Я живу в небольшом провинциальном городе неподалеку от нашей столицы.

У меня маленькая строительная фирма, в которой выполняет обязанности директора, архитектора, дизайнера, прораба, грузчика и по совместительству водителя;

ваш покорный слуга.

Мой рабочий день начинается в шесть часов утра и заканчивается далеко за полночь.

Весь день я ношусь, как угорелый. Заключаю договора, Утверждаю проекты, встречаюсь с заказчиками, ругаюсь со строителями, закупаю и развожу стройматериалы.

А вечером приезжая домой я сажусь за отчеты и будущие проекты.

Однажды, в один из летних, июльских дней, мне предстояла отправиться в командировку, из-за одного моего заказчика, которому нужны были позарез обои. Но непростые а с шелка графией, к тому же прошитые золотой нитью. Понятное дело, что в нашем провинциальном городке такого чуда, в магазинах сроду не бывало.

Встав в четыре часа утра, я выехал из спящего, захолустного городка, и уже через три часа подъезжал к главному город нашего государства.

Настроение было хорошее, автомобиль, плавно покачиваясь, катился по широкому асфальтовому полотну, в салоне играла приятная музыка, я и не заметил, как превысил скорость.

Неожиданно в свете фар на меня выбежал человек, активно жестикулируя светящимся жезлом.

Инстинктивно вдавив педаль тормоза в пол, я понял, что уже опоздал. Со всех ног ко мне бежал,

инспектор дорожного движения.

Взяв мои права, он мельком взглянул на них, заглянул в салон автомобиля и убедившись, что я один, с грустью в голосе поинтересовался;

– Почему нарушаем скоростной режим гражданин?

И не дав мне, что-либо сказать в свое оправдание, продолжил.

– Вы превысили скорость более чем в два раза.

– И чем это мне грозит?; полюбопытствовал я, нащупывая свой бумажник.

Мои действия не ускользнули от зорких глаз инспектора, и он явно оживился.

– Лишение прав как минимум на четыре месяца. Все с той же грустью говорил инспектор, но в его глазах уже заблестели огоньки алчности.

– Сколько бы вы дали человеку, который избавит вас от унизительной явки в суд, стояние в очередях и обязательного лишение водительских прав на четыре месяца; Мечтательно рассуждал вслух инспектор.

– Пять лет общего режима; Не задумываясь, ответил я.

Инспектор, еще больше погрустнев, полез в сумку за протоколом, но увидев в моих руках так вовремя появившийся бумажник, вновь воспрял духом и спросил.

– Сколько?

– Сто рублей достаточно? Нагло спросил я.

Инспектор раздосадовано вновь полез в сумку, но в этот раз уже не отводил глаз от моего бумажника.

– А какова ваша цена товарищ? Прямо спросил я.

В его глазах вновь появилась глубокая печаль, вздохнув он произнес.

– Тысяча.

Тут уж моя очередь была негодовать.

– Тысяча рублей за такое мелкое правонарушение имейте совесть гражданин; Возмущался я.

– Ну половину еще, куда не шло, но тысячу это чересчур, умерьте свой аппетит.

И тут мой дорогой читатель, начался настоящий базар, где с моей стороны в ход шли всевозможные аргументы; Глупая политика наших властей, самоуправство чиновников, идиотизм заказчиков, беспробудное пьянство строителей, поборы налоговиков и напоследок, мое трудное детство.

Мой рассказ настолько потряс инспектора, что в свою очередь он представил мне не менее существенные аргументы, поведав, как тяжело, а главное дорого, было поступить в школу милиции, сколько пришлось давать взяток.

А вовремя учебы, не обладал достаточными интеллектуальными способностями, он молодой курсант, что бы удержатся на курсе, стучать на своих товарищей. За что был, изрядно ими били.

А чего ему стоили хлопоты при распределении в «доходное место», пришлось влезть в долги, чтобы дать на лапу нужному человеку.

А еще, пожаловался он.

– Мне, надо делиться с начальством, иначе оно, (то есть начальство), пошлет меня очень далеко и надолго.

И вот теперь он стоит со мной и уже битый час, пытается получить свои честно заработанные деньги, а мимо проносятся потенциальные нарушители.

А я такой бездушный человек, пытаюсь лишить его заслуженного заработка.

– Мне же надо кормить семью, имейте совесть; Говорил он.

В результате наших препирательств, его аргументы оказались весомее.

Отдав ему тысячу рублей, с пожеланиями «чтобы он жил на одну зарплату», и получив свои права, с напутствие «и вам не хворать» я отъехал от грустного инспектора, и продолжив свой путь.

Въехав в город, и тут же попав в пробку, я подумал, что день не задался, и не ошибся.

Весь день я метался в поисках злосчастных обоев,

То часами простаивая в пробках.

То приехав на место, я с ужасом для себя узнавал, что несколько последних рулонов этих прекрасных обоев купили буквально за полчаса до моего приезда.

То автомобиль, который их должен привезет из Голландии, затерялся на таможенных складах.

