Преамбула  к сказанию.

 

Узнав о разрыве добрососедских отношений с Украиной, внук задал мне вопрос:

– В твоей жизни Украина, и прежде всего украинцы, стали спасителями ваших с сестрой жизней, и ты говоришь о них с большой теплотой и признательностью. Это за всё прошлое, но как ты оцениваешь события, происходящие сегодня на твоей документальной Родине?

– Сегодняшнее состояние Украины я бы сравнил с человеческим организмом, который поражен раковой болезнью – в стране образовались злокачественные эпителии общества. Это всепожирающая часть собственников в лице, так называемых оборзевших олигархов. Но конец этому будет, как в сказке Пушкина «Золотая рыбка». Терпение народа, как и у золотой рыбки, не безгранично. После каждой войны происходит обновление общества, каким оно будет «завтра» не знаю. Хочу лишь сказать: «Изгадить просто, исправить сложно».

– В год 70-ти летия Победы во второй мировой войне, ты в сказательной форме рассказал  внучке Элиане о вашей жизни в военные и послевоенные годы. В знак добрых отношений с украинцами предлагаю твоё сказание обнародовать в интернете и тем самым показать, что настоящую дружбу погаными словами и поступками не испортить.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Дедуля и его сказание.

 

 

«Лучше быть умным дураком,

чем быть дураком и

корчить из себя умника»

____________________________

семейная притча

 

 

 

 

 

 

 

 

Это было недавно.

Это было давно.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Недокументальное  жизнеописание.

 

 

Информационная страница.

 

 

Сказание – прозаическое повествование с историческим или легендарным сюжетом, облеченное в литературную форму, письменную или устную. (справка из Интернета)

 

 

 

« Рассказ о былом – это не только

 интересный поход в прошлое,

но и возможность оценить поступки

 людей в сложный период их жизни,

 дабы узнать о достойном

 и не допустить неприемлемое»

_________________________________

                                                                                                        Дедуля

 

 

«Из-за разновременных травм и болезней,

а также неизбежная дань возрасту,

наложили свой отпечаток на слабость

дедулиного тела, но это не старость.

Это зрелость души и ума, а его сказание –

черта творческого человека»

______________________________________

Дедулин внук Даниил

 

 

 

Дела минувших лет прозвучат из уст моего дедушки  по имени Дедуля – это будет недокументальное жизнеописание, которое озвучено и записано на диктофон летом 2015 года после памятных майских торжеств. Сделала это Элиана Фазлиева, дедулина внучка, школьница.

Также в проекте принимает участие любознательный и ко всему придирчивый Дедулин внук, он же мой брат, Даниил.

 

 

 

 

 

Человек умирает дважды –

когда душа покидает тело

и когда о нём забывают.

                                      

Отгремели многочисленные салюты в честь 70-летие победы Великой Отечественной Войне.

По широким улицам городов и поселков, ногами потомков солдат той войны, прошагал Бессмертный полк, только меня в той колонне не было – это случилось по вине дождливой погоды. В Бессмертный полк влились ребята старших классов, а нам, семиклассникам, было приказано сидеть «под крышей». Потому не было в той колонне и портрета моего прадеда, участника войны, орденоносца Мифодия Гордеевича Гусакова, прожившего недолгую и, как говорит Дедуля, полную памятных событий жизнь.

 

В тот день за праздничным столом сидела вся семья. Первым помянули прадедушку. «Жизнь человека, в большинстве своем предсказуема». – Сказал Дедуля и продолжил. – «Порой бывает опасна, но всегда заманчива. Мой отец, а ваш прадедушка прожил не долгую, но полную памятных событий жизнь. В этом году ему исполнилось бы 101 год со дня рождения.

Он умер, не дожив до пенсии, и похоронен в городе Верхнеуральске. Он никогда не видел внуков, но мы знаем его и о его, правда не всех,  военных делах, отмеченных боевыми наградами.

Не все солдаты прошедшие войну рассказывают о том, что им пришлось пережить. Немногословен был и прадедушка. На вопрос рассказать что-либо о войне, отвечал «На фронте не был. Некогда было. По неотложным делам, во вражеский тыл, в командировку посылали». Он себя называл «мелкой, но полезной бактерией войны».

Орден Красной Звезды, два ордена Славы, медаль «За Отвагу» – одни только его награды говорят о том, что этот путь был для него опасным и трудным.

Военское звание прадедушки – старшина. Военная специальность – переводчик с немецкого языка».

 

«Вот так жизнь сложилась», – говорил он и, отвечая каким-то своим мыслям, иногда пел неизвестно откуда взятую им песню:

 

       «…Ой умру ж, я умру.

                      Похоронят меня

                                  И никто не узнает

                                              Где могилка моя…

        …И никто не узнает

                       И никто не придет

                                    Только ранней весной

                                              Соловей пропоет…»

 

В мирной жизни, прадедушка не был по-боевому твердым и не сумел сохранить семью. Но мы его наследники, вопреки его ожиданиям и песенному предсказанию, помним и знаем о нем.

В тот день родилось желание узнать больше о прошлом нашей семьи и о Дедулином детстве, на что тут же было получено согласие Дедули.

 

Так начиналось Дедулино Сказание.

                                                                       

Дедуля – У преклонного возраста есть своя отличительная черта. Я бы ее назвал «выжженным полем старости» это когда иных уж нет, а те болезнями согнуты. Все меньше остается людей равных тебе годами. Детям ты уже не интересен. Остаются внуки, которые пока хотят знать больше. Даю согласие на твое, Элиана, предложение.

Начну своё Сказание с личного досье:

 

Родился: натурально в тридцать восьмом, по документам в сорок первом году прошлого века, а по изношенным зубам… Да не будем об этом.

 

Образование: всю жизнь учился, а когда демократией и рыночной экономикой обновили Россию оказалось, что у меня, для новой жизни, нет даже начального… здоровья.

 

Карьера: куда уж мне. Если раньше не сумел, то сейчас и подавно. Остаюсь верным профессии доступного и любящего дедушки.

 

Элиана – Прости, что перебиваю, а если без юмора?

Дедуля – Есть у меня желание посетить места, где мне и моим родным пришлось, в силу обстоятельств, прожить, порой драматические периоды жизни. Да, видать, уже не суждено. Годы к покою зовут. Остались одни воспоминания.

Элиана – Думаю ехать никуда не надо. Новое время дарит новые возможности. Это интернет. Предлагаю поручить моему брату осуществить информационное сопровождение задуманного проекта.

Дедуля – Согласен. Только я не уверен, что у вас хватит терпения до конца прослушать мое сказание.

Элиана – Откуда такое неверие в подрастающее поколение?

Дедуля – Устное повествование осталось в прошлом – это когда всякие истории хранили в человеческой памяти и передавались от поколения к поколению. Со временем, хранителем памяти стали книга, газета, журнал и всякий печатный или рукописный листок…

Элиана – Так давай соответствовать времени. Запишем твое, как ты говоришь «сказание», на диктофон. После чего переведем рассказаное в машинописный текст. Думаю, найдётся немало желающих расширить круг своей любознательности. А документальный поход в прошлое о событиях и местах тех лет поручим поискать в интернете любознательному Даниилу.

Дедуля – Я как пионер всегда готов.

 

Это было недавно, это было давно.

 

Дедуля –  По документам  родился я в апреле 1941 года в городе Фастове, теперь уже «самостийного» государства Украины. Но потому, что помню июньский предутренний налет немецкой авиации на город Киев, где мы в то время жили, и как слышны были разрывы бомб, мне к тому времени было года три.

Впоследствии, по поводу первого налета была сочинена песня. Вот несколько строк из нее:

«…22 июня

Ровно в 4 часа

Киев бомбили

Нам объявили.

Что началася война…»

Позже отец рассказывал, что не в пример многим, нашей семье повезло. Из многолетней военной дрязги и связанной с этим потерь мы, все ее члены , вышли, хоть и порознь, но живыми и целыми.

Мою дату рождения отец изменил умышленно в 1946 году в городе Фастове, где получал (по личной договоренности) метрические удостоверения мне и моей сестре, взамен утерянных за годы  скитаний.

Я сказал нам – мне и моей сестре. Да, да сестре, которая родилась, по новым документам, в декабре 1940 года и стала старше меня на целых 4 месяца. Хотя, в действительности, она младше меня.

Почему так поступил отец, так и останется из-за давности лет семейной тайной.

Элиана – Что ты можешь рассказать о прадедушке?

Дедуля – Начну Сказание с нашей родословной, с моего отца, а твоего прадеда: Кто он и как перед Великой Отечественной Войной оказался на Украине, в самом старом ее центре, городе Киеве.

Твой прадед родился в 1914 году прошлого века на хуторе  в близи города Верхнеуральска, где и прожил до начала строительства Магнитогорского металлургического комбината, на котором стал работать, предварительно окончив курсы, трактористом в одной из строительных бригад.

 

 

 

 

 

 

Информационная справка  Даниила:

 

     Верхнеуральск является одним из старейших городов Южного Урала. Он был основан как Верхняицкая крепость в 1734 году, в эпоху развития восточной окраины Российского государства.

    Во время крестьянской войны 1773-1775 года под предводительством Емельяна Пугачева крепость нападению не подвергалась. После подавления пугачевского восстания в 1775 году повелением Екатерины II крепость была переименована в Верхнеуральскую.

    Верхнеуральск – город памятников, истории и архитектуры.

 

Прадед был любознательным и способным к знаниям человеком. В то время при заводах, стройках и фабриках открывались, так называемые, вечерние рабочие факультеты, сокращенно РАБФАК, для подготовки в ВУЗы молодежи, не имеющей среднего образования. Такой РАБФАК прошел и прадед, после чего окончил еще одно учебное заведение по специальности финансист. После, по какой-то там разнарядке, был отправлен на работу в Кокчетавскую область, которая находиться на севере Казахстана, на должность главного бухгалтера хлебоприемного пункта при железнодорожной станции под названием Таинча, где познакомился и вскоре женился, на твоей прабабушке Галине Шевченко.

 

О родителях прабабушки нужно рассказать особо, они тоже имеют отношение к нашей родословной. Фамилия Шевченко на Украине известная. Прославил ее Украинский поэт Тарас Шевченко, которому благодарные земляки поставили на высоком берегу Днепра большой памятник. Вот и наша родня со стороны прабабушки, носила эту фамилию. А в Казахстане они оказались согласно, известного в начале 20-ого века, Столыпинского переселения. Это когда малоземельные украинские крестьяне, целыми селами переселялись на свободные земли Сибири. В том числе на северные земли, позже образованной союзной республики Казахстан. В настоящее время независимое государство Казахстан.

Вот сюда на этот участок земли Русской, прибыл по распределению молодой специалист твой прадед, а мой отец который, как я уже говорил, вскоре женился на твоей прабабушке Галине. В результате этого союза родился я, твой Дедуля.

 

Элиана – Что ты знаешь о родственниках прабабушки?

Дедуля – Родственники семьи прабабушки оставались жить на Украине. Один из них стал большим начальником в системе Наркомата, по нынешним временам это могло называться министерством хлебопродуктов.

По каким-то служебным делам сей родственник побывал в Казахстане и не забыл посетить своих родственников – переселенцев, живущих на станции Таинча. Там мой отец и познакомился с ним.

