“Мертвые души” и  “Старая карета”:

трансформация гоголевских образов

«Боже, как грустна наша Россия!»

А.С.Пушкин

Литературный анализ произведия Шаима Бутаева

Мархабо Кучкарова

Мархабо Кучкарова родилась в 1976 году в Хорезмской области Республики Узбекистан. Публицист, кандидат филологических наук. Член союза писателей Узбекистана.

Перевод на русский язык Лиры Пиржановой

В узбекском литературоведении до сих пор не изучены иронично-пародийные произведения. Между тем, в современной узбекской прозе и поэзии можно найти уйму образцов этого жанра. Но прежде всего надо ответить на вопрос: “Что такое пародия?”.

Пародия – с древнегреческого означает “петь наоборот”. В литературных словарях этому термину дают следующее определение: “юмористическое или сатирическое подражание литературному произведению с целью его вышучивания, осмеяния”. В любом случае в русско-европейском литературоведении по поводу данного научного вопроса проведено немало исследований². По признанию литературоведов мира, первая литературная пародия появилась в античной древнегреческой литературе. В частности, в качестве примера ученые приводят “первую пародию” на “Илиаду” Гомера – “Войну мышей и лягушек” (Батрахомиомахию). Когда мы говорим о пародии, то сразу вспоминаем сатирическое произведение Сервантеса “Дон Кихот” – бесподобную, величайшую пародию на рыцарские романы. В целом, в мировой литературе зарубежные исследователи изучили различные проявления пародийного жанра в творчестве Салтыкова-Щедрина, Мольера, Д.Дефо, Ж.Свифта, Байрона, В.Скотта, Гейне.

Когда рождается пародия? Необходимость в написании пародии  появляется у талантливых поэтов и писателей тогда, когда усиливается борьба между старым и новым, в целях сарказма над какой-нибудь серьезной проблемой, в период, когда есть усилия с корнем вырвать отрицательные проявления в обществе.

В качестве важных литературно-теоретических канонов пародии русские литературоведы называют следующее:

1. Подражание стилю автора;
2. Критическое направление;
3. Юмор;
4. Поэтическое мастерство.

В данной статье мы не собираемся детально останавливаться на генезисах пародии в узбекской литературе и его представителях. Поскольку это отдельная серьезная тема. Но мы подробно остановимся на пародийной повести “Эски арава” (“Старая карета”) Шойима Бутаева, автора десятков произведений в узбекской прозе. Кроме того, его перу принадлежат повести “Шамол ўйини” (Игра ветров), “Муюлишдаги уй” (Дом на углу улицы), “Шўродан қолган одамлар” (Люди бывшего Союза), “Шоҳона совға” (Царский подарок), “Бир кунлик меҳмон” (Гость на один день), “Кайвонининг мангу макони” (Вечная обитель хозяина дома), “Юлдузларга элтар йўл” (Путь к звездам), “Кутубхоначи қиз” (Библиотекарша). Среди них своим пародийным художественным смыслом отличается повесть “Старая карета”. Литературовед А.Расулов пишет об этом произведении так: “Особое уважение Шойима к творчеству Гоголя ярко проявляется в его повести “Старая карета”. Главный персонаж произведения Павел Иванович Чичиков – великий махинатор из “Мертвых душ”. В повести Ш.Бутаева вместе с ним появляются его слуга Селифан, конюх Петрушка, меняла Собакевич, Манилов, Плюшкин и Кошкарёв. Шойим Бутаев вдоль и поперек изучил “духовный мир” Чичикова.

…Шойим Бутаев глубоко осмысливает “Мёртвые души” и получает удовольствие от творчества Гоголя”^[1]. Ученый даёт превосходную и справедливую оценку повести “Старая карета” Шойима Бутаева – последователя великого Гоголя.

