне как раз Мышь единицу влепила, опять терять придется. И на фиг мне сдалась эта химия!

– А если деньги из макулатуры попробовать печатать? Вот где золотая жила!

– Так ты сперва научись аппаратом управлять! Веник ведь инструкцию не даст.

– Узнаем. Есть у меня один планчик, – сообщил Гавриков и довольно ухмыльнулся. – Пошли отсюда, а то у меня мать встает рано.

Глава третья. Щенок – находка для шпиона

Уроки в школе казались семикласснику Васе Гаврикову длинными, как никогда. Он беспокойно ёрзал по парте, вертел головой, ронял то учебник, то тетрадку. От рассеянности даже получил двойку по литературе на последнем уроке, хотя как раз про  Пушкина на тройку рассказал бы запросто.

После уроков он с нетерпением поджидал приятеля Петра Мошкина в скверике за школой.

– Деньги есть? Вытряхивай все, на шоколад для Наташки Метёлкиной нужно, – скомандовал  Василий, едва завидев вчерашнего сообщника. – Она хоть и мелкая, а любопытная, как все девчонки. Про Веника должна всё знать.

Наташа Метёлкина, называемая в кругу семьи Тусей, учила щенка Тузика играть в футбол на площадке возле дома.

– Лапой, малыш, носом нельзя! Умница, пёсик.

– Натка, шоколадку хочешь? – сахарным голосом предложил Гавриков из-за забора.

– Мне некогда. Видишь, Тузика обучаю.

– А ты щёну тоже кусочек дай. За хорошую игру. Для собак это высшая оценка, вроде пятерки в школе.

– И зубы у него не заболят?

– Ну что ты! От кусочка-то.

– Давай свой шоколад, – согласилась девочка. – Я его разделю на много долек.

– Хороший щенок, – подхалимски похвалил Гавриков, – Сообразительный. И красивый.

Туся порозовела от удовольствия, а Гавриков, вдохновленный явным успехом, продолжал льстить:

– В жизни не видел такого классного щенка. А у меня никогда собаки не было. Кто тебе подарил?

– Я сама его сделала. Лёша и помог-то всего ничего, – хвастливо заявила Туся.- Он изобрел машинку, которая по желанию делает все, что хочешь. Нужно только очень стараться, когда его коробка гудит. Про Тузика я думала так сильно, просто как по телику его видела. А Лёшик только синюю кнопку включил – большое дело!

«Вот везуха, – подумал Вася Гавриков, – сама все выложила. Даже стараться не пришлось».

– Ну ладно, учи дальше своего Тузика, а мне пора самому уроки делать, – сказал он вслух и поспешил к приятелю, дожидавшемуся на скамеечке у оградки палисадника.

– Принцип работы прост, как лопата, – отчитывался Василий. ­– Кладешь сырье в камеру, закрываешь крышку, жмешь синюю кнопку и очень сильно желаешь получить требуемое благо. Такой исполнитель желаний, значит, получился. Ты ведь знаешь, что мысли обладают слабой волновой энергией. Или чем-то в этом роде. Веник всего лишь сделал мощный усилитель этих импульсов. Я бы и сам додумался, но он меня опередил.

– Шут с ней, энергией. Лучше скажи, как до машинки добраться? – Петя так явственно видел пятерку по химии в своем дневнике, что начинать сеанс превращения мог прямо теперь.

– Подождать до субботы придется. Вся семейка Веника на выходные сваливает к бабуле за тридевять земель и сто километров. Зуб даю, даже щенка на страже не оставят.

– И что же – дверь взламывать будем?

– Да там замочек хлипкий, младенец откроет щепочкой. А в подвале украсть нечего, так что не бойся. Это даже на мелкое хулиганство не потянет.

– А бандуру эту вытаскивать будем? Наверняка кто-то застукает. И потом знать же надо, что в комплект входит и как всю технику подключать.

– Мы прямо там все получим, что надо. Главное, список нужных вещей составить.

Глава четвертая. Липкая катастрофа

Субботы Гавриков с Мошкиным ждали, как самого большого праздника. Список желаемых предметов занял у каждого целую тетрадную страницу. Первым пунктом выпало трансформировать дневники, которые у обоих приятелей оказались густо исписаны обидными замечаниями и заполнены малоприятными отметками. Машина Метёлкиных отъехала от дома в восемь часов утра. А в это время Василий в полном одиночестве «тренировался» на спортплощадке. Как раз с неё прекрасно просматривался объект наблюдения – дом, в подвале которого должны были состояться испытания.

Папа Метёлкин ещё не вырулил на шоссе, когда в опустевший двор, озираясь и втягивая головы в плечи, вошли двое. Гавриков трясущимися руками ковырял замок на двери тонкой отверткой. На словах выходило гораздо легче, чем на деле.

– Быстрее ты, застукают ведь, – ворчал отчего-то побледневший Мошкин.