О чем они разговаривали и договаривались, я не знаю, но через время молодая чета получила официальное приглашение на работу в наркомат хлебопродуктов Украины. Куда мы все вскоре уехали. Отца,  в силу его специального образования оставили работать при наркомате. В те времена образованные специалисты, из-за их малочисленности, были очень даже востребованы.

С тех пор мы стали жить в Киеве, где у меня родилась сестра, которая  сначала была для меня младшей, а потом стала аж на 4 месяца старше меня. Виною тому война.

Горячие, в прямом и переносном смысле, наступили времена. 22 июня 1941 года началась Великая Отечественная Война. Тогда и сложились слова этой песни:

 

           «…Вставай страна огромная

                      Вставай на смертный бой

                                С фашисткой силой темною

                                            С проклятою ордой…»

 

Всё дальше во временные годы уходят события второй мировой войны. Только память хранит их, но и она не вечна. Можно не помнить, но напоминать надо.

 

Информационная справка  Даниила:

 

В войне против Советского Союза участвовали армии союзников Германии – Италии, Венгрии, Румынии, Финляндии, Словакии, Хорватии.  Армия Болгарии привлеклась к оккупации Греции и Югославии, но болгарские сухопутные части на восточном фронте не воевали.

Русская  освободительная армия (РОА) под командованием генерала Власова А.А. также выступала на стороне нацистской Германии, хотя в вермахт не входила.

На стороне Третьего рейха также выступили южнокавказские и северокавказские отряды – Батальон Бергман, Грузинский легион вермахта, Азербайджанский легион, Северокавказский отряд СС и т.д.

Гитлер рассматривал свое нападение на СССР, как «Крестовый поход» который следует вести террористическими методами. Уже 13 мая 1941 года он освободил военнослужащих от всякой ответственности за свои действия при выполнении плана «Барбаросса».

Война Третьего рейха против Советского союза была с самого начала нацелена на захват территорий вплоть до Урала, эксплуатацию природных ресурсов СССР и долгосрочное подчинение России германскому господству.

 

С начала войны отцу приказали отбыть в город Фастов, для отгрузки вглубь страны большого резервного хлебно-зернового запаса, хранящегося на Фастовском хлебоприемном пункте.

О том, как складывались военные действия в первые дни и месяцы войны на Украине, можно узнать из истории, но знаю точно, что мама на отрез отказалась оставаться с детьми в Киеве и отец вынужден был взять всех нас в свою срочную командировку в город Фастов.

Несколько слов о самом Фастове, как теперь не крути, а для нас с сестрой это документальная Родина, на которой, к слову сказать, со времен войны, никогда не был, но знаю, что известен город с 1390 года и стоит он на речке Унава, и живет в нем около 60-ти тысяч человек.

Все что происходило в дальнейшем в городе и связанно с нашим проживанием в нем, я помню отрывками и потому рассказывать буду по воспоминаниям взрослых, которые, этот период жизни, прожили как большую семейную трагедию. Но об этом позже.

 

*   *   *

 

По приезду к месту командировки нас поселили в частный дом, хозяйкой которого была одинокая, старенькая, в толстых выпуклых очках, дужки которых были связанны поверх платка на затылке. Звали хозяйку бабушка Дуня.

Нам с сестрой с первых дней проживания в Фастове не повезло. Через несколько дней после прибытия мы, дети, заболели какой-то странной болезнью, которую бабушка Дуня назвала «золотухой». Это когда лицо и тело покрывается болезненными ранками при большой температуре.

 

С самого начала прибытия в Фастов, отец пытался пробить поставку железнодорожных вагонов для отправки зерна вглубь страны.

Немцы стремительно двигались вглубь Украины. Фронт приближался к Фастову. Когда стало ясно, что вражеское наступление не сдержать, было принято решение, зерно, из государственного запаса, раздать населению. А склады, железнодорожные стрелки, водонапорную башню и другие инженерные сооружения взорвать, что с помощью саперов и было сделано.

Город уже подвергался обстрелу. И при очередном авиационном налете отец был ранен мелким осколком в левую щеку. Уйти за Днепр он не мог, ранение давало о себе знать. Щека опухла, рот не открывался. И отец принял решение вернуться в дом бабушки Дуни. В город пришли немцы.

 

 

 

 

 

 

 

                                                      В далёкие до старости  годы

человек  думает и строит своё будущее,

а когда  старость наступает –

вспоминает своё прошлое.

 

 

Вспоминать легко – делать события трудно.

 

В преклонном возрасте человек вынужден применять «бумажную память» – это когда лучше записать, чем запомнить. Вот и сейчас пока не забыл запишу о чём хочу рассказать:

– Когда было смешно и грустно;

– Как я с перепугу… запел;

– Дела молодости нашей;

– Крайний всплеск старческого ума «Да будет так».

Внуки заняты учёбой, приезжают каждый выходной. Буду излагать мысли на бумаге сам. Даст бог, что-то получится.

 

Когда было смешно и грустно.

 

Рассказываю со стариковской оценкой событий  того времени.

Когда стало ясно, что немцы не сегодня-завтра будут в городе Фастове, отец вместе с сапёрами стал минировать инженерные сооружения города. Это водонапорная башня для паровозов, стрелки на железной дороге и другие, нужные в мирной жизни, сооружения.

Нас с мамой отец решил отправить в Киев. Благо туда отправлялась полуторка с бумагами райкома и семьями его работников.

Наша машина влилась в смешанный поток бегущих от немцев людей, скота и разного транспорта, от телег на бычьей тяге до ручных тележек, груженных малыми детьми и нужным семейным скарбом.

Над медленно движущейся колонной, время от времени, очень низко пролетали самолеты с широкими крестами на крыльях, пугая людей и скотину воющим рёвом моторов.

Ближе к вечеру колонну обстреляли и где-то впереди прогремели оглушительные взрывы. Люди, бросая вещи, побежали подальше от дороги.

К нашей машине подошла группа солдат, и один из них приказал всем сидящим в кузове, покинуть его и ещё сказал, что машина изымается в пользу Красной Армии. А солдатам приказал выбросить с кузова все кули на обочину дороги.

Мы с мамой остались сидеть у кучи придорожных бумаг, а машина вместе с солдатами и шофёром за рулём уехала куда-то вперёд.

Надо сказать, что на Украине длинных вечерних сумерек, как у нас в Башкирии, не бывает. Как только солнце упало за горизонт – наступает ночь. Зная это, мама решила заночевать у бумажной кучи. Она развязала мешок, в который бабушка Дуня заботливо положила круглую буханку хлеба и бутылку молока. Отломив по куску хлеба для меня и Лены, мама по очереди поила нас молоком из бутылки.

Неокрепшие от перенесенной золотушной болячки и согретые вкусным хлебом с молоком, усталые от дороги мы с Леной стали засыпать. Мама достала из мешка толстый широкий платок бабушки Дуни, расстелила его, посадила нас спиной к спине на его середине и завязала углы платка крест на крест, оставив наши головы торчавшими из узла. Так и просидели мы в узле до рассвета.

Разбудил нас громкий мужской смех немецких солдат, окруживших нас. Они, глядя на нас, что-то говорили между собой и громко смеялись. Мама испуганно обнимала наш узел. Так впервые состоялась наша знакомство с солдатами армии, которая на многие месяцы оккупировала часть нашей страны.

Прекратил смех один из солдат. Он что-то сказал и смех резко умолк. Из сумки через плечо солдат достал два тёмных, завернутых в прозрачную бумагу, пакета и протянул маме. Из произнесенных им слов запомнились «мутер» и «киндер». Мама взяла пакеты и когда немцы ушли, положила их рядом с нами.

Далеко ли близко  оказались мы на пути к Киеву – не знаю, но решение мамы было одно и твердое –  вернуться в дом бабушки Дуни. С присущей ей смекалкой, мама из мешка сделал вещевой мешок. Для этого она достала из мешка свою юбку и порвала её на тряпочные ленты, которые сплела косой в три длинные верёвки. Одну из них она использовала как лямки к мешку. Мама  вытряхнула из него всё содержимое и, взяв данные немцем пакеты, затолкала их по углам мешка. Покормив нас хлебом и   оставшимся молоком, она затолкала вещи обратно в мешок, крепко завязала его и, просунув руки в лямки, закинула его на спину.

– Теперь поиграем в лошадок, тянущих маму назад к бабушке Дуне, – сказала она и спросила – Согласны?

– Да-а-а! – в один голос ответили мы.

Мама надела на нас уздечки, пропустив веревки за шеей и подмышками. С правой стороны, поддерживаемый своеобразными вожжами, стоял я, слева Лена.

– С богом, – сказала мама и мы, спотыкаясь, зашагали к дому бабушки Дуни.

С появлением немецких солдат дорога опустела от беженцев. И только в сторону Киева изредка проезжали колонны автомашин во главе каких-то самоходок на гусеницах с передними круглыми колесами. За высокими бортами были видны головы солдат в касках.

Сколько мы прошли в маминой упряжке –  не знаю. Остановились мы у придорожного посёлка с колодцем у дороги. Там уже стояла телега, запряженная…вместо лошади коровой. Бородатый дедушка поил её из ведра, а возле телеги, прямо на земле сидели двое детей и средних лет женщина.

Завидев нашу упряжку, дедушка спросил: «Откуда и куда путь держите?»

– Домой в Фастов возвращаемся, – ответила мама и спросила, – Воды можно попить?

Незнакомые люди не только дали воды, но и предложили разделить с ними еду. Присев рядом на землю, мы доели хлеб из мешка, сдобренный вкусным салом, которым поделилась с нами добрая женщина.

День длинный, а ночь короткая – это про июль месяц. Сытно поев, мы тут же уснули. Проснулись, когда солнце заблистало  над горизонтом. Хозяева телеги, во главе с дедушкой, были готовы к походу.

– Оставь дитей  на возу, – сказал дедушка маме, – нам в одну сторону ехать. И он рассказал историю, почему корова телегу тянет.

Поддавшись панике, охватившей людей в связи с быстрым приближением немцев, дедушкина семья решила уехать за Днепр к дальним родственникам. Уложив нужный скарб на телегу, привязав к телеге корову, семья влилась в колонну беженцев, желающих уйти за Днепр. Но на пути к переправе колонну обстрелял немецкий самолёт, убивший их лошадь.

Погоревав, дедушка решил вернуться назад. Вот тогда-то он и запряг корову в телегу.

Вот так, нежданно-негаданно, мы и доехали до окраины города. Дедушка впереди за верёвку вел корову. За коровой телега, на которой сидели дети. За телегой, подталкивая её, а где и просто держась за неё, устало, шагали по дороге мама и тётушка.

На окраине Фастова дедушка остановил, с позволения сказать, кортеж и сказал:

– Все. Доехалы до твоего дому, молодуха. Забырай дитей и с богом. А мы до своей хаты поедым.

Рассказываю об этом с высоты прожитых лет. Хорошо помню, поразивший меня, говор людей, сначала бабушки Дуни, а после бородатого дедушки. Речь их была  певучей и доброй. С тех пор я влюбился в неё, в её говорилки и песни. Некоторые считают меня украинцем. Я и есть «украин», как называл себя сын в детском возрасте. По сей день люблю украинские песни и мелодичную их речь… Да ладно.