Возникает вполне закономерный вопрос: почему к концу 80-х годов Шойим Бутаев создал пародию на знаменитое произведение Гоголя “Мёртвые души”? На наш взгляд, как было сказано выше, пародия появляется в период кульминации жестокой духовной борьбы в обществе между старым и новым. Шойим Бутаев опирается на Гоголя в момент, когда достигли своего апогея старые методы руководства, единовластие, подхалимство, угодничество, безыдейность. Видимо, сатирический стиль Гоголя пришелся ему по душе. Ведь редко кто не восхищался творчеством Гоголя. К примеру, Абдулла Каххар в одной своей статье называет Гоголя “своим первым учителем”. Острый, ядовитый, саркастический смех Гоголя сотрясал не только Россию, но и весь мир. Его сатира служила духовной пищей для человеческого общества. Вот почему герои “Мёртвых душ” Николая Васильевича Гоголя заново рождаются в повести Шойима Бутаева “Старая карета”. К “Мёртвым душам” России появляется потребность в Узбекистане. Да, мы не оговорились, появилась потребность в героях, описанных острым сатирическим пером Гоголя… Через образы “Мёртвых душ” Шойим Бутаев нашел способ посмеяться над несовершенствами общества. Уже с первых страниц повести на вашем лице появляется невольная улыбка: это острое перо господина Гоголя или своеобразное подражание ему Шойима Бутаева? На наш взгляд, в повести “Старая карета” происходит трансформация гоголевских героев – Чичикова, Селифана, Петрушки, Собакевича, Кошкарёва, Манилова. В “Эски арава” дается своего рода фантасмагория автора. В результате трансформации сатирических образов из “Мёртвых душ” – Чичикова, Селифана, Петрушки, Кошкарёва и других, дается тонкий намёк на бюрократизм и социально-духовный крах в обществе.

Некоторые исследователи в качестве “объекта изучения” осознанно или неосознанно выбирали повесть “Старая карета”. Но смогли ли они достаточно изучить это произведение? Как мы заметили, художественная суть повести наглухо закрыта, словно еще неоткрытая крышка.

В этой связи мы немного остановимся на сути произведения Гоголя “Мёртвые души” и творчестве этого писателя. Как известно, автор назвал его поэмой. По замыслу писателя, эта поэма должна была состоять из трёх томов. В 1842 году был издан первый том произведения. Второй том был написан, но утерян и сохранился только в черновом рукописном варианте. После смерти автора второй том “Мёртвых душ” был найден и издан. Третий же том поэмы был ещё не начат. Сохранились только рукописи в личном архиве писателя. Согласно записям в дневнике Гоголя, сюжет “Мёртвых душ” писателю “подкинул” А.С.Пушкин в 1834 году. То есть идея создания поэмы принадлежала Пушкину, который пересказал Гоголю реальные события, свидетелем которых он стал будучи в ссылке в Кишинёве. Дело в том, что в начале XIX века большинство крестьян из центральных губерний Российской империи бежали в Бессарабию. Помнится, тогда полиция не могла выявить имена беглецов, потому что те меняли свои фамилии на фамилии мёртвых людей. В итоге в течение нескольких лет в Бандере не было зафиксировано ни одного случая смерти. После начала официального расследования было выявлено, что имена мёртвых людей выдавались беглым крестьянам, не имевшим при себе документы. Позже именно эту историю Пушкин, литературно приукрасив, изложил Гоголю. Согласно документам, творческая биография этого произведения датирована 7 октября 1835 года. В письме к Пушкину под этой датой Гоголь впервые упоминает о “Мёртвых душах”^[2].   Судя по документам, Гоголь прежде чем издать роман “Мёртвые души”, читал отрывки из произведения своим современникам. Например, он читал их в доме А.С.Пушкина, Александры Смирновой, Карамзина, А.Тургенева, В.Жуковского и других. Эту книгу ещё до её выхода в свет дворяне-аристократы и русская интеллигенция назвали шедевром. По словам русского исследователя произведений Н.В.Гоголя – Н.Онуфриева, при чтении Гоголем некоторых глав “Мёртвых душ” Пушкину, произошло следующее: “первые главы своего нового произведения Гоголь с тревогой прочитал Пушкину, ожидая, что они вызовут его смех. Но, закончив читать, Гоголь обнаружил, что поэт помрачнел и произнёс: «Боже, как грустна наша Россия!»^[3]. Словом, “Мёртвые души” задолго до своего издания стали предметом бурных обсуждений среди общественности и вызывали различные мнения. Другой русский ученый С.Т.Аксаков даёт свою оценку этому произведению: “Публику можно было разделить на три части. Первая, в которой заключалась вся образованная молодежь и все люди, способные понять высокое достоинство Гоголя, приняла его с восторгом. Вторая часть состояла, так сказать, из людей озадаченных, которые, привыкнув тешиться сочинениями Гоголя, не могли вдруг понять глубокого и серьезного значения его поэмы; они находили в ней много карикатуры и, основываясь на мелочных промахах, считали многое неверным и неправдоподобным. Должно сказать, что некоторые из этих людей, прочитав “Мертвые души” во второй и даже в третий раз, совершенно отказались от первого своего неприятного впечатления и вполне почувствовали правду и художественную красоту творения. Третья часть читателей обозлилась на Гоголя: она узнала себя в разных лицах поэмы и с остервенением вступилась за оскорбление целой России»^[4].

