Осеннее солнце лениво отдавало последние крупинки тепла остывающей земле. Я лежал на одной из скамеек какого-то жилого двора, наслаждаясь, наверно, одним из последних теплых деньков в преддверии зимы. В очередной раз, блаженно перекатываясь с одного бока на другой, я услышал, как сильно хлопнула одна из подъездных дверей. На крыльце, вдыхая полной грудью свежий осенний воздух, появился он. Более несуразного вида человека я еще не встречал. Он был высокий и худой. В своих старых протертых джинсах и растянутом джемпере, с торчащими в разные стороны волосами шоколадного цвета он был похож на человека, который только что выбрался из убежища, в котором провел все свои сознательные годы. Указательным пальцем правой руки он поправил съехавшие на нос прямоугольные очки, а левой рукой прижал покрепче к себе ноутбук. Походка у него была уверенной и стремительной, он выбрал цель и двигался к ней, не замечая более ничего. И целью его оказалась как раз та самая лавка, на которой я нежился в лучах осеннего солнца. Он плюхнулся на скамейку, поместил ноутбук на коленях, и через несколько минут характерный звук известил всех вокруг, что ноутбук включен. Парень задумчиво почесал подбородок, покрытый недельной щетиной, и его пальцы увлеченно затрещали по клавишам. Он периодически морщил лоб и снова чесал подбородок. Любопытство взяло надо мной верх, и, перебравшись на спинку скамейки, я незаметно подкрался сзади, чтобы заглянуть через его плечо. На экране было объемное изображение девушки с тёмными волосами, уложенными в стрижку каре, и идеальной фигурой. На ней было яркое красное облегающее платье и черные сапоги до колен. Справа на платье был вырез, доходящий до середины бедра, в котором можно было увидеть чехол с ножом, крепко привязанный к бедру. Красное платье казалось слишком ярким и аляпистым.

Парень ловкими движениями пальцев по клавиатуре крутил девушку в разные стороны, стараясь разглядеть её со всех возможных ракурсов. Он  снова почесал подбородок и поменял цвет платья на синий, но этот цвет смотрелся на ней еще хуже. Тогда он заменил его фиолетовым, пару раз покрутив её, он добавил теней и пятен, так что платье приобрело грязно-фиолетовый оттенок. Затем нажав какое-то сочетание клавиш, он заставил её идти на встречу, наблюдая как при этом, как двигается её платье. Моя лапа соскользнула, и я коснулся его плеча. От неожиданности он чуть не уронил ноутбук с колен, но во время поймал его и повернулся ко мне. Сквозь очки на меня уставились рассерженные серо-голубые глаза с карими крапинками вокруг зрачков.

– А ну брысь отсюда, пугаешь тут, – больше обижено, чем рассерженно произнес он. Но я не собирался уходить, мне было интересно. Восстановив равновесие, я уселся на спинке скамейки, снова наблюдая за ним через его плечо. Глубоко вздохнув, он снова заставил девушку идти к нему навстречу. Её платье двигалось неестественно, словно было приклеено к ней клеем. Поколдовав еще немного над клавишами, мой новый знакомый заставил его двигаться плавно в соответствии с движениями девушки. Когда девушка снова шагала навстречу к нам, он не уверенно обернулся на меня.

– Не ушел, – пробурчал он. – Что интересно? Это моя разработка, хочу попробовать сделать свою игру. Ну, компьютерную игру понимаешь. Вот на базе трехмерного графического движка Irrlicht сейчас пытаюсь. Пока выходит вроде бы ничего, да? Это главная героиня, я её Никой назвал.

Он всё болтал и болтал, больше половины слов, которые он произносил, я не понимал. Но было очень интересно смотреть, как он ловкими движениями меняет цвета, текстуры, придает какой-то особой жизни картинке. Мой предыдущий хозяин был фотографом, и я часто видел, как он ретуширует фотографии, изменяет свет, цвета, но это не шло, ни в какое сравнение с этим. Там были короткие моменты прошедшей жизни в виде плоских фотографий, а здесь была какая-то маленькая своя жизнь. Сейчас он добавлял под ноги Ники траву, меняя её цвета, то на ярко насыщенный зелёный, то затемняя её, придавая ей почти болотный оттенок. Но всё же с её грязно-фиолетовым платьем это не сочеталось. Я махнул хвостом, и с него на клавиатуру упало несколько осенних выгоревших травинок.

