Читать далее →

***

Жизнь, как будто светотень,

вновь меняется внезапно.

Вот опять весенний день

дождевые смыли капли.

Читать далее →

*  (англ. Однажды в России)

          Памяти  Беллы Натановны Веселер и Льва Львовича Либермана

Впервые употребление фамилии Шиц зафиксировано примерно в XV веке исключительно в среде польского дворянства (шляхты). Существуют две версии происхождения этой фамилии — первая, в основе которой лежит польское слово szyc – шить, и вторая, связанная с немецким словом Schutze – стрелок. Использование этой фамилии постепенно распространилось на горожан в конце XVII века, затем — на крестьян и в середине XIX — на евреев.

Читать далее →

В ближайшем будущем,

вне зависимости от времени, в котором живёте.

Набережная святого Христофора была как на ладони: извивались узкие переулки, со всех сторон зажатые каменными лачугами, оплетенные зелеными, мощными лианами; брусчатка, политая садовником, сверкала на предзакатном солнце. Море лениво облизывало берег, раскачивая словно люльку. Немногие закрытые окна пылали от света, будто на пожарище; по улицам бродил морской ветер, приносивший летнюю прохладу. Читать далее →

Лёша Янюшкин вяло листал что-то в телефоне и глотал сладкий кофе из картонного стаканчика. На его мониторе уже два часа бледнел девственный прямоугольник, на который он иногда поднимал взгляд. Совершенно не работалось, к тому же пятница. В редакции безмятежность. Впрочем, ил со дна поднимается здесь только тогда, когда у редактора Белчера приступы неудовлетворённости, которые выражаются в краткосрочном мелкопоместном деспотизме и являются следствием навязчивого страха потерять контроль над собственной жизнью. По крайней мере именно так Янюшкин объяснял себе припадки начальника. Во время них редактор становится так придирчив и требователен, что может несколько часов изгонять злого духа из незначительной заметки и её багрового от гнева автора. Читать далее →

МНЕ БУДЕТ БОЛЬНО

Я никогда к тебе не притронусь больше — я просто не хочу умирать… Мне не хватает смысла, во мне не хватает смысла, но я не хочу умирать! я никогда к тебе больше не притронусь, я тебя ненавижу — мне не нравится дым…

Читать далее →

***

Всё лучшее стёрто из памяти напрочь,

А худшее жжет все мосты пожаром.

Ты думал, я твоя сказка на ночь,

А я оказалась ночным кошмаром.

Читать далее →

На столе моем множество книг. Здесь и любовные романы, книги о животных, география за седьмой класс, кажется, даже сборник сочинений Владимира Высоцкого. Я смотрю на них каждый день, я смотрю и планирую начать одну вот прямо с завтрашнего дня, истинно с завтрашнего. Долго выбираю, провожу рукой по обложке. Открываю, вдыхаю запах страниц. Перелистываю, разглядываю картинки. Останавливаюсь на одной из, читаю первые несколько строк. Закрываю, достаю блокнот и записыаю название той, что выбрал на этот раз. Читать далее →

Когда нарезали участки, Дмитрию Дмитриевичу достался самый крайний, неудобный ещё и тем, что в него узким клином врезался конец длинного оврага, тянувшегося от  полузаброшенной деревни Артемьево. Но в силу двух причин  —  «Митрич», как называло его большинство и не расстроился вовсе, а может виду не подал: во- первых , отставной военный инвалид – старший  мичман, кавалер двух орденов Боевого Красного Знамени  Дмитрий Ключевой был человек неконфликтный и жизнелюбивый; во –вторых, горазд на выдумки и очень любил всякую тварь живую, особенно собак и … водоплавающих. Поэтому у Митрича первого в нашем подмосковном  офицерском посёлке появился крупный красивый пёс редкой – в то послевоенное время  — породы сармат (или алабай). Лобастый, клыкастый, с купированными ушами и хвостом по кличке «Мук». Могучий пёс отличным сторожем был. Во всяком случае, ни одна чужая или одичавшая собака на его участок забегать не решалась. Опасались и непрошенные (нехорошие) люди  сюда без приглашения  нос совать. А были такие. После войны в городах, да и в деревнях много ворья появилось. В городах, как правило, брали вещи, особенно одежду . А на селе что возьмёшь? Птицу «тырили» — кур, уток, яйца; кролей; картоху с капустой «пёрли»;зелень пучками выдирали; хлеб, сухари, консервы . Голодно – с продуктами плохо – вот и воровали. Читать далее →

                                                  Если бы я нашёл белого певца,

                                                  способного петь, как негр,

                                                  с тем же чувством,

                                                   я стал бы мультимиллионером.