По мнению русских литературоведов, “Мертвые души” написаны под впечатлением “Божественной комедии” итальянского поэта Данте Алигьери. Гоголь планировал создать такую же поэму и, подражая ему, назвать первую часть книги “Ад”, вторую – “Чистилище”, третью – “Рай”. В мировом литературоведении ходят разные гипотезы и предположения о незавершенной и двух изданных частях “Мёртвых душ”. Например, несмотря на высокую оценку современников, Гоголь сжёг рукописи второй части. Известный русский живописец Репин даже нарисовал картину на эту тему. Завершив первую часть своей книги, автор приходит в ужас от русского общества и гниения России. До сих пор литераторов и исследователей творческой биографии Гоголя волнуют вопросы психологического состояния писателя и легенд вокруг последних частей “Мертвых душ”. В свое время Михаил Булгаков, уроженец украинского города Киева, (который умер в 44 года – прим. автора), под впечатлением гоголевских “Мертвых душ” написал фельетон “Похождения Чичикова” (1922 год). После чего он написал пьесу “Похождения Чичикова, или Мертвые души” (1930 год). Эта драма когда-то ставилась в театрах Москвы. Из Википедии мы получили сведения о воскрешении М.Булгаковым в своей творческой лаборатории образа Чичикова и причинах такого поступка: “Трансформация гоголевских типов, использование их нарицательного смысла (чем занимался в своём творчестве и Салтыков-Щедрин) позволяли Булгакову усилить действенную силу своей сатиры против бюрократизма, бесхозяйственности, неразберихи, создать фантасмагорическую картину, отражающую реальные недостатки”^[5]. Возрожденный Михаилом Булгаковым отрицательный тип Чичиков возвращается в 20-годы ХХ века и становится миллиардером.

Как и М.Булгаков, Шойим Бутаев возрождает гоголевский сатирический образ Чичикова в конце 80-годов ХХ века. Следоваетльно, можно сделать вывод о том, что Чичиков, созданный талантливым Гоголем, является бессмертным сатирическим образом, переходящим из века в век. Итак, благодаря Ш.Бутаеву, образ Чичикова воскрес в узбекской национальной прозе. Этим автор намекает на то, что Чичиков и подобные ему персонажи очень живучи, они как жили в начале 20 века, так и продолжали жить в конце того столетия. Ни в одном из героев “Мертвых душ” нет положительных качеств. Например, главный герой произведения Павел Иванович Чичиков – мошенник, аферист. Ради самообогащения он не оступит даже перед законом и готов на любую подлость. Он скупает у помещиков задешево список мертвых крестьянских мужиков, планирует у государства вытрясти ссуду на их имя, заключает сделки по этому поводу. Всех отрицательных персонажей книги – Собакевича, Коробочку, Ноздрева, Манилова, Плюшкина объединяют одни и те же качества – погоня за богатством, скупость, жадность и тиранство.

Шойим Бутаев мастерски переносит в свою повесть “Старая карета” образы бесполезных для общества мертвых душ, которые гонятся за наживой, несмотря на то, что уже богаты. В повести можно заметить целенаправленную трансформацию гоголевских образов.

В повести Ш.Бутаева “Старая карета” гоголевские герои – господин Павел Иванович Чичиков со слугой Селифаном и конюхом Петрушкой в старой карете направляются в Узбекистан. Точнее сказать, они воскресают и из ада вовращаются в жизнь. Вы можете спросить: но зачем мертвые души прошлых времен понадобились Узбекистану? Дело в том, что и в Узбекистане жили сородичи “мертвых душ”: Нишонбой Хурзамонович, Кошкарёв, Манилов, Собакевич и другие. Шойим Бутаев устраивает встречу гоголевских “мертвых душ” со своими “мертвыми душами”. В результате появляется неожиданное, невиданное и до этого момента не прочувствованное произведение нового литературного жанра.