Неожиданно замок щелкнул, и дверь открылась. Отвертка покатилась по крыльцу, уже ненужная. Войти мальчишки решились не сразу.

– Как-то неловко, – пробормотал Петя.

– Тебе пятерка по химии нужна или мне? – разозлился Гавриков. – И вообще, топтаться на виду у целого квартала совсем ни к чему.

В подвале сообщники почувствовали себя в безопасности и, не теряя времени, бросились к заветному агрегату. Синяя кнопка нашлась сразу, крышка с емкости снялась легко. Два замызганных дневника полетели в пустой цилиндр одновременно. Мошкин аккуратно прикрыл испытуемые предметы, протянул руку, запустил механизм – и что-то быстро забормотал. Гавриков таращил глаза и морщил лоб, видимо, это помогало напрягать воображение. Устройство затряслось, загудело и через пару минут затихло.

– Сдохла машина, – испуганно прошептал Пётр.

– Задание выполнила в легкую, вот и заглохла, – догадался Василий.

Оба испытуемых предмета были извлечены и внимательно осмотрены: пятен на обложках меньше не стало, и подписи на страницах выглядели, как прежде.

– Ура! Вот она пятерочка! – в восторге завопил Мошкин.

– «Благодарю вас за воспитание сына», – прочитал Гавриков удивленно. – Гляди, а подпись под хвалебной записью один в один. Афанасьевна не отвертится теперь.

– Ох-хо-хо! – потер руки Мошкин. – Теперь можно и посложнее что-нибудь произвести. У меня джинсы по плану. Сырья, то есть, старья тут до фига.

И он широко развел рукой, показывая старые, выцветшие лоскуты и поношенную одежду нескольких поколений Метёлкиных.

– Погоди ты с джинсами, жрать страшно хочется. Нужно бы подкрепиться для дальнейших трудов, – сердито возразил Гавриков.

– Э-э нет, в чужой холодильник я не полезу. Тем более, что в подвале его нет.

– И как это мы не подумали бутерброды из дома прихватить. Кто ж знал, что работа с этой техникой окажется такой утомительной, а здесь, как назло, даже квашеной капусты не залежалось,- ворчал Василий, обшаривая взглядом закоулки подвала.

– Ха! – радостно воскликнул Мошкин и стукнул себя ладонью по лбу. – В саду же яблок немеряно, а на крыльце блюдечко сметаны стоит. Наверное, девчонка для псёнка поставила… Прикинь, фрукты плюс сметана это ж сырьё для мороженого.

– Где это ты видел мороженое из яблок на сметане? – возмутился Гавриков.

– Соображалка у тебя тормозная! Для фабрики мороженого может и не сырье, а для волшебной Лёхиной машинки – самое, что надо.

Приятели дружно помчались наверх, на крыльце огляделись: улица была пустынна по-прежнему. На скамейке возле клумбы нашлось небольшое пластмассовое ведёрко, в которое полетели несколько яблок, туда же добавили с десяток ягод малины и пару слив. Блюдечко сметаны было почти полным, видимо Тузику угощение не понравилось. Собранные фрукты и ягоды полетели в жестяной резервуар, небольшая заминка вышла из-за косточек слив. Мошкин считал, что они могут повредить цилиндр, Гавриков же не сомневался, что чудо-устройство употребит косточки для улучшения вкуса. Решили рискнуть – и залили сверху сметану, тщательно очистив миску над горкой плодов.

– Сметаны маловато, – буркнул Гавриков.

– Ты думай старательнее, и все получится.

Мошкин накрыл «сырьё» крышкой, нажал кнопку, сложил руки на груди и уставился в потолок. Ему представилось сразу три вида мороженого: ягодное, пломбир и крем-брюле. Гавриков обожал сливочное в шоколадной глазури и не мог избавиться от образа воображаемых аппетитных брикетов, слегка запотевших от тепла. Мысль об отсутствии шоколада в составе смеси немного беспокоила, и парень принялся ходить между остатками мебели и коробками, бормоча и размахивая руками. Так думалось легче. Вдруг он задел локтем открытую дверь, она чуть скрипнула и закрылась. Щёлкнул замок, Гавриков остановился и удивленно уставился на дверь. Мошкин с сожалением отвел взгляд от воображаемого разноцветного лакомства и упер его в крашеную поверхность закрытой двери.

– Ты зачем её закрыл? Никого ж там не было.

– Она сама. Я только капельку задел, замок хлоп – и щёлкнулся.

– Мы теперь сами не выйдем отсюда! Вдруг Веник с семейством тока завтра притащится? Меня ведь собственный папаша убьёт!

– Да чё ж мы, замок не взломаем!