                                                  Себастьян Даншен, продюсер

Рано или поздно в жизни каждого талантливого человека наступает момент, когда уже недостаточно бренчать у зеркала  на воображаемой гитаре. И тогда он покупает инструмент в стремлении переиграть и перепеть все полюбившиеся хиты с заезженной пластинки, что сутками сотрясают стены его комнаты. Им движет желание разгадать тайну, открыть секрет, овладеть волшебством, что дарит человечеству музыка. И теперь он будет бренчать, дудеть или бить по клавишам в забитом хламом гараже приятеля, да не один, а в компании таких же оболтусов, которых  давно пора исключить из школы. В это время он ещё не думает о славе. Его кумиры: Дин Мартин, Пол Саймон, Чак Берри или Литл Ричард, – как же хочется им подражать, быть хоть чуточку на них похожим. Кто бы мог подумать,  пройдёт каких-нибудь десять-пятнадцать лет и  он затмит многих других, его имя попадёт в этот список, только ставить его будут в самом начале. Достичь успеха можно лишь его презирая, достичь славы, только её ненавидя, стать великим,  пройдясь по могилам своих учителей.  Но знает ли он цену? Несвобода – плата за бессмертие. Ему никогда не быть человеком, раз уж он стал звездой. Читать далее →

Читать далее →

Красиво петь дано не каждой птице…

Красиво петь дано не каждой птице,

Красиво жить — не каждому глупцу.

Кто в этом мире мнит себя «царицей»,

Тот часто не стремится ни к чему.

Читать далее →

Елена Щербакова –поэтесса, по совместительству студентка и копирайтер, с большими амбициями. Родилась в Читать далее →

В тысячный раз я слышу этот поганый звук грядущих вестников смерти. Трассеры всегда в моей голове были подобны стальных слезам, льющимся с небес. Слишком много всякой дряни наплодилось в нашем мире. По обе стороны окопов и баррикад. Мы просто тлеем в чистилище, ожидая, когда и нас заберет пуля германского юнца или многозарядный плач аса люфтваффе. Я видел, как падали на землю те, кто планировали свою жизнь на многие лета, и уж не как не задумывали отдать Богу душу при ближайшем налёте в чужой земле, зажатыми со всех сторон в тиски, лишёнными боеприпасов и провианта. Их падение было похоже на  апофеоз драматического действа… После того, как пули прошили тело, взгляд неосознанно поднимается вверх, дабы убедится, что не случай изрешетил эту худую грудь, но враг, инфернально смеющийся кровавой забаве над загнанным в угол противником. Затем взор, впитавший в себя небо,  вперяется в раны, обильно сочащиеся красным соком солдатского нутра. Колени подкашиваются, упираются в грязь и, наконец, опрокидывают страдальца навзничь, предоставляя ему застыть в позе Болконского на веки вечные. И нет ни оваций, ни слёз, ни всхлипываний… Только ригидность павшего за Отечество, и серый пейзаж людского зверства, наполняющий мир прекрасных рождений и отвратных смертей. Читать далее →

Возрастное ограничение: 12 +

© Жаллельдинов Дамир Рушанович, 2014

© Жаллельдинов Д.Р., 2017, с исправлениями и дополнениями

Сюжет и персонажи полностью вымышлены.

Любое сходство с реальными событиями или людьми случайно.

Станция первая

Настенные часы в зале заседаний Московского городского суда неумолимо отсчитывали минуту за минутой, приближая конец года. Никогда ещё Сергею за его многолетнюю юридическую практику не доводилось бывать в суде 31 декабря да ещё и под конец рабочего дня. Уже половина шестого – судьи сегодня задержались, желая, очевидно, завершить последние дела и спокойно уйти на новогодние каникулы. Тем не менее, они тоже люди, а, значит, можно рассчитывать, что заседание продлится недолго. И действительно, кратко выслушав доводы сторон, мнение прокурора, они уже через пятнадцать минут удалились в совещательную комнату. Читать далее →

Схватив зубами бинт, я рванул и почувствовал, как его тонкие волокна впились в десны. Полотно широкого бинта разошлось растрепавшись. Теперь можно было перевязывать ладонь. Было неудобно, но от помощи я отказался. С детства меня не покидает ощущение, что кровь моя грязна и заразна. Такая всегда черная, что, кажется, ее мешают с нефтью. Видимо, это налет со стенок мясистого моего сердца. Читать далее →

Оживленный городской рынок был переполнен снующим, веселым народом. Там и тут бродили солидные дамы, и, не менее, солидные господа. С нарочитым подхалимством, им уступали дорогу разночинцы, рабочие и нищие.     Торгаши громко зазывали к своим скудным лавкам, предлагали кушанье, предметы быта и яркую одежду. Свободное от покрывала облаков, палило солнце. Площадь была освещена извечным светом, чистым и бескомпромиссным. Читать далее →

С самого утра, заспанная и непричесанная, Эля сидела на полу и мастерила кокошник. Всю неделю она говорила мне, что хочет сделать новое фото для своей страницы, мечтала, как будет смотреться в народном уборе и с голыми плечами. Читать далее →