По мере того, как Чичиков, Селифан, Петрушка ехали в старой карете по улицам Узбекистана, исподтишка и с иронией описываются случаи, которые встречаются им на каждом шагу: “Бюрократия, которая исходит из Центра”, “поклонение чуждой культуре”, “подхалимство”, “безыдейность”, “рукоплескания”, “похвала”, “подобострастие перед чиновником, прибывшим из Центра (Москвы)” и т.д. Автор на примере гоголевских персонажей жестко критикует негативные проявления в обществе. На наш взгляд, “Старая карета” – это прошлое, старый мир, изжившие себя социальные устои, устаревшая система, а люди в “старой карете” – Павел Иванович Чичиков, Петрушка, Селифан – символические образы “мертвых душ”, отставших от времени, с гнилым мировоззрением, не выдержавших новые порядки и бесполезные для общества. Нишонбой Хурзамонович – это образец бездумного исполнителя всех приказов, идущих сверху, и покорного раба. А ведь его фамилия звучит как “свободное время”. Но его проделки говорят об обратном. Ибо он не может ни одно дело выполнить самостоятельно. Это говорит о том, что писатель наделяет имя героя обратным смыслом. Автор художествено пародирует героя, который похож на послушного и покорного раба, выполняющего приказы. Ярким примером тому являются беседы между Чичиковым и Хурзамоновичем.

Персонаж Шойима Бутаева Кошкарёв на самом деле выродок из гоголевских “Мертвых душ”, который делится с планами с Чичиковым: “Днем и ночью меня беспокоит мысль о слиянии земель Европы и Азии и создании новой плодородной земли”. Предположим так и будет, потому что Европа уже не та, что была раньше, в ее распоряжении тысячи аэропортов и железнодорожных путей. Благодаря ей, Азия совершила стремительный рывок, с легкостью добившись технической революции, которая ей даже не снилась, и это вызывает восхищение. Отныне новые дехкане обязаны знать оперу и балет”^[6]. Как мы заметили, в образе по-гоголевски трансформированного Кошкарева, автор создает отрицательный и иносказательный тип людей, бесполезных для общества, живущих  идиотскими фантазиями и идеями, бахваляющихся, пытаясь создать некое новшество в науке. Насколько важно для узбекского дехканина опера и балет? Ведь знание балета и умение петь оперу не признак высокой культуры. Или обратите внимание на мысли Кошкарёва, “имеющего современные знания”:  “Кошкарёв Нишонбой Хурзамонович взглянул и с сожалением начал говорить, что дела хлопкоробов не на должном уровне, бабы понятия не имеют, что такое женственность и нежность, выходят на поля в шароварах, а мужики не читают книг о живописи. Винил в низкой урожайности дехкан, которые не одевали германские джинсы на поле. По его словам, одежда для дехкан – внешнее убранство, поэтому ничто с ним не сравнится. А самое главное, если их не приодеть в германские джинсы и американские туфли, то большие планы будут сорваны”^[7]. Шойим Бутаев через перенос гоголевского образа Кошкарёва в свою повесть “Эски арава” искренне хохочет над современниками, которые живут в своих розовых мечтах. Ибо германские джинсы и американские туфли на дехканине ничего не изменят. Автор иронизирует над единовластием в хлопковой промышленности Узбекистана в годы советской власти, над трагическим положением узбекских дехкан, превратившихся в рабов на хлопковых плантациях. Писатель саркастически описывает советских руководителей, похожих на Кошкарёва, которые произносят высокопарные, чуждые национальному менталитету речи.

Образ Замзам туры в этой повести – по духу близок к муллам, описанным в произведении “Эсдаликлар” (Воспоминания) Садриддина Айни, проповедовавшим старинные знания, который сам не понимая того, что говорит, поддерживает Кошкарёва: “Успехов ему в работе”. Ш.Бутаев в повести тонко намекает на то, что общество, то есть советское правительство (бывшая Узбекская Советская Социалистическая Республика) находилось в руках несообразительных, неграмотных, покорных, жадных, скупых, эгоистичных типов наподобие Нишонбоя Хурзамоновича, Замзам туры, Кошкарёва, Собакевича, Манилова, которые были заняты бесполезными для общества делами.