То у них таких жутких обоев отродясь не было.

Но все же, к вечеру мои страдания были вознаграждены.

Я нашел базу стройматериалов, где мне клятвенно обещали привезти их к завтрашнему утру.

Приняв решение остановиться на ночлег в гостинице, а поутру получить вожделенные обои, и сразу же с ними отбыть восвояси, я достаточно быстро нашел подходящий отель.

Припарковав автомобиль, и оплатив комнату, я отправился поужинать в ресторан.

Ресторан был почти пустой, и сносно поужинав, я поднялся в номер, принял душ и улегся в постель, предвкушая хороший сон после тяжелого трудового дня, предварительно установив будильник на шесть, тридцать утра.

Сон не заставил себя долго ждать, и уже через минуту я проваливался в нежную дрему.

Как вдруг раздался телефонный звонок. Я поднял трубку. Бодрый мужской голос с явно выраженным кавказским акцентом сказал.

– Ужен будем заказывать? – и не дождавшись ответа, продолжал

– хингали, сациви, суши..

– Нет, ответил я; И повесил трубку.

И опят сон нежно окутывал меня, и я снова начал проваливаться в него.

Настойчивый телефонный звонок вновь нарушал мои планы. Не открывая глаз, я снял телефонную трубку, и вновь услышал все тот же бодрый голос.

– Ну что я не понял, шашлык будем заказывать? Или нет?

– Нет; Рявкнул я и бросил трубку.

В этот раз мне труднее было уснуть, но Бог сна Морфей решил довести до конца начатое дело

и я в который раз начал засыпать.

Но протяжный телефонный звонок вновь оторвал меня от подушки. Я схватил трубку и заорал.

– Я уже ужинал. На другом конце трубки приятный женский голос сказал;

– Мужчина развлечься не желаете?

– Нет; коротко ответил я и повесил трубку.

Повторный звонок не заставил себя ждать.

– Почему? Поинтересовался все тот же приятный женский голос.

– Потому, что я спать хочу, отстаньте от меня; Простонал, я, швыряя телефонную трубку.

И в какой уже раз Морфей нагонял на меня дремоту, и опять я начал проваливаться.

Звонок.

– Да; прошипел я.

– Администратор отеля; услышал я на другом конце провода, мягкий женский голос

– Вас, во сколько будить; поинтересовалась она.

– Не надо меня будить; взмолился я.

– Я сам встану;

– А в котором часу уборку номера желаете;

– Я ничего не желаю; с трудом сдерживаясь, шипел я.

– Тогда спокойной ночи; ласково произнес голос на другом конце провода.

И я моментально заснул.

Настойчивый стук в дверь возвращает меня к реальности. Пошатываясь, подхожу к двери.

– Кто;

За дверью мужской голос

– Девочек будем брать;

Ору.

– Пошли вон, иначе я за себя не ручаюсь. Возвращаюсь и падаю на кровать.

Повторный стук доводит меня до точки кипения, впрыгиваю в брюки, на ходу накидываю рубашку.

Подлетаю к двери, одним рывком открываю ее.

На пороги человек в форме.

– Сержант Петренко; представился он.

– Предъявите ваш паспорт и регистрацию.

– Вы что идиот, в два часа ночи. Закричал я.

– Так, так; Говорит сержант;

– Нарушение правил регистрации и оскорбление при исполнении;

– Одевайтесь гражданин и пройдемте, для выяснения вашей личности.

Я включил свет и сел на кровать, сержант остался стоять в дверном проеме.

Достав свой бумажник, я спросил.

– Сколько?

– Что сколько?; Переспросил сержант, сделав удивленный вид.

– Сколько будет стоить, что бы вы все оставили меня в покое до утра? Повторил я свой вопрос.

Сержант задумался, казалось, что он решал сложное математическое уравнение со множеством неизвестных, его познания в математике вызывали у меня небезосновательные сомнения.

Чтобы облегчить ему задачу, я достал пятьсот рублей и протянул ему.

Сержант замотал головой.

– Нас двое; запинаясь, выговорил он.

– А где второй? Строго спросил я.

Сержант пытался, что то объяснить, но правильно формулировать мысли и собирать их в предложения, было не в его амплуа.

Я вновь пришел ему на помощь.

– Наверняка ваш друг, в данный момент находится на особо секретном и важном задании; предположил я.

– Так точно; Радостно выпалил сержант и о чем то задумался. Было, похоже, что он пытался вспомнить, куда его напарник отправился и почему без него.

Чтобы больше не перегружать и без того перегруженный мозг сержанта, я отдал ему вторую купюру.

Сержант в благодарность обещал, что меня никто больше не потревожит.

– А если кто-то все же наберется наглости и побеспокоит, достаточно позвонить ему и он все уладит, при этих словах он медленно пятился к двери.

– Стой; неожиданно для себя, скомандовал я, сержант замер. Схватив телефон с тумбочки, рывком выдернув его из розетки, я подскочил к сержанту.

