СоЗнание СоЗдания.

Город теней.

 

 

Тени-тени города

Ты беги скорей сюда

Мы тебя везде найдем

В новый город отведем

Детская считалка

 

 

Я вылезаю из огромной белой коробки, отгибаю ее гладкие, словно намазанные       сливочным маслом, края. Они не бумажные, скорее из эластичного пластика или детского,  тающего в руках, пластилина.  Узкое обволакивающее нежностью и настойчивостью                пространство, в котором я нахожусь мягкое и податливое. Мое тело скользит, как жидкое     варенье по стенкам банки, и постепенно оказывается снаружи, или внутри?

Глаза еще не открыты, но всем существом ощущается леденящая темнота, как            единогласная хозяйка над всем живым и мертвым, она возглавляет саму себя и всех, кто в ней.  Шарообразные зрачки рвутся сквозь пронизывающую черноту, чтобы найти цветовые различия и собрать из них глухие углообразные фигуры. Они идут и стоят, они шумят в           безмолвии. Они безнадежны, хоть живы и довольны этим, но хотят большего.

Быть  господином, и не иметь подданных, уметь двигаться, но не мочь бежать,     чувствовать и понимать, но никак и никому не рассказать.  Быть не деревяшкой и не просто постройкой, а оказаться во всем частью – наполовину живым, наполовину Зданием.

Глухой вой под колыхание миллионов соЗданий жжет меня изнутри морозным     ветром опрокидывая соЗнание. Бесконечно просящие стоны могут свести с ума случайно          оказавшихся на их территории – в незнакомом городе.

Странные, полусоЗнательные, порою опасные сооружения окружают, замыкают   на себе, наваливаясь со всех сторон. Они находятся друг от друга на расстоянии,                 отмеренном тонкими змеевидными, сплетенными в тугую паутину, дорожками. Эта                самоорганизующаяся сеть тропинок проходит сквозь соЗдания не объединяя их, а лишь      усугубляя Знание о том, что в безликом городе каждый сам по себе.

От гулкого ощущения во мне возникает потребность двигаться. Я нахожусь рядом с серым домом, полностью выкованным из железа, огороженным забором с острыми           шпилями. На его окнах темные ставни, с висящими на них щитами. Мне кажется, что вокруг сотни домов, но когда я озираюсь по сторонам, понимаю, что их тысячи, десятки тысяч –      миллионы.

Мой взор на миг становится вездесущим, и я вижу множество серых,                     темно-серых, почти черных, цвета пепла и разнообразной архитектуры домов. Все Здания  серого цвета – от совсем светлого до почти черного – нет только идеально белого и               абсолютно черного. Передо мной словно картина,  только дома здесь живут своей жизнью. Они немного наклонены, или они склоняются под дуновением ветра. Но ветра нет.

Постройки не имеют четких контуров и едва заметно переползают с места на      место и возвращаются обратно. Я с ужасом понимаю, что часть забора, рядом с которым я нахожусь, может оказаться у меня на ноге. Быстро одернув ногу, в отчаянии думаю куда      идти. Я чувствую себя ничтожно маленькой среди великанов-Зданий в непостижимо                 огромном городе отчужденно-темных одиноких домов.

В этом пугающем месте меня может спасти только движение. Хочется бежать, но некуда – везде томная тишина и пустота, серость и нестерпимая сухость. Все мое тело в      напряжении и я уже не уверена, слышу звук или он мне кажется. Двигаясь на сигнал по       мере приближения, мне становится, очевидно, ориентиром является дребезжащий звон       колокольчиков. Непонятно откуда он доносится и куда направляет, но теперь ясно, что его   тонкий ледяной голосок неумолимо зовет, напевая – Тени-тени города, Ты беги скорей сюда, Мы тебя везде найдем, В новый город отведем. Я следую за неприятно манящим напевом, обходя серые Здания с темными дверьми или вовсе без дверей. От некоторых тянет             пустотой, от других отчаянием, от третьих замкнутостью и отрешенностью, но каждый из     домов будто пытается высказать все секреты, навсегда закрыв слушателя в своих стенах.

Огибая высокие и низкие дома, я прохожу мимо покачивающейся тени особняка.  Его широкие мансарды украшены узорами тонкой ковки. На территории ухоженного двора я замечаю скамеечки, а над ними нависают причудливо переплетенные ветви винограда. Все предметы из железа. Они немного движутся в тон особняку. Времени подойти ближе нет.

Голос, как натянутая веревка, влечет меня к себе. Я бегу по мощеным улицам      среди  деревянных и железных построек, из которых доносятся молящие призывы. Мои       перепонки накалены. Я ускоряю бег, пытаясь освободиться от ноющих звуков. Глаза            настолько привыкли к серым теням, что мне кажется, я нахожусь в черно-белом фильме.                       Боясь посмотреть на себя, я пытаюсь понять, почему я здесь очутилась. Кто-то внутри         знает город и ведет меня кратчайшим путем, обводя опасные места и тупики. Этот некто     знает, когда с крыши дома упадет кирпич, в каком переулке Здания могут стать слишком      близко, загораживая проход, где может открыться дверь и увлечь внутрь навсегда.