Это  речь  говорливого старика, живущего воспоминаниями прошлого.

Мы вернулись домой. Радости бабушки Дуни не было конца. Она нас и накормила, и в корыте помыла, и спать уложила. С тех пор и до конца оккупации, хата бабушки Дуни на многие дни и месяцы была нашей колыбелью, в которой мы с Леной росли, не зная, что судьба уготовила нам свои испытания.

 

*  *  *

 

Отец прятался от оккупантов на чердаке бабушкиного дома. Из-за ранения у него повысилась температура, он даже бредил. И тогда мама, с согласия бабушки Дуни, обратилась к соседу, у которого она брала для нас, больных детей, молоко. Сосед обещал помочь, и как только стемнело, привел… двух немецких солдат с автоматами на животе.

– Показывай своего «комиссарика»! – объявил сосед, сразу, как только переступил порог дома.

– Что это значит? – спросила соседа опешившая мать.

– А то и значит, что место твоему мужу в земле. Пришла наша очередь миром править.

Так сказал сосед,  или иначе, но злости в нем было много. Видно здорово насолила большевистская власть этому человеку.

Но он не знал мою мать. Тигрица по натуре, она никогда не терпела обид в свой адрес. Соседу тут же от нее досталось – мать влепила ему сильную пощечину. Тот в ответ ударил ее по голове, от чего она упала.

– Не смей! – раздался голос отца, уже спускавшегося с чердака. – Видать только с женщинами и умеешь воевать.

Только он произнес эти слова, как был схвачен солдатами и повален на пол. Отец что-то сказал по-немецки, и солдаты тут же его отпустили, продолжая о чем-то с ним говорить.

Немецкая речь отца вызвала удивление не только у соседа, который застыл с широко открытым ртом, но и у матери, которая тоже была удивлена немецкой речи мужа…

 

Элиана – Я прерву твой рассказ, Дедуля, так как мне тоже стало интересно: Откуда прадед знал немецкий язык? Он что был немецким шпионом?

–  Да нет, – продолжал свой рассказ Дедуля, –  я уже говорил, что твой прадед был человеком любознательным с хорошей, способной быстро запоминать, памятью. Вот и за годы проживания в Магнитогорске он познакомился с настоящими немцами, представителями какой-то немецкой фирмы, поставляющей оборудование для строящегося Металлургического комбината.

С одним из них подружился и от него научился не только разговаривать по-немецки, но и читать, что и пригодилось при первой встрече с немецкими солдатами.

 

Информационная справка  Даниила:

 

Проектирование нового металлургического комбината началось в мае 1925 года. В марте 1929 года на строительную площадку прибыли первые строители. 

На стройку съезжались тысячи людей со всего Советского Союза. Активно привлекались зарубежные специалисты, в первую очередь американские. Центральная электростанция комбината строилась немецкой компанией AEG, огнеупорное производство налаживалось немецкой Krupp&Reismann, а горнорудное – британской Traylor. Общее количество иностранцев, работавших на стройке, составляло более 800 человек.

Строительство металлургического комбината в целом было осуществлено в рекордно короткие сроки. При этом работы осуществлялись во многом вручную, в крайне тяжелых условиях.

В годы Великой Отечественной войны комбинат, первоначально ориентированный на выпуск «гражданских» сортов металла, освоил выпуск броневой стали, а так же прокату броневого листа.

После окончания войны ММК продолжал и продолжает непрерывно развиваться.

 

Это к тому, где и как отец научился говорить по-немецки. А пока вернемся к задержанию отца. Его разговор с солдатами был не долгим. Уже без борьбы, отца повели к выходу, откуда он, обращаясь к матери, сказал:

– Береги детей!

И был вытолкан за дверь.

Так мы вынужденно оказались одни на оккупированной немцами территории. Первой нашей потерей стал отец, которого мать долго искала по всему Фастову, пока сосед радостно не сообщил, что отец после задержания и какого-то допроса был расстрелян.

Весть о гибели отца буквально подкосила мать. Несколько дней она лежала в каком-то забытье. Бабушка Дуня ухаживала за ней и нами. Это благодаря ей, мы как-то пережили первую нашу потерю.

Вскоре мама встала, но прежней веселой и заботливой для семьи она так и не стала. Грубость была для нее повседневной. Нервная система мамы не выдержала потери мужа и дала сбой.

 

*   *   *

 

Продолжать рассказ о нашей семье и о времени ее пребывании на оккупированной территории правильней, было бы, сделать устами прабабушки. И очень жаль, что это не сделали, когда она была жива. Поэтому расскажу в основном то, что слышал от самой вашей прабабушки Галины.

Все годы оккупации мы с сестрой проболели в том числе, тяжелой детской болезнью под названием «корь». Это когда тебя лихорадит, тело покрыто сыпью, трудно дышать, глаза не открыть от воспаления.

Болели мы долго, и только бабушка Дуня, с помощью каких-то своих средств, по убеждению нашей мамы, спасла нас от смерти.

С потерей отца мать проявила недюжинную энергию по нашему выживанию. Она стала продавать все, что продается и покупается. Это можно назвать вечно живым словом – спекуляция.

Из двух привезенных с Киева чемоданов были проданы все лежавшие там вещи, кроме отцовских. Это была память о нем, и мама еще на что-то надеялась.

Те годы, мне лично, запомнились двумя эпизодами.

Я стоял на крыльце бабушкиного дома, когда, ломая не большой забор, въехал, прямо в фруктовый сад, немецкий танк. С него спрыгнул светловолосый, с засученными рукавами, немец. Из люков танка по пояс вылезли еще двое в шлемах.

На звук мотора из дома выбежала мать и тут же с кулаками набросилась на светловолосого немца. Тот стал со смехом от нее отбиваться. Двое других, находясь на броне, что-то говорили и смеялись. Но вот один из них что-то прокричал и стал показывать вглубь двора. Там, три бабушкины курицы, мирно что-то клевали. Светловолосый тут же перестал бодаться с матерью и побежал в сторону куриц. Двое в шлемах спрыгнули с танка, так же что-то крича, побежали за ним. Судьба трех куриц была решена. И только мудрый петух заблаговременно скрылся в дровяной стопке, откуда после и был извлечен бабушкой Дуней.

Второй эпизод, который мне запомнился, связан с дневным налетом нашей авиации на железнодорожную станцию Фастова.

Я не могу сказать, какой это был год войны, но точно помню, что по времени года это была осень. На привокзальной площади торговали всем – от овощей до вещей. Туда и шли мы с мамой по высотному пешеходному мосту, проложенному над железнодорожными путями. Вдруг раздался вой серен и тревожные, короткие гудки паровозов. Это была воздушная тревога.

Людей с пешеходного моста как ветром сдуло. И только мама, крепко сжав мою маленькую дрожащую руку, тем же спокойным шагом, продолжала наш путь. Ею можно было гордиться. Она ничего и никого не боялась!

 

*   *   *

 

Осень 43-го года была слякотной и холодной. Из продуктов только картошка. Не было дров, что бы натопить избу или, как говорила бабушка Дуня «хату». Все чаще со стороны Днепра доносилась, похожая на гром, канонада. Это наша армия вела бои за Киев, который и освободила 6 ноября 1943 года. Но об этом мы узнаем спустя годы.

В такой ситуации мама с бабушкой приняли решение переселиться в подпол, который бабушка называла лазом, а стоящую над ним печь – грубой. Это было особое устройство, и рассказать о ней нужно особо.

Это сооружение позволяло не только в себе готовить еду, но и на себе спать. И самое главное – она послужила нам укрытием, когда жилой массив накрыл огненный смерч снарядов. Вот такой была наша груба, под которой было тепло и безопасно.

Война войной, а кушать всегда хочется. Приближался фронт, а с ним голодная зима. И тогда мать приняла решение обменять вещи отца, которые хранила с первых дней войны.  Обязав нас во всем слушаться бабушку Дуню, прихватив узелок с вещами, пошла по селам, в надежде обменять вещи на продукты.

С ее уходом фронт обрушился, как мне казалось, только на нашу хату. Над нами все грохотало, а под нами дрожало, и только груба стойко выдержала сей удар, в чем и убедилась бабушка Дуня, когда грохот утих.

– Всэ, – произнесла она, высунув голову наружу. – Хаты бiльше нэма. Одна груба осталась.

Так, под грубой мы и жили, пока нас не нашел отец. Да. Да. Ваш прадедушка.

 

*   *   *

 

Судьба пощадила отца. Его не расстреляли, как утверждал сосед. После задержания его поместили в какой-то сарай, стоявший на окраине города, в котором уже сидели плененные солдаты и какие-то гражданские лица. Там он провел несколько томительных суток. И все же освобождение пришло.

В одну из ночей, за стенами сарая, раздались выстрелы, похожие на скоротечный бой. Он вскоре стих, и кто-то открыл широкую дверь. В нее и хлынули пленники навстречу освободителям. Это была смешанная группа солдат из пограничников и иных воинов, оказавшихся в окружении и с боями пробивающихся за Днепр, куда отступили наши войска.

Не все освобожденные присоединились к освободителям. Воспользовавшись свободой, многие тут же скрылись в темноте. И лишь не большая часть бывших пленников присоединилась к вооруженной группе, и к наступившему рассвету была уже далеко от города Фастова.

После освобождения из сарая отец, в составе группы своих освободителей, перешел Днепр, где группа влилась в ведущую сдерживающие бои, войсковую часть. Так из гражданского человека отец стал солдатом.

О первых месяцах войны можно узнать из истории о Великой Отечественной Войне, которую делали, в большинстве своем, оставшиеся безымянными солдаты. Это была их работа. Вашему прадеду повезло, у него есть мы, его дети и внуки, которые могут, хоть и малую часть, рассказать о нем и о его нужной военной работе.

Все военные годы отец был связан со службой в Особом отделе «НКВД» (Народный Комиссариат Внутренних Дел), который в апреле 1943 года был передан в Народный комиссариат обороны и реорганизован в Главное управление контрразведки больше известного под названием «СМЕРШ» (Смерть шпионам), основной задачей которого оставалось выявление шпионов противника.

 

                      Информационная справка  Даниила:

 

Военные контрразведчики «СМЕРШ» иногда не только выполняли свои прямые обязанности, но и непосредственно участвовали в боях. Не редко в критические моменты принимали на себя командование ротами и батальонами, потерявших своих командиров. Немало армейских чекистов погибло при исполнении служебных обязанностей, заданий командования Красной Армией и Военно-Морского флота.

 Внутренние войска НКВД за период Великой Отечественной войны провели 9 292 операций по борьбе с бандитизмом, в результате было убито 47 451 и захвачено 99 732 бандита, а всего обезврежено 147 183 преступника. Пограничными войсками было ликвидировано в 1944-1945 годах 828 банд, общей численностью около 48 000 бандитов. В годы войны железнодорожными войсками НКВД охранялись около 3 600 объектов на железных дорогах СССР. Караулы войск сопровождали поезда с военными и ценными грузами.

24 июня 1945 года в Москве на параде Победы на Красную площадь первым вышел сводный батальон со знаменами, штандартами побежденных германских войск, сформированный из военнослужащих войск НКВД.

 

Рассказывает

                     малолетний свидетель войны.