– Возьми; Сказал я сержанту передовая телефон. Зачем удивленно переспросил он беря у меня из рук, ярко красный аппарат.

– Для связи, если что я позвоню; таинственным голосом прошептал я.

– Аа… ; понимающе кивнул головой сержант и удалился.

Наконец избавившись от незваного гостя, не раздеваясь, я плюхнулся в кровать…….

Странно, я иду босиком, по брусчатки.

Вокруг не души и только сизый туман медленно рассевается.

Вот уже справа виднеется зубчатая стена из красного кирпича.

Передо мной небольшой храм похожий на собор Василия блаженного.

Так это он и есть, а стена из красного кирпича это кремлевская стена.

Так значит под ногами у меня не что иное, как красная площадь.

Вот я уже прохожу через Спасские ворота.

Странно, но никто меня не останавливает.

– А это, потому что вокруг меня никого нет; Рассуждаю я и продолжаю свой путь.

Пройдя еще немного, я подхожу к крыльцу, желтого здания и поднимаюсь по парадной лестнице на второй этаж. Проходя по длинному коридору с множеством дверей, я замечаю, что одна дверь приоткрыта, из-за нее льется, приятный белый свет.

Чуть приоткрываю дверь, я прохожу в комнату.

Это больной вытянутый кабинет, по правую сторону окна, зашторенные тяжелыми портьерами.

У дальней торцовой, стены стоит большой стол, за ним в высоком кожаном кресле сидит человек

Перед столом стоят два кресла.

– Для посетителей догадываюсь я, и сажусь в одно из них.

Человек за столом делает пометки, на полях книги.

Не прекращая своей работы, он поднимает голову и тихо спрашивает.

– Вы к кому товарищ?

Я недоуменно смотрю на него. Ах да говорит он как бы сам себе и продолжает работать.

Я перегибаюсь через стол и заглядываю в книгу, над которой он работает, и вижу, что страницы книги совершенно пусты, и как только он делает заметки на полях, они тут же исчезают,

но человек, сидящий за столом, как бы не замечает этого и продолжает трудиться.

Это продолжается несколько томительных минут, наконец, я не выдерживаю и спрашиваю.

– Вы кто?

Человек за столом закрывает книгу, откладывает ее в сторону, внимательно оглядывает меня,

– Бог; спокойным и уверенным голосом говорит он.

– Кто, кто? Переспрашиваю я.

– Бог; Повторил он

– Но ведь Бог там; Говорю я ему, указывая пальцем вверх.

– А я Бог здесь; Уже несколько раздраженно отвечает он, указывая пальцем на свой стол.

Его жестикуляция настолько убедительна, что я поднимаю голову в попытки обнаружить нимб, над его головой. Но в место нимба за ним, на стене в золоченой раме висел его же портрет.

– Аа… ; попытаюсь я, что то сказать, показывая пальцем на портрет за его спиной.

Он оборачивается, внимательно смотрит на свой портрет.

– Ну и что же здесь такого? и не дожидаясь ответа, говорит.

– Я ведь бог.

– Аа…; понимающе кивнул я.

– Неужели тот самый Бог; допытываюсь я.

– Тот с кем общался Моисей, и тот который устроил потоп.

– Да нет, конечно, мне, знаете ли, не до глупостей. У меня дел и без того невпроворот.

– Я здесь работаю с утра до поздней ночи, как раб на галерах, смотрите какие у меня мозоли на руках; и он предъявил мне свои руки. Мы вмести стали их изучать, но не каких мозолей не обнаружили. Видя, что он расстроился, я предположил, что они просто стерлись.

– Да радостно подтвердил Бог; И добавил

– Я же Бог.

Наступила пауза,

– Ну-с, с какими пожеланиями прибыли, батенька мой? Улыбнувшись, обратился с вопросом Бог.

И видя мое замешательство, пояснил.

– Ну, вы ведь не просто так явились ко мне посреди ночи. Вас, что то привело, может вы хотели, что то попросить, на кого-то пожаловаться? Заинтересованно расспрашивал меня Бог.

– Да именно пожаловаться; с радостью подтвердил я.

– Ну, я Вас слушаю? Сказал Бог.

– У Вас здесь взятки берут, и спать людям не дают; Выпалил я.

При слове взятка, Бог посмотрел по сторонам.

– Где у нас берут взятки? Не скрывая своего интереса, спросил Бог.

Мне пришлось поведать ему о своих злоключениях. Он внимательно выслушал меня, и сказал.

– Ну, то, что спать не дают, ничем помочь не могу, не в моей компетенции, знаете ли, у нас нынче демократия и гласность. Сами понимаете, время сейчас другое.

– А вот что касается коррупцией, мы с ней боремся, и уже почти изжили ее, так остались некоторые негативные явления, но мы не собираемся сдаваться, мы будем бороться с ней до полного ее искоренения.

– И в доказательство тому ваш сигнал товарищ; Бог благосклонно посмотрел на меня.

– Кстати; продолжал он.

– Что по этому поводу, скажет, служба безопасности? При этом, Бог посмотрел на вазу с цветами, стоявшею у него на столе.