– Эй, ты что делаешь? – раздраженно обернулся на меня парень. – Нельзя так делать, тупое ты животное!

Он начал быстро вытряхивать травинки с клавиатуры, одна из них не поддавалась, засев между кнопками. Кое-как выковыряв её, парень покрутил её в своих длинных тонких пальцах перед очками.

– А может и не такое тупое, – задумчиво произнес он, и его пальцы снова пустились в работу. Через несколько минут мы наблюдали Нику, шагающую по выжженной солнцем траве. В своем грязно-фиолетовом платье она смотрелась так органично на этом безжизненном пространстве.

– Меня Данила зовут, – вдруг произнес парень. – Данила Багров from Moscow.

Он отчего-то засмеялся сам над собой, а потом уже более серьезно добавил:

– Жаль, что вы коты юмора не понимаете. Я просто Данила, не Багров, и уж точно не from Moscow, – Он как-то грустно вздохнул и снова посмотрел на меня, сузив глаза за очками. – А ты вроде ничейный. Будешь со мной?

Я с готовностью переступил передними лапами ему на плечо.

– Это видимо значит да? Ну, хорошо, – Данила аккуратно сложил ноутбук, затем также аккуратно взял меня на руки и направился обратно в подъезд, из которого он совсем недавно вышел. Когда мы вошли в квартиру на пятом этаже, мне в нос ударил запах смеси сигаретного дыма и перегара.

– Ты посмотри это, кто вернулся! – услышал я пьяный мужской голос и потакающий ему пьяный неестественный женский смех. – Братец пожаловал! Что? Мы больше тебе не мешаем взламывать секретную базу Пентагона?

Они снова громко засмеялись. Пьяный парень был коренастым, небольшого роста, он едва доходил Даниле до плеча, с пивным животом и ёршиком совсем коротких волос. Девушку было почти не видно, из-за двери лишь показывалась копна светлых, слегка спутанных волос.

– Что это ты там притащил? – пузатый коротышка вдруг резко перестал смеяться. – О! Котэ! Каждый уважающий себя сисадмин должен обладать котэ? Да, Дань? Ты уже придумал ему крутое джедайское имя?

Данила, небрежно стягивая кроссовки, тихо ответил:

– Я решил его Паскалем назвать.

В дальней комнате снова разразился приступ смеха.

– Паскалем? Паскаль! Это что же в честь певца или в честь мыслителя? – не унимался пьяный парень.

– В честь языка программирования, – тихо сказал Данила и еще тише добавил. – Дебил.

Данила быстро прошел в другую комнату, и уже запирая за собой дверь, услышал:

– Пусть только попробует нагадить в моей квартире! Я его… – остальное я не расслышал, так как Данила закрыл дверь. Он выпустил меня, а затем запер дверь еще и на шпингалет, неаккуратно привинченный к ней.

Комната была очень маленькой. Справа стояла маленькая кровать со скомканным одеялом на ней, возле кровати ютился одинокий стул. Если бы этот стул не стоял возле стены, то давно бы опрокинулся под тяжестью навешанных на него вещей. Слева находился небольшой столик с одиноким электрочайником на нем. С одной стороны от стола трещал маленький холодильник, который едва бы достал Данилу до колен своей высотой. А с другой стороны маленькая тумбочка, которая, по-видимому, также служила и табуреткой.

– Прости моего двоюродного брата, – вдруг обратился ко мне Данила. – Артур, не плохой парень, когда не пьет. Ну а когда пьет – вот это…

Данила неопределенно махнул в сторону двери.

– Но в одном он прав, – Данила сделал серьёзный вид. – Если будешь гадить где попало, я сам тебя первым же делом выкину обратно на улицу.

С этого дня началась моя новая жизнь.