 

Элиана – Уже не в первый раз слышу о неудачах Советских войск в начальный период войны. Так кто же в том виноват?

Дедуля – В то время я был всего лишь «маленький участник войны» и потому не мне судить об этом. Но я помню, что говорил отец в кругу своих друзей в дни их «мальчишников» под обязательной настольной лампой из зеленого абажура. Уже не дословно, но звучало это примерно так:

«К началу войны умелых военноначальников не осталось. По всяким доносам они были, в большинстве своем, расстрелены еще в 37-ом году. Остались верные Сталину большевики с Гражданской войны, предпочитавшие в бою коня да шашку. Потому и отступали, пока не проявили себя новые военноначальники, отвечающие требованиям современной войны».

Впоследствии я убедился в правдивости слов отца, прочитав воспоминания Советского военноначальника, Адмирала Флота СССР, Кузнецова Николая Георгиевича, где он сказал о горе-военноначальниках: «Эти люди не умели самостоятельно действовать, а умели лишь выполнять волю Сталина, стаявшего над ними».

Это сейчас мы знаем, как было и чем стало, а в  41-ом  основной  задачей оставалось преодоление морального оцепенения, вызванное широкомасштабным нападением на страну. Не каждый и не сразу преодолел в себе страх и нашел место в смертельной военной работе.

 

 

 

 

Как начиналась служба прадеда в армии.

 

В особый технический отдел контрразведки при войсковой части НКВД, по выходу из окружения, отца пригласил командир-пограничник молодой лейтенант Тарусин, который вывел группу из окружения, а теперь назначенный начальником технического отдела при Особой группе контрразведки. И здесь свою роль сыграло знание отцом немецкого языка.

По словам отца, технический отдел был только по названию. Первоначально не было даже пишущей машинки. Да и откуда техсредствам было взяться? Армия отступала. Заводы, фабрики, всякие учреждения в скоростном режиме эвакуировали на Восток. Тем не менее техотдел начал свою плановую деятельность. Сюда были привлечены люди разных специальностей, не только умеющие читать и разбираться в различного вида трофейных бумагах, но и при необходимости, стенографировать, говоря по-нашему, очень быстро вести запись устной речи, используя для этого специальные системные знаки.

Я не случайно упомянул о стенографии. Это имеет прямое отношение к отцовскому рассказу о первой его командировке в тыл врага.

 

Пересказывая жизнь отца, не претендую на документальность.

 

– Наши разведчики –  рассказывал отец – работающие в тылу врага в районе Винницы (за территориальную точность не ручаюсь), обнаружили подземный телефонный кабель и, как утверждали сами разведчики, ведущий к высокому немецкому командованию. Следить за разговорами, тем более их записывать, у них не было возможности. Тогда было принято решение, в связи с неимением технических средств записи, отправить к месту обнаружения кабеля спецгруппу в составе: знатока немецкого языка, стенографиста и радиста. Так отец в составе группы оказался далеко в тылу врага. Один переводил. Другой стенографировал. Третий, предварительно кодируя, передавал по рации.

Так продолжалось пока хозяева кабеля, с помощью какого-то шифровального устройства, не стали кодировать разговор, ставшим не доступным к пониманию нашей группе.

 

«Победу куют солдаты на полях сражений. Но как не бывает хлеба без дрожжей – так и не быть Победе без солдат, по крупицам собирающих данные о возможностях врага. Это, часто безымянные, но всегда полезные бактерии войны». Так говорил мой отец о своих коллегах.

Элиана – И все же интересно, как и чем закончилась история с кабелем?

Дедуля – Это большая и отдельная история. И как говорил отец: «Пусть это останется тайной тех лет. Главное, что группе помогли вернуться назад к своим». А как все закончилось? Очень просто.

 

«Следуя законам войны – взорвали. Чем нанесли врагу значительный комариный укус. У войны свои требования», – говорил с юмором об этом эпизоде отец.

Элиана – Как и кто воспользовался материалом, который добывала спецгруппа? Ведь если судить по награде информация была ценной.

Дедуля – Такой же вопрос я задал отцу. На что он ответил: «Судить об этом могли только разбирающиеся в военных делах люди. И такие были в аналитическом отделе при большом армейском штабе. Куда и поступала добытая информация. Если нам в дальнейшем вручили большие награды, значить мы сработали не зря».

Элиана  – За что наш прадедушка получил другие награды?

Дедуля –  Я думаю было бы правильно рассказать, не о прадедушкиных наградах, а о ведомстве,  в котором он служил и назвал его легендарным.

Достаточно сказать, что в этом ведомстве служил известный разведчик Николай Кузнецов, работающий под видом немецкого офицера Пауля Зиберта в тылах армии «ЮГ» и «Украина».

Основной задачей СМЕРШа, в которой служил мой отец, оставалось выявление шпионов противника и не только немецких, но и румынских, венгерских, финских и т.д. Служба СМЕРШ участвовала в разоблачении отрядов латышских карателей, узнавала о расположении подразделений украинских националистов, сообщала о передвижении генерала-предателя Андрея Власова. И не только. Дезинформация тоже входила в перечень специальностей военной контрразведки. Так немецкой разведке была передана дезинформация, имевшая целью скрыть готовившееся наступление советских войск на Курской дуге. Ничего не подозревавшие агенты немецкой разведки передали ложную информацию своему командованию. Чем это закончилось можно узнать из истории войны.

«Работа в контрразведке была для смелых и способных людей, что они не раз доказали, за что и были отмечены наградами. А мои награды – это ничтожно малый эпизод в работе этой военной службы», – говорил отец.

 

*   *   *

 

Дедуля –  Давайте вернемся в осень 43-го года, когда отец нашел нас с сестрой под грубой разрушенного фастовского дома.

Судьба отца с Украины не отпускала. Вот и в эти осенние дни 43-го года он был, в составе техотдела не далеко от Фастова, в котором оставалась его семья и, о которой он ничего не знал с первых дней войны.

Командование пошло отцу на встречу и разрешила посетить семью. Раздобыв лошадь под седлом, благо отец с детства умел на них ездить, он прибыл в город и на ту улицу, где оставил семью…

Улица была, а вот домов на ней не было. Одни развалины покрытые снегом. Нас отец нашел не сразу. Очередной раз, проходя мимо развалин, его лошадь остановилась возле осыпанной снегом печи, из под которой был слышен слабый женский голос. Отец расширил лаз под печью и за ним увидел умирающую старуху, в которой узнал хозяйку дома, у которой в 41-ом оставил жену и детей. Это была бабушка Дуня. Слабеющей рукой бабушка показывала в угол подпола, и еле слышным голосом произносила одни и те же слова: «Там дiты… Там дiты…».

Этого события я не помню. Рассказываю со слов отца. Долгое пребывание под грубой, тяжело сказалось на нашем состоянии. Голод делал свое дело. И тому подтверждение смерть бабушки Дуни. Когда отец вытащил ее из-под печи, она была уже мертва.

Отец достал нас из-под печи и с помощью одеяла и шинели привязал к лошадиному седлу. Взяв коня за уздечку, повез нас на большую дорогу, по которой двигались пешие солдаты и техника. Там, на дороге, отец остановил машину, везущую раненых солдат и попросил взять с собой умирающих детей.

Когда нас подняли в кузов машины, один из раненых спросил отца:

– Куда везти детей? И где их мать?

– Это мои дети. Я их нашел под развалинами дома. Под ним навсегда осталась их мать. Дети истощены и помирают. Их срочно нужно доставить в госпиталь.

– И как ты их после найдешь?

– Я знаю, – это в разговор вступила сопровождающая раненых медсестра.

Она из санитарной сумки достала белую косынку и разорвала ее пополам. Оттуда же достала химический карандаш, о котором, было бы справедливо, рассказать отдельно и лучше всего поставить памятник карандашу, в честь его верного служения человеку и за умение на любой поверхности наносить ожидаемую весточку от солдата жене, матери, детям.

– Пиши, – сказала медсестра – пиши, как зовут детей и их фамилию, а так же номер своей полевой почты, куда можно сообщить, где находятся дети.

Отец выполнил предложение медсестры и привязал памятную записку к кисти руки мне и сестре.

К сожалению, эти тряпочные записки не сохранились, но я помню с чего они начинались: «Всем кому дороги дети. Прошу исполнить просьбу солдата и сообщить о их судьбе отцу…» Дальше следовал номер полевой почты, фамилия, имя и отчество отца и как зовут детей.

Как рассказывал после отец, своим спасением мы обязаны раненому солдату, который на прощание сказал вашему прадеду:

– Будь спокоен, солдат, довезем до госпиталя. У мэна самого двое дiтэй. С 41-го року не бачыв. Семья осталась в Умани. Цэ город не долэко отсюда, но под нiмцямы. Думаю уже не долго. Не переживай. Присмотрю как за своими. Отвоевался я. Левую ступню потерял. Буду до хаты добэраця.

Санитарная машина привезла нас в Киев, где раненых и нас в том числе, сдали в госпиталь, в котором мы пробыли до марта 44-го года, когда наши войска освободили от фашистов город Умань, где оставалась семья нашего солдата-опекуна дяди Коли и куда мы вскоре прибыли.

Семья встретила нас доброжелательно. Особо были рады отцу два брата. Старший Тарас и младший Виктор, который спросил отца: «Это за ними ты ходил на войну?», чем вызвал улыбки у взрослых, а дядя Коля без улыбки отвечал: «Это, сынок, малая часть, что я мог отвоевать у фашистов».

 

*   *   *

 

Верный данному  слову дядя Коля еженедельно посылал на полевой адрес отца письма с описанием здоровья его детей. А  по прибытию нас в Умань в очередном письме сообщил  окончательный наш адрес, на который до самого  возвращения отца с войны, приходили от него письма.

 

Информационная справка  Даниила:

 

Умань – город в Черкасской области Украины. Расположен на слиянии рек Каменка и Уманка, отсюда и название города Умань. Население составляет около 90 тысяч  жителей.

В конце июля в начале августа 1941 года под Уманью попали в окружение части Юго-западного и Южного фронтов Красной Армии. В мировой историографии это событие известно как битва под Уманью («Уманский котел»). Во время оккупации на территории парка «Софиевка» было организованно кладбище для погибших немецких солдат. Умань была освобождена от фашистов 10 марта 1944 года.

 

Война еще продолжалась на Дальнем Востоке, когда к нам приехал демобилизованный солдат – наш с Леной отец.

 

Узнать отца мы не могли. Мы просто его не помнили. Тут помог дядя Коля. Из своего тайника он достал наши, как он сам сказал, «тряпочные паспорта». В ответ отец достал из вещевого мешка перевязанную бечевкой, стопку треугольных писем, которые дядя Коля отправлял на полевую почту отца. Так состоялся опознавательный показ своеобразного пароля неравнодушных к людскому горю людей.

Весть о том, что к приемным детям семьи дяди Коли прибыл отец, быстро облетела двор, где на одной площадке стояли три добротных кирпичных дома. Эти дома до революции 1917-ого года служили одной богатой семье, а в последнее время стали пристанищем для доброго десятка семей, потерявших свое жилье в дни памятных боев 1941-го года под Уманью.