Вдруг цветы в вазе зашевелились, из вазы высунулась вначале голова в черных очках, а потом туловище в черном костюме.

Ошарашенный я не мог понять, как половина человека могла поместиться в вазе для цветов.

– Да; ответил человек в черном костюме.

– Что значит да? грозно переспросил Бог.

– Да это значит да. Ответил человек в черном костюме, и исчез в вазе.

– Вот видите; обращаясь ко мне, говорил возмущенный Бог.

– Все приходится делать самому, не на кого положится; Продолжал он, вставая из-за стола.

– Ну что поехали; сказал Бог глядя на меня.

– Куда? Поинтересовался я.

– Проверять ваш донесение; сказал он.

– Какое донесение; изумился я,

– я не на кого не доносил.

– Вы что отказываетесь от своих слов, товарищ? Строго спросил Бог, глядя мне в глаза.

– Нет, нет, совсем не отказываюсь.

– ну так поехали. Сказал Бог.

Выйдя на улицу, мы сели в длинную черную машину, стоявшую у самого подъезда, которая тотчас тронулась.

Мы ехали по безлюдному городу, Бог мне рассказывал, как тяжело ему на этой работе, и не днем ни ночью покоя нет, по дороге нам попадались такие же черные автомобили, их пассажиры приветствовали нас, чуть приподнимая шляпы, мой собеседник отвечал им кивком головы.

Вокруг нас и повсюду, словно почтовые голуби, летели розовые конверты, мне было очень интересно их содержимое, но перебить Бога, я счел не тактичным.

Наконец машина подъехала к большому серому зданию, окруженному по периметру, высокой черной оградой. Автомобиль въехал во двор и остановился возле парадного подъезда.

По лестницы мы поднялись на верхний этаж.

В этом учреждение явно царило оживление, отметил про себя я.

Его сотрудники сновали повсюду, и это не удивляло меня. Удивляло меня то, что у части сотрудников рты были заклеены скотчем.

Пройдя еще несколько метров по коридору, мы вошли в кабинет, очень напоминающий кабинет Бога, лишь с той разницей, что был несколько поменьше, и убранства его было проще.

Сидевший за столом человек в военной форме, при виде нас мгновенно выпрыгнул из-за стола

И вприпрыжку подбежал к нам, на лице его было выражение счастья и умиления.

Бог вальяжно протянул ему руку, человек схватил ее своими маленькими толстыми, волосатыми ручками и начал лихорадочно трясти, Ваше высокопревосходительство, запинаясь, говорил человек, как я рад, как я рад. Его заискивающие маленькие глазки, бегали как у провинившегося щенка.

Только теперь я смог хорошо разглядеть хозяина кабинета. Это был человек небольшого роста, полного, если не сказать больше, телосложения. На нем был темно синий мундир, на погонах которого красовались большие звезды расшитые золотом,

Большая, изогнуто фуражка, с огромной кокардой, лежала на оттопыренных ушах, вследствие чего она не падает на плечи. Благодаря большому животу, ордена и медали, коих у него было не мало, скорее лежали, чем весели на мундире. Вместо брюк, на нем были, белые семейные трусы в желтый горошек, которые прикрывая колени. Короткие, волосатые, ножки с розовыми пятками торчащие из-под трусов, делали этот персонаж настолько комичным, что если бы не вся серьезность ситуации я бы рассмеялся.

Ну вот знакомьтесь, мой лучший генерал, сказал мне Бог указывая на человека без штанов.

При слове лучший человек вытянулся, приподнялся на носках, закинув голову назад и приоткрыл рот. Как будто пытаясь достать с воображаемого дерева вишенку без помощи рук.

На мой вопрос,

– Почему он так странно одет? Бог пояснил,

– Мы же спим. И если генерал ляжет спать раздетым. То его подчиненные не признают, в нем настоящего генерала. Коим он является. Тут же начнется хаос и неразбериха. А тут и до государственной измены не далеко.

К тому же если завтра война мой генерал не будет тратить время на то чтобы надевать ордена и медали, а сразу ринется управлять войсками и если надо положит за наше правое дело, пару сотен солдатских жизней.

При слове война генерал сделал суровое выражение лица, а после слов, солдатских жизней,

С радостью сказал.

– Эх… 3а Вас ваше высокоблагородие тысячу положить не жалко, а что там тысячу, миллион готов только прикажите.

– Молодец; сказал Бог. Лицо генерал просияло измученной улыбкой.

– Но мы к вам по делу; сказал Бог, подходя к столу и садясь по хозяйски в кресло генерала. При слове по делу генерал попытался придать своему лицу умный вид.

Мое внимание привлек большой портрет на стене, на котором был изображен Бог,

Бог перехватил мой взгляд. И сказал.

– Не удивляйтесь я же Бог. Генерал прокричал.

– Так точно, воистину Вы.

– И так к делу; потирая руки и придвигаясь ближе к столу, сказал Бог.

– Тут до нас дошли слухи, что некоторые ваши сотрудники берут взятки.