Даниле было чуть больше двадцати лет. Дома его почти не бывало, весь день он проводил на работе, где имел должность системного администратора, а вечером он ехал в институт, где учился на вечернем отделении прикладной информатики. Возвращался он обычно позже десяти часов вечера. Всё это время я либо гулял во дворе или же сидел дома, преимущественно в маленькой комнате Данила. Друзей у Данилы не было, наверно, поэтому он часто разговаривал со мной, как разговаривают с человеком. Он часто пересказывал мне свое прошлое, как приехал в город поступать в университет, но на очное отделение он не прошел, поэтому ему пришлось пойти на вечернее. Рассказывал, как устроился на работу, как Артур приютил его в своей квартире. Рассказывал, как мечтает разработать популярную компьютерную игру и разбогатеть, и многое другое о своей жизни. Многих его слов я по-прежнему не понимал, особенно, когда он рассказывал что-то о работе.

Артур, и правда, как говорил Данила, был не плохим парнем. Ему было около двадцати семи лет, он работал юристом в одной частной фирме, имел свою квартиру и машину. В нормальном состоянии он стремился помогать Данилу, чем мог. Это он купил ему этот ноутбук, с которым Данила был не разлучен.  Но так было только до тех пор, пока Артур не начинал пить. Алкоголь делал его совершенно другим человеком, он становился злым и агрессивным, именно поэтому в комнате Данилы появился этот неаккуратно привинченный шпингалет. У Артура было много странных друзей, с которыми он общался только в нетрезвом состоянии. Постоянно я видел только лишь ту светловолосую девушку, что была с ним в день нашего с Данилой знакомства.

Наступила дождливая и слякотная весна, когда Данина компьютерная Ника научилась орудовать своим небольшим ножом и убивать странных пятиногих инопланетных существ с тремя черными глазами на лбу, которые по версии Данилы насильно захватили её мир. Она стала двигаться намного естественнее, и Данила всё-таки решил добавить красок её коже, чтобы она не выглядела как мертвец. Я всё также, не отрывая глаз, следил за тем, как творит этот маленький мир Данила.

Утром 1 апреля, я сидел на подоконнике, наблюдая, как малыши-снежинки вдруг ни с того, ни сего посыпали на землю, когда в комнату Данила вбежал встревоженный Артур. Он не был пьян, и поэтому мне его состояние показалось подозрительным. Он принялся тормошить еще спящего Данилу:

– Брат, просыпайся! Просыпайся скорее! Вставай! Вставай!

– Ну что еще? – Данила, сев на кровати, совсем как маленькие дети принялся кулачками растирать глаза, затем он потянулся и взял со стула очки. Надев их, он недовольно уставился на причину своего пробуждения. – Что? Конец света что ли? Microsoft изобрели терминатора и установили на него Windows Vista, и она с удивлением обнаружила шесть миллиардов не нужных биологических систем, которые предложила удалить?

Данила усмехнулся собственной шутке. Артур же недовольно скривился:

– Опять башорга своего начитался?

– Да нет, только что в голову пришло, – всё еще ухмылялся Данила. – Надо попробовать послать, вдруг в лучшие цитаты выбьется.

– Да забудь ты про свой башорг, тут такое случилось! – снова встревоженным тоном начал Артур.

– Да что случилось то?

– Я сейчас объявления о работе просматривал, я их иногда смотрю, вдруг чего попадется интересное. И знаешь, что я нашел?

– Ну, что? – без тени интереса спросил Данила.

– Требуется программист для разработки новой компьютерной игры и корректировки имеющихся материалов, работа удаленная, вся связь через Skype, оплата работы через WebMoney, – по мере произнесения Артуром каждого слова, улыбка у Дани на губах растягивалась всё шире и шире. – Это же классно! Это же об этом ты мечтал?

– Там позвонить надо или резюме отправить? – всё еще сидя с глупой улыбкой, прошептал Данила.

– Там только по резюме, телефона нет, у тебя резюме то хоть есть? Может составить за тебя?

– Да нет, – Данила смутился. – Я сам составлю, ты мне ссылочку кинь, куда отправлять то резюме. Артур, неужели это правда? Я не могу поверить, что такой шанс выпал на мою душу.

