Светлана Чуфистова. Я иду (рассказ)

Пролог

Монотонный дождь, тягостный и тоскливый, будто испытывая терпение матери-природы, не заканчивался уже которые сутки. Словно губка напиталась влагой давно остывшая земля, поникли от непосильной ноши мокрые  деревья, а дома бесконечно омываемые осенней капелью в последние дни сделались серыми и унылыми.

Город захлёбывался от потоков воды и грязи, тонул в сумраке нависших над ним дымчатых туч, тяжело дышал сыростью.

И уже казалось, что непогода пленила его навсегда…

Александра стояла под большим красным зонтом во дворе многоэтажного дома, построенного, судя по всему, так давно, что этого уже не помнили ни теперешние жильцы его, ни даже  обитательницы близлежащей помойки – вороны. Последние, иссиня-чёрные, громко каркали, и периодически покидая  вонючие баки, перелетали то на криво сложенные гаражи, ютившиеся неподалёку, то на пожелтевшие тополя, то на детскую площадку, которую и назвать таковой не поворачивался язык: две сломанные лавочки, старые качели, да облезлая горка. А ещё кучи мусора кругом – обрывки газет, пустые бутылки, арбузные корки…

Саша поёжилась от увиденного.

– Свиньи – вдруг раздражённо произнесла она и отвернулась в другую сторону.

Девушка мельком взглянула на свои дамские часики, те показывали без четверти два. Александра тяжело вздохнула и продолжила терпеливо чего-то ждать.

К слову сказать, образ юной особы никак не сочетался с местными «красотами». Стройная,  хрупкая, высокая, её пшеничные волосы аккуратно были собраны на затылке в хвост, а лицо, не испорченное макияжем, казалось девственно прелестным – светло-зелёные глаза, прямой чуть вздёрнутый нос, пухлые губы, удивлённо приподнятые брови. От барышни пахло дорого, элегантно, утончённо. В общем, ангел, спустившийся с небес, да и только…

Однако было в ангельской внешности девушки нечто такое, что невольно настораживало многих.  Во-первых, взгляд Александры, колкий и суровый. А во-вторых, по долгу службы Саша носила чёрную форму. Сегодня, к примеру, строгий костюм и погоны её, скрывал длинный плащ.

Александра поправила на голове пилотку и, немного убрав зонтик в сторону, вновь взглянула на злополучный дом. Из окна второго этажа за нею наблюдал ребёнок, заплаканный, сонный. Он возил по стеклу ладошкой и отчего-то часто вздыхал.

Вместе с ним вздохнула и Саша. Битый час под дождём, она устала…

– Лялина! – наконец услышала девушка знакомый голос – Ты уже здесь? А вот и я!

Александра сдвинула брови и обернулась.

– Кажется, мы договаривались на полвторого? – раздражённо произнесла она, наблюдая, как к месту встречи приближается тот, кого Саша так долго ждала – Где тебя, Чернышов, столько времени носит?

Молодой человек, крепкий смуглый в камуфляже судебного пристава улыбнулся и закатил глаза.

– Сань, ты не поверишь, тут такие дела…

– Ага – продолжила за него Александра. – Сначала ты собрал все Московские пробки, потом у тебя отказали тормоза…

Юноша засмеялся.

– Ну, вот, ты и сама всё знаешь! – парень попытался закрыться от дождя кожаной папкой  – Ну, чего тут стоять? Пошли в подъезд что ли? Пора тряхнуть должника?

Читайте журнал «Новая Литература»

– Пошли – согласно ответила Саша…

 

Глава 1

 

***

Тёмный заснеженный бор, мрачный, дремучий в ночи казался и вовсе пугающим. Он принял незнакомку не ласково сразу, как только она ступила в его владения. Ниночка металась меж обледеневших деревьев, не зная, куда ей теперь идти. Она здесь одна уже целую вечность….

Ещё слышны были автоматные очереди и немецкая речь, взрывы снарядов и истошные крики. Но всё это осталось уже позади, а впереди её ждала неизвестность…

Девушка вдруг остановилась, перевела дыхание, подобрала подол своего длинного пышного платья, которое выглядывало из-под телогрейки, плюхнулась прямо в сугроб и закрыла лицо руками.

Двигаться дальше не было сил, а вот думать о смерти… Она всё-таки повстречала проклятую на пути…

И Нина не заметила, как вновь окунулась в воспоминания…

Концертная бригада, с которой она сегодня приехала на передовую, долго выступала. Девушка пела романсы, песни военных лет. Всматриваясь в лица солдатиков, переживала о каждом.

Убелённые сединами мужчины и совсем юные мальчики, всех связало единое… Общее горе и общая цель… А ещё тоска по дому, по родным, такая непреодолимая, что Нина это видела, ощущала каждой клеточкой своей души. А потому голос её сегодня звучал как-то по-особенному нежно, ранимо…

А вскоре начался обстрел. Такого Ниночка ещё не испытывала. Вой, лязг, грохот, снежная пыль…  Один из снарядов попал в грузовой автомобиль – импровизированную сцену, и музыканты, чуть замешкавшись, все погибли.  И теперь всюду валялись флейты, скрипки, а ещё трупы солдат, комья кровавой земли…

Нину закрыл собой молодой командир.  Он всё кричал: «Не бойтесь, Ниночка! Потерпите!» Но страх давно уже девушку победил и лишь, когда стало потише, покинул…

– Ну, сволочи, в наступление пошли – поднимаясь, выругался Нинин спаситель.

Он представился.

– Лейтенант Круглов – и добавил – Максим.

Молодой человек, русоволосый, красивый в шапке-ушанке и в грязном полушубке из овчины подал перепуганной барышне руку, помог встать, улыбнулся и, будто извиняясь, сообщил.