Многословие – не самый популярный разговорный жанр во взрослой и вынуждающей помнить о том, «как важно быть серьёзным», жизни. Но некоторые люди заслужили своим человеческим подвигом воспоминания о себе именно такие: пространные, многословные, падкие на красноречие. Читать далее →

В учебном полку шло ежесубботнее совещание офицеров. На трибуне конференц-зала по-хозяйски утвердился командир части полковник Сергачев. Авантажный, молодцеватый, с тонкими усами в стиле карандаш, единоначальник менторски вещал:

– Все недостатки в подразделениях начинаются практически сразу после подъема! Читать далее →

Только что отгремели новогодне-рождественские праздники. Страна трудно приходила в себя после многодневного пития, которое (не по Марксу)  определяет российское сознание. Жизнь криво втискивалась в колею буден, подпрыгивая на всякой неучтенной колдобине. Врастать в рабочую атмосферу особенно мучительно было в первый после «зимних каникул» понедельник – день тяжелый, глубоко похмельный и для эффективного труда малопригодный. Тем не менее, хотя и с великой натугой, но постепенно «процесс пошел». Читать далее →

Лето. Ухоженный городской сквер. По центральной дорожке прогуливаются молодая дородная мама и крепенькая дочка лет пяти. Девочка идет и канючит:

– Ма-ам… Хочу бублик… Бублик дай! Ну ма-ам… Читать далее →

Клавдия Васильевна, сколько её знали соседи по улице, всегда была дамой. В аккуратном немолодом теле жили особые аристократические повадки, которыми когда-то запаслась Клавдия Васильевна неизвестно где. Читать далее →

Погружение в себя,  гимнастика,выполняя её мы преодолевам центробежную силу, которая влечёт нас в бездну не-бытия, и стяжаем  то состояние,которое сосредоточено на познании жизни, воспиримаемой нами в виде событий и явлений.                            Май.Город утонул в буйной зелени садов.Пирамидальные тополя словно минареты возвышаются с обеих сторон не широких улиц.Переливаясь серебром листвы,медлено роняют пух.На лазурном небе ни облачка.

— Я никогда не хотел быть военным.

— Вот это новость. Читать далее →

Читать далее →

«Мне нужно на кого-нибудь молиться»

Булат Окуджава

* * *

Тихо киснет простокиша,

На блины она пойдёт.

Тихо слепнет дядя Миша,

В облаке луна плывёт.

Чу… неужли в этом взгляде

Тихо снег себе идёт.

На лужайку перед дядей

С неба сыплет анекдот.

Читать далее →

Это было в то время, когда поля еще полностью не засевались зерновыми и пустовали по бесхозяйственности человека. Не было никаких трудностей по заготовке корма для скота, и сено можно было с лихвой накосить на пустующих площадях. То, что я хочу рассказать, вероятно, покажется самым обыденным явлением не слишком изысканной  событиями деревенской жизни. Читать далее →

На меня упал флаг.

Я как раз в этот момент снимал его на телефон, подняв мобильник кверху, над головою.

Я видел – и даже заснял момент, когда цветастое полотнище оторвалось от флагштока, уж не знаю почему, может, из-за ветра, что ли; успел рассмотреть, как оно элегантно планировало с высоты на меня, изгибаясь драконом и трепеща одновременно; и совсем не понял, по крайней мере сразу, какие последствия падения такого количества ткани могут иметь для человека, случайно оказавшегося внизу.

До последнего мгновения мне было скорей интересно, чем страшно, и может быть, даже где-то забавно… Это действительно прикольно – наблюдать, и при том запечатлевать на видео, как на тебя с неба спускается нечто необъятное, бесконечное, ибо флаг имел поистине устрашающие размеры и даже попал в книгу рекордов Гиннеса как самое грандиозное изделие такого рода на земле.

Затем последовал удар… Читать далее →

1

Вечерние сумерки сгущались всё сильнее и всё вокруг: деревья, скалы, постепенно теряя очертания, исчезали в темноте. Становилось всё холоднее.

— Товарищ комиссар, а если вперед рванем? А? – прошептал молодой боец в фуражке с красной звездочкой. Но не дождавшись ответа, так же шепотом добавил:

— В горах темнеет быстро. Упустим ведь, товарищ комиссар. А? Читать далее →

Как и ежегодно седьмого июля  они собрались  отмечать этот самый главный в их жизни день. Семь семей с разными фамилиями и общим прадедом. Портрет его, увеличенный с фотокарточки военных лет, висел над комодом, озаряемый трепещущимся язычком горящей свечи. Чернявый и щупленький парнишка в гимнастёрке, с наивно удивленными глазами, он словно наблюдал из далёкого прошлого за сутолокой собравшихся в такой ранний час. Читать далее →