– Конечно, Дань! Конечно, это не правда! – Артур выпустил весь свой смех, который последние две минуты уже плохо держался у него внутри. – С 1 апреля тебя, дурачок!

Данина улыбка медленно исчезала, руки непроизвольно сжимались в кулаки. Через минуту Данина подушка летела в Артура, стремительно убегающего из комнаты и захлёбывающегося собственным смехом.

– Не смешно, придурок, – зло пробурчал Данила, подбирая свою подушку, которая так и не долетела до цели.

В таком рассерженном настроении Данила и ушел на работу. Вернулся он вечером в еще более скверном расположении духа. Даже не прикоснувшись к ноутбуку, он завалился на кровать и уставился в потолок. Артур ввалился домой часом позже уже пьяный и в компании каких-то своих друзей. Их было трое, они все дружно гоготали над чем-то. Артур заглянул в Данину комнату:

– А вот мой брат, крутой разработчик компьютерных игр, только сегодня резюме отправил, обещали приличную сумму ему там платить, – все трое дружно заржали. Данила так и не пошевелился, словно бы и не слышал ничего, лишь только я заметил, как напряглась жилка на его виске.

-А вот и наш котэ, – Артур качающейся походкой двинулся ко мне, двое друзей застыли у дверного проема. – Он носит гордое имя Паскаль.

Двое у двери заржали, словно  табун лошадей.

– Чё вы ржете, идиоты? – обернулся к ним Артур, и, подняв указательный палец в воздух, продолжил. – Паскаль – это в честь языка программирования! А не в честь того певуна, про которого ваши недалекие мозги подумали.

Все трое снова заржали. Я спрыгнул с подоконника и запрыгнул к Даниле на кровать. Артур проследил за моими движениями и снова направился ко мне.

– Котэ у нас умный! Чуть ли не кофе в постель сам носит, – все трое снова разразились хохотом. Артур потянулся своей рукой, намереваясь схватить меня за загривок, но Данила перехватил его руку.

– Хватит, не трогай его, – холодно произнес он.

Артур вырвал свою руку из цепкой хватки своего брата и недовольно произнес:

– Моя квартира, кого хочу, того и трогаю здесь!

– Хорошо, мы вернемся, когда проспишься, – Данила встал с кровати, заставляя тем самым Артура сделать несколько шагов назад.

Артур в недоумении наблюдал за тем, как Данила, молча и быстро, собирался. Одевшись, Данила укомплектовал меня к себе за шиворот. Артур всё еще в недоумении стоял посредине комнаты, двое его дружков, потеряв интерес к этой ситуации, уже давно удалились в другую комнату.

– Ну и вали отсюда! Можешь вообще не приходить! – вдруг внезапно вышел из ступора Артур, когда Данила уже переступал порог квартиры. Дверь захлопнулась, и крики Артура сменились невнятным гулом.

На улице было зябко и промозгло. Даже под тёплой Данилиной курткой я чувствовал сырость, которая висела в воздухе и сковывала дыхание. Уже около часа мы бесцельно бродили по улицам под светом редких фонарей. Данила замёрз, я чувствовал, как периодически его пробивает дрожь, но возвращаться он, казалось, и не думал. Когда Даниле стало довольно трудно перебарывать всё чаще возвращавшуюся дрожь, мы вышли к какому-то небольшому киоску, где Данила наскрёб в карманах куртки мелочь и купил стакан горячего чая. Он отошел чуть в сторону от киоска, где стояло два высоких железных стола. Около соседнего такого стола прямо перед нами сиротливо грела руки об такой же пластиковый стаканчик с чаем, как и у Данилы, худенькая девушка в длинном приталенном пальто.

– Как холодно, – пожаловался мне Данила. – Такое ощущение, что скоро пальцы отвалятся. Как думаешь, нам уже можно вернуться домой?

– Нам? – девушка, стоящая впереди резко развернулась и раздраженно уставилась на Данилу, тот от неожиданности отшатнулся от стола, едва не выпустив из рук спасительный горячий чай. Девушка непонимающим взглядом сверлила Данила глазами, пока не увидела меня, высовывающегося из прорези куртки. – Ой! Простите, пожалуйста, я думала, Вы обращаетесь ко мне.