Через какое-то время к дому дяди Коли потянулись дворовые соседи с не богатой едой, но обязательным «шкаликом» горилки (так по-украински называют водку). В те времена не в каждый дом приходила радость. Война косила людей и потому вернувшихся солдат встречали радостно и чем могли накрывали столы, скорей поминальные, так как плач стоял у того застолья надрывный.

Сначала выпили за живых. Затем помянули мертвых, в том числе умершую и оставленную на развалинах своего дома, бабушку Дуню. Помянули и маму, которая, как сказал отец, так и лежит где-то под  теми же развалинами.

Закончилось застолье исполнением красивых украинских песен. А как поют на Украине словами не передать. Это надо слышать.

 

*   *   *

 

Через день отец ушел на встречу с властями города. Уходя, он сказал: «Нас никто и нигде не ждет. Будем обустраивать жизнь в этом городе рядом с  семьей дядя Коли, – и впервые произнес фразу –  «Вот так жизнь сложилась»».

Через неделю мы переехали, вернее перешли, жить в двухкомнатную квартиру в центральном доме нашего двора. Поход отца к руководству города был удачным. Орденоносец, фронтовик, член партии с 1942-го, да и еще со специальным образованием, что было для людей войны  редкостью, тут же был определен на вакантную должность руководителя Уманского хлебоприемного пункта с предоставлением ведомственного жилья, чем и являлся дом внутри двора. Прежний руководитель и жилец квартиры был переведен с повышением на другую работу.

Казенный дом, казенная квартира, казенная мебель в ней, где даже на табуретах стояли инвентарные номера, что и записывала в большую амбарную тетрадь толстая тетка, и, после того как в ней расписался отец, предупредила нас с Леной: «Будете портить – посадим».

Вот так и никак иначе. Таков был закон. За горсть взятого и положенного в карман зерна, сажали в тюрьму. Опоздал на работу – туда же. И так далее и тому подобное.

В те времена была полная диктатура государства. Самому устроится на работу вдали от своего жилья, особенно сельчанам, было не возможно. В те годы существовала трудовая армия, куда призывали небоеспособных мужчин и женщин. В послевоенное время это явление стало более демократичным и называлось добровольной вербовкой в основном на большие народно-хозяйственные объекты большой страны, куда ехали как поодиночке, так и целыми семьями.

Наглядный пример тому освоение целинных и залежных земель Севера Казахстана по масштабности и материальным обеспечениям далеко не чета Столыпинскому переселению, более известная как агарная реформа 1906.

 

 

 

 

 

 

 

О казённом доме подробнее.

 

Дедуля – Там мы – это я и братья Юрченко, нашли место, которое объявили своим штабом и поклялись никому об этом не рассказывать. Это был чердак нашего дома.

Дело в том, что на чердак из коридора нашей квартиры вела пологая с перилами лестница, которая упиралась в крашеную крышку входа на чердак. Когда отец был на работе, мы с братьями решили приподнять ее и посмотреть что за ней.

Да, ничего особого в чердаке не было. Обычное помещение, где хозяева хранят всякие вещи, которые девать некуда, а выбросить жалко. Чердак освещался и проветривался двумя расположенными напротив друг друга окнами, через которые едва пробирался свет, но размеры его…

Элиана – Стоп! Стоп! Не тот ли это чердак, на котором вы нашли пулемет?

Дедуля – Да. Это он. И именно после его находки мы объявили чердак своим штабом.

Элиана – Тогда об этом подробней. И на диктофон, пожалуйста.

Дедуля – Записывай! В этот день, когда мы с братьями нашли пулемет, была сильная гроза. Из низко летящих туч одна за другой сверкали молнии и раздавался пушечный гром. Тогда мы и решили переждать непогоду на чердаке.

Дети есть дети. В ожидании окончания грозы мы затеяли игру в прятки. Мы и раньше здесь, среди старой рухляди, разыгрывали всякие военные страшилки. В тот памятный день игру оборвал призыв младшего из братьев Виктора:

– Скорей ко мне! Я что-то нашел!

Уже через несколько секунд мы были рядом с Виктором, который вытянутыми руками держал обрешеточную доску, за которой было видно круглое стеклянное окно кирпичного парапета стоящего на лицевой стороне нашего дома. Но не это поразило нас.

Упираясь в стенку, под окном стоял продолговатый зеленый ящик, на котором, опираясь на металлические ножки, стоял… пулемет с опущенным прикладом. Справа на его стволе торчала круглая, похожая на банку из-под консервы, какая-то железяка. Здесь же у стены аккуратно были сложены стопкой такие же зеленые железяки.

Мы были дети войны и хорошо знали, какие сюрпризы нас могут ожидать, особенно там, где находили оружие или боеприпасы. На тут же проведенном совете было принято решение:

– Пока ничего не трогать!

– Все проверить, дабы убедиться, что здесь нет мины-ловушки.

Когда закончилась гроза, мы не заметили. Покинули чердак, когда стемнело, предварительно дав клятву сохранить найденное в тайне и объявили чердак своим штабом.

Элиана – Можно вопрос? Что это был за пулемет и как он попал в укрытие на мини чердак?

Дедуля – Как позже мы узнали, это был немецкий пулемет с большим запасом патронов в круглых коробках. Кто оборудовал на мини чердаке боевую точку, догадаться было не трудно. Кому-то было очень нужно, держать под обстрелом довольно широкую, с гранитным покрытием, проезжую улицу.

Элиана – С него стреляли?

       Дедуля – Судя по тому, что рядом не было стреляных гильз, нет. Но мы с ребятами успели с него пострелять, пока не разоблачили наш штаб и не забрали пулемет с патронами.

Элиана – А как это случилось?

       Дедуля – Мы недолго хранили тайну о нашем штабе. Аж целую неделю. Каждый день мы посещали свой штаб. Никакой заложенной мины мы не нашли. Осмелев, мы протерли тряпкой пулемет от осевшей на него пыли и поочередно к нему прикладывались, имитирую ртом выстрелы типа «та-та-та». Через круглое окно вели условный огонь по проезжающим по дороге машинам.

В тот памятный день, когда заговорил пулемет, мы, как и в прошедшие дни заняли места у пулемета, предварительно открыв круглое окно. На сей раз мое место было за пулеметом. В это время с правой стороны улицы появилась белая, запряженная в телегу на резиновом ходу, лошадь. На телеге, свесив ноги, сидел ездовой, держа в руках вожжи. И тут Тарас крикнул:

– По белой коннице огонь!

Я крепче прижал приклад к плечу и дернул правой рукой на себя затвор пулемета, который перед этим даже не двигался, а тут не только сдвинулся, но и вогнал в ствол патрон. Я не задумываясь нажал на спусковой крючок. Раздался страшный грохот. Сильный толчок в плечо опрокинул меня на спину. От удара и боли я не сразу понял, о чем кричит Тарас, показывая рукой за окно. Там на мощеной дороге, лежала на богу белая лошадь, а ездовой, чуть ли не по-пластунски, ускоренно заползал в придорожные кусты сирени.

Уже через минуту нас на чердаке не было. Через слуховое окно, которым мы не раз пользовались, мы пулей пролетели по железной крыше и спрятались в разрушенном авианалётом в прошлом высотном доме, там мы и провели несколько часов, обсуждая случившееся.

Страх за содеянное был до ужаса сильным, но любопытство было сильней. Немного успокоившись, было решено обойти наш квартал и как ни в чем не бывало подойти к дому. Что мы и сделали. И какого было наше удивление…

Во дворе запряженная в телегу, понурив голову стояла белая лошадь, а рядом, ведать в который раз, живой и невредимый ездовой с очередной чадящей самокруткой в руке, увлеченно рассказывал обступившей толпе, как свистели над его головой пули, а прошедшая фронтовые дороги лошадь при первых же выстрелах легла, притворившись убитой.

А наш штаб разорили. Убегая, мы не закрыли круглое окно на возвышенном цоколе, а потому было не трудно догадаться, откуда велся огонь по улице. Во дворе стояла пожарная машина, с которой была снята телескопическая лестница и прислонена к открытому окну нашего штаба. На лестнице стоял милиционер, который принимал коробки с патронами и отдавал их вниз, где другой милиционер складывал их через открытую заднюю дверь легкового автомобиля.

Через время эвакуация оружия и боеприпасов была закончена. Машина с милиционерами уехала. Разошелся и народ. Медленно ступая, увозя за собой телегу, ушла со двора и умная, белая лошадь. А мы остались пережевывать наше боевое крещение.

Элиана – И что так никто и не узнал о вашем подвиге?

        Дедуля – В тот же вечер наша тайна была раскрыта.

Элиана – Кем?

        Дедуля – Выдал нашу тайну старший брат Виктора Тарас. В доме у дяди Коли был заведен порядок – садиться ужинать по приходу главы семейства. Так и в тот день, когда все сели за стол, дядя Коля неожиданно спросил:

– Это от кого так порохом пахнет?

Зачем он так спросил – не знаю. Скорее всего, хотел разыграть сидящих за столом, учитывая, что он уже знал о пулеметных событиях во дворе. И тут заплакал старший брат Тарас:

– Это не мы. Это Мифодич с пулемета стрелял.

Тут надо пояснить, отца моего, как вы знаете, звали Мифодий Гордеевич, а с возвращением его с фронта и нашем поселением во дворе, я получил дворовую кличку Мифодич. Так и сохранилась она за мной на всю жизнь.

Было уже поздно, когда в дверь нашей казенной квартиры кто-то сильно постучал. Я сразу понял, что это пришли по мою душу, я чувствовал, за собой вину и в страхе ожидал, что отвечать за содеянное все равно придется.

Дверь открыл отец. Первым вошел Виктор, за ним Толик. Опираясь на костыли, последним перешагнул порог одноногий дядя Коля. Первым заговорил Виктор:

– Нашу тайну выдал Тарас, – и указал рукой на брата. – И то, что за пулеметом сидел ты.

Я втянул голову в плечи, ожидая подзатыльника от отца, но он спокойным голосом произнес:

– Так вот от чего у тебя плечо болит.

Перед этим я ему сказал, что играл с ребятами, упал и ушиб плечо.

– Снимай рубашку, – приказал отец и помог ее снять. Во все плечо темнел большой и болезненный синяк.

– Поздравляю с боевым крещением, – с издевкой произнес дядя Коля. – Достойная смена растет.

На ночном семейном совете было решено о нас никому не рассказывать и на время, во избежание неприятностей,  из города переселить. Выбрали село за Уманью с названием Хрестиновка. Там жили дяди Колины родственники.

Родители поступили так с нами не случайно. Война закончилась, но продолжали действовать ее законы, и потому нам, пацанам, ой как досталось бы за содеянное. В жестокости того времени мы, через время, убедились сами.

Элиана –Что стало со штабом?

         Дедуля – С ним быстро покончили, что бы это место никого не привлекало, его вместе с окном просто снесли. Вот так закончилось мое военное детство.

О тех, кого помним всегда.

 

Элиана – Уже который раз в твоем повествовании звучит имя солдата-фронтовика, отца семейства, а по сути вашего спасителя по имени дядя Коля. Расскажи о нем подробнее.
Дедуля – Знать о таких, как он – это наша обязанность. Все мы должны помнить тех, кто бескорыстно, по зову сердца, помогает бедствующим, воспринимая чужое горе, как свое. Таким был дядя Коля, которого дети звали «тато», а жена «Мыкола». Фамилия у него была Юрченко, а отчество Тарасович. С незапамятных времен украинец.