– Ниночка, вы понимаете, вам нужно идти – военный махнул рукой куда-то в сторону. – Там деревенька есть неподалёку, Карпухино.  От нас примерно версты три…

Нина растерялась.

– Ну, как же?

– Милая, вам тут не место. Бой, опасно, сами видите…

Лейтенант окликнул пробегающего мимо солдатика.

– Ложкин! Михаил!

Рыжий веснушчатый паренёк в телогрейке тут же развернулся и встал как вкопанный.

– Девушку до деревни проводи – скомандовал командир. – Понял?

– Есть проводить девушку до деревни!

Лейтенант вновь посмотрел на Нину.

– Ничего не бойтесь. Как только всё закончится, я за вами пришлю. А потом домой поедите…

Молодой мужчина нежно поцеловал девушке руку.

– Ну, Ниночка, простите, если сможете…

Круглов повернулся и исчез в ночи. Он отправился туда, где свистели пули…

А Нина почувствовала, как сильно бьётся сердце у неё в груди.

– Ну, что потопали?

Вдруг услышала она чей-то голос.

– Да, да – увидела девушка Ложкина и отправилась следом за ним.

А через полчаса и их пути разминулись. Михаил поймал «шальную». Умирая, он улыбнулся.

– По лесу на восток прямо иди…

– Родненький! – взвыла Нина – Погоди!!!

Но этого было уже не нужно…

Девушка, наконец, очнулась.  Страшные воспоминания улетучились.  Она вытерла слёзы свои, прислушалась. Кругом было тихо. И вдруг лай собак Нину насторожил.

– Карпухино – тут же подскочила девушка на ноги и побежала по лесу из последних сил. – Карпухино…

 

***

В службу судебных приставов Саша пришла сразу по окончании института. Работала там уже третий год. В принципе то, чем она занималась, её вполне устраивало. Оформление бумаг,  взыскание долгов. Вот и всё. Однако кое-что девушке не нравилось…

Её начальники, будучи людьми, юридически подкованными, скупали за бесценок изъятое у должников имущество через подставных лиц, а после оформляли его на своих знакомых. Ну, и себя, конечно же, не обижали. Так владельцами элитного жилья, дач, земельных участков, престижных автомобилей становились их матери, отцы, дети, жёны…

Участвовал в подобных операциях и Сашин непосредственный руководитель Воронин Олег Львович, мужчина средних лет, лысоватый, полный… Вне службы он предпочитал носить дорогие костюмы, а для солидности надевал роговые очки. А ещё советник юстиции питал слабость к женскому полу. Любовниц на своём веку имел много, но вот беда, в последние год, два, он будто бы потерял голову. Молодая подчинённая Лялина просто свела его с ума. Красивая, дерзкая, непреклонная… Таких он, пожалуй, ещё не встречал. А потому при виде девушки начинал заикаться, млел и, не надеясь на взаимность, страдал. Страдал так, как ещё не бывало…

А сегодня Олег Львович, под предлогом обсудить некие дела, пригласил Сашу в ресторан и, к своему удивлению, Александра приняла его предложенье.

Мужчина заметил её сразу, как только она вошла. Да и как не заметить такое великолепие!

Ангельское личико, стройный стан, распущенные локоны, струящееся платье  небесно–лазурного цвета, а под ним высокая грудь, тонкая талия, хрупкие плечи…

Саша приблизилась к столику начальника.

– Здравствуйте – произнесла она. – А вот и я…

Мужчина поначалу несколько растерялся, встал, помог присесть даме, уселся сам, после достал носовой платок, промокнул им пот со лба, и лишь немного придя в себя, заулыбался.

– Здравствуйте, Сашенька – произнёс он вкрадчиво. – Как ваши дела?

– Да, всё в порядке – ответила Александра. – А ваши?

– И у меня…

Олег Львович замолчал, взял меню со стола.

– Что вы будете кушать?

– Вы знаете, я не голодна. Разве что немного лимонада – ответила Саша.

– Как мило! – мужчина искренне рассмеялся – Может быть всё-таки вина?

– Ну, хорошо – согласилась Александра.

Она посмотрела по сторонам. Интерьер ресторана впечатлял – восточный стиль, полумрак, бордовые тона… Девушка вновь взглянула на начальника.

– Так зачем вы меня сюда позвали?

Олег Львович откашлялся.

– Знаете, Сашенька, – начал Воронин издалека – я слышал, вы с бабушкой проживаете?

Саша удивилась.

– Ну, да – ответила она. – А вам, зачем это надо?

Мужчина замялся.

– А я тут подумал, не хотели бы вы жить одна?

– В каком смысле?

– Ну, скажем, в собственной квартире?

И только теперь Саша всё поняла.

– Значит, вы мне жилплощадь предлагаете? – саркастически спросила она.

– Ага…

– Но, насколько мне известно, с бесплатными квадратными метрами у нас в стране просто беда. А вы как считаете?

– Нет – ответил всемогущий начальник.

Он вдруг сделался серьёзен.

– Если бы вы только пожелали, то тогда. Сашенька… – посмотрел Воронин на девушку влюблёнными глазами, вздохнул. – Если б вы только знали…

Александра смутилась.

– Олег Львович не надо – опустив веки, тихо произнесла она. – Я ни в чём не нуждаюсь…

Саша помолчала немного, вздохнула.

– Ну, я пошла?

Девушка встала из-за стола и, ничуть не сомневаясь, отправилась к выходу.