   Её лицо смягчилось и стало милым. Большие синеватые глаза, маленький курносый носик, тонкие бледные губы и прямая чёлка тёмных волос, выглядывающих из-под берета, делали её очень привлекательными. Данила напряженно сглотнул:

– Ничего… – он запнулся. – Ничего страшного. Бывает.

Девушка кивнула, но не отвернулась обратно. Она снова подняла на Данилу свои небесные глаза и спросила:

– Как звать?

– Данила, – неуверенно протянул мой хозяин, удивлённый таким интересом к нему.

Девушка усмехнулась:

– Вообще-то, я спрашивала имя кота, но мне очень приятно. – Она протянула открытую ладонь. – Меня Вероника.

– Ника… – сорвалось с губ Данила, и я почувствовал, как мурашки пробежали по его телу. Он неуверенно сжал ладонь Вероники.

– Никой меня только бабушка называла, – девушка улыбнулась. – Так как звать кота?

Данила отпустил руку Вероники:

– А, да, это Паскаль.

– Паскаль? Ух, ты! Как язык программирования Паскаль? – улыбнулась Ника и дотронулась холодными пальцами до моей макушки.

– Как ты догадалась? – Данила подозрительно посмотрел на девушку, которая увлеченно почесывала меня за ухом.

– Ну, – она смущенно улыбнулась. – Просто первое, что пришло на ум.

 Данила ничего не ответил, всё ещё удивленно созерцая эту необычную полуночную знакомую. Воцарилась неловкая тишина. Данила задумчиво крутил пластиковый стаканчик с остывающим чаем в руках, Вероника смущенно всё также почесывала меня за ухом.

– Так почему  тебе нельзя вернуться домой? – вдруг нарушила тишину девушка.

Данила в нерешительности окинул её взглядом, словно решая, сказать ей правду или нет, а потом вздохнул и тихо сказал:

–  Мой брат, он пьян и не в духе… чтобы не провоцировать его на ненужные поступки, мы с Паскалем решили прогуляться, – Данила осторожно поднял глаза на Веронику, словно ожидая, что при этих его словах, она отпрыгнет от нас как от прокаженных. Но девушка по-прежнему почесывала меня за ушком, тогда Данила набрал побольше воздуха и спросил. – А ты? Уже ведь ночь, а ты одна, тем более здесь. Почему?

– Ну, – она вздохнула и точно так же, как и минуту назад Данила, окинула его взглядом, словно решая, что ответить. – 1 апреля не самый удачный день в моей жизни, а у моего отца не самое лучшее в мире чувство юмора.

Она грустно улыбнулась.

– И всё же уже поздно, нужно возвращаться домой, – тихим, но уверенным голосом начал Данила. – Если хочешь, мы с Паскалем можем проводить тебя.

– Буду очень признательна вам, – Вероника кивнула головой.

Всю дорогу до дома Вероники они молчали, изредка поглядывая друг на друга.

– Вот мы и пришли, – известила Вероника, остановившись у одного из подъездов.

– Хорошо, – Данила напряженно сглотнул, а затем выпалил. – Может, запишешь мой номер телефона? Ну, вдруг, чувство юмора твоего отца, снова заставит тебя бродить по улице, а я могу составить безобидную компанию.

Я тихонько мяукнул.

– Да, прости, Паскаль, мы можем составить безобидную компанию, – поправил сам себя Данила.

Вероника по-доброму улыбнулась и достала из кармана свой сотовый:

– Ну, диктуй.

С этого дня у Данилы появилась еще одна Ника, вполне реальная. Через две недели Данила познакомил Нику с трезвым Артуром, еще через две недели сам Данила познакомился с отцом Ники, чувство юмора у которого и правда было через чур острым.

В середине мая в город пришли грозы с бесконечными ливнями. Вероника всё чаще сидела в маленькой комнате Данилы, наблюдая за тем, как её компьютерная тёзка учится новым движениям или действиям, как встречает новых знакомых в своем маленьком мире. Она, так же как и я, не могла оторваться от этого увлекательного процесса, которым всецело повелевал Данила.