Дыхание мое сбивается, ноги подкашиваются, страх и отчаяние сгибают волю и лишь соЗнание, что я близка к цели, не дает остановиться. Навстречу мне надвигается башня, упирающаяся крышей в серое облако. Ее безмятежная чернота холодит мне сердце. Она  дает указатель – я знаю, что надо идти именно туда.

Я оказалась внутри. В густом сумраке нельзя разглядеть устройство башни. На ощупь я нашла лестницу. Ее ступени разъезжаются у меня под ногами. Голос становится все громче, и я, неподвластно себе, карабкаюсь по непослушным ступеням все выше и выше. Дворец едва терпит мое присутствие в своих стенах. Он жаждет от меня избавиться любым способом, предчувствуя страшное – потерю власти над городом теней.

Тысячелетиями держал он души преступников в коробках своих соЗданий. Души рвались на волю, раскачивая толстые стены коробок. Господин держал их, не выпуская ни одну во время своего правления. Он размножал постройки в стремлении поселить в них новых пленников. Строгий судья наказывал за мелкий и крупный проступок одинаковым сроком заточения – вечностью. Когда-то он помнил правила, но стал давно их нарушать.

Он любовался с высоты на плоды своей деятельности. С каждым новым жителем становясь больше, пока башня не достигла облаков. В его памяти нехотя жили остатки легенды о том, что по его городу может беспрепятственно ходить чистая душа. Он считал, что таких не осталось и спокойно правил своей, закованной в безнадежье, армией.

Невинную душу он почувствовал, когда она выродилась в его городе. Он наблюдал за тем, как она разъединилась со своим телом и попала в консилиум времени. В этот момент его темный мир открылся для принятия гиблой души. Воронка времени засосала чистую душу. Он ничего не мог поделать – оставалось только рвать и реветь. Она заставит остановится его черное сердце, откроет врата прощения и выпустит несчастные тени.

Я слышала боль в каждом предмете злого дома. Он пытался меня поглотить и растоптать. Голос опасно гнал вперед. Сотни ступеней остались позади и столько же впереди. Ноги ныли, уши надрывались от нестерпимой борьбы голоса и башни. Я подумала, что путь мой бесконечен – возможно, я умерла. Я зажмурила глаза, не пытаясь рассмотреть ступени. Я сосредоточила все Сознание на достижении самой высокой точки башни.

Неизвестно сколько времени длилось мое противостояние дворцу. Казалось, я стала меньше от неимоверных усилий. Когда от меня осталось несколько дюймов, показался тонкий огонек. Не веря, все мое существо растеклось по грубым стенкам темноты. Свет появился вновь. Не слыша голос, не воюя с дворцом, я двинулась на первозданную лучину. Небольшая свеча едва горела, приткнувшись в углу.

Глаза щурились от белого света. Мне удалось увидеть замок. Он выглядел удручающе. Внутри не было ничего. Единственная тумбочка служила поставкой для негасимой свечи замка.

На огромной площади елозили только черные дыры – не за что было зацепиться взгляду. В середине башни шаталась дряблая лестница. Словно душа преступника башня была пуста.

В самой верхней комнате кромешно черные стены подсвечивало темное сердце города теней. Свеча обрисовывала большую фигуру в центре зала.  Плотная черная ткань завешивала гигантское зеркало.

Мои руки потянулись в предвкушении стянуть томную завесу. Вскрыть страшную тайну черного замка. Освободить трепещущих во тьме. Отразить их сущность, отпустив навсегда. Жадное строение не пускало меня к своему сердцу, не желало отпускать пленников.

Бесчинное существо веками собирало заблудившихся во тьме. Оно сажало невинные души в за стенные оковы. Больно оСознавая, что однажды придет освободитель, который окажется сильнее мрака. Закончится время наказания низких душ. Наступит прощение. Разрушится город.

Мои пальцы почти коснулись скользкого покрывало. Суставы кистей скрипнули, разрываясь под напором черной силы. Не оСознавая ничего, я рассыпалась на части, разложилась в сгустке мрака. Последним движением, успев содрать черную кожу с бесполого соЗдания. Накидка пала.

Апокалипсическое свечение заполнило главный зал. Сияющие  потоки кинулись наружу, освещая каждое Здание в небожительном городе. Громадное зеркало крутилось на неизвестной орбите, освящая каждый дом. Оно отобразило спрятанные в Здании тени, освободило прикованные души, отпуская их в другие миры.

 

Долг выполнен. Я спокойна.

Тело мое исчезло в темноте, соЗнание растворилось в свете.

Я разрушила город теней.