Дай бог памяти – хранительнице времени, как можно дольше беречь воспоминания о таких людях. Навсегда останется в моей памяти приютившая нас впервые годы войны, фастовчанка, бабушка Дуня. Есть еще имена, о которых, если будешь слушать, расскажу в последующем сказании.

 

Вернёмся в 1943 год.

 

Санитарная машина, в которую посадил нас отец, привезла раненых в полевой госпиталь, размещенный, как мы позже узнали, в двухэтажном здании какой-то школы.

Нас с сестрой совершенно беспомощных от многодневного голода, раздели, помыли, одели в солдатскую нательную белую рубашку и уложили вальтом на одну кровать, предварительно напоив горячим и очень вкусным бульоном, от которого, очень даже счастливо, мы уснули.

Мы лежали в многоместной палате. Раненные окружили нас такой заботой, что лечащий врач строго-настрого предупредил ничем съедобным не угощать. Так под всесторонним, неусыпным контролем мы набирали вес и уже через недели две начали ходить по палате.

Где-то в эти дни в палату вошел, опираясь на два костыля и одну ногу, одетый в практически бесцветный халат безногий солдат.

 

– Здоровенки буллы, – украинским приветствием поздоровался он и тут же спросил  – Дэ тут дiты солдата?

Увидев меня и Лену, сидящих на кровати, подошел и сказал:

– Будем знакомиться. Я от вашего батьки. Он поручил мне доставить вас до родной хаты, и я обещав ему цэ зробыть.

Он говорил на смешанном украинско-русском, но понятном, языке.

– Мэнэ зваты Мыкола, а для вас, если говорить по-русски, дядя Коля.

От этого человека повеяло какой-то добротой, и мы сразу поверили в нее. И как показало время, не ошиблись. Увидев на кисти рук белые повязки, он сказал:

– Знимайтэ ваши паспорта. Их надо переписать. Била тряпка цэ ненадежна.

Каждый день дядя Коля приходил к нам в палату и подолгу проводил с нами время, рассказывая о своей семье, которая осталась в оккупации и о которой он ничего не знает, и от того сильно переживает.

Через несколько дней дядя Коля принес наши новые «паспорта». Они были написаны таким же синим карандашом, но уже на клеёнке с тесемками. Текст был тот же, что и на белой косынке, но с добавлением. После полевой почты отца было написано «Прошу моего фронтового друга Юрченко приютить моих дiтэй, которых я у него найду як тильке кончица война». Вот так с новыми «паспортами», пройдя два госпиталя, мы вместе дошли до Умани и пришли в, потерявшую всякую надежду увидеть живым отца и мужа, семью дяди Коли, в которой прожили по 1946 год. Год, в который к нам пришел окончивший воевать отец.

Как он нас нашел, я уже рассказывал, об одном жалею, что не сохранили первые наши «паспорта». Но тогда еще никто не знал, что с годами это станет необычной реликвией войны.

Элиана – Как долго продолжалась дружба с семьей ваших спасителей?

        Дедуля – Пока жили рядом. Из-за сложных жизненных обстоятельств, если не отпадет охота слушать, я еще расскажу. Мы не только расстались с этой доброжелательной семьей, но и навсегда уехали из этого города.

Элиана – И с тех пор, как я понимаю, ты ничего об этой семье не знаешь?

        Дедуля – Ну, почему? Знаю. Правда лично больше никогда мы не виделись, как говорил отец «так жизнь сложилась». Но он долго поддерживал связь с дядей Колей, и от него мы узнали, что старший из его сыновей окончил военное училище и посветил свою жизнь армейской службе. Младший стал известным спортивным комментатором, и мы не редко слышали и видели его на экране телевизоров.

Сейчас не знаю, где они и что с ними. Считаю, что, рожденные перед войной и пережившие ее, обязаны жить долго.

Элиана – И все же главный герой тех событий – это дядя Коля. Как сложилась судьба искалеченного войной солдата?

        Дедуля – Война породила массу искалеченных людей, и в  первые послевоенные годы городские улицы были полны изувеченными, но гордыми, бывшими солдатами. Гордиться им было чем. На груди у каждого из них сверкали боевые награды. Кстати за каждую награду Родина платила деньги. Это позже озабоченные и бережливые, властьимущие люди, отменили денежную награду, заменив ее юбилейными медалями, от чего грудь фронтовика стала похожа на бронежилет.

Правда, нужно сказать, что  в нынешние времена участников войны ни морально, ни материально Родина не обижает.

Элиана – Как-то зло ты отозвался о юбилейных наградах.

        Дедуля – Я ничего не имею против наград за конкретный подвиг, но за этим юбилейным «иконостасом» затерялся отличительный знак фронтовика – боевые награды защитника Родины.

Искалеченная страна. Покалеченные люди. Таким было послевоенное время. Работы много, только инвалидам не всякие рабочие места были под силу, и потому, немало из них, стало попрошайками, это когда сидя в людных местах, инвалиды обнажали остатки рук или ног, а сердобольные прохожие бросали денежную подачку в рядом лежащую фуражку.

Нашему дяде Коле повезло. В довоенное время он работал кладовщиком зернового склада пристанционного хлебоприемного пункта. Сюда он и вернулся по возвращению из госпиталя.

Кстати. Это по его предложению отец нашел работу на данном хлебоприемном пункте, откуда ушел с повышением по работе, как я уже говорил, его бывший директор.

Нужно особо сказать, что не малую роль в жизни людей того времени, да и за все время существования Советской власти, играла «Всесоюзная Коммунистическая Партия (большевиков)», сокращенно ВКП(б), в 1952 году переименованная в КПСС, Коммунистическую Партию Советского Союза, в которой с апреля 1942 года состоял отец, что при приеме на работу, особенно на руководящую должность, являлось приоритетом.

Элиана – Можно еще вопрос? Какие военные награды были у дяди Коли?

        Дедуля – Этого сказать не могу. Так как никогда их не видел. Скорее всего, как и отец, он не любил их носить. В то время многие фронтовики даже не вспоминали о прошлом, отдавшись созидательному труду победителя. Знаю, что дядя Коля в годы войны служил наводчиком дальнобойного орудия, о чем и рассказывал сыновьям по возвращению, как он сам говорил, «с боевого задания».

Думаю, этот подвиг отца послужил поводом или примером его старшему сыну, окончившего артилерейное училище.

Завершить рассказ о дяди Коли я хочу словами: абсолютно не важно, какие награды были у солдата, участника войны, главный его подвиг это спасение детей. Которые выросли и родили своих детей, а те родили вас. И потому все мы обязаны человеку по имени дядя Коля с фамилией Юрченко, ровеснику вашего прадеда.

 

 

Вечная им наша память.

 

 

 

Расширение жилого пространства.

 

Элиана – Приступаю к исполнению обязанности «задавальщицы» и так вопрос. Что изменилось в вашей жизни в связи с получением казенной квартиры?

         Дедуля – С появлением казенной квартиры мы зажили по-царски. В квартире дяди Коли остались он, его жена и моя сестра Лена, а мы с отцом и братьями переселились в «казенку». Такое прозвище получила у нас новая квартира.

Это было необычное коммунальное поселение, состоящее из двух квартир в разных домах и, практически, одной семьи, которая готовила пищу и кушала в одном доме, а спать укладывалась, разделившись на два дома.

С появлением «казенки» на ней изредка собирались по вечерам друзья и знакомые отца. Сии вечерние посиделки отец называл «мальчишником», а дядя Коля, постоянный их участник, смастерил настольную электрическую лампу с зеленым абажуром, что придавало комнате загадочный уют, от чего спорившие никогда не говорили громко. Я бы сейчас назвал это ночным клубом воспоминаний и рассуждений.

Вечера были тематические. Посвященные текущей политике, газетным новостям, культурной жизни страны и города. Больше говорили о литературе. Мне особенно запомнился мальчишник, посвященный книге, как сейчас помню ее название  «Сильные духом», в которой рассказывается о деятельности нашего разведывательного  отряда в тылу врага.

Обычно не разговорчивый отец, а тут с прочтением книги заговорил:

– За годы войны у немцев был не один такой отряд. Не все стали известными, но такова специфика мелкой, но полезной бактерии войны. И тому я свидетель. По заданию командования несколько раз командированный, в составе группы разведчиков во вражеский тыл, где не только добывали нужную информацию, но и устраивали масштабные огненные зрелища.

Где-то так говорил отец. Тогда я впервые услышал, что слова НКВД, контрразведка, СМЕРШ не были для него просто словами. «На фронте не был, – говорил он, – некогда было. По командировкам скитался. Платили орденами да медалями». Это была такая редкая, но меткая шутка отца, которая спустя время будет ему предъявлена, как одно из обвинений в антисоветской деятельности. Это было время доносов, чем и воспользовались недоброжелатели. Но об этом позже. А пока…

Особо хочу рассказать о служебном транспорте отца. Будучи руководителем предприятия, такой транспорт ему был положен по должности. Это была… не поверите – тачанка. Это еще одно памятное событие детства. Я, когда в первый раз тачанку увидел, подумал, что к нам во двор сам Чапаев приехал, точно как в кино.

 

 

Элиана – Чем же она так знаменита?

        Дедуля –  Попросим Даниила заглянуть в интернет. Думаю, что там что-то, да, есть о ней. Пусть узнает и нам о ней расскажет.

 

Информационная справка  Даниила:

      

       Тачанка – конная повозка с открытым кузовом для парной конной упряжки, применялась в кавалерии во время Гражданской войны, как подвижные боевые площадки под станковые пулеметы, типа «Максим».

 

        Вот на такой реликвии, но уже без пулемета и с извозчиком, которого звали дядя Гриша, отец вместе с дядей Колей по утрам уезжали на работу. Иногда и нам с ребятами позволяли прокатиться. По сей день помню восторг и удовольствие от быстрой езды на «Чепаевской тачанке».

Прошло какое-то время, и парную тачанку заменил служебный легковой автомобиль под названием «Победа».

 

Информационная справка  Даниила:

 

        «Победа» – культовый советский автомобиль, серийно производивщийся на Горьковском автомобильном заводе в 1946-1958 годах.

 

Дедуля –  Самое интересное было в том, что шафером на легковушке был известный нам извозчик с тачанки, дядя Гриша, который, как он сам говорил, «без отрыва от коней научился вождению механических лошадей». Такое было время – люди учились и переучивались жить без войны.

 

О том, как нашлась мама.

 

Элиана – Мы снова сходили в твое детство. И ни разу не вспомнили о твоей маме и нашей прабабушке. Как я понимаю, доказательств о ее гибели не было. Вы ее искали?

Дедуля – С тех пор прошло много времени. Новые события затмили старые, но как мы тогда хотели увидеть маму – это словами не передать. Прежде всего в ее гибель не верил отец. Он не только ее часто вспоминал, но и искал через всякие розыскные органы, но все это успеха не имело. Пока он по каким-то служебным делам снова не оказался в городе Фастове.

Хорошо помню, как отец, вернувшись с командировки, восторженно объявил:

– Наша мама жива! И я знаю, как и где ее искать!

