Елизавета Бобрикова. Золотые линии (сборник стихотворений)

Золотые линии.

Стекают золотые линии

Сквозь пальцы наших рук.

Они такие длинные,

Как бы ни запутаться нам вдруг.

Они блестят, заметил?

Нет? Ведь это просто время,

Где каждый час тобою бредил,

Где каждый миг – одна проблема.

 

А ведь нам надо было что-то поменять,

Остановить безумный ход часов.

Однажды предложил ты

Повернуть все время вспять,

Избавиться от бесполезных нам узлов.

 

И можно было лишь махнуть рукой.

Оставить все дела. Забыться.

И ни один бы день не смог наполниться тоской,

Читайте журнал «Новая Литература»

И ни одно бы чувство не смогло укрыться.

 

А линии стекают с каждым днем..

И, вроде бы, мне не с чего тут злиться,

Но этот глупый стих не передаст и часть

Всех чувств, горящих пламенным огнем,

Способен он заставить лишь стыдиться.

Тоска.

Тоска – обычное слово без всякого смысла.

Тревоги души от грусти и скуки в нем сплетены,

Но вот почему-то досада на чувства нависла,

И капают слезы. Так будем честны!

 

Тоска. Она невыносима до боли где-то внутри,

Бывает, затянет, затащит в пучину раздумий

О тяготе жизни, нелепых мечтах и первой любви.

Не выбраться вновь из досадных безумий.

 

Вот, вроде бы, лечь, повернуть время вспять,

Отдать волю чувствам и вспомнить опять

Тот белый снежок звездопадом на лицