Он уходил от преследователей, пытаясь достичь главной цели любого солдата в любой войне – выжить. Выжить! Только живой солдат может исполнять долг перед Родиной, боевые задания и приказы командира. Последним приказом было прикрывать отход основных сил и препятствовать  преследованию противником. А потому теперь гнались за ним, за Солдатом. Это когда они увидели в далеком тылу сигнальную ракету – всё, задание выполнено, можете сдавать позиции, и тикайте, братцы, сами. То есть выживайте, если сможете. И Солдат выживал, как мог. У него давно закончились рожки’ и гранаты, тяжелый и уже бесполезный автомат брошен. Все оставшиеся в живых бойцы отряда прикрытия, несколько человек, рассредоточились и пытались уйти от неприятеля в лес. Ведь только в «зелёнке» и поодиночке у них была хоть какая-то, пусть призрачная, надежда на выживание. Сдаваться в плен было в этих условиях бессмысленно. Противник, столь долго и ожесточенно прорывавшийся на их позиции, потерял много своих бойцов, а потому в пылу боя и преследования ни малейших упований на его гуманное отношение к отступавшим  не было. Просто пристрелят на месте и по законам боя будут правы. Зуб за зуб, без вариантов.

Уже преодолел несколько километров сквозь кусты, бурелом, меж деревьев, обегая открытые полянки, пытаясь передвигаться по максимально укрытому зеленью пространству. Но преследователи продолжали гнаться, периодически напоминая о себе короткими автоматными очередями, срезавшими ветки на пути беглеца. Они твердо намерены настигнуть убегавшего Солдата, причинившего им столько вреда и хлопот, они, полные жажды мести, будут любой ценой добиваться этого и не успокоятся, пока не настигнут и не уничтожат свою законную цель.

Вот начинается небольшой спуск, бежать Солдату стало легче, но и преследователям тоже, периодические автоматные очереди вдогонку продолжаются. И тут Солдата обожгло, правая нога, и’кра, ранение, будут следы крови, чётко обозначающие его путь для неприятеля, потеря крови и вскоре обессиливание. Всё, он обречён, отбегался, зайчонок. Справа небольшой массив какого-то густого кустарника, ещё одна очередь и несколько веточек, срезанных свинцом, падает прямо перед ним. Солдат отстёгивает каску и швыряет её максимально далеко вперёд на открытое меж деревьев пространство. А сам падает на землю и с трудом вползает в густой и колючий кустарник. Несколько метров ползком продирается сквозь плотные заросли, выкатывается на совсем небольшую, в несколько квадратных метров, почему-то без травы площадку, и натыкается на пещерку-нору, втискивается внутрь, сжимается, почти полностью скрывшись там и замирает. Жить!

 Ему удалось невозможное, преследователи, видимо, заметив его брошенную каску, продолжили путь в том же направлении, их автоматы трещали всё дальше. Ушли. Да, удалось, выжил. Теперь срочно перетянуть рану, остановить кровь и дождаться ночи. Жив!

Вдруг в ногах, внутри норы, почувствовал шевеление. Это ещё что, вернее кто? Солдат стал выбираться из своего убежища. Выполз, сидя перед норой, достал медпакет, стал задирать штанину, чтобы перетянуть рану. И только сейчас увидел перед входом в нору неподвижного, окровавленного волка, сраженного недавней автоматной очередью преследователей. Не до этого пока, себя бы спасти. Ранение по касательной, кость не задета, пуля не внутри, даже крови не слишком много, ерунда, молодое тело восстанавливается быстро, жить будет. Жгут, спиртсалфетка, вата, пластырь, бинт. Ну вот, теперь хоть сколько-то времени не тревожить ногу, чтобы кровь запеклась, если что, то обезбол можно будет вколоть, но пока не стоит.