– Наглая лож и клевета; парировал генерал.

– Благодаря вашему чуткому руководству мы изжили из своих рядов это позорное явление, и теперь наши внутренние органы совершенно чисты.

– А что нам скажет служба безопасности; неожиданно спросил Бог, глядя на небольшой сейф, стоящий в углу комнаты.

Дверца скрипнула, и оттуда высунулся человек в черном костюме.

– Да как же они изжили, сказал саркастически человек в черном костюме, показывая нам пачки зеленых банкнот.

– Это не мое, мне это подбросили, закричал генерал, покрывшись красными пятнами,

– Тут и папка, с компромат на вас Боже имеется; продолжал человек в черном костюме.

Генерал побагровел, он стал сбивчиво объяснять, что это не его и что он выявил шпионскую сеть, во главе которой стояли крупные бизнесмены, целью которых было не много немало свергнуть самого Бога. А он бескорыстная душа собирался показать эту папку сегодня же утром его высокопревосходительству. И если его превосходительство ему не верит он готов тотчас же застрелиться на этом самом месте, не вынеся такого позора и унижения.

С этими словами, из кармана генерал достал детский водяной пистолет, и приставил его к виску, искоса поглядывая на Бога.

Бог встал из-за стола и подошел к генералу.

– Ну, ну; успокаивал он генерала, взяв его по отечески за плечи, нам таких жертв не надо, если наши генералы начнут из-за всяких мелочей стреляться, при этом Бог еще раз взглянул на купюры из сейфа, не каких генералов не напасешься.

Генерал, стоя перед Богом и рыдая, говорил.

– Да я ради вас ваше высокопревосходительство в лепешку расшибусь; говорил он всхлипывая.

Немного успокоившись, генерал спрятал пистолет, незаметно из бокового кармана вытащил пухлый, розовый конверт и сунул в карман Богу.

– А вот деньги мы в партийную кассу сдадим, и папочку прихватим, она вам ни к чему; Сказал Бог.

Человек в черном костюме, до сих пор выглядывающий из сейфа, сказал «угу» и исчез.

История рассказанная мной становилась все более интригующей, и Бог решил съездить на место и там, на месте разобраться в этом запутанном деле.

Мы втроем вышли из кабинета. Проходя мимо пустого сейфа, генерал безнадежно вздохнул, на ходу вытянув из кармана бутылку початой водки, сделал несколько глотков, и снова спрятал ее в кармане.

Выйдя на улицу, генерал подбежал к нашему автомобилю, открыл дверь и согнулся в любезности,

приглашая нас сесть.

Но в этот момент в небе послышался, какой то рокот, мы подняли головы.

Над нашими головами, завис небольшой вертолет, голубого цвета. Из окна вертолета высунулась лысая голова, круглая как мяч, с маленькими, глубоко посаженными глазками, и оттопыренными ушами. Голова некоторое время внимательно смотрела на нас, после надвинула кепку на брови, и исчезла в чреве вертолета. Вертолет еще немножечко повисел над нами и улетел.

Генерал, искоса поглядывая на бога и видя его не довольствие, гневно замахал кулаком в сторону улетающего вертолета.

– А может нам тоже полететь? спросил я у Бога.

– Нам здесь нельзя; тихо сказал Бог, да мы и на машине быстро домчимся, не так ли генерал.

– И не сомневайтесь, домчимся в миг; радостно сказал генерал.

Но я не унимался.

А почему тому в кепке можно, а нам нельзя, он, что тоже Бог?

На помощь нашему Богу пришел генерал.

– Да какой из него Бог. Просто он смотрящий за этим городом.

– Это как же? Продолжал расспрашивать я.

– Ну это вроде как управдом только над всем городом; Разъяснил мне генерал.

– Ишь, порядки свои по устанавливал. Летать, по ночам понимаешь нельзя. А сам где хочет там и летает; Жаловался генерал.

– И до всего ему есть дело, в каждой бочки затычка; продолжал он,

– А народ-то его любит? спросил я.

– Да где же здесь взяться нормальному народу, так народишка, да все с гнильцой.

– А он? спросил я у генерала указывая на нашего Бога. – действительно Бог?

– А его высокопревосходительство законно избранный демократическим путем Бог; Важно заявил генерал.

– Следовательно, его могут переизбрать; Логично заключил я. – и он перестанет быть Богом.

Генерал только хмыкнул.

Ну, ты даешь. Кто его может переизбрать? Он же Бог; Генерал гордо указал пальцем в небо.

Наша дискуссия продолжалась бы невесть сколько времени, Но Бог сказал.

– Ну, хватит болтать пора и работать.

Мы сели в машину, генерал плюхнулся на переднее кресло рядом с водителем.

– Поехали; скомандовал он и мы тронулись .

По дороги мы заехали на митинг. На площади стояла высокая трибуна. Бог взошел на нее и в течение часа увлеченно рассказывал, как он борется с коррупцией, которая подобно ржавчине разъедает наше общество, при этом он ощупывал свой карман, в который генерал, «незаметно» положил тот самый пухлый, розовый конверт.