 

***

Старая квартира с высокими потолками производила впечатленье печальное. Комоды, буфеты, консоли, зеркала, всё здесь было антикварным.  Даже двери, абажур и письменный стол. А ещё тут стояло много цветов, как и книг, что пылились повсюду на полках…

Квартиру свою Нина Ивановна обожала. Здесь она всю жизнь провела, здесь она и умрёт…

Пожилая женщина медленно поднялась с дивана, подошла к роялю, рукой погладила его, но играть, отчего-то, не стала. Пальцы предательски не слушались её, да и глаза в последнее время видели слабо. Но старушка не отчаивалась. Знала, что скоро придёт её срок. А уж смерти женщина не боялась…

Единственно за кого Нина Ивановна переживала, так это за внучку Сашеньку, которую часто Шурочкой называла, любила её, опекала, вот только пользы от старушки последние годы было мало. Но это ничего. Шура уже большая, вот, вот выйдет замуж. Дай то Бог…

Женщина вздохнула печально и вдруг громко сказала.

– Марина, а вы не знаете, куда я свои очки подевала?!

Из кухни выглянула помощница по хозяйству, смуглая женщина средних лет, молдаванка.

– Так вон же они, рядом с вами на секретере под каким-то листком…

Старушка всплеснула руками.

– Ну, что за память!

Она надела «окуляры» и, наконец, увидела патефон.

Тот красовался на консоли неподалёку. Нина Ивановна добралась до него, завела, поставила пластинку и по комнате полилось…

Ах, эти чёрные глаза

Меня пленили.

Их позабыть нигде нельзя –

Они горят передо мной…

Пожилая женщина вздохнула глубоко, медленно вернулась к дивану, села, закрыла глаза. Больше старушку не тревожило ничего. Разве что давние воспоминания…

 

Глава 2

 

***

 

Ветер колючий пронизывающий всё усиливался. Он буквально впивался в тело, срывал одежды её. Впереди ничего не было видно. Однако она всё же заметила его, большое село, заснеженное и в лунном свете синее.

– Только бы  доползти до него – молила Нина. – Только бы не упасть, не замёрзнуть, выжить…

И она выжила.  Добралась до деревни, не смотря ни на что…  Правда только там поняла, что в Карпухино её никто не ждёт… Улицы, продуваемые, сквозняками,  сугробы по пояс, сонные дома.

Девушка ещё долго блуждала меж дворов, в двери, ставни стучалась, но всем было не до неё. И лишь один дряхлый старик впустил Ниночку в дом.

– Ты чья будешь? – спросил обессиленную девушку бородатый хозяин.

– Я певица из Москвы, приехала на фронт с концертной бригадой.

– А чего в деревне делаешь ночью, тайком?

– Так послали…

– Кто?

– Один командир. Лейтенант Круглов – и добавила – там стреляли…

– Понятно – старик насупился. – Ну, раз послали, – крякнул он – тады раздевайся. На печь полезай, грейся, спи, а завтра отчаливай…

Однако отчалить, как выразился старик, у Ниночки не получилось. Ранним утром в село пришли они. Те, кого советские люди фашистами называли. Немцы громко орали, ходили по дворам, местных пугали, гоготали так, что холодела кровь…

Старик смотрел на них в окно.

– Ах, вы ж сволочи! – ругался он отчаянно  – Ах, вы ж скоты…

Наконец, он вспомнил о гостье, взглянул на неё.

– Ну, а ты чего?

Перепуганная девушка, чуть живая, стояла напротив хозяина в концертном платье.

– Сымай свои порты, барахло всякое, вон в моё переодевайся. Да рожу сажей из печки мазни. Будешь деревенская, наша…

Он подумал немного.

– Да, слышь, – старик громко крякнул – Ольгой, внучкой моей зовись. Я её, почитай, лет десять не видел. Всем говори, мол, приехала из Саратова. Поняла?

– Поняла – сказала Нина и заплакала.

Так она и осталась в деревне Ольгой Девятовой.

 

***

Сегодня хмурое небо, наконец, просветлело. Облака стали белыми. Дождь уже не лил, как из ведра, и тут же повеяло бабьим летом. А после того, как выглянула солнце, природа словно расцвела…

Саша посмотрела по сторонам, вдохнула ароматы осени украдкой.

– Дааа, сейчас тепло, как никогда, но что же будет завтра?

– Завтра? – переспросил её коллега Дмитрий Чернышов – Завтра, будет завтра…

Он вдруг улыбнулся широко.

– Завтра мы с тобой эмигрантов выдворять отправимся, а сегодня во…

Показал молодой человек рукой на толпу зевак рядом.

Александра покачала головой.

– Слушай, и в кино ходить не надо…

– Ага – засмеялся Чернышов.

И они обменялись взглядами.

А неподалёку происходило вот что.

Молодая женщина, отставная жена олигарха, в лаковых туфлях  и кожаном пальто, по лестнице пыталась перелезть через высокий забор, который ограждал территорию её бывшего дома. Между тем с виду приличная дама, так на бывшего мужа орала, что вскоре перепугала и жителей элитного посёлка, и даже бездомных котов. На неё бегал смотреть обслуживающий персонал соседних особняков. А вскоре появились и люди с  видеокамерами…

Но неугомонной этого было мало,  и она, продолжая из-за забора трясти бумагами, всё кричала…

– Вот постановление суда! Ты не имеешь права! Дочь моя!

На балконе второго этажа появился тот, кто не собирался отдавать ей чадо.

– Аааа, да неужели вспомнила?! А когда ты ребёнка бросала, да по клубам своим скакала с ночи до утра, ты о ней помнила? А теперь Дианку тебе подавай?! Вон пошла! И вообще, дочь с тобой жить не хочет! Она любит меня!

И это продолжалось уже битых два часа…

Дмитрий посмотрел на Сашу.