Кто это внутри норы шевырялся? Солдат заглянул в тёмный зёв норы и увидел там, в самом её конце, небольшого волчонка с агрессивно ощеренной, но совсем ещё щенячьей, а потому скорее комичной, чем страшной мордочкой. Вот же случа’й на войне – волчье логово помогло выжить добру молодцу. Перед логовом дохлая волчица, убитая врагами. А в логове волчонок, для которого любой человек – враг. Ладно, не злись и не бойся уже, тебя не трогает никто, мы оба выжили. Но волчонок продолжал защищаться, воинственно топорщиться, показывать свои ещё молочные зубки и пискляво по-детски пытаться рычать. Ишь ты, вояка, такой маленький, а уже хищник.

Солдат сел у норы, закрыв спиной её вход, вытянул правую раненую ногу, левой отодвинул неподвижное тело волчицы к кустам. Стал осматриваться, успокаиваться. Дыхание восстановилось, сердце перестало бешено колотиться, отдаваясь стуком в ушах. Сейчас было просто жарко и очень хотелось пить. Только теперь стало доходить, на какой тонкой ниточке висела его жизнь. И каким чудом его вывело в эти кусты, к волчьему логову. Логово достаточно объёмное, видимо ему уже много лет и здесь родилось и выросло несколько поколений волков. Нора надежно укрыта от посторонних глаз кустами, не знаешь где, ни за что не найдёшь. Перед входом в волчье жилище вытоптанная небольшая площадка, а над самой норой развесистый дуб, своими многочисленными крепкими корнями, цепко держащий всю почву вокруг и не дающий звериной норе осыпаться. Как всё предусмотрено, продумано и правильно устроено. Вот вам и безмозглые звери, живущие только на инстинктах и рефлексах.

Пить очень хочется. Там, под горкой – ручей должен быть. Волки всегда селятся рядом с водоемом, вот стемнеет и можно будет попить. А ещё волки обычно живут стаями-семьями, только где ж оно, семейство? И почему детёныш у волчицы только один, остальные от голода или чумки вымерли? И вот, вспомнилось, что волк получает обонянием столько же информации, сколько человек глазами. Нюхом живёт, нюх ослабел – волк сдох. Дотерпеть бы до вечера, не сдохнуть от жажды.

А тут красиво то как! Да, чёрт возьми, красота у волчьего логова. Могучий дуб-исполин охраняет всё пространство вокруг себя. И от дождя, и от палящего солнца, и от людских глаз, и от разрушения почвы. Эти кусты вокруг, колючие, жёсткие, очень плотно меж собой переплетённые и закрывающие весь обзор снизу, словно специально густо посаженные, и каждая веточка усеяна маленькими тёмно зелёными, с прожилками, словно малахитовыми листочками, вперемежку с небольшими как у розы шипами. Как интересно  называется это чудо-растение? А по левому боку, поверх некогда упавшего и давно трухлявого ствола какого-то дерева,  полоса столь же густо растущей, ярко зеленой, до изумрудных оттенков крапивы, на верхних веточках которой полоски с чуть желтоватыми, мельчайшими крапинками. Это ж её цветы. Оказывается крапива, эталонный символ неухоженности и запустения, гадкий, жгучий сорняк, даже такой изгой тоже цветёт. И это красиво. Справа волчья тропа, дорога жизни для них. Почти неприметная для чужака, гости здесь не нужны.