Люди увлеченно слушали выступление бога, периодически прерывая его дружными аплодисментами, а между ними, то там, то тут, возникал человек в черном костюме, щедро раздавая скотч, которым сами же слушатели заклевали себе и своим соседям рты. А над ними стаей летели розовые конверты. Генерал, где то, раздобыв длинный сачок, ловил их, разглаживал и аккуратно складывал в карман.

По окончанию митинга, под дружные овации, Бог сошел с трибуны, мы сели в машину и продолжили свой путь.

В дороге я поинтересовался у Бога, что это за розовые конверты, летающие повсюду, и почему люди заклеивают себе рты.

На первый вопрос он ответил как то уклончиво, что это, такая особая форма устной благодарности, не имеющей аналогов не в одной стране мира, и только наш народ, имея особую ментальность, может осознать ее положительное влияние на развитие нашего светлого будущего.

Заключил он.

А что касается второго вопроса, это наивысшая форма демократии, когда сам народ без постороннего участия, не в силах сдерживать свои внутренние противоречия, заклеивает себе рот чтобы не нарушать гармонию развития нашего общества, под руководством единой и не рушимой партии, во главе с ее безменным Богом.

Я с удивлением слушал Бога, и не заметил, как мы подъехали к тому месту, где меня утром останавливал инспектор.

Грустный инспектор стоял на том же мести с радаром и жезлом наперевес.

При виде нашего автомобиля лицо у него сделалось счастливым и глупым, одновременно.

Он быстрым шагом подошел к машине и приложил руку к козырьку.

Наш генерал выскочил из машины, схватил его за грудки и начал отчитывать, периодически тыча кулаком в зубы. Зрелище было невообразимое.

Толстый маленький генерал к тому же в семейных трусах в горошек, отчитывает худого и длинного инспектора, с лица которого так и не сходила счастливая и в тоже время глупая гримаса.

Почему то это зрелище нисколько не смутило Бога, который сидел и смотрел на это действия из окна автомобиля.

Пока генерал разносил несчастного инспектора, я пододвинулся поближе к Богу; и тихо сказал ему.

– Ваш генерал обыкновенный взяточник и прохвост

– Ну и что вы прикажете с ним делать? Как то безразлично спросил Бог.

– Выгнать со службы? заявил я.

– Дай вам волю, вы всех разгоните, а с кем прикажите работать? сказал Бог.

– Нынче времена такие, что хорошего генерала днем согнем, не найдешь.

– Но он же у вас просто идиот; возмутился я.

– А нам товарищ умные генералы не нужны, с дураками легче работать, и знаете спокойнее, эти лишних вопросов не задают, они вообще вопросы не задают.

– А вы лично берете взятки? Набравшись смелости, спросил я у бога.

– Конечно же, не беру. Возмущенно произнес Бог, потом смягчился и сказал

– до меня они не доходят.

– И я тоже не беру; сказал я.

– Почему? С грустью в голосе поинтересовался Бог.

– Мне просто никто не дает; Тоже с грустью сказал я.

– Да тяжело нам; задумчиво сказал Бог, Живем на одну зарплату.

– это что же получается, мы с вами единственные в этой стране кто не берет взяток. Заключил Бог. И нам стало совсем грустно.

Генерал в это время продолжал распекать инспектора, щедро раздавая ему тумаки и затрещины. Но его тон становился все мягче, а удары слабея. Может из-за, того что он устал, а может из-за купюр которые инспектор трясущимися руками незаметно, с регулярной периодичностью засовывал в его карманы.

– Кто этот инспектор? как бы вслух сказал Бог, смотря куда-то вперед.

Из бардачка автомобиля мгновенно вылез человек в черном костюме.

– Инспектор дорожного движения Иванов А. П. Женат, имеет двух детей. Любит водку, жену, и работу. Имеет автомобиль, геморрой и любовницу, которая от него в интересном положении вот уже второй месяц, но он этого пока не знает. Регулярно пишет доносы: на сослуживцев, соседей, и тещу. Уровень его интеллекта IQ – равен тридцати двум балам.

– Ты не больно умничай, ты по русский скажи; прикрикнул Бог.

– По русский это чуть выше плинтуса.

– А состоит ли он в нашей партии? продолжал расспрашивать Бог.

– Нет; коротко ответил человек в черном костюме.

– И почему же? Допытывался Бог.

– В заявлении о приеме в партию, в слове Бог сделал четыре ошибки; Ответил человек в черном костюме.

– Надо исправить эту оплошность сказал Бог. Человек в черном костюме кивнул головой и исчез в бардачке.

– Ну вот, какую смену растим; Гордо сказал Бог.

– у этого парня большие перспективы. Бог хотел еще, что то сказать в адрес молодого инспектора,

но в это время генерал закончил разбираться с инспектором и рысцой подбежал к автомобилю.

