«Лучшая находка для золотоискателя – душевный покой». Марк Твен.
– Почему ты не хочешь устроиться на нормальную работу, сын?! – отец так кричал, что дрожали окна магазинной витрины. Сто децибел, не меньше. Он всегда был вспыльчивым. Наверное поэтому мы с сестрой с детства не получали подарков на новый год или день рождения. Единственным подарком отец считал пощечину. На крайний случай пинок, средней силы. Сестру же он просто запирал в шкафу, чтобы не слышать ее плач. Мать молчала, ведь она зависела от него. Жизнь в гетто не была сказкой. За продуктами приходилось бегать, потому что если остановиться можно, либо словить шальную пулю, либо попасть в руки обдолбанного наркодилера. Так как физической силой я не обладал, приходилось замещать интеллектом. Я учился. Посещал все школьные занятия. Отец всегда говорил, что учеба это лишь повод тратить его деньги. Лучше работать на шахте, где хотя бы платят. И тяжелая работа делает из мальчика мужчину. Каждый день я задыхался от сигаретного дыма, потому что открывать окна было запрещено. Не отцом, а чувством самосохранения. Открыть окно – значит дать лишний повод грабителям и сексуальным маньякам. В полицию в случае ограбления звонить было бесполезно, ближайший участок находился в десяти милях, а патрульные объезжали наш район стороной. Когда банды устраивали пальбу из-за двух грамм марихуаны, мы с сестрой прятались в подвале. Я читал ей сказки, и она усыпала. Вот так приходилось жить. Но ко всему привыкаешь.
Я стал учиться не только по книжкам. Старый тренажер, украденный отцом со склада Beyond, сослужил мне хорошую службу. Месяц за месяцем я занимался, не забывая при этом быть круглым отличником.
Обычно отец кричал без особого повода. Но сегодня был другой случай. Из Гарварда пришло письмо, в котором говорилось о том, что я принят, и что они будут платить мне стипендию.
Накопленных мною денег хватит, чтобы взять сестру и мать и уехать из этого чертового района. Отец это понимал.
– Где твой тайник? Где ты прячешь деньги? Как ты можешь прятать их от родного отца!!! – отец дал мне сильную пощечину, отчего я упал на столб из банок «Пепси».
– Это не поможет, – ответил я, вставая, – мы уедем, и ты нас не остановишь. Я не отношусь к тебе плохо, папа. Я просто не понимаю, как ты относишься к нам. Мы твоя семья. Я обычный парень из гетто. Хочешь, чтобы я ушел к бандам и наркотикам? Этого не будет, не такой я человек, несмотря на твои тщетные попытки сделать меня жестоким. Единственное чем ты одарил меня – это интеллект, и именно он сейчас останавливает меня. С большим удовольствием я бы разбил тебе лицо и ушел отсюда с хорошим настроением. Но все, же я поступлю разумно, – собираясь уйти, я обернулся. Отец смотрел на меня грустными глазами. Я был удивлен.
Тут случилось непредвиденное. В магазин забежали два латиноса, с пистолетами в руках. Они громко кричали и громили все подряд. Получив удар пистолетом в ухо, я упал навзничь. В голове сильно шумело. Отец спокойно стоял и смотрел на грабителей. Один из них приказал ему лечь. Отец продолжал стоять. По его губам я прочитал: «Стань тем, кем не стал я». Сказав это, он попытался вырвать у грабителя пистолет. Прогремел звонкий выстрел, витрина, наконец, разбилась. Отец лежал напротив меня. Его глаза были открыты, но в них не было жизни. Из его щеки текла кровь.
Потом я понял, почему отец сделал это. Он всегда нас любил. Именно поэтому после его смерти адвокат проинформировал нас о накопленных отцом средствах. Чек, который выдал нам адвокат, был подписан отцом и предназначался на оплату моего обучения в Гарварде. Отец желал для нас лучшей жизни, но всегда понимал, что с ним у нас ничего не выйдет. И каждый раз, проезжая на автомобиле мимо нашего старого района, я вспоминал отца. Я вспоминал свои забеги до продуктового, смех сестры, пиццу по пятницам, и как отец, пьяный в стельку рассказывал нам небылицы о его работе в институте Колорадо, где он преподавал, до того как спился. Это были светлые воспоминания. И оглядываясь назад, я понимал, что иногда оглядываться стоит. Ведь там, позади, есть хорошее, то к чему хотелось бы вернуться. Несмотря на все но…