Волчий мир вообще не любит гостей и новостей. Совсем как у людей. Жесточайшие консерватизм и иерархичность. Вожак всегда прав, даже если это распоследний ублюдок, готовый убить тебя за одно неверное движение, но вся стая на его стороне, ведь вожак всегда прав, лишь потому, что он вожак. Самый злобный, сильный, агрессивный и коварный управляет менее злобными и наглыми сородичами. Всей стаей они охотятся, дружно и слаженно, каждый добросовестно исполняет при этом свою роль. А наиболее лакомый кусок достаётся вожаку, потому что он самый злобный и сильный. Мирный тихоня может и ничего не получить при разделе добычи. Сдохни с голоду, раз ты такой добрый и честный. И горе вам, соседи, если вы посмеете в горячке погони за добычей ступить на чужие охотничьи угодья. Смертельный бой вам обеспечен, живым не уйдёт никто, ни крепкие самцы, ни беременные самки, ни лишь наблюдающие за процессом подростки-подъярки. Заступ на полшага – смерть. Вот же где настоящий патриотизм. И уж совсем тяжко в этом мире бирюкам-одиночкам. Не вписываешься со своей философией интроверта в общие правила – сдохни. И добиваться твоей смерти будут все стаи, и сообща распнут обязательно, ведь ты враг всего волчьего мира, а большинство неизменно и бесспорно право. И оно действительно право, ведь только так, в коллективных злобе, жестокости и коварстве может сохраниться волчий мир.

Наверное и люди, где всё те же правила, лишь гораздо сложнее, видимо и у них все их злоба, агрессия, ложь и коварство это лишь способ их выживания. Чем, к примеру, отличается Солдат-подранок, прячущийся в кустах и боящийся каждого шороха, от волчонка, забившегося в самый дальний закуток своего жилища? Оба хотят выжить, оба понимают, что это практически невозможно и всё же до конца сопротивляются неизбежному. Оба готовы убить и растерзать любого, если это поможет их выживанию, главное выжить самому и это единственное сейчас для них правило. Вот только возможностей нет. А будь у волчонка рост, стать, навыки и клыки как у его родителей, будь здесь его семейство, уже давно бы растерзали и съели Солдата. Будь у Солдата вдоволь оружия и боеприпасов к нему, удобная позиция, тепловизор и «ночник», будь здесь сейчас превосходство в живой силе и вооружении, уже б давно сделали из неприятеля неопознаваемое месиво и собирали трофеи с поля боя. И после всего этого поигрались бы с волчонком, угостили его тушенкой и пошли дальше, к новых свершениям и победам, гуманно оставив бедного щенка с телом бездыханной волчицы от которой он сейчас всецело зависит. А здесь всё по-прежнему останется  девственно красиво. Величавый дуб, кустики, цветущая огонь-крапива и уже пустое и бездушное, волчонок вскоре сгинет от голода, волчье жилище.

Почему-то сейчас вспомнился когда-то прочитанный закон-постулат, что внутривидовая борьба гораздо жёстче и непримиримее, чем борьба межвидовая, закон биологии, дескать, и изменить здесь ничего нельзя. И Солдату теперь жаль волчонка, но нисколько не жаль тех, на кого он весьма  результативно истратил семь рожков своего автомата. Не жаль будет и преследователям пристрелить его, сразу, не раздумывая, на рефлексе, а вот щеночка-волчонка, если увидят, они пожалеют, попытаются погладить, угостят тушёнкой и так же оставят умирать среди всей этой красоты.

И вся разница сейчас между Солдатом и волчонком лишь в том, что это Солдат вторгся в волчий мир и стал причиной смерти матери-волчицы, основы жизни щенка, а не наоборот. В остальном они нисколько друг от друга не отличаются. Человеческий мир разнится  от волчьего лишь своей сложностью, красок больше, портрет кажется объёмней и богаче, но по сути то же самое. Всё та же жесточайшая конкуренция в агрессивной злобе и  изощренном коварстве, точно такое же угнетение слабых, расправа над одиночками, крайне враждебное отношение к чужакам и смертельная схватка за свои кормовые угодья. Ну не далеко, лишь в нюансах, люди ушли в развитии от волков, которые во много раз проще, примитивнее, а потому – честнее людей.

Почему лишь сейчас, загнанный в волчье логово, ожидая смерти, теряя кровь и мучаясь от жажды, Солдат  задумался об этом?   Человек человеку волк, а учитывая изощренность человеческого интеллекта, его бы только в созидание, хуже, ужасней любого зверя? Проклятая биология! Неужели нельзя уйти от волчьих правил бытия, быть просто человеком?