– Ну, что? Кажется,  дело труба?

– Думаю, да – ответила Александра. – Здесь ни психолог, ни опека не поможет – она посмотрела на модную особу. – Иди снимай её с забора.

Чернышов тяжело вздохнул.

– Ну, что ж, попробую…

Отправился он в сторону дома, а потом вдруг остановился, подумал немного и сказал.

– И всё таки мне её искренне жаль…

 

***

На улице в эту осеннюю пору по вечерам становилось холодно. И лишь здесь под одеялом на любимом диване      было уютно и тепло.

Где-то в дальнем углу дома пел Утёсов, на подоконнике мурлыкал рыжий кот. А вокруг царил полумрак – властитель многочисленных комнат и коридоров.

Казалось, он присутствовал в этой московской квартире всегда, в независимости от погоды и времени суток, в праздничный день или в будничный. Он жил здесь даже тогда, когда в ночи зажигались бра или потолочная лампа под абажуром.  Он словно скучал по людям, манил, звал…

Саша устала всматриваться в темноту вокруг себя, отбросила одеяло, встала. Поверх сорочки накинула махровый халат и прямо босиком отправилась туда, где до сих пор горел свет и звучал джаз.

Вскоре девушка оказалась в просторной гостиной.

– Привет, ба – сказала Александра, подошла к старушке, которая, сидя на диване, дремала,  обняла её, поцеловала. – Как твои дела?

Женщина сняла очки, положила их рядом, заиграла ямочками. Они всегда у неё появлялись, когда старушка улыбалась. Седые волосы, глубокие морщинки, белёсые глаза.

– Что, не спится, родная?

– Да – ответила Саша, уселась рядом с бабушкой. – Как всегда…

– Ну, ничего – вздохнула Нина Ивановна. – Вот детки у тебя появятся, умаешься с ними за день, засыпать будешь на раз, два…

– А что, думаешь уже надо?

– Чего надо?

– Ну, детей заводить…

– А как же? Вот я твоего отца поздно родила. А теперь каюсь. Ты у меня совсем молодая, а мне уже на тот свет пора…

– Ну, ба-буш-ка… – Саша прослезилась украдкой, крепко обняла Нину Ивановну – И ты меня оставишь?

– Никогда. Мертва буду, знай, я рядом…– ответила старушка, а потом вдруг поинтересовалась – А кавалер-то хоть есть у тебя?

Александра отвела в сторону глаза. Что ответить бабушке, честно говоря, девушка не знала. Поклонников у неё было хоть отбавляй, но того единственного с которым навсегда, она ещё не повстречала. А потому, чтобы не расстраивать старушку, Саша сказала.

– Конечно, да.

Нина Ивановна вся засияла

– Вот и ладно – всплеснула руками она. – На мой юбилей его приглашай. Буду очень рада…

 

Глава 3

 

***

Январская вьюга, не зная усталости, не покидала округу уже четвёртые сутки. Она заносила снегом дома и амбары, улицы и закоулки, билась в обледенелые окна, залетала в печные трубы.

Ниночка снова услышала вой в дымоходе, поёжилась.

– Холодно – шёпотом произнесла она, сильнее в одеяло укуталась и ненадолго уснула.

Сны, как правило, ей снились красочные. Вот Красная площадь, Кремль, весенняя Москва. А вот и здание филармонии. Нина вновь на сцене, она не одна, а вместе с музыкантами, которые аккомпанировали ей на фронте. И снова овации. Такие, что девушка открывает глаза.

– Холодно – вновь произносит она, ёжится и больше уже уснуть не может.

А дальше начинается сущий ад. Воспоминания её гложут, пугают, саднят. Ниночка ворочается. Но разве возможно стереть из памяти прошлое?

Старик, который приютил Нину у себя две недели назад, оказался человеком хорошим, хоть и суровым на взгляд. Звали его дед Панкрат. Он заботился о девушке, её опекал, лишний раз укрывал от недоброго глаза. Однако война, есть война. И жизнь под оккупантами опасна…

А как чертовски она страшна!

Ниночка тревожно вздохнула, ведь то, что она вспомнила дальше, было ужасно.

Первое, что сделали немцы, когда явились в колхоз, выгнали людей из своих домов и заставили их собраться у бывшего здания продмага. Далее офицеры долго рассказывали о славных победах своей армии, о неминуемой гибели советской власти и о новых порядках. А после фашисты, не без помощи полицаев, выстроили в ряд всех, кто некогда был причастен к местной администрации, коммунистов–стариков, с десяток голодных цыганских ртов, что напомнили им еврейскую нацию и, под безумный бабий вой, всех расстреляли.

Нина вся задрожала, закрыла лицо руками, но картины прошлого её не покидали.

Теперь она видела радость врагов,  что дома мирных жителей грабили. Всё уносили завоеватели, хлеб, сало, картошку, молоко, а ещё забирали птицу, угоняли скот. Не брезговали фрицы и тёплыми вещами. Отнимали у несчастных баб, детей и стариков ватные одеяла, шерстяные носки,  валенки, зипуны, шали. Но это у тех, кому повезёт. Некоторых фашисты просто из собственных изб выгоняли. Так превратились в бездомных  Петровы, Лошкарёвы, Горбуновы, Караваевы.  Последних, к счастью, приютил, тот, кто и Нину в беде не оставил. И теперь вместе с дедом Панкратом и Ниной жили соседка баба Маня и её взрослые дети, дочь Катя, да калека сынок.