Мороженое было мгновенно забыто, экспериментаторы занялись дверью. Изобретение Метёлкина негромко гудело, изредка вздрагивало и звякало. Мальчики для начала энергично подергали за ручку, затем Мошкин с размаху ударил в старое дерево ногой. Дверь не дрогнула, парень взвыл от боли. Гавриков принялся ворошить старые вещи, заглядывать в ящики и коробки.

– Ключи ищешь? – хмыкнул Мошкин, всё ещё морщась от боли.

– Плохо у тебя с мозгами: ломик ищу. Или хоть что-то тяжелое и острое. Лучше взломать замок и смыться, чем объясняться с папашей Веника.

К удивлению приятелей, никакой мало-мальски подходящей железки не находилось. Алюминиевые кастрюли, старое ведро без ручки, провода, несколько сломанных будильников – вот и весь металлолом, какой удалось обнаружить.

– Надо пробовать голыми руками, – неуверенно сказал Мошкин.

– Была охота пальцы ломать! Ты только глянь, какие замки раньше делали. Да здесь заклепки намертво вбиты. Еще и проржавели.

– Открутим, – упрямо заявил Мошкин.

– Сперва отвертку найди! – возразил Гавриков и тоскливо зашарил глазами по захламленным углам. На узком окошке взгляд его задержался, но в тесный проем пролезла бы разве что собака.

Вдруг из угла с чудесной машиной послышались странные звуки. Кр-блям, пых-пых-пых… Неудачливые взломщики дружно повернули головы на шум: крышка цилиндра приподнялась, слегка сдвинулась, из-под неё полезла странная масса, похожая на манную кашу. В густом белом потоке там и сям попадались подгоревшие вафельные стаканчики с чем-то внутри, брикеты в странных цветных обертках…

Первым опомнился Гавриков:

– Это ж придуманное мороженое льётся. Не очень здорово выглядит, но можно попробовать. На голодный желудок думается плохо.

– Думай, не думай, все равно ждать хозяев придется, – грустно заметил Мошкин, но сделал несколько шагов и выудил из потока липкий стаканчик. – М-мм, ничего, только сахара не хватает. И не очень холодное.

– Да ты выключи сперва автомат! – скомандовал Гавриков. – Куда нам столько даже самого лучшего мороженого.

– Вот и выключи, раз ты такой умник! Я лично не знаю, как.

– Нажимай все кнопки подряд, оно и выключится.

Мошкин отошел в сторону и сделал широкий жест свободной рукой: экспериментируй, мол, сам. Малосладкое мороженое ему, похоже, нравилось всё больше. Гавриков попробовал нажимать всё по очереди, много времени на это не ушло – кнопок было мало. Вася на минутку задумался, потом хлопнул себя ладонью по лбу и вскричал:

– Балда! Надо же шнур из сети выдернуть, – и он занялся поисками сетевого кабеля. – Странно, нет никакого соединения с розеткой. Да и самой розетки нигде не видать.

– Может у него аккумуляторы, – предположил Мошкин. – Или используется новый вид энергии. Сам же говорил, что Веник всё может.

Ответить Гавриков не успел – липкая масса, вытекавшая из рабочей ёмкости, поползла на его ботинки, перетекла через них и теперь заливала всё новое пространство. Мошкин доел созданное аппаратом мороженое и потянул руку за следующим. В этот момент устройство качнулось, хрюкнуло, и масса полилась быстрее. Странного мороженого Мошкину уже не хотелось. Он в испуге отпрянул в сторону, завертел головой и запрыгнул на старый обеденный стол, заваленный пожелтевшими газетами.

– Нужно его разломать. Доски во-он в том углу как раз подойдут.

– Дурак,- беззлобно сказал Гавриков. – Машинка нетипичная и может повести себя странно. Взорвется, например. Или загорится. Я рисковать не собираюсь.

– А так мы утонем запросто, пока хозяева вернутся.

– Сырьё ведь должно закончиться когда-нибудь.

– Да оно давно  уже закончилось! Теперь эта дура сама его воспроизводит.

Пока они препирались, липкая масса покрыла весь пол подвала. Становилось по-настоящему страшно.

– Давай быстрей стол двигай! – заорал Мошкин в панике. – Придвинем его к окну, разобьем стекло и будем дышать наружу. Может, успеют вернуться раньше, чем… Вот не сперли бы цепь с велосипеда, Веник приехать мог. Эх!

Мальчишки взялись за край стола, уперлись ногами в уже скользкий пол и с трудом сдвинули стол с места. Тяжелая старая мебель не желала перемещаться, каждый шаг давался нелегко.

– Стой! – вдруг воскликнул Мошкин.

– Что ещё придумал?

– Да ты послушай, там кто-то есть. Наверху.

На минуту оба замерли. За дверью действительно слышалась какая-то возня.

– Эй, там! Спасите! – заорал Гавриков.

– Пропадаем!! – теперь уже кричали оба.

Снаружи кто-то затопал, хлопнула входная дверь.

– Кто в подвале? – послышался голос Лёши. – Счас ключ достану.