Образ Собакевича в “Мертвых душах” описан Гоголем в высшей степени жадным типом, жуликом, насильником и неуклюжим (Гоголь сравнивает его с медведем – прим. автора). Исследователь Н. Онуфриев пишет об этом образе следующее: “Медведеподобный Собакевич не похож на Манилова, он всех окружающих называет аферистами и ворами. Но сам он еще тот мошенник. Его оскорбительное поведение также проявляется во всех его действиях, его отношении к людям, его взглядах на жизнь. Он упрям ​​и груб с людьми, но очень хорошо знает свои интересы”^[8].  Шойим Бутаев, перенося этот неуклюжий образ из поэмы “Мертвые души” в свою повесть “Старая карета”, не игнорирует гоголевские аллегории и эпитеты. Гоголь в описании дома Собакевича особое внимание уделяет его обстановке. Все предметы там такие же огромные и нескладные как хозяин дома и будто кричат: “Я похож на своего хозяина”. Это гоголевское своеобразное описание. Шойим Бутаев в целях оригинального переноса обстановки дома Собакевича и его своеобразного характера описывает его в повести “Старая карета” в большой столовой, обедающим до отвала за огромным столом. “Павел Иванович, перешагнув за порог столовой, разинул рот. Он еще нигде не видел такую огромную столовую. Возможно если и видел, то точно не замечал нигде такого громадного дубового стола посреди комнаты, за которым свободно могли уместиться пятьдесят, а то и шестьдесят человек. Даже если предположить, что Собакевич, который все отдал бы ради еды, привнес в эту картину аромат, не может не удивить фигура Манилова рядом с ним, который беспокойно качал головой”^[9]. Шойим Бутаев подчеркивает в рассказе жадность и уродство Собакевича: «Только Собакевич молчал. Краем глаза он поглядывал на баранью ножку, приготовленную со специями, в центре стола, намеревался съесть ее целиком, пока ее не разделили на кусочки. Как обычно, он даже не смотрел на другие мелкие блюда и не собирался с ними возиться. Гости сначала чокнулись двумя рюмками водки, выпили залпом и принялись за еду. Собакевич поначалу сидел с безразличным видом, ни к чему не  притрагивался, но увидев, что никто не обращает на него внимания, спокойно притянул к себе большое блюдо с бараниной. Баранья ножка была приготовлена настолько отменно, что вздрагивала при прикосновении. Как только вонзали нож, она рассыпалась на большие куски. Когда гости приготовились к следующему тосту, это еще больше раззадорило Собакевича, который поспешно выпил залпом свою рюмку и продолжил трапезу”^[10]. Писатель намекает и на конфликт (Елизавета Воробей) между Чичиковым и Собакевичем в “Мертвых душах”^[11].

В повести Павел Иванович Чичиков упоминается через его отвратительный сон: “В это время он снился Чичикову. Что только не приснится человеку. Во сне Павла Ивановича на месте головы Нишонбоя Хурзамоновича оказался чеснок. Он руководил работой по складыванию трупов, а за ним выстроились мертвецы, которые с помощью Нишонбоя Хурзамоновича намеревались продать Чичикову по спекулятивной цене трупы, привезенные откуда-то за бесценок”^[12]. Это значит, что Нишонбой Хурзамонович и Чичиков – это люди одной крови. В голове Чичикова назревают отвратительные планы.