Что тогда произошло, расскажу со слов отца. По приезду в Фастов он пришел  на то место,  где когда-то стоял дом бабушки Дуни.  Он  и   раньше

бывал здесь, когда искал маму. И в этот раз он стоял у развалин дома, когда к нему подошел мужчина в полувоенной форме без левой руки. Пустой рукав гимнастерки был заправлен под ремень.

– А я вас знаю, – сказал он и добавил – в 41-ом вы из центра приезжали хлеб эвакуировать. Семья с вами была.

– Да. Это так, – подтвердил отец. – Пришел сюда помянуть хозяйку дома, бабушку Дуню. Где-то здесь и жену потерял.

– Да, вы что? – воскликнул прохожий. – Война давно кончилась. Где же вы могли ее потерять? Хотя она человек военный, а с ними всякое бывает.

– Это вы о ком? – спросил удивленно отец.

– Да, о вашей жене. Недавно была здесь, на этих развалинах. Детей помянула. О вас вспоминала. Красивая такая. Ей военная форма, особенно летная, идет. Ой простите, шла форма, то…

Как рассказывал отец, от этих слов он, какое-то время не мог произнести ни слова. Он искал свою Галю везде, но только не в армии. Теперь он знал, где и как ее можно найти.

По приезду из Фастова отец отправил в Управление кадров Министерства Обороны письмо с просьбой разыскать мать и что ждут ее живые муж и дети. И мы стали ждать ответа каждый день, выбегая навстречу почтальону. Этого ждали все жильцы нашего двора. И ответ не скоро, но пришел.

В нем говорилось, что сержант Шевченко Галина Трофимовна, 1921 года рождения, награжденная медалью «За Отвагу» служит с 1944 года в авиационной части и сообщался номер ее полевой почты.

Только стены дворовых строений не радовались известию. Весть о том, что после многолетних поисков нашлась мать малолетних детей, облетела не только наш двор. Тогда мне казалось, что весь город поздравлял нас с долгожданной находкой.

В тот же день мы написали маме письмо. У нас не было фотографий, да и сделать их в то время было не просто, и тогда, что бы показать какие мы стали большие в конверт вложили обведенные на листе бумаги наши с Леной ладошки. Отправив письмо, мы так же каждый день бегали навстречу почтальону. И буквально через несколько дней дождались… не письма. Нет. К нам приехала мама.

В тот день мы с Леной, после очередного отцовского мальчишника, убирались в большой комнате, из окна которой была видна часть двора и улица. Наше внимание привлекла остановившаяся напротив двора автомашина марки «Студебеккер», в кузове которой сидели и стояли люди.

Особо следует сказать, что в те годы из-за малого количества автобусов, разрешалось возить людей в грузовых автомашинах, оборудованных скамейками. А в этом американском трехосном грузовике они были оборудованы изначально.

 

 

 

Информационная справка  Даниила:

   

          Студебеккер Корпорейшн (Studebaker Corporation), или, как более принято в русскоязычном произношении, Студебеккер. В годы Великой Отечественной войны по поставкам, марка «Студебеккер» стала знаменита в союзе и даже приобрела персональное прозвище «Студер».

 

         Вот из этой машины, на землю слезла женщина в военной форме. Ей какой-то мужчина подал вещевой мешок и шинель, машина отъехала, а женщина в форме вошла во двор, что-то спрашивая у двух сидящих на скамейке соседских женщин.

О чем они говорили  не знаю, но через окно было видно, как одна из женщин сплеснула руками и вскочив со скамейки побежала к нашему дому. Дверь в квартиру шумно открылась и в проеме появилась соседка. Задыхаясь, она произнесла:

– Там…ваша…мама.

Тут же в дверях появилась женщина в военной форме с коротко стрижеными волосами. Это была наша мама.

 

Снова в 1943 год.

 

Так это было или нет – теперь не проверить. Ушли не только годы, но и люди, которые могли рассказать, как складывались события тех и последующий  лет. Потому рассказывать буду, что слышал сам от тех, кто эти события пережил. Документальность не гарантирую.

Где и что делала мама, после того как оставила нас на попечение бабушки Дуни, она никогда не рассказывала. Я помню ее рассказ с того момента, когда она нашла дом разваленным, а под уцелевшей «грубой» пустой подпол. Бабушку Дуню, к тому времени, уже похоронили.

Три дня и три ночи провела мама на развалинах дома, пока ее не подобрала и не дала приют какая-то сердобольная семья. Тут и приняла мама решение уйти в армию, дабы отомстить за погибшего мужа и детей. На руках у нее было только свидетельство о рождении на девичью фамилию Шевченко. Под этой фамилией и нашел ее отец.

Шла война, и армия нуждалась не только в солдатах, но и в рабочих руках. Не отказали и матери, определив ее прачкой в банно-прачечный отряд летной войсковой части. Этот период службы она называла «курсом молодого бойца». Прачкой она прослужила, пока не проявила себя в бою. А дело было так.

На их, недалекий от фронта, объект неожиданно напала группа недобитых вражеских солдат. Единственный часовой принял бой, но был убит. И тогда мама подняла его винтовку и стала стрелять по нападавшим, пока не подоспели наши автоматчики.

Этот ее поступок сочли за подвиг и наградили не только медалью «За Отвагу», но и присвоили звание младшего сержанта. За явные заслуги перевили на стационарный телефонный узел связи. В его составе она и продолжила службу, пока не получила известие о муже и детях, которых считала погибшими.

Добрый человек из Управления кадров Министерства Обороны не только сообщил нам адрес нашей мамы, но и ей отослал наш. На Руси всегда было много добрых, неравнодушных чужому горю и радости людей.

Командование не только содействовало ее быстрой демобилизации, но и помогло с посадкой на транспортный самолет, летящий транзитом через Умань, где был свой военный аэродром. Это был самолет с необычным иностранным названием «Дуглас». О нем стоит рассказать особо.

 

Информационная справка  Даниила:

 

Звёздным часом для самолёта стала Вторая мировая война, когда встала острая необходимость в транспортном самолёте большой дальности действия для централизованных перевозок, транспортировки личного состава и связи.

           Несмотря на прогресс авиации и появление новых машин, этот исторический самолёт (в 2010 году исполнилось 75 лет со дня его первого полёта) и в настоящее время ограниченно эксплуатируется некоторыми частными авиаперевозчиками.

   

         Элиана – Как американская техника попала в нашу страну?

         Дедуля – По так называемой ленд-лизе (в долг или аренду), принятого конгрессом в 1941 году для стран антигитлеровской коалиции, в том числе и для СССР, поставлялись в вооружение боеприпасы, продовольствие, а так же автомашины и самолеты. И все это не бесплатно, а взаймы с обязательной отдачей после войны деньгами или натурой.  

                       

Неожиданное рождение сестрёнки.

 

С появлением мамы наша жизнь преобразилась. Мы всей семьей стали жить в «казёнке» и эта жизнь была сплошным праздником. Хозяйкой мама была отменной, а повар – пальчики оближешь. Она не знала, куда нас усадить и чем накормить. Вместе с тем в ее поведении было что-то, что заставляло ее быть задумчивой. О прожитых без нас днях она не рассказывала, но ее тревожная озабоченность было даже очень заметна. Через шесть месяцев проживания мамы с нами отец увез ее в больницу.

Прошла неделя, и мама вернулась домой. Помню, как во двор заехала знакомая тачанка с неизменным ездовым дядей Гришей, и как отец помог маме сойти с нее, перед этим взяв с ее рук продолговатый сверток голубого цвета. Как после выяснилось – это была наша сестренка по имени Таня, Танюша, Танечка.

В доме Танюшку положили в оцинкованное корыто, применявшееся для стирки,  постелив для нее одеяло. Мы окружили это, наскоро сделанное ложе, на котором тихо спало белокурое милое создание. Я говорю белокурое, которое надо понимать, как светловолосое. Это сейчас я тоже из-за седых волос белокурый, а в то время был темноволосым.

Отец стоял рядом, обняв маму правой рукой за плечи, и, глядя на малышку, тихо произнес:

– Вот так жизнь сложилась.

В ответ мама так же тихо произнесла:

– Спасибо, – и поцеловала отца в щеку.

Шел 1948 год.

 

Беда пришла, когда ее не ждали.

 

Элиана – Давно мы прошлую жизнь не поминали, а кто прошлое помянет, тот многое о многом рассказать может. Так что, давай, продолжим твое сказание.

      Дедуля – С тех пор как привезли Танюшку, прошло два года, которые мы прожили в обычных семейных заботах. Кто-то подрастал, а кто-то уже на девочек  посматривал. В то время мне нравилась девочка одноклассница по имени Дина с фамилией Хлопынюк. Одним словом жили, пока в дом не пришла беда. Шел 1950 год.

Был обычный летний день, необычным лишь был ранний приход, именно приход, не приезд, отца с работы. Что-то его тревожило, и это тут же передалось нам, детям.

Прежде чем продолжить свое сказание, хочу рассказать о крестьянской традиции, о крещении новорожденного. Такому обряду была подвергнута маленькая Танюшка. В роли крестных отца и матери стали фронтовые мамины друзья, муж и жена по фамилии Терлетские, живущие в городе Белая-Церковь. Туда несколько дней назад и уехала наша мама.

Скажу по секрету, мама продолжала заниматься спекуляцией. Это когда у одного покупают и другому продают по завышенной цене. Вот и в этот раз она повезла что-то из вещей в Белую-Церковь, а спекуляция была запрещена законом. Не знаю, как к этому относился отец, но когда мама в намеченный срок не вернулась с поездки, отец встревожился.

В тот день, когда он возбужденный пришел рано домой, то уже знал, что мама на железнодорожном вокзале города Белая-Церковь была арестована, как спекулянтка, и привезена в Уманскую тюрьму. Но было еще что-то, что заставило его так волноваться и это мы узнали вечером, когда к нам пришел дядя Коля. Нужно сказать, что к тому времени дядя Коля ходил уже без костылей. Ему сделали протез, и только палка-клюшка выдавала его инвалидность.

Близкий к отцу участник его мальчишников, он же работник спецслужб, сообщил ему о задержании мамы и о поступившем в силовые органы на отца донос. А маму задержали, чтобы она подтвердила изложенный в доносе факт  его работы на немцев.

Элиана – Почему донос так встревожил прадедушку? Он – солдат, прослуживший в контрразведке, понимал, что это какая-то нелепость.

      Дедуля – Много лет подряд в те времена государство проводило карательные меры, так называемые репрессии, а вернее подавление инакомыслящих и чаще всего неудобных власти людей. Об этом знал не только отец, но и народ, и потому кто-то использовал это в своих корыстных целях, а кто-то просто боялся. Так или иначе, все знали, что за доносом последует арест.

Отец пригласил дядю Колю, и рассказал ему о случившемся и попросил, если его арестуют, снова взять к себе детей. Он был уверен, что мать долго в тюрьме не пробудет.

Они проговорили долго. Уже было темно, когда ушел дядя Коля.  Он унес с собой отцовский армейский вещь-мешок, в который были сложены отцовские и мамины боевые награды, наши документы, а так же запечатанное письмо, которое отец просил передать, если все же будет арест, его фронтовому командиру, полковнику Тарусину. Так же отец передал адрес белоцерковских крестных родителей Танюшки.