Через минуту он уже стоял на пороге, с удивлением переводя взгляд с липкой грязноватой жижи на жалкие загвазданные фигуры Гаврикова и Мошкина.

– М-м, – промычал Гавриков, тыча пальцем в агрегат, плюющийся псевдо-мороженым. – Заело что-то. Не отключается.

– Небольшой сбой, – пояснил спокойно создатель аппарата. – Ограничитель не всегда срабатывает. А что это из резервуара течет?

– М-мороженое, – пояснил верзила Мошкин дрожащим баском. – Оно же теперь весь поселок зальёт!

– Дрянь вышла, а не мороженое. И не зальёт! Ресурс выработается – остановится. По звуку слышу, последние минуты цикла.

– Т-ты н-не думай, мы всё помоем, – пообещал Мошкин, немного успокоившись.

– Ясно, придется мыть. А генератор жалко, – Метёлкин тяжело вздохнул. – Восстанавливать иногда труднее, чем сделать  впервые.

К ночи пол в подвале блестел, как новенький. Мошкин в последний раз отжал тряпку и спросил:

– Лёш, а ты на чём приехал?

– На велике. Правда, пришлось цепь обратно надеть. Какой-то урод её снял вчера ночью и в кусты забросил. Прямо за калиткой. Хорошо, щенка Туська придумала, он-то и нашёл.

Глава пятая. Метеоусловия поселка Соколовский

Погода в сентябре стояла прекрасная – такой и летом не всегда дождешься. Учитель физкультуры Прыгунков второй день пребывал в самом безоблачном настроении: велосипедная гонка на приз района не только должна пройти удачно, но и собрать небывалое количество зрителей. Красочные афиши, нарисованные ребятами из художественного кружка, привлекали публику со всей округи. Директор игрушечной фабрики даже предложил отправить их на международную выставку плаката. И призы участникам гонки приготовили отличные, и ни один из участников не заболел.

Вдоль трассы пробега там и сям стояли длинные скамьи для зрителей, на деревьях трепетали яркие ленточки и воздушные шарики. Начало соревнования было намечено на четырнадцать часов, но корреспонденты газет и съемочная группа регионального телевидения прибыли на место за полтора часа до начала. Девочки из спортивного комитета растерялись: то ли показать представителям прессы местные достопримечательности, то ли напоить их чаем с пирожками от повара школьной столовой. Победили пирожки – уж очень худыми выглядели корреспонденты, – вдруг не дотянут до финала.

Наконец настал долгожданный час. Болельщики все прибывали, участники толпились у шлагбаума, поставленного утром к началу соревнований. Каждый, казалось, был занят только своим велосипедом. Спонсоры из районного центра обеспечили школьников велосипедами за десять дней до старта, так что освоиться с новой техникой времени хватило. И лишь шестиклассник Метёлкин отказался от предложенного двухколёсного чуда и собирался ехать на своем, не слишком старом, но все же слегка поблекшем  “Старке”.

– Как думаешь, с чего это Веник отказался ехать на “Райде”? – спросил семиклассник Гавриков с номером 17 на майке своего соседа – номер 23. – Может, он свой старый доработал так, что никто его не догонит.

– Тебе лучше знать, – ответил Петя Мошкин – номер 23. – Это же твоя сестра с ним в детсад ходила.

– Мелюзга, кончай базар! – прикрикнул здоровенный десятиклассник Матвейкин. – И так от вас одна морока.

До начала гонки оставалось пятнадцать минут.

На зрительской скамеечке, рядом с подслеповатой бабушкой Анисьей Никифоровной тихонько сидела Туся в громадных тёмных очках на носу и розовой панаме. На коленях девочки пристроилась плоская пластмассовая коробка, слегка напоминающая игрушечный чемоданчик «юный доктор», большой игрушечный бинокль болтался на шее. Из-под скамейки выглядывал верный Тузик, всегда готовый прийти на помощь маленькой хозяйке.

Вот уже рванулись вперед участники гонки. Когда мелькнул стартовый флажок, Туся увидеть не успела. Да и разглядеть участников на такой скорости ей не удавалось. Неожиданно над трассой сгустились тучи, потемнело, где-то рядом загрохотал гром – и на асфальт в одно мгновение обрушились потоки воды. Велосипеды завиляли, некоторые даже съехали на обочину – под страшным ливнем удалось удержаться не всем. Девочка Туся поднесла к глазам игрушечный бинокль, не обращая внимания на мокрую обвисшую панамку, с которой стекали крупные капли.

– Тузик, внимание – делаем сухо и солнечно! Я вижу Лёшку.

Девочка приоткрыла ящичек на коленях, нащупала в нем что-то, повозилась – отчетливо щёлкнуло. И в ту же секунду в плотной завесе туч образовалось странное маленькое окошко, сквозь которое пробивались яркие солнечные лучи. Светлый квадрат быстро перемещался над дорогой, образуя сухое пятно – словно защитный коридор в стене дождя.

