Главный зло сплюнул.
—Ëлы, ну, кто же так бьёт?
Он, не отводя чёрных врубелевских глаз от мечущегося по спортивной площадке мяча, нервно отпил два глотка «пепси-колы».
— Почему флангами не работаем? Что, так в центре и простоим всю игру? — неистово кричит главный своим подопечным, время от времени виновато поглядывающим на него.
— Чего ты вылупился на меня, ты лучше играй давай! — не унимается тренер.
Читать далее
Адам Александрович Сом, органист Дома органной музыки, в который превращался по вечерам уходящий заострёнными готическими линиями в небеса Николаевский костёл, гениальное детище Вацлава Городецкого, внимательно всматривался в зеркальце, висящее над покамест закрытым клавиром, на титульном листе которого латинскими литерами значилось короткое магическое слово Bach.
Читать далее
Антоний Барановский, двадцатидвухлетний студент фортепианного отделения Киевской музыкальной академии, недавно приглашённый частным репетитором в солидную (судя по трёхэтажному особняку почти в черте города и гаражу для двух иномарок) еврейскую семью Зак (может, точнее: Заков, но это как вам угодно), был буквально шокирован вопросом, заданным ему его ученицей Яной, тринадцатилетней девочкой в ореоле густых вьющихся рыжих волос и с огромными немигающими зелёными глазами в обрамлении таких же рыжих ресниц, уже на третьем уроке:
— Антоний Евгеньевич, а хотите, я вам покажу всю себя… ну, без одежды?..
Барановский вздрогнул. Неужели проект, на который он возлагал такие надежды, может вот так, из-за подобного рода ерунды, из-за половой акселерации этой чёртовой рыжей куклы, — лопнуть вдрызг?
Читать далее