В один из таких дождливых вечеров Данила и Вероника собирались пить чай, когда в квартиру ввалился пьяный Артур. Он был настолько пьян, что с трудом держался на ногах, чудом сохраняя равновесие. В таком расшатанном состоянии он и заявился к Даниле в комнату, пока тот еще не успел воспользоваться шпингалетом на своей двери.

– Г.. гол… голубки, – не сразу выговорил Артур. Он, пошатываясь, приближался к столу с закипающим чайником. Вероника испуганно вжалась в стену, прижимая к себе бокалы, которые только что достала из тумбочки. Данила застыл у раскрытого холодильника на корточках, забыв, зачем он туда полез.  Артур облокотился на стол, подрагивающий от уже бурлящего чайника.

– Артур, может, ты спать пойдешь? – раздался снизу голос Данилы. Он всё еще сидел на корточках перед холодильником. Артур отрицательно помотал головой. Кнопка на чайнике щёлкнула, извещая всех о том, что чайник вскипел.

– Под… подставляй бо… подставляй бокалы, чай… – язык у Артура заплетался. Размашистым движением он подхватил чайник и повернулся к Веронике, которая вытянула вперед руки с бокалами. Артур наклонил чайник над одним из бокалов, но его шатнуло, и кипяток полился прямо на открытые руки Вероники, которая не успела их во время одернуть. Девушка вскрикнула от обжигающей боли и выронила оба бокала из рук, они с грохотом упали на пол. Артур, предварительно швырнув полный кипятка чайник на стол, со всего размаху залепил девушке пощечину:

– Стой смирно, сука! – вдруг довольно четко выкрикнул он.

Данила схватил его со спины и начал оттаскивать от Вероники. Та, воспользовавшись моментом, быстро выбежала из комнаты. Артур пытался высвободиться, но его тело не слушалось его. Данила отпустил его лишь тогда, когда услышал звук захлопывающейся двери за Вероникой. Кипяток стекал со стола на пол, в комнате становилось жарко.

– Ах, ты пёс! – Артур кинулся с кулаками на Данилу. Данила, защищаясь, машинально толкнул брата, и тот, вновь не совладав с собственным телом, громко ударившись головой о тумбочку, упал на пол и потерял сознание.

Данила оттащил его подальше от разливающегося по полу кипятка. Он несколько долгих десятков минут пытался привести брата в сознание, но ничего не выходило. Тогда он трясущимися руками набрал номер скорой помощи. Через полчаса врачи в синих  одеждах  забрали их обоих.

Данила вернулся ближе к утру, растрепанный больше, чем обычно. По пятам за ним шла крохотная тень, настолько крохотная, что я не сразу разглядел её. Данила долго стоял на пороге комнаты, не переступая его. Потом быстро завернув рукава, он принес тряпку и собрал уже остывшую воду в металлическое ведро, после чего уселся на полу прямо возле этого ведра. Крохотная тень осторожно выглядывала из-за его спины. Я осторожно приблизился к Данилу.

– Паскаль, – тихо произнес он, осторожно поднимая меня с полу. Крохотная тень спряталась за ножкой стола. Данила, медленно поглаживал меня от головы до хвоста, сосредоточившись взглядом на какой-то крохотной пылинке на полу, в то время как маленькая тень всё дальше отступала от него, пока совсем не исчезла в окне. Еще через час Данила набрал номер Вероники:

– Ника, привет, – бесцветным голосом произнес Данила. – Как ты?

– Ожог второй степени, – таким же бесцветным голосом ответила Вероника на том конце. – Когда твой брат протрезвеет…

Но Данила не дай ей договорить:

– Артур в коме.

– Что? Как?

– Я держал его, пока ты не уйдешь, – Данила тяжело вздохнул. – А потом он кинулся на меня, я оттолкнул его, и он ударился о тумбочку головой. Я вызвал скорую. Его увезли в реанимацию, уже более 6 часов он не приходит в сознание, мне сказали можно не ждать там, чтобы я ехал домой и позвонил позже.