– Удача, Тузик! – воскликнула девчушка из-под промокшей панамы. – Теперь Лёшу не догонят. Антидождик работает!

– Что? – спросила дрожащая от холода бабушка Анисья Никифоровна.

– Тяф-аф! – ответил из-под скамейки Тузик.

Банкет в поселковом кафе «Звёздочка» начался с раздачи горячего чая, сухих полотенец, пледов и шалей промокшим участникам гонки и зрителям. Спонсоры из районного центра Ромашинск не растерялись и оперативно заменили мороженое горячими напитками, теплыми пирожками и сухой одеждой. Здесь же в зале готовились к вручению призов. «Метёлкин… да мы за него болели, — слышалось то тут, то там. — С самого начала было ясно, кто придет первым».

В дальнем конце зала, возле столика со сладостями стоял Гавриков — номер 17 — и задумчиво откусывал кусочки от двух пирожных сразу, держа их в обеих руках.

— Слышь, Петь, а ведь с Веником что-то такое случилось — ты видел, над ним висело сухое облако? — обратился он к приятелю, шумно прихлебывающему чай из большой чашки.

— Не облако, а совсем сухой кусок неба с солнцем посередке, — сообщил о своем наблюдении Мошкин. — Необъяснимое природное явление. Или новое изобретение для улучшения климата.

— Ты думаешь, он специальные испытания  проводил? Но у него ничего с собой не было. Голый велосипед, майка и кроссовки. Ну, кепка еще…

— Может эта штука такая маленькая, что помещается в кармане. Пошли, понаблюдаем.

— Не. Мне неудобно после того мороженого в подвале.

— Наплюй, это давно было. И вообще, если б не мы, он так и не довел бы испытания до конца.

Мошкин положил в рот маленькую тарталетку и направился к толпе людей, надеясь встретить Метёлкина. Гавриков бросился, было, следом. Потом вернулся, прихватил ещё пирожное и отправился догонять приятеля.

В другом конце зала, возле стола с самоваром, кого-то высматривала маленькая девочка. Туся, а это была она, вертела головой, вытягивалась, щурилась. Мокрая панама съехала Тусе на одно ухо, темные очки куда-то исчезли. Одной рукой девочка прижимала к себе грязного Тузика, другой – пластмассовый чемоданчик.

— Эй! — вдруг крикнула она. — Иди скорей сюда, а то я не могу даже булочку съесть, за Тузиком присмотреть некому. Да вот же я, у самовара!

Лёша Метёлкин, наконец, увидел сестру и направился к чайному столику. Девочка казалась совсем продрогшей, мокрое платьице облепляло хрупкую фигурку, с шерстки щенка все еще капало. На плечи Тусе кто-то набросил большое сухое полотенце, но оно почти совсем сползло – руки у девочки были заняты, укутаться поплотнее она не могла.

– Подержи Тузика, да обсуши его полотенцем,  а то простудится, – распорядилась малышка. – Ох, теперь и я могу чайку выпить и булочку слопать. Голодная как волк!

Туся схватила булку, откусила большой кусок, отложила надкушенную сдобу на скатерть и подставила чашку под струю кипятка. Вторая рука была по-прежнему занята таинственным чемоданчиком.

– Зачем ты взяла стабилизатор? – сурово спросил брат. – Сказано же было – не прикасаться.

– Надо! – отрезала Туся, и снова вцепилась зубами в остатки плюшки. – Ишпытаня пвошли. Ваботает.

– Что, что?

– Работает, говорю! – коротко объяснила девочка, дожевав последний кусок и потянувшись за пирожком.

– Так вот откуда необъяснимый сухой коридор на трассе. Как ты могла? Это же жульничество.

– Никакое не жульничество. Честная научная работа. Экс… эсп… испытания для науки. И человечества. Вот!

Лёша махнул свободной рукой: что с такой глупышкой сделаешь.

– Слопаешь пирожок, забирай пса и отдавай стабилизатор.

– Вутше шпашибо шкаши.

– Что? Ох и спасибо!

Как раз в этот момент появились Гавриков с Мошкиным. Высоченный Петя наклонился, чтобы разглядеть существо под розовым блином потерявшей форму панамки. Гавриков сразу узнал младшую сестру Метёлкина и подозрительно покосился на коробку подмышкой Туси. Лёша отдернул от чемоданчика уже протянутую руку,  Туся дожевала пирожок, вытерла рот салфеткой – и о-очень широко улыбнулась подошедшим.

– Поздравить Лёшу пришли? А что молчите? – самым светским тоном поинтересовалась девчушка.

– Да, эт-то, поздравляем!

– Молодец, Метёлкин!

– А это что за коробка? – не выдержал Гавриков.

– Это моя игрушка. Папа подарил, исправитель картинок называется.