За несколько шагов до автомобиля он остановился и попытался пройти парадно-строевым шагом к двери, за которой сидел Бог. Подойдя к Богу, он отдал честь. Ваше высокоблагородие, прохрипел он осипшим голосом, разрешите доложить. В результате проведенной мной тщательной проверке, не было выявлено ни каких нарушений.

– Что значит, не было; строго переспросил Бог.

– Имелся факт дачи взятки или нет?

– Да помилуйте, Какая же это взятка; Взмолился генерал. – это же так мелочь.

– А потом он не для себя он для партии нашей единой и несокрушимой старается, и потом этот гражданин ему сам дал; Генерал гневно указал на меня, и погрозил мне кулаком.

– Ишь, моду взяли наших инспекторов совращать; брызжа слюной, кричал генерал

– Вот полный письменный отчет о моем расследовании; сказал генерал, протягивая Богу пухлый розовый конверт, Бог торопливо взял его и сунул в карман.

И уже обращаясь ко мне.

– Ну что же вы гражданин на лучших наших сотрудников наговариваете; нехорошо.

В этот момент над нами опять послышался рокот. Выглянув из машины, мы вновь увидели голубой вертолет, и та же круглая голова некоторое время внимательно наблюдала за нами и после также внезапно исчезла и вертолет улетел.

И снова, генерал и присоединившийся к нему инспектор, искоса поглядывая друг на друга и на Бога, гневно махали кулаками в сторону улетающего вертолета.

– А как же сержант в моей гостинице; возвратил я своих оппонентов к нашему разговору.

– он же у меня тоже деньги вымогал.

– Или он тоже не виновен? Вопрошал я.

– А вот это, мы как раз сейчас и выясним; холодно сказал Бог.

Генерал сел в машину и мы тронулись.

Инспектор отдал нам честь, и еще долго смотрел, в удаляющийся в сторону горизонта автомобиль.

Наверняка он чувствовал себя опустошенным и не только морально.

И опять мы ехали по пустынному городу. Разговор у нас не клеился Генерал сидел на переднем сидении рядом с водителем и внимательно разглядывал встречные автомобили в армейский бинокль.

Бог поглаживал свой карман и о чем-то мечтательно думал, не забывая при этом кивать, пассажирам встречных автомобилей. Я не о чем не думал, точнее мысли путались у меня в голове.

Наконец мы подъехали к гостинице, и войдя в холл, задумались, где нам искать, того самого сержанта.

Обстановку прояснил генерал.

– Сотрудников внутренних органов, может находиться в трех местах, в ресторане, на задании или в туалете. Но так как ресторан уже закрыт, а на задания я его не посылал, то он может быть только в туалете.

Я был потрясен такой сложной логической цепочкой выстроенный генералом.

– Что с вами генерал; спросил Бог, внимательно посмотрев на него.

– Не могу знать ваше высокоблагородие; Пробормотал испуганный генерал, услышав из своих уст осмысленное логическое заключение.

Сержанта мы действительно обнаружили в туалете. Он стоял, покачиваясь из стороны в сторону, с трудом удерживая равновесие. Форменная рубашка на нем была расстегнута и одета на изнанку, китель, был накинут на плечи, а из кармана торчала бутылка водки. Перед собой в руках он держал тот самый красный телефон, который я ему вручил накануне.

Почему не по форме одет и в нетрезвом состоянии, кричал генерал, да я тебя в Сибири сгною, ты у меня всю свою оставшеюся жизнь тундру охранять будешь.

Тс… заговорщически шепотом прошептал сержант. Генерал осекся и тоже перешел на шепот.

– Что тут происходит?

– Нахожусь на особо секретном задании, говорил сержант, Жду очень важного звонка сверху.

А кто тебе должен позвонить сверху, неужто сам и генерал скосил глаза на Бога, сержант взглянул на Бога пьяными глазами, помотал головой и произнес.

– Ни как нет, не он, я жду звонок с самого верху; сказал сержант; указав пальцем на потолок.

Генерал недоуменно развел руками.

– А ведь сверху никого уже и нет, неужели сам…. Генерал осекся.

Возникла немая пауза. Глупости подумал я, как может зазвонить телефон, который даже не подключен к розетки. Бог тоже подумал о чем-то своем. Генерал не о чем не думал, он вовсе не когда не думал.

– А что по этому поводу думает служба безопасности; задумчиво спросил Бог, глядя в сторону.

Из писсуара вылез человек в черном костюме.

– Ему действительно должны позвонить сверху сказал человек в черном костюме.

– Но нет возможности отследить вызов.

– Как это нет, возмутился Бог.

В этот момент раздался телефонный звонок, мы все затаили дыхания. Сержант поднял трубку и поднес ее к уху, некоторое время внимательно слушал, потом сказал так точно, разрешите выполнять, И медленно растворился в воздухе прямо на наших глазах, вместе с телефоном.

На месте где только что пошатывался пьяный сержант, остался лежать розовый конверт.

Генерал быстро нагнулся, схватил конверт и привычным движением положил его в карман, но перехватив взгляд Бога, который внимательно наблюдающего за его действиями, подбежал к нему, со словами.