– Ты дома? Я сейчас приеду, – взволновано прошептала Вероника и повесила трубку.

Когда в квартиру вошла взволнованная Вероника, я с удивлением обнаружил крохотную негодяйку за её спиной шаг в шаг преследовавшую её. Это была та же самая тень, а не копия Данилиной, как я подумал сначала.

– Чаю? – вдруг опомнился Данила, заметив, что они всё еще стоят в коридоре.

– Можно, только ты сам наливай, – Ника недовольно поморщилась.

Пока Данила занимался чаем, я подкрался к Нике, сидящей на кровати, и забрался к ней на колени. Она  была не против. Перебинтованной рукой она начала водить по моей шерсти. Я снимал остатки притихшей боли с руки и одновременно наблюдал за крохой-тенью.  Крошка тень отлепилась от девушки и начала отступать к окну, но в какой-то момент кроха резко развернулась и прилипла к ногам Данилы. Я никогда не видел, чтобы тень могла переходить от человека к человеку, у разных людей они могли быть похожи, но чтобы одна тень перебегала от одного человека к другому, такое я встретил впервые. Разлив чай по бокалам, Данила устало плюхнулся на тумбочку и ссутулился. Ника, опустив меня на пол, подошла к Данилу и положила руки ему на плечи:

– Не волнуйся, он поправится, он крепкий, – шепнула она. Воспользовавшись моментом, я запрыгнул Даниле на колени и сразу же заметил, как кроха-тень снова перебежала к Веронике, спрятавшись за её ногой.

Весь оставшийся вечер я безнадежно гонялся за маленькой тенью, которая перебегала от Данилы к Веронике и обратно. К вечеру Ника ушла, забрав с собой малышку-тень. Следующие два дня я её не видел, и мой страх, что соседство с этой крохой не приведет ни к чему хорошему для Ники, усиливался с каждой секундой всё сильнее и сильнее. К концу второго дня Данила с глупой улыбкой влетел в квартиру, он быстро набрал номер Ники и произнес лишь одно:

– Он пришел в себя, врачи говорят, что восстановится, не сразу правда, но восстановится.

Ника обещала приехать. Её приезда я ждал с нетерпением. Когда Ника вошла, я заметил что кроха-тень уже не такая кроха, как была два дня назад. Она росла.

Данила снова возился с чаем, а Ника снова сидела на кровати, и я также как и в прошлый раз забрался к ней на колени. Тень перебежала к Данилу, и тот сразу ссутулился под тяжестью переносимых тенью переживаний. На этот раз я не позволил Нике опустить меня пол, крепко цепляясь за её плечо. Она нерешительно подошла к Даниле и тихонько обняла его сзади. Мне только это было и нужно. Дотрагиваясь до них обоих, я наблюдал, как тень нерешительно отступает.

– Ника, знаешь, – вдруг начал Данила. – В тот день, я больше испугался не за Артура, а за то, что я больше не увижу тебя. Что ты не захочешь больше со мной даже разговаривать. Эти чувства были так не правильны, я должен был переживать за Артура, а я думал о тебе. Я стыдился этого. То, что ты уйдешь, показалось мне намного страшнее, чем кома Артура. Потому что я люблю тебя, Ника.

Тень прижалась к оконной раме, она уменьшалась с каждой секундой. Я видел как слёзы, накопившись в глазах Ники, больше не могли там удержаться.

– Я подумала о том же, – вдруг сквозь слёзы призналась Ника. – Боялась, что из-за этого дурацкого дня мы больше не увидимся, что ты винишь меня во всей этой ситуации, ведь я тоже люблю тебя.

Я видел как кроха-тень, сжавшись в маленькую точку, исчезла. Увидев её на фоне окна, Данила бы наверняка принял бы её за битый пиксель, который неожиданно восстановился. Эти двое настолько дорожили отношениями друг с другом, что носили с собой одни переживания на двоих, с которыми смогли справиться только вдвоем. Я видел теперь, что вдвоем они смогут многое, и я им был уже не нужен.

На следующий день я ушел. Шестая жизнь подошла к концу.