А безумие, что творилось вокруг, всё продолжалось. И уже через несколько дней Нина созерцала то, что и в страшном сне не могла себе представить…

Виселица, добротная, большая, возвышалась у здания бывшего клуба словно напоминание – она только и ждёт свой срок…

Ниночка зажмурилась и зарыдала…

 

***

 

Тёмный, смрадный подъезд, с грязными подоконниками и облезлыми стенами, вызывал у неё отвращение. Двигаясь вверх по лестнице, Саша уже знала, что ждёт её в скором времени, но пока старалась не думать об этом. Она соображала, как же ей дальше действовать. Юбилей бабушкин вот, вот, и Александра должна будет представить ей своего «кавалера». Но кого?

Егора Шубина, самовлюблённого сынка известного бизнесмена, а может быть Артёма Журавлёва – спортсмена? Он-то уж точно «сразит» бабушку отсутствием интеллекта. Или всё-таки Воронина?

Саша поморщилась. Только не его…

– Сашка! – вдруг услышала Александра позади себя голос Димки Чернышова – Ну, куда ты пошло? Квартира же эта…

Девушка остановилась, спустилась на две ступени назад, осмотрелась. Рядом её коллега, с ним двое понятых – мужчина и женщина.

Александра поискала глазами звонок около двери, но его не было. И тогда она постучала.

В помещении сразу послышалось шевеление, а после хриплое…

– Серёга ты? Ну, наконец–то…

И буквально через мгновение дверь заскрипела.

На пороге нарисовалась женщина. Правда и женщиной это существо назвать было тяжело. Фингал под глазом, опухшие веки, растрёпанные волосы, а в зубах сигарета.

– Вам кого?

– Вы Морозова Ксения Петровна?

– Ну, да, я…

– А я пристав Лялина Александра Анатольевна – сказала Саша и показала своё удостоверение. – А это мой коллега. Мы войдём?

– Зачем это?

– Чтобы исполнить постановление суда.

Глаза хозяйки забегали.

– Не пущу – вдруг грубо отрезала она.

– А если не пустите, мы выломаем двери…

Морозова рассвирепела.

– Не имеете права!

– Ещё как имеем – сказала Александра и, отодвинув хозяйку в сторону, вошла.

Следом за Сашей ступили в «апартаменты» и все, кто был с нею.  Чернышов протянул Морозовой папку с материалами исполнительного производства.

– Вот ваше дело. Можете ознакомиться пока.

Он подошёл к Александре и шепнул ей на ухо.

– Ну, что? Есть здесь чего ценного?

– Ни черта – ответила Саша, осматривая убогое помещение. – Вот разве что старый телевизор, да электроплита…

Не успела договорить девушка, как вдруг остолбенела. На подоконнике, распахнув оконную раму, стояла она. Морозова зло посмотрела на Александру.

– Стерва – прищурившись, произнесло она. – Что б у тебя счастья никогда не было. Что б ты ни сегодня, завтра померла…

Отвернулась женщина, оттолкнулась и вниз полетела…

 

***

Такой несчастной, как сегодня, он не видел её ещё никогда. Потерянная, зарёванная она сидела напротив него в кафе за столиком и пила водку…

– Сань, ну не расстраивайся ты так – успокаивал девушку Дмитрий. – Ты же сама слышала, соседи говорили, женщина была нездорова, больная, значит, на голову она была…

Александра отставила пустую рюмку в сторону и уже осоловелыми глазами посмотрела на Чернышова.

– Это моя вина…

– И в чём же?

– В том, что я её остановить не смогла, испугалась что ли?

– Как бы ты её остановила? Прыгнула вслед за нею с пятого этажа?

Но Саша, не понимая ничего, продолжила.

– И вообще, Димка, мы с тобой одно только горе  людям несём…

Собеседник отрицательно покачал головой.

– Ну, уж нет. Горе несут они себе сами. Не подумав, кредиты берут, потом не могут рассчитаться с долгами…

Он снова посмотрел на девушку.

– Ну, всё, давай прекращай страдать, пойдём…

Но эти слова оказались последней каплей и Саша, снова уронив голову на руки, заплакала…

– Ты, вообще слышал, что она мне сказала?!

Парень улыбнулся.

– Она тебе пожелала, чтобы ты долго и счастливо жила. Просто ты её не правильно поняла…

– Издеваешься?

Девушка вдруг нахмурила брови, внимательно посмотрела на своего приятеля и ей на миг показалась, что она и не видела его никогда…

Чёрные волосы, карие глаза, ровный нос, волевой подбородок. В общем, внешне герой, правда, не её романа. Саша вздохнула тяжело. А ещё этот герой постоянно и везде опаздывал и, как не странно, в отличие от других, за Александрой не ухаживал…

«Вот и хорошо» – подумала про себя Саша. А вслух сказала.

– Слушай, Димка, тут такие дела – девушка рукой вытерла слёзы. – У бабушки моей юбилей скоро. Она совсем старенькая и к тому же очень больна. Хочет, как сама выразилась, с кавалером моим познакомиться. А у меня, ты знаешь, сейчас на личном фронте ну просто беда. Ни одного парня стоящего. Выручай а?

Молодой человек немало удивился.

– Я?

– Ну, да. Ты главное мне знаки внимания оказывай, а остальное ерунда…

– Ну, ладно.

Юноша подумал немного.

– Но только и ты пожалуйста сегодня больше не рыдай. Согласна?

Саша вздохнула.

– Да. Согласна…

Глава 4

 

***

Месяц март наступил вчера, а сегодня второго числа был день рождение её мамы. Нина вспомнила родные глаза и снова запереживать. Где она сейчас, здорова ли, больна, дома или в эвакуации? Девушка вздохнула печально. «Увидимся ли ещё когда?

