О жизни мальчика по имени Том я мог бы рассказывать вечно. Он был — и, пожалуй, остаётся — моим настоящим героем без суперспособностей. Обычный мальчик, который пережил ужасное и остался… человеком.

Том был моим лучшим другом двадцать лет назад. Что удивительно — несмотря на крепкие связи, я мало что знал о его жизни. Но расскажу, что знаю.

Том рос в обеспеченной семье: ему покупали хорошие вещи, он учился в частной школе в столице страны. У него было четверо братьев и сестра — все старше. Младшенький, Том был любимцем: к нему тянулись все — и родители, и старшие дети, которые трепетно относились к времени, проведённому с ним. Том жил счастливой и беззаботной жизнью ребёнка.

Но спустя неделю после его десятилетия в жизни семьи всё изменилось. Мама с папой начали процесс развода. Что стало причиной, я не знаю. Говорили — измена.

Сначала всё шло спокойно. Дети не были втянуты в дела родителей. Старшие прекрасно понимали, что происходит. Том и его сестра — нет. Им лишь сказали, что мама теперь будет жить отдельно. Том воспринял это спокойно, что сильно удивило отца. Ребёнок продолжал ходить в школу, смеялся и, казалось, не перестал наслаждаться детством. Но спустя пару недель он стал тосковать по матери: начал чаще звонить, просить приехать, напрашивался к ней в гости. Мать жила в другом городе, за двести километров, с новым мужчиной.

Спустя несколько месяцев ситуация резко изменилась. Старшие братья стали активно участвовать в конфликте и заняли сторону отца. Они писали матери гневные письма, отказывались называть её мамой. Том пытался всеми силами не выбирать сторону. Девятилетний мальчик разрывался между папой и мамой — он просто хотел иметь обоих в своей жизни. Но, как это часто бывает, выбор всё же пришлось сделать.

То ли из-за того, что он был мальчиком, то ли из-за большей привязанности — Том выбрал мать. Этот день он описывал мне сам, и я постараюсь передать его воспоминания от лица девятилетнего ребёнка.

—

Помню, в тот день я впервые в жизни — имея огромную семью — почувствовал себя одиноким. Когда я сказал отцу, что хочу поехать к маме, я удивительным образом для своих лет понимал: эта поездка означает выбор. Но не ожидал такой реакции…

Отец холодно кинул: — Езжай.

И больше не сказал ничего. Ни в тот день, ни на следующий. Как и мои братья. Никто со мной не разговаривал. Когда я с маленьким рюкзачком на плече подошёл к отцу попрощаться, он обнял меня и сказал: — Я буду тебя очень ждать. — Он поцеловал меня и сдержал слёзы.

Я почувствовал облегчение.

[вставка автора] Когда Том рассказывал мне это, он на мгновение замолчал и, тяжело вздохнув, сказал: «Какой же наивный бывает ребёнок…»

Вернувшись спустя неделю, я радостно крикнул отцу: «Папа, я дома!» — но в ответ услышал тишину. Он сидел на кухне, как обычно, и слушал новости. Я снова поздоровался — он промолчал. Брат — тоже. Все молчали.

Я заперся в туалете и в слезах позвонил маме…

Позже отец позвал меня и спросил: — Почему ты не поздоровался?

Когда я ответил, что сказал «привет», он рассердился. Убеждал меня и всех, что я просто прошёл мимо, проигнорировав его радость от моего возвращения.

[вставка автора] Том всё это время не смотрел мне в глаза. Но в какой-то момент он поднял взгляд — заплаканные голубые глаза пронзили мне душу. «Понимаешь… Я ведь и вправду начал верить, что не поздоровался».

—

Когда он рассказал мне эту историю, нам было по одинадцать. Я знал, что в семьях бывает всякое, но история Тома поразила не содержанием, а тем, с кем это всё случилось. Том, которого я знал, был весёлым, задиристым, обычным подростком. В нём не было видно ни боли, ни надлома. До этой истории.

Дальше было годичное мучение — метания между родителями. Братья оскорбляли мать в его присутствии, отец — насмехался. Тома игнорировали, унижали, причиняли душевную боль. В конце концов, в десять лет он переехал к матери в маленький, но уютный городок. Пошёл в школу, нашёл друзей (в том числе и меня), влюбился.

С отцом он виделся редко, и каждое возвращение сопровождалось ссорами. Часто он говорил мне: «Отец сказал, что я ему больше не сын». Но всё равно ездил — у него всё ещё была надежда.

Отчим оказался добрым. Сразу нашёл с Томом контакт. Он уважал его, любил. Том называл его папой — однажды, на записке. Это было единственное проявление чувств, которое он себе позволил.

Однажды, когда нам было по двенадцать, мы гуляли после школы. Красивых мест в городе не было, поэтому мы пошли вдоль трассы. На 152-м километре был поворот в деревню — имени не помню. Там паслись коровы, овцы, иногда старик с лошадьми. Он выращивал их для богатых заказчиков. Позволял нам гладить их. Нам это нравилось.

В тот день старика не было. Мы просто шли вперёд до леса и обратно. Молчали почти всю дорогу. Вдруг Том сказал: — В детстве я пытался догнать свою тень. — Он шёл, опустив голову. — Мне казалось, если догоню — случится что-то важное.

Он остановился. Посмотрел на меня глазами, полными разочарования: — Может, поэтому в моей жизни ничего важного и не происходит.

Он сказал это с кривой ухмылкой, почти насмешливо. Но мне стало больно.

Мы дошли до моего дома, попрощались. Том пошёл к себе. Всё так же с опущенной головой — и, кажется, смотрел на свою тень.

Тот день многое изменил.

Через неделю он переехал к отцу и отчислился из школы. Мы перестали видеться. Его приезды прекратились. Мы не общались.

Годы спустя, когда я перебрался в столицу, я нашёл его номер и позвонил: — Алло? — Том? Это я! — Сэмми? Ты, дружище? — Да-да, Томи! Как ты? Давай встретимся? — Сэмми, я… я улетел. Живу в другой стране. Извини.

Я не поверил ему. Подумал, что он просто не хочет встречи.

Прошли годы. У меня появились дети — Мира и Давид. Я искал квартиру для переезда — и нашёл ту, где мы живём до сих пор. На улице Вечности. Навстречу мне шёл широкоплечий мужчина в коричневом плаще и нелепой кепке. Я не глядел на него — с детства боялся таких людей. Но когда он приблизился, я увидел голубые глаза. Узнал.

— Томи! — закричал я.

Мы обнялись. Сняли столик в кафе.

— Как ты, друг? — спросил я, потягивая апельсиновый сок. — Потихоньку… А ты как? — У меня сын родился месяц назад.

Том удивился: — Поздравляю! Жена есть, небось?

— О да. И дочь — Мира. Ей семь.

Я стал рассказывать о работе, семье, победах. Он слушал. Терпеливо и тепло. Я не мог остановиться — был рад встрече.

— А как у тебя? Расскажи всё.

Он посмотрел в окно. Пошёл дождь. — Работаю. Ищу жильё. Родители умерли. Мать — два года назад, отец — три месяца назад… В общем, ничего интересного.

— Прими соболезнования. Мы скоро переезжаем. Хочешь — живи в нашей старой квартире. Она уютная, двухкомнатная. Поживи, освоишься, а там разберёмся. Что скажешь?

Я улыбался. Мне казалось — я делаю доброе дело. Помогаю другу.

— Спасибо, Сэмми. Но не стоит. Поживу у друзей…

Мне стало не по себе. — Том, что с тобой?

Он снова посмотрел мне в душу. — Я догнал тень, Сэмми.