В изображении Гоголя он занимается скупкой у помещиков списка умерших крестьянских мужиков, в целях обогащения и расширения своих земель во время крепостного строя. Через воскрешение образа мошенника-Чичикова в 80-х годах, который на пути личной выгоды не отступит ни перед чем,  Шойим Бутаев представляет символико-ироническую пародию на хаос в обществе, манипуляции с системой власти, лидеров, отрезанных от нации, простой народ, живущий в страданиях. Писатель и подражает гоголевскому стилю написания, и, введя его героев в свою повесть, трансформирует эти образы. Следует еще особо отметить, что образ Чичикова подвергался трансформации со строны многих писателей. К примеру, Михаил Булгаков, как отмечалось выше, воскрешает образ Чичикова в своем фельетоне  “Похождения Чичикова”, а затем в пьесе “Похождения Чичикова, или Мертвые души”. Кроме того, еще один известный писатель Салтыков-Щедрин под впечатлением гоголевских “Мертвых душ“ мастерски применил гоголевские традиции в своем сатирическом романе “Господа Головлёвы”. А образ скряги Плюшкина из “Мертвых душ” Салтыков-Щедрин в совершенстве воплотил в облике господина Головлёва. Можно сказать, что образ Плюшкина послужил образцом или даже художественным эскизом для создания характера Головлёва. В произведениях обоих писателей проявляются острая сатира, народные изречения, естественность, смех, карикатура, гротеск, ирония, сарказм, насмешка. Естественно, что эти художественные приемы повлияли и на творчество Шойима Бутаева. Как результат, ряд гоголевских сатирических типов трансформируется в повести “Эски арава”.

Острые элементы сатиры, смеха и юмора в творчестве Гоголя служат неиссякаемым источником вдохновения для писателей ХХ века и нашего времени. Гоголевские метафоры и определения, гоголевское развернутое описание, гоголевский эпический масштаб, а также гоголевский ядовитый смех не ускользнули и от Шойима Бутаева.

Гоголь начал писать произведение «Мертвые души» на большом эпическом полотне о ​​русском обществе и кризисе крепостного права в его время, но не смог его закончить. Однако во втором томе поэмы «Мертвые души», которое он успел завершить, в критическом духе на черном фоне художественно интерпретируется, насколько мерзким было общество, жившее в то время в России. Если сравнить гоголевские «Мертвые души» с огромным морем, то «Старая карета» Шойима Бутаева, всего лишь капля в гоголевском океане. Но если посмотреть на это оптимистичным взглядом и учесть, что и капля способна отражать солнечный свет, надо справедливо заметить, что Шойим Бутаев, подражая Гоголю, и под впечатлением его произведений внес некоторую новизну в современную узбекскую прозу. Шойим Бутаев и в самом деле глубоко освоил творческое мастерство Гоголя. И это можно четко заметить в повести  «Старая карета». Писатель мастерски ввел в свою повесть гоголевских отрицательных персонажей и своеобразные сюжеты, взятые из его поэмы. Но у писателя должны быть какие-то определенные четкие цели включения в текст повести таких персонажей, как Павел Иванович Чичиков, Петрушка, Селифан, Собакевич, Кошкарев и Манилов. В конце концов, на наш взгляд, возможно, это и есть ожидаемый результат пародии. Цель здесь очевидна – к концу 80-х Шойим Бутаев, понимая, что социалистическое общество находится в кризисе, возродил знаменитые «Мертвые души» Гоголя через трансформацию его отрицательных персонажей и горько посмеялся над существовавшими в обществе явлениями, такими как «подхалимство перед руководством», “прием каждого, кто приехал из Центра, как дар свыше”, “Невежество”. Д.Холдоров, изучавший это произведение, написал: «Повесть Ш.Бутаева «Старая карета» – это тоже продукт творческой фантазии писателя. В повести описывается приезд в Узбекистан хорошо известных читателю по «Мертвым душам» Н.В. Гоголя Чичикова и его слуг – Селифана, Петрушки, а также его окружения, об угодничестве им тогдашних местных чиновников. Характер и происки людей разных категорий, случайно оказавшихся в нашей стране по причине запроса руководящих кадров из центра в середине 80-х “в целях установления справедливости” писатель раскрыл методом символической иронии”^[13]. Исследователь при анализе произведения несколько отошел от художественного контекста. Чичиков с двумя слугами – Селифаном и Петрушкой возвращаются из преисподней в Узбекистан. Здесь он встречается со своими приятелями – Собакевичем, Кошкарёвым и Маниловым. Они узнают друг друга, но не выдают себя. Этим писатель философски намекает на то, что  Чичиковы,  Собакевичи, Маниловы, Кошкарёвы до сих пор живы. Естественно здесь присутствует художественный вымысел: отрицательный персонаж Чичиков, воскресший из прошлого,  встречается с приятелями. Это называется фантасмагорией, присущей Шойиму Бутаеву.