– Это, наверное, вам; Заискивающе сказал генерал, вручил конверт адресату.

– Именно мне; подтвердил Бог, положив его в свой карман.

– Наверняка очередной доклад, в письменной форме; язвительно предположил я.

Бог и генерал, одновременно не сговариваясь, ответили

– Да.

Человек в черном костюме, о котором мы забыли, и который все это время, находился с нами, ехидно улыбнулся, и тоже исчез в писсуаре.

После непродолжительной паузы, Бог констатировал.

– Ну что же следствие зашло в тупик, вследствие испарения главного подозреваемого.

Несколько разочарованные мы вышли к автомобилю.

– Большое спасибо товарищ; Обратился ко мне Бог.

– за своевременный звонок о злоупотреблениях и нарушения в наших органах, но к счастью они не подтвердились.

– К сожалению больше не могу оставаться с вами, дела знаете ли.

К тому же мы с вами больше не когда не увидимся, я уже сделал соответствующие распоряжения,

– Почему? Спросил я.

– Умные и интеллигентные люди нам не нужды, от вас одни неприятности, вы вечно говорите о нравственности и духовности, а нам это не к чему; подытожил Бог.

Я искренне поблагодарил Бога.

– За что? удивился он.

– За то, что причислили меня к умным и интеллигентным людям.

– И в завершение нашего знакомства вы может, что-то хотите у меня попросить? Поинтересовался Бог.

– Попросить? – Нет, мне от вас ничего не надо.

– я бы хотел у вас спросить:

– Ну, спрашивайте; сказал Бог

– Трудно Быть Богом? Спросил я у Бога

Он задумался, молча пожал мне руку, и не чего не ответив сел в машину.

Машина тронулась и растворилась.

Я еще некоторое время смотрел в пустоту, где только, что стоял автомобиль, пока за спиной не услышал всхлипывание, и обернулся.

За моей спиной стоял генерал, он смахнул слезу и по-отечески обнял меня,

– Уезжал бы ты отсюда сынок, того и гляди таким же как и мы станешь; говорил он.

– Это, каким же? Переспросил я.

– Да без души.

– А разве без нее можно жить?

– Жить нельзя, а существовать можно.

– Ну что же и мне пора, ну прощай; Он еще раз обнял меня, и также как и Бог растаял в предрассветной мгле.

У меня на душе скребли кошки, комок подкатился к горлу. По щеке покатилась одинокая слеза, я зажмурил глаза.

Открыв глаза, я увидел, что лижу в гостиничном номере, на кровати, в брюках и рубашке.

На часы было, три сорок пять. Полежав еще минут пять, и собравшись с мыслями, я встал, оделся, собрал свои вещи и вышел в холл.

В холле подходя к сойке администратора, мимо небольшого диванчика я увидел, спящего сержанта, поджав ноги и прижав к груди телефонный аппарат, не открывая глаз, он периодически бормотал, «предъявите ваши документы».

Взял со спинки дивана милицейский китель, я аккуратно, чтобы не разбудить, укрыл его.

Расплатившись за номер с сонным администратором, я вышел на улицу.

Южный теплый ветерок окончательно разогнал сонливость.

Я сел в машину и поехал, по пустынным улицам все еще спящего города, казалось, что летний ночной ветерок провожает меня. Он то подхватывал тополиный пух и сбивал его, перекатывая в небольшие облака, то словно ураган подхватывал, поднимал эти облака и бросал, перед машиной, разбивая на мельчайшие частички, чтобы потом собрать их вновь воедино.

Уже на выезде из города я услышал в небе знакомый рокот. Я не видел самого вертолета, но точно знал, что это тот самый голубой вертолет, и круглая голова опять зорко следит за мной. По шуму работающего двигателя я понял, что голубой вертолет некоторое время летел за мной, а потом стал медленно отставать, пока шум его двигателя не исчез вовсе.

Проезжая мимо грустного инспектора, мне почему-то стало очень жаль его, одиноко стоящего по среди широкой дороги.

Огромный диск оранжевого солнца медленно выползал из-за горизонта.

Передо мной расстилалась прямая широкая дорого, которая убегала к горизонту и вонзалась, в раскаленный огненный шар.

Я ехал в сторону солнца и меня уже совершенно не интересовали обои с золотыми нитями,

Всю оставшуюся дорогу я думал о Боге, и генерале, о грустном инспекторе, и сержанте, и даже о человек в черном костюме, и той голове из голубого вертолета. Все они вызывали у меня искреннюю жалость.

А вот интересно думал я и в моем маленьком городке, наверняка есть свой Бог,

и генерал, и человек в черном костюме.

А может, наш город так мал, что место для Бога и генерала просто не нашлось.

Несколько раз я задавал себе один и тот же вопрос.

– Хотел бы я быть Богом или генералом?

И не находил ответа.

Одно я знал, несомненно, я еду домой, где меня искренне любят и ждут.

Nik Sloun February 09y.

Lider_smolensk@mail.ru