– С собой-то зачем таскаешь? – нашелся Мошкин.

– Мне Кате с Ирой показать надо. Ну, я пошла. Пока! – Туся улыбнулась, обмахнулась салфеткой и серьезно сказала брату: – Долго с Тузиком не гуляй, он утром плохо кушал.

Мальчики остались одни. Разговор не клеился, ребята еще немного постояли, сжевали по пирожку и разошлись в разные стороны.

– И зачем Венику такой крутой аппарат? – задумчиво произнес Гавриков, когда они с Мошкиным остались вдвоем.

– Какой аппарат? Ты что, видел эту секретную машинку?

– Да приз же – фотокамера почти профессиональная. А он её разберет на запчасти и станет изобретать что-то другое. Вот нам бы такую!

– Ты умеешь фотографировать?

– Нет, а зачем? Такая штучка сама щёлкает, а ты, знай только, на конкурсы фоты отсылай!

Глава шестая. Научный подход к погодным условиям

В субботу с раннего утра брат и сестра Метёлкины занялись чем-то во дворе возле мастерской. Мама Метёлкина очень удивилась, папа Метёлкин удовлетворенно сказал:

– Алексей стал совсем взрослым. Смотри, как он терпеливо возится с малышкой.

– Я думаю, это Туся очень терпеливо выслушивает его невероятные теории, – задумчиво произнесла мама.

А в это время дети Метёлкины готовили контрольное испытание Стабилизатора Погоды – совершенно нового изобретения Лёши. Теперь уже технико-научный комплекс состоит из блока-синтезатора –того самого чемоданчика с панелью управления под крышкой, – и энергетического координатора , изготовленного из Тусиного бинокля.

– Уточняю карту испытаний, – это Лёша инструктирует сестренку, – вторая левая яблоня попадает в зону орошения. Капустная грядка за колодцем подвергается воздействию тепловой волны, воздух прогревается до 35 градусов в течение 40 минут. Вода из миски должна испариться полностью.

– Давай первую правую яблоню поливать, – внесла предложение девочка. – На ней яблоки вкуснее.

– Отпадает, её видно из окон. Вторая левая не просматривается даже с улицы. Зачем нам лишние вопросы на этапе испытаний?

– А после испытаний вопросы уже затем? И по телику покажут? Мне серебряное платье некуда надеть, что мамочка к дню рождения сшила.

– После испытаний можешь хоть в каком платье, даже и по радио.

– По радио платья не видно, а говорить все равно где.

– Лаборант Наталия, отставить разговоры! Подключайте координатор, направьте луч!

Лёша проверил соединение кабеля от бинокля с гнездом на панели управления и щёлкнул тумблером. В это самое мгновенье Туся перевела окуляры бинокля на свою любимую яблоню под окнами кухни и гостиной. Над выбранным девочкой деревом разразился ливень. Дождевые потоки захватывали поверхность сада на метр вокруг испытуемого объекта.

– Что ж ты наделала!? – воскликнул руководитель научного проекта. – Сейчас родители выскочат из дома, вопросы будут задавать.

Папа Метёлкин действительно очень удивился, оторвав взгляд от газеты и случайно взглянув через окно в сад: над кусочком сада зависла странная туча в форме правильного круга и вовсю извергала струи воды, образуя удивительный дождевой цилиндр. Над остальным участком, как и надо всем поселком светило яркое солнце.

Однако ещё раньше старшего Метёлкина странное явление заметил скучавший в кустах возле забора семиклассник Гавриков. Он присел на корточки и уткнулся носом в широкую щель между досками ограды. Сидеть в таком положении было очень неудобно, зато его никто не мог увидеть, в то время как самому наблюдателю даже были слышны отдельные слова.

На крыльцо выскочил изумленный папа Метёлкин. Минуту или две он переводил взгляд с локального ливня над отдельно взятой яблоней на собственных детей и обратно. Сын и дочь смотрели на отца, бинокль в руках девочки по-прежнему направлен на дерево, рука мальчика застыла над переключателем.

– Эт-то что такое д-делается? – спросил папа, слегка заикаясь.

Из-за его плеча выглянула мама, но задавать вопросы не решилась.

Тут Лёша очнулся, щёлкнул тумблером, взял из рук сестры бинокль и положил его на скамейку. Дождь прекратился так же внезапно, как и начался.

– Лёша сделал новую машину. Для изменения погоды, – пояснила Туся, сообразив, что ругать её никто не начинает. – Хорошей на плохую… то есть, плохой на хорошую… Все равно какой на что. Получается ведь!

– Мы испытывали прибор для моделирования погоды в отдельных участках атмосферы, – поправил девочку Лёша. – Рабочее название «стабилизатор погоды».

– Это невозможно! – заявил папа.

– А зачем вам такая штука? – спросила мама.