В тот день, вернее в ту же ночь, кто-то громко постучал в дверь. Отец оказался прав – это пришли люди в форме. Очень грубо обыскали квартиру и, ничего из вещей не взяв, увели отца.

В 41-ом году его из дома забирали немцы, и он тогда матери сказал: «Береги детей». Сейчас его уводили наши, и он тоже сказал, но уже детям: «Пока мама не вернется, поживите у дяди Коли». История повторяется.

Утром пришла толстая женщина с амбарной книгой. Она когда то нас заселяла в эту «казенную» квартиру. Увидев хаотично разбросанные вещи, произнесла: «Я говорила, не ломайте и не разбрасывайте, а то посадим. Как в воду глядела».

Собрав свои вещи, мы перешли в квартиру дяди Коли. А в нашу «казенку» в тот же день переселилась семья заместителя отца по работе, ранее бывавшего на мальчишниках, всегда разговорчивого и веселого, дяди Вани.

Сразу после ареста отца дядя Коля отослал письмо Тарусину, а мы стали ждать маму. Прошел месяц, но она так и не пришла, но зато приехал на «Победе», с солдатиком за рулем, загадочный фронтовой сослуживец отца Тарусин.

Помню удивление на лице полковника, когда дядя Коля пригласил нас знакомиться с Тарусиным.

– Оцэ наши дiты, – сказал он и, не называя каждого по имени, добавил, – три хлопчика и дi дiвчiн. – Он никогда не делил детей на своих и чужих.

Это смутило опытного контрразведчика и как тут же выяснилось, это было связанно с его подарками. Зная, что у его однополчанина трое маленьких детей, он удивился, что детей не трое, а пятеро, и большинство из них раза в два выше стола. А подарок состоял из трех конфет карамелек, каждая размером с большое яблоко. Как тут поступить?

Выход был найден тут же. По целому яблоку-карамельке вручили девчонкам, а нам, пацанам, одна карамелька на троих.

– Извините, мальчишки и девчонки, за очень скромный подарок. Я думаю, у нас еще будет время и повод для доброго подарка и таким будет возвращение домой ваших родителей.

«Его бы слова да богу в уши» – как говорят в народе. Да, видать бог был занят другим и нашего желания не услышал.

Через несколько дней снова приехал полковник Тарусин, это если официально, а по-домашнему Иван Кузьмич, или просто Кузьмич, всякой разной вкуснятины привез.

– Просите меня, но я с плохой вестью. Родителей вы не скоро увидите. Отца увезли в Киев. Его обвиняют в сдаче в 1941 году Фастова немцам и о его сотрудничестве с ними. Что это не так мы сумеем доказать. А вот с мамой сложнее. Ей грозит минимум десять лет заключения.

– За что? – спросила Лена.

– При допросе она нанесла тяжелое увечье следователю, который ее допрашивал. С пробитой головой он и сейчас находиться в госпитале.

Следователь, просто не знал, с кем связался. Тигрица по натуре тиха, пока ее не трогают. Много лет спустя я от мамы узнал, что произошло в кабинете у следователя. Вот что она рассказала:

« Допрашивал меня молодой следователь. Его интересовало, откуда отец знает немецкий язык и почему с начала войны мы направились не на восток, как все нормальные люди, а на запад, навстречу наступающим немцам. Когда он стал немецким шпионом и как и почему мы остались на оккупированной территории. И что это за тайное сборище под названием «мальчишник». Тогда я его спросила, сколько ему лет и был ли он сам на фронте, и есть ли у него боевые, как у меня, награды. В ответ он сказал, что ему известно каким местом зарабатывали женщины боевые награды. Тут я не выдержала и схватив на столе стоявшую гранитную пепельницу ударила его по голове. За что и получила десять лет лагерей без права переписки.»

Так на долгие времена нас лишили матери и писем от  нее.

Элиана – Как долго прадедушка был под арестом?

        Дедуля – Нужно сказать, что самого отца полковник не видел, но ему разрешили прочесть донос на него, сделанный и отосланный в органы… дядей Ваней. Да, да. Нашим соседом и бывшим заместителем отца, добродушным и веселым участником почти всех мальчишников.

Элиана – Зачем он это сделал?

        Дедуля – В основе его поступка элементарная зависть. В данном случае даже не его, а его жены, ради которой он и решился на ложь. Об этом он через годы рассказал, по-пьяни дяде Коле. А послужила поводом для доноса наша казенная квартира.

Однажды он с женой был у нас в гостях и им показали всю нашу квартиру, в том числе и ванную комнату оборудованную котлом для производства горячей воды, который топили маленькими деревянными чурками. Квартира так же была оборудована единой канализацией с теплым туалетом. По тем временам вещь не всем доступная. Это и стало предметом жалкой зависти.

Дядя Ваня, из-за большой любви к жене не мог отказать ей в таких удобствах и придумал способ, как выжить нас из казенной квартиры.

Вот так мелкая человеческая зависть, навсегда разрушала семью, а вместе с ней искалечила людские судьбы. Жизнь человека сопровождают много доброжелательных людей, но немало и подлых с лицом праведника, а с душой безжалостного завистника. К сожалению, доброта и подлость, трудноразличимые сестры дел человеческих. Не редко нужно время, чтобы их оценить и учиться этому нужно с детства.

Да, ладно об этом. Давай о другом.

 

С чего начался развал семьи.

  

      На общем собрании семьи Юрченко и приехавших из Белой-Церкви  Танюшеных крестных по фамилии Радченко, а так же нас троих, в присутствии полковника Тарусина было принято решение, до лучших времен и пока длиться лето, расформировать тесное квартирное общежитие дяди Коли.

Танюшка уезжала к крестным в Белую-Церковь. Я с братьями, сыновьями дяди Коли, по приглашению полковника Тарусина, должны ехать в город Измаил. На родину его жены Людмилы Гецовой, болгарки по происхождению и хозяйки старинного дома, оставшегося наследством после смерти ее родителей. Лена отказалась куда-либо ехать и осталась в семье дяди Коли.

Так и разбрелись мы по белу свету. Не собрал нас в единое семейство и вернувшийся из заключения отец

Элиана – Так в Измаил вы попали или нет?

      Дедуля – На следующий день, после домашнего совещания, мы на «Победе» с солдатиком за рулем, уехали в Киев, где встретились с женой полковника, красивой полноватой и очень доброй женщиной по имени тетя Люба, с которой мы и уехали на поезде в далекий город на Дунае Измаил. Нужно добавить, что своих детей у Тарусиных не было.

Кстати.  Город Измаил заслуживает исторической информационной справки.

 

Информационная справка  Даниила:

 

      Датой основания Измаила принято считать 1590 год. Важный стратегический объект в период русско-турецких войн. Взятие Измаила 1790 года  под командованием генерала Суворова было одним из поворотных пунктов в русско-турецкой войне 1787-1791 г. и ускорило поражение Османской империи.

     На сегодняшний день население составляет 73 336 человек.

      В городе имеется музей А. В. Суворова.

     Город богат промышленными предприятиями и культурными центрами.

      

      И так, задавальщица, я предлагаю небольшой историей о Измаиле завершить наше сказание о жизненном этапе распада нашей семьи. Больше она никогда не собиралась и за одним столом не сидела. С этого момента каждый жил сам по себе и сам за себя.

Элиана – И все-таки я считаю, что это не конец твоего сказания. Я еще не услышала, как сложилась ваша жизнь после освобождения отца. И самое главное – почему и как, так рано, закончилась жизнь прадедушки.

      Дедуля – Через полгода отца освободили из заключения. Полковнику Тарусину удалось доказать полную его невиновность в предъявленном обвинении. На прежнее место работы он больше не вернулся.

После  освобождения отец приехал в Измаил, где его ждали, в наследственном доме тети Любы, я и ранее привезенная полковником, взамен уехавших братьев, сестра Лена.

Не без содействия Тарусина отец вскоре устроился на работу главным бухгалтером на пристанционный хлебоприемный пункт в городе Болград, расположенного не далеко от Измаила у лимана Ялпух. Несмотря на полную реабилитацию, служебную деятельность отцу пришлось начинать сначала.

С переездом нашей семьи мы получили отдельный, так же казенный, жилой дом, с прекрасным прилегающим земельным участком, засаженным виноградником и различными фруктовыми деревьями.

Хотя мы и знали, где находиться мама, но согласно решению быстрого суда, она не могла писать нам, а мы, не имея адреса, ей. Так продолжалось несколько лет.

Танюшка оставалась жить у крестных родителей. Лена пожелала всю неделю находиться в, единственном на весь город, школе-интернате. Я оставался с отцом, но при каждом удобном случае уезжал к Тарусиным в недалекий город Измаил.

 

Потеряв маму, пережив ложное обвинение, отец психологически не справился с этим тяжелым жизненным ударом. Все чаще он стал пить вино, а в тех местах его производили массово.

Есть люди приятные в своем поведение, но употребив алкоголь, становятся агрессивными и оттого не приятными. Таким стал отец. От того ушла в интернат Лена, а я, скажу правду, от таких пьяных оргий уходил ночевать к друзьям, а когда была возможность, уезжал в Измаил.

Вот так мы и жили. Кто в лагерях. Кто в интернате. Кто у крестных родителей, а кто… да ладно не будем больше о грустном. Рассказывая об отце, хочу сказать, что когда он был трезв, он как и прежде становился любящим и заботливым отцом. Таким он и остался в моей памяти.

Годы шли. Дети повзрослели и разбежались по свету. Со временем освободили и мать, но мы для нее, как и отец, стали чужие. Тяжелые годы жизни сказались на ее характере – сварливом и придирчивом. Мы пытались пригласить ее жить вместе, но из-за ее сварливого поведения это не произошло.

Удивительно судьба распорядилась не только жизнью родителей, но и их смертью. Умерли они в разное время, но каждый у себя на родине, и это, несмотря на то, что всю свою активную жизнь провели вдали от нее.

Отец в 1974 году приехал в город Верхнеуральск – проведать свою престарелую мать, где после бурного застолья и обильного питья, приведшего кровоизлиянию в мозг, скоропостижно скончался.

Мать, свои скитания так же закончила на своей родине, Северном Казахстана, где, в свое время, встретил и увез ее с собой на Украину молодой и красивый, главный бухгалтер, мой отец.

«Вот так жизнь сложилась», – сказал бы отец, если бы мог прочесть наше повествование.

 

В заключении.

 

Элиана – В завершении нашего, теперь уже машинописного Дедулиного сказания, хочу попросить тех, кто будет его читать: не судите Дедулю строго. В силу своего возраста он мог что-то забыть или рассказать  не в той последовательности. Данное повествование на документальность не претендует. Это письменный сбор памятных событий, которые были в жизни нашего старшего поколения.

Прочитав данное сказание, Дедуля рассказал еще одну загадку из своей жизни:

«А теперь еще одна приятная новость, о которой пока знают только я и Бабуля. Думаю, что пора открыть нашу неожиданную неожиданность, но это уже другое сказание. Когда-нибудь может и расскажу».

Ну что же, попробуем разгадать, что это за неожиданная неожиданность.

 

 

                                                                 Элиана Фазлиева, Дедулина внучка.