Вдруг Человек почувствовал, что его сзади, из норы теребят. Волчонок, видимо уже отчаявшись дождаться помощи взрослых сородичей, но непреклонно решивший выжить, пошёл в последний смертельный бой на огромного для него зверя, закрывающего своей тушей выход из логова на волю, к матери. Человек развернулся к входу в нору, протянул к щенку руку, пытаясь его успокоить, погладить. Но тот лишь ощерился на носителя чуждого и неприятного для волков запаха. И даже успел укусить эти страшные, тянущиеся к нему оголённые щупальца-пальцы. Вот же глупый, куда ты рвёшься, дождись ночи, иначе оба погибнем, никуда не пущу. И Человек снова сел в исходное положение, закрыв спиной выход из логова. А волчонок продолжил нападки на его бронежилет.

А вот и неприятель возвращается. Видимо убедившись в тщетности преследования, а может и результативности, ведь беглецов было несколько, или, получив приказ от командования, отряд противника шёл обратно. продолжая, но гораздо реже, пускать короткие автоматные очереди. Наверно для отчетности перед командованием достреливали оставшийся боезаряд, закончились боеприпасы – закончилась погоня. Надо в нору, срочно! Только там, максимально протиснувшись вглубь волчьего логова, закрыв голову руками, был шанс спастись. Ну же, ещё чуть-чуть, они пройдут, и через несколько часов стемнеет, ты спасён! Вряд ли они опять пальнут прямо сюда. В одну воронку, вернее кусты, заряд не попадает.

Но Человек продолжал неподвижно сидеть, закрывая вход в волчье жилище. Он не выпускал рвущегося на волю волчонка, чтобы его не убило, как мать-волчицу, шальной пулей. Пусть хоть какой-то шанс на выживание будет у ни в чём не повинного щенка, попавшего в самую гущу людской жестокости. Хоть что-то сделать для волчонка, чей привычный мир в одночасье обрушился и безвозвратно исчез из-за тебя, Человека. Авось пронесёт обоих.

Смерть Человека была мгновенной, одна из пуль попала в голову. Его так и не заметили преследователи, уставшие бегать по лесу и просто тратившие боеприпасы для отчётности перед командованием. Тело Человека, как и волчицы, той же ночью растерзали, растащили и съели многочисленные лесные падальщики. Никто из людей никогда не найдёт его останков. Бронежилет, обувь и одежду засыпет землёй и опавшими дубовыми листьями, на которых через несколько лет будет пышно цвести крапива.  Он навсегда останется в списках пропавших без вести и никто из его близких родственников не получит никаких материальных льгот и компенсаций за его смерть, ведь она не доказана, может он к врагу переметнулся. В любой войне побеждает только тот, кто в ней не участвует.

Волчонок выжил. В сумерках  к логову, долго принюхиваясь и озираясь, осторожно приблизился крупный, матёрый волк. Самец убедился, обнюхивая, в гибели самки и неподвижности Человека. Потом долго и безуспешно пытался сдвинуть мёртвое человеческое тело от входа в нору, потом прорыл сбоку лазейку для своего волчонка и вызволил его. В ту же ночь вся округа огласилась долгим и безутешным волчьим воем, сообщавшем всем о жестокой волчьей трагедии произошедшей в этом лесу, на пороге родного жилища. Волчонок был выращен отцом и другими сородичами. А через три года он, войдя в силу и заматерев, в жестоком и честном поединке доказал своё право стать вожаком стаи. Это был сильный и умный волк, очень смелый, боящийся лишь одного – запаха людей. А потому всегда уводил свою стаю подальше от этого чуждого и неприятного запаха, несущего смерть сородичей и полное крушение привычного и уютного волчьего мира.