В целом, всё в повести и Замзам тура, и шепчущаяся толпа людей, и народные образы символичны и намекают на отдельно взятые события. В конце произведения Чичиков со своими слугами – Селифаном и Петрушкой под покровом ночи исчезают во тьме в своей старой карете. На наш взгляд придумана хорошая художественная концовка. Этим автор символически намекает на то, что жизнь социалистического общества окончена и что здесь нет места Чичиковым и ему подобным.

В повести «Старая карета» Шойим Бутаев иронически относится к тоталитарному режиму, подражая гоголевской поэме «Мертвые души». Сатира Гоголя становится горькой иронией в произведении писателя.  Автор помимо Н.В. Гоголя, продолжает традиции М.Е.Салтыкова-Щедрина и М. Булгакова.

Писатель в своей повести «Старая карета» использует три разных стиля пародии, то есть подражает стилю Гоголя; с помощью трансформации гоголевских героев создает легкий юмор и саркастическую иронию;

Повесть была написана в конце 80-х, и талантливый писатель Шойим Бутаев с острым сарказмом разоблачает социалистический строй и систему, полную «мертвецов» и «мертвых душ», а также социально-полтичиеские, духовно-нравственные проблемы;

В узбекской литературе до сих пор не изучена подражательная пародия, которая широко популярна за рубежом в качестве «метажанр»а. Среди десятков повестей Шойима Бутаева только повесть “Эски арава” является пародийной, которую автор украсил по –гоголевски смешными аллегориями, эпитетами, сравнениями, характеристиками, легким юмором, а также едким сарказмом. В результате впервые в современной узбекской прозе ему удалось создать оригинальное пародийное произведение.

 

 

[1] Расулов А. Таваллуд топаётган кўнгил муждалари / Бўтаев Ш. Ҳаёт. Тошкент: Шарқ, 2000. – Б. 436.

[2] ru.wikipedia.org/wiki/мёртвые_души

[3] Гоголь Н.В. Н.В.Гоголнинг “Ўлик жонлар” поэмаси ҳақида / Гоголь Н.В. Ўлик жонлар. (Таржимон: Рустам Абдураҳмонов) – Т.: ЎзССР бадиий адабиёт нашриёти, 1959. – Б. 466.

[4] Онуфриев Н. Н.В.Гоголнинг “Ўлик жонлар” поэмаси ҳақида / Гоголь Н.В. Ўлик жонлар. (Таржимон: Рустам Абдураҳмонов) – Т.: ЎзССР бадиий адабиёт нашриёти, 1959. – Б. 480.

[5] ru.wikipedia.org/wiki/ Похождения_Чичикова

[6] Бўтаев Ш. Эски арава /  Шўродан қолган одамлар. – Т.: Ижод-пресс, 2019. – Б. 251.

[7] Бўтаев Ш. Эски арава /  Шўродан қолган одамлар. – Т.: Ижод-пресс, 2019. – Б. 250.

[8] Онуфриев Н. Н.В.Гоголнинг “Ўлик жонлар” поэмаси ҳақида / Гоголь Н.В. Ўлик жонлар. (Таржимон: Рустам Абдураҳмонов) – Т.: ЎзССР бадиий адабиёт нашриёти, 1959. – Б. 468.

[9] Бўтаев Ш. Эски арава /  Шўродан қолган одамлар. – Т.: Ижод-пресс, 2019. – Б. 240.

[10] Бўтаев Ш. Эски арава /  Шўродан қолган одамлар. – Т.: Ижод-пресс, 2019. – Б. 241.

[11] Бўтаев Ш. Эски арава /  Шўродан қолган одамлар. – Т.: Ижод-пресс, 2019. – Б. 242.

[12] Бўтаев Ш. Эски арава /  Шўродан қолган одамлар. – Т.: Ижод-пресс, 2019. – Б. 239-240.

[13] Холдаров Д.Э. Ҳозирги ўзбек қиссаларида бадиий услуб муаммоси  (Шойим Бўтаев ва Назар Эшонқул қиссалари мисолида): фалсафа док.  (PhD)… дисс… автореф. – Т.: 2017. – Б. 14.