– Не нам, а человечеству. Очень даже нужен наш стабилизатор. А положительный результат вы сами только что видели, – ответил Лёша сразу обоим родителям. – Это просто: энергетическим лучом создается ограниченный сектор в пространстве, в котором можно создать временный микроклимат с заданными параметрами. Может очень пригодиться для проведения праздников, соревнований, международных встреч и… многих других событий. А как важно такое устройство для спасателей во время стихийных бедствий. При доработке можно попробовать и с самими стихиями бороться…

– Исследователи вы мои, идите обедать! – позвала мама. – Потом папе все покажете

– А что обедать? – поинтересовалась Туся.

– Грибная запеканка, твоя любимая. И кисель.

– Я попью киселя, а то устала. Потом опять буду помогать.

Семейство Метёлкиных дружно отправилось обедать. Стабилизатор погоды остался лежать на садовом столике.

Наблюдатель Гавриков выпрямился во весь рост, потопал затекшими ногами и осторожно шагнул к приоткрытой калитке.

Глава седьмая. Потоп районного значения

Входить в чужой сад было страшно, но завладеть чудесным стабилизатором очень хотелось.

«Если застукают, скажу, что мать за солью послала, – думал Гавриков, пытаясь унять дрожь в коленках. – Хотя зачем – скажу просто, что за учебником пришёл. А на кой мне Веников учебник шестого класса? Ага, задачку на повторение задали, я ж и вправду ничего не помню… Столик и беседку из дома не видно, папаша выскочил только из-за дождевого столба».

Вот он уже у цели. Теперь скорее схватить – и бежать. И тут ноги совсем перестали его слушаться. Вася с ужасом почувствовал, что не может сделать и шагу. «Теперь все равно попадусь… Веник не поверит про учебник. А ведь осталась пара метров, – затосковал Гавриков. – Надо подумать о приятном, о деньгах, например. Тётка Люся  говорила что-то о нервах, вспомнить бы. Заработаем с Петькой кучу бабок на этой погоде, любой фермер за урожай заплатит… Разбогатею, куплю ролики. И мобильник крутой. Не, лучше айфон. Даже у Веника нет айфона». Как ни странно, мечты о возможном обогащении благотворно подействовали на коленки. И страх куда-то отступил. Теперь нужно двигаться быстро, пока Метёлкин не вернулся. Вася схватил ящичек с тумблерами внутри, сунул подмышку игрушечный бинокль и в одно мгновение оказался за калиткой. Успеть бы до угла добежать, пока Лёшка не хватился своих сокровищ!

«Куда бежать? – размышлял  Гавриков, изо всех сил прибавляя шаг. – Домой нельзя, к Мошкину – тоже. Веник кинется туда в первую очередь. Зайду за Петькой и рванем к тётке Люсе. Пока она будет блинчики печь, мы успеем испытать устройство. Там же и припрячем. В сарае. Никто не догадается у ней искать».

У Мошкиных обедали. Петя как раз дожевывал вторую котлету, когда звякнул колокольчик у калитки.

– Дружок твой прибежал, – сообщила мама Мошкина, выглянув в окно. – Спроси его, обедать будет? Котлеты кончились, а борща налью.

– Вась, есть будешь? – спросил Мошкин приятеля, высунувшись в окно.

Гавриков сглотнул слюну, вспомнив, как давно был завтрак. Но время поджимало, придется терпеть до тёткилюсиных блинов.

– Да нет, неохота. Дожевывай быстрее, Антошкина обещала новый учебник на полчаса дать.

– Что-о? – изумился Петя. – Какой еще учебник?

– Да по физике задачку-то из нового задали, забыл что ли? – громко пояснил Гавриков, отчаянно гримасничая.

– Ах, да. Ну, да, – закивал приятель, по-прежнему ни о чем не догадываясь. – Мам, я пошёл. Компот не буду, учебник-то всего на полчаса. Задачка, понимаешь…

Через минуту оба мальчика уже скрылись за углом дома.

– Случилось что?– поинтересовался папа Мошкин. – С каких пор Васька стал сам задачки решать? Или за двойки теперь на стадион не пускают?

Мама Мошкина пожала плечами:

– У Петра в дневнике даже пятерки появились. Что случилось, сама в догадках теряюсь.

Тётя Люся, сестра мамы Гаврикова, обожала непутевого племянника. Своих детей у неё не было, а кормить блинами кого-нибудь всегда хотелось. И то сказать – лучше неё в поселке блинов никто не пёк. Выходили они ровные, пышные, золотистые. А к ним прилагались варенья редкого вкуса и аромата. По пути к тёткиному дому Гавриков объяснил другу и про блины, и про последнее достижение Метёлкинской мысли, призванное теперь изменить их собственную жизнь в самую лучшую сторону.

– Если удастся сделать несколько образцов, то спортивные и олимпийские комитеты отвалят деньжищ – ого-го! Но образцы сделать, скорее всего, не удастся: свистнут в производстве и сами продадут, – объяснял на ходу Василий.