– Оля, не отставай! – вдруг услышала Нина голос Кати и, путаясь в длинной дедовской шубе, которую он всё же от немцев припрятал, по лесу из последних сил зашагала.

Но по сугробам в валенках передвигаться было нелегко. И Нина, замедляя ход, снова в белой каше вязла.

А между тем, жизнь её была ужасна, впрочем, как и у всех взрослых, детей и стариков.

Еды в деревне не хватало. Люди, в большинстве своём голодали, а потому многие от истощения умирали.

Не лучше обстояли дела и в доме деда Панкрата. Он кормил своих постояльцев тем, что немцы с собой не забрали – картофельными очистками, сушёными бобами, ячменём. А вместо чая заваривал собранные летом травы…

– Оля, ну пойдём! – снова торопила спутницу Катя.

– Сейчас, я только отдышусь малость, а то почему-то сил совсем не осталось…

С Катериной, кстати, Ниночка поладила сразу, как только Караваевы пришли в их дом.

Она, Катя, на десять лет была Нины старше, к тому же говоруньей оказалась необычайной. Общаться могла часами, да всё шутками, прибаутками, острым словцом. А уж сколько она пословиц, поговорок, да сказок знала! В общем, весёлой была Катерина, всё ей нипочём, ни холод, ни голод, ни лихая година…

– Вот дождусь мужа Ваську свово с фронта, – бывало, говорила она Нине – уж тогда мы с ним заживём. Пить ему больше не дам нипочём. Снова в колхоз работать пойдём, заведём ребятишек. А уж как я хочу детишек! Полненьких, красивеньких. А ты, Оля?

Нина улыбалась.

– И я.

– А кавалер-то хоть есть у тебя?

– А как же…

Ниночка смеялась и отчего-то вспоминала Круглова, командира, который её от смерти спас. Конечно, она его в деревне так и не дождалась, ведь фашисты прорвали линию обороны. Но на встречу со своим героем всё же надеялась. Что попишешь, дело молодое…

– Оля! – вновь услышала Нина голос Катерины  где-то в ельнике перед собой – Пойдём! Домой за светло поспеть надо. Сама знаешь, не успеем, в комендантский час попадём…

– Да, да – отвечала Нина. – Я стараюсь…

Сегодня подруги собирали хворост в лесу рядом с селом, устали очень, а теперь возвращались обратно. Катя в короткой шубейке и шали с пучком сухих веток за спиной плелась впереди, а Нина сзади.

Наконец, они вышли из ельника на дорогу, дальше белое поле, по нему метров двести и вот их дом. Но, вдруг Нина остановилась.

– Погоди – сказала она. – Слышишь?

– Чего?

– Мотор…

Катя прислушалась тоже, но было уже поздно. Из-за поворота навстречу подругам выехал грузовой автомобиль, а в нём немецкие солдаты в форме. Автоматчики были пьяны очень. Но, заметив девушек, оживились.

– Stehen! Стоять! – закричал на ломаном русском один.

Но подруги слушать фрица не думали, они переглянулись.

– Бежим! – сказала Катерина, и несчастные, бросив хворост, в разные стороны кинулись.

Нина пустилась в лес, а Катюша в поле. За девушками тут же увязалась погоня.

Ниночка, скинув тяжёлую шубу, по знакомой тропе неслась напропалую.

– Господи, – молилась юная комсомолка – если ты есть, помоги…

И, кажется, Всевышний её услышал. Спустя некоторое время Нина больше не чувствовала угрозы позади. Ни выстрелов, ни пьяного ора. Уже стемнело, когда она без сил остановилась, присела у сосны, и прерывисто дыша, притаилась.

«Как же там Катерина?»

А Катю поймали вскоре. Бравые молодчики её избили, за волосы к машине приволокли, бросили в кузов и увезли. А после всю ночь насиловали, издевались как могли. А к утру за ненадобностью застрелили. Потом тело убитой облили шнапсом и, потешаясь, сожгли.

Больше свою подругу  Нина никогда не видела…

 

***

Большая квартира в самом центре Москвы, модная, стильная, с кучей встроенной техники и дорогой заграничной мебелью, чуть дышала от переизбытка стройматериала – стекла, пластика, металла…

– Ну, как тебе? – не отрывая глаз от интерьера, спросила Сашу её близкая подруга Анна.

Девушка крутилась беспрестанно. Она, то открывала шкаф–купе, то закрывала, то гладила обои на стене, то поправляла декоративную раму. Наконец, длинноногая красавица остановилась у мраморной стойки бара, взяла в руки бокал с вином и взглянула на приятельницу.

Александра тоже перестала смотреть по сторонам, улыбнулась.

– Да, ничего себе – ответила она. – В принципе, всё есть, и холодильник, и стиралка…

Девушка подошла к кожаному дивану, села.

– А эта жилплощадь как тебе? Так поносить или в подарок?

Жгучая брюнетка, в дорогом платье от Готье, с наклеенными ресницами и пухлыми губами, вдруг засмеялась.

– Ну, Лялина умеешь же ты всё испортить! Ну, конечно же, на поносить пока. Правда, мой Лёнчик обещал через год, два оформить эту красоту на меня. А он, ты знаешь, слов на ветер не бросает. Будешь немного вина?

– Да…

Подруга налила ещё один бокал белого, подошла к дивану, вручила алкоголь Саше и с нею рядом села.

– Ну, что, как там у тебя с этой попрыгушкой Морозовой, рассказывай.

Александра сделала глоток полусладкого.

– Да, ничего. После всех разбирательств меня снова допустили к работе. Вот тружусь пока…

– Ну, а на личном фронте. Как Воронин?