– Так надо правительству предложить. Оно надежнее. Или сразу в Олимпийский комитет обратиться. Кто больше заплатит, тому и достанется.

– Сначала испытаем, чтоб показать смогли. А то ведь не поверят, что сами придумали…

Родственница Василия возилась с цветочными луковицами. Увидев племянника с приятелем, она мгновенно забыла о своем занятии, всплеснула руками и заохала:

– Как же это я сегодня не подумала тесто поставить? Ведь знала же – по субботам Васенька приходит. Картошечки с грибочками покушаете пока, а после уж и блинки поспеют.

– Обожаю картошку с грибами! – воскликнул Гавриков и сглотнул слюну. – В беседке можно? Очень уж погода хорошая.

– Конечно, устраивайтесь. Сейчас всё принесу.

– Я и сам могу принести, не маленький. Давай, хоть помогу! – предложил племянник, подумав, что так быстрее доберется до спасительной еды. Голод мучил совсем нестерпимо. – Ты пока не открывай, Петь. Я тебе покажу, что переключать, куда нажимать.

Мошкин остался один за старым круглым столом в беседке. От нечего делать он открыл таинственный ящичек и принялся изучать содержимое. До чего же просто всё устроено:  ряд кнопочек с цифрами – понятно, температура указана. Дальше ряд переключателей, под ними рисуночки простой шариковой ручкой. Тоже полная ясность – под дождём – лить будет, под молнией – гроза. Мошкин и сам мог такое сделать, если б раньше догадался. Рука потянулась к тумблеру – щёлк! Ничего не произошло. Ага, еще бинокль зачем-то лежит. Самозваный испытатель поднял игрушку, подкрутил окуляры… Откуда-то с крыши закапало. Потом полило, потом загрохотало. От ужаса Мошкин не мог с места сдвинуться, а буря в беседке разыгралась не на шутку. Теперь уже и молнии сверкали совсем рядом, зловеще шипели и гасли.

Промокший до нитки и перепуганный Петя, наконец, выбрался на сухой участок двора, доковылял до крыльца и вцепился в деревянные перила. Раскрылась дверь, на пороге появились Вася с тетушкой. Гавриков держал в руках поднос, заставленный тарелками. Хозяйка несла большое блюдо с дымящейся запеканкой, обложенной огурчиками. Загрохотало, сверкнула молния – женщина охнула и уронила блюдо на ступеньки.

– Батюшки святы! Смоет ведь, как Европу давеча! Куда звонить-то?

Мутный поток уже бурлил у самого крыльца, вода закрутила забытые цветочные луковицы, смыла пустую корзинку, опрокинула стул и хлынула за забор, за калитку, на подсохшую за день дорогу.

– В эм-ча-эс, – мрачно сказал Вася.

– Чего? – переспросил виновник катастрофы.

– Звонить, говорю, срочно надо. В эм-ча-эс!

– Так звони, если номер знаешь! – завопил Мошкин. – Утонем же.

– Боже! Воля твоя! – закричала тётушка. – Не дай поселок смыть, как какую-то Германию!

Гавриков скрылся в доме. Поесть, похоже, не удастся.

Через полчаса по дорожкам ещё можно было пробраться вброд, по колено в воде. А помощь все не приходила. Через четверть часа за забором показалась голова Метёлкина. Он с трудом открыл калитку и прокричал:

– Где-е?

– Ч-что? – стуча зубами от холода прошептал Мошкин.

– В беседке была! – заорал Гавриков в отчаянье. – Если не смыло, то ещё может…

Голос его потонул в шуме воды. Метёлкин пробирался к беседке целую вечность. Вот он исчез из вида. Прошло много времени. «Захлебнулся, – с тоской подумал Мошкин. – Или молнией убило. Теперь нам всем конец».

В эту минуту над беседкой посветлело, показался кусочек чистого неба, затем засветилось солнышко. Вода, льющаяся непонятно откуда, раз-другой булькнула и начала спадать. Из беседки вышел промокший до нитки Лёша, детский бинокль и злополучный открытый ящичек он бережно нёс на вытянутых руках.

– Хоть бы сказали, куда попёрлись! – буркнул он, ни на кого не глядя, и пошёл прочь, хлюпая по заметно обмелевшим лужам.

– А ещё культурный! – возмутился Мошкин.

– Молчи уж. Такой проект загубил…

Из окошка выглянула тётя Люся, испуг на её лице сменился удивлением.

– Что это было-то? Или мне привиделось?

Под вечер совсем распогодилось, Петя Мошкин и Вася Гавриков старательно вскапывали грядку под чеснок. Мама Гаврикова растроганно смотрела на добровольных помощников. «А говорили – оболтусы.  Славные какие ребята, надо бы пирожков напечь к ужину».

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.