– А что Воронин? – удивилась Саша. – Воронин сам по себе. И вообще, давай мы не будем с тобой беседовать о моём начальнике. Он мне, честно говоря, неприятен…

– Ага, неприятен, значит – возмутилась Анна. – Ну, и дура ты, Лялина! Да ты со своим Олегом Львовичем была бы как сыр в масле! И по заграницам, и по ресторанам…

– Он мне не по душе…

– По душе?! – вдруг засмеялась хозяйка – Ну, ей богу, Сашка, странная ты какая-то! Да в наше время и забыли что это такое вообще. Хотя, дело, как говорится, ваше…

Анна подумала немного и решила сменить тему.

– Отец-то хоть звонит тебе?

– А как же. Каждое воскресенье…

– И чего говорит?

– Говорит дел у него много в посольстве. Приглашает в гости к себе.

– Ну, а ты? Не хочешь в Южную Америку скататься?

– Да, нет. Мне иногда кажется, что мы чужие уже. Да и мачеха­–американка будь она не ладна. А здесь у меня бабушка…

Александра улыбнулась.

– Правда, болеет  – девушка помолчала немного. – Кстати,  она тебе привет передавала. Спрашивала, как там Анечка – самая талантливая девочка в Москве?

– Ну, уж прямо в Москве! – Анна засмущалась – Ох, Нина Ивановна, и скажет! Да и какая я талантливая?

– Ань, да, ладно – Саша взяла подругу за руку. – А то ты сама не знаешь. Да с твоими мозгами в правительстве нужно сидеть, а не здесь в чужой квартире на восьмом этаже…

Анна отвернулась в сторону, задумалась надолго, а потом снова посмотрела на Александру.

– Лялина, из всех моих знакомых только ты одна и есть настоящая. Спасибо, Шурка, тебе – подруга улыбнулась – И…передавай привет бабушке…

 

***

Сегодня в приятный солнечный день у Нины Ивановны был юбилей. Исполнилось старушке девяносто. Дожить до столь преклонного возраста, как говорится, не так-то просто, да и не каждому это удаётся. А потому отметить праздничную дату следовало достойно.

С утра юбилярша надела темно-синее платье с кружевным воротничком, уложила волосы, подкрасилась немножко, включила патефон  и стала ждать гостей.  Первыми заскочили поздравить Нину Ивановну её любимые ученики, потом коллеги из консерватории, близкие друзья, соседи. Курьеры то и дело приносили цветы. В общем, круговерть, да и только.

Стараниями домработницы Марины и Саши праздничный стол был готов к пяти.

Теперь пришли родственники. Их у семьи было не много. Двоюродный брат именинницы Степан Петрович с женой, да две младшие сестры Галина и Муза со своими детьми.

– Ну, что, Ниночка, будь здорова – первым поднял свою рюмку с водочкой Степан Петрович, тщедушный, худенький старичок. – Живи ещё долго, пока не исполнятся все твои мечты. А их у тебя, я думаю, много…

– Ну, что ты, милый! – засмеялась Нина Ивановна и морщинистой рукой махнула на брата – Какие там мечты в мои-то преклонные годы! Правда, – старушка взглянула на Сашу – мне бы Шурочку выдать замуж. Да и спокойно уйти…

Гости за столом все как один посмотрели на Александру. Та смутилась, занервничала, взглянула на часы. «Ну, где этот Чернышов, зараза? Ну, договорились же к пяти…»

Не успела додумать девушка, как вдруг в дверь позвонили.

Саша тут же подскочила на ноги.

– А вот и мой жених – неожиданно для себя сказала она  и из гостиной выбежала.

Вскоре девушка уже открывала массивную входную. Но то, что Александра за нею увидела, её буквально поразило. Чернышов с букетом цветов при параде стоял, но не один. За руку он держал маленькую девочку, лет пяти, пухленькую, голубоглазую с двумя тёмными косичками.

– Сань, прости – как всегда извиняясь, улыбнулся Дмитрий. – Это моя дочь, и мне не к кому её  вести.  Бабушка Дарьи заболела, а няня у родственников в Твери…

– Так ты что женат?

Чернышов отрицательно покачал головой.

– Нет. Мать Даши нас давно бросила, и теперь мы живём одни…

Сердце девушки сжалось.

– А почему ты мне раньше об этом ничего не рассказывал?

Дмитрий пожал плечами.

– А зачем. Мои проблемы – не твои…

Саша нахмурилась.

– Понятно…

Она вновь посмотрела на забавную девочку, улыбнулась, присела рядом.

– Так, как, говоришь, тебя зовут?

– Дафа…

– А сколько тебе лет?

– Фэфть.

– Значит, ты наверняка любишь сладкое?

Девочка кивнула.

– Тогда пошли торт есть.

– Пофли…

Александра взяла малышку за руку и завела её в квартиру. Затем она обернулась на своего растерянного «кавалера».

– Ну, и ты пошли торт есть, горе–жених…

 

Глава 5

 

***

В середине апреля, наконец, потеплело, на полях почти везде сошёл снег, в низине разлилась полноводная речка, зазеленела молодая поросль, набухли почки на деревьях…

Однако в самой деревне Карпухино никаких перемен не случилось. Никто не радовался приходу весны, сосед не заглядывал в гости к соседу, и по поводу посевной не было суеты.

А ещё в крестьянских  дворах ни мычали коровы, ни блеяли овцы, ни кричали на заборах по утрам петухи. Всё тихо, спокойно, как в преисподние…

Правда, иногда, чтобы найти хоть какое-то пропитание, люди выползали из своих изб в телогрейках, валенках, худые, изнеможённые. Они собирали на огородах, оставшуюся с осени, гнилую картошку, или снимали с берёз бересту, или рвали подросшую крапиву и другую траву. А после всем этим кормились, чтобы не умереть с голоду.

Похудела в последние месяцы и Нина. Из хорошенькой барышни она превратилась в угловатого подростка, и теперь, не только медленно ходила, но и потеряла свой изумительный голос. Говорила девушка практически шёпотом, тихо.

К тому же Ниночка стала помимо Оли ещё и Катериной. Так называла её мать Кати баба Мария. Старушка после исчезновения дочери совсем из ума выжила, всё сидела на лавке у окна, качалась, да говорила.

– Катерина, ты курочек покормила?

– Покормила, маманя, покормила – подражая деревенской речи, отвечала Нина.

И так много, много раз…

Но к поведению бабули девушка давно привыкла, как и привыкла она к тому, что изо дня в день видела.

А видела Нина, выстроенную немцами виселицу.

Последняя, кстати сказать, никогда не пустовала. Фашисты вешали людей за любую провинность, без разбору, за что попало – за то, что кто-то не снял перед офицером шапку, за недовольство новой властью, ну и, конечно же, за пособничество партизанам…

Партизан Ниночка никогда не встречала, но точно знала, что они где-то здесь в лесу рядом. Иногда в окрестности раздавались взрывы, и за это немцы снова людей казнили. Собирали всех вместе и расстреливали, к примеру, каждого пятого.  Так девушке повезло в живых остаться уже целых четыре раза…

А сегодня автоматчики вновь мирных жителей  к зданию клуба согнали. Предчувствуя неладное, женщины заохали, запричитали, дети заплакали.  Старики просто молча, переживали. Насторожилась и Нина…

И вдруг она увидела того, кого теперь увидеть, никак не ожидала….

Круглова девушка даже не сразу узнала. Окровавленный, избитый, в одном рваном исподнем, с табличкой «Партизан» на груди, он стоял на эшафоте вместе с другими измученными людьми. Нина вся задрожала. Хотела что-то крикнуть, но слова застряли у неё в груди. Девушка застонала. А потом сквозь пелену наблюдала, как лихо вешают немцы её спасителя. Ниночка упала на колени и зарыдала…

 

***

После юбилея бабушки прошла уже целая неделя. Саша с Дмитрием вновь каждое утро на работе виделись, как и прежде общались, и всё же теперь их связывало нечто большее.

– Ты Дашу кашей накормил?

– Накормил…

– А пирогом?

– Саш, она и так полная…

– Сам ты полный, а Дашка красивая. Понял?

– Понял…

– Завтра запеканку сделаю ребёнку.

И так целый день…

Однако сегодня коллегам было не до споров…

Они вошли в этот дом только после длительных переговоров с должником по фамилии Костин, который алименты собственным детям не хотел платить.

Поначалу хозяин жилища вёл себя спокойно, всё больше на диване сидел, курил, но после вдруг подскочил и стал метаться по дому. Чего он только не делал – что-то искал, громко бубнил, посудой гремел. И как оказался нож в его руке, толком никто не понял.

– Не подходи! – заорал Костин и приставил лезвие к Сашиному горлу.

Все, кто был в это время в комнате, в ужасе оторопели. У Александры буквально отнялся язык. Она обмякла, взглянула на Чернышова, но тот на девушку даже не смотрел. Всё внимание молодого мужчины было приковано к Костину.

– Тихо, парень – сказал Дмитрий спокойно. – Инструмент опусти…

Но хозяин в ответ только нервно дёрнулся.

– Ага, щас! Только подойди и я ей перережу глотку. Вон все пошли! – заорал на людей психованный должник.

– Хорошо, хорошо – попятился назад Чернышов. –  Мы уходим…

И действительно через минуту исчез за дверью, пропустив вперёд понятых.

Обескураженная Саша осталась стоять посередине комнаты.

«Неужели он меня одну с этим монстром бросил?»

И тут же услышала.

– На диван садись…

Нападавший опустил нож и толкнул девушку в сторону. Однако, не успела  Александра приземлится, как дверь вновь распахнулась, и раздался выстрел. Девушка от неожиданности вскрикнула, а Костин как-то мгновенно поник. Убирая пистолет в кобуру, к нему подошёл Дмитрий.

– Ну, что ж ты дверь-то не закрыл? – спросил он корчившегося на полу психа.

– Забыл…

Чернышов улыбнулся и посмотрел на перепуганную Сашу.

– И я забыл. Чем мне Дашку сегодня вечером кормить?

Александра сорвалась с места и повисла на Дмитрии…

– Как же я рада тебя видеть…

 

Эпилог

 

Вот и закончилась её долгая жизнь, трудная, насыщенная.  Ею она всегда дорожила, ценила отмеренные судьбою дни, но они давно уже были забыты…

Нина Ивановна вздохнула.  Не в силах подняться с постели, посмотрела в окно. За стеклом шёл дождь, листья облетали с тополя, повеяло холодом…

Осталось совсем немного. Женщина почувствовала, что должна будет уйти вот, вот. Но всё ли она сделала перед дорогой?

Старушка задумалась. Кажется всё. Помолилась, исповедалась, приготовила смертное…

Вот только с Шурочкой не простилась, как следует. Но это ничего. Главное внучке теперь хорошо, она с надёжным человеком. Храни её, Господь!

Женщина кое-как подняла руку, перекрестилась и вдруг через мгновение увидела тех, кто её давным-давно покинул – мужа, друзей, родителей, а после и  тех, кого повстречала в войну на своём пути – бедную Катерину, деда Панкрата, бабу Маню, Ложкина, Круглова Максима… Все они были живы, все они к ней пришли…

– Я иду – сказала Нина и улыбнулась. – Слышите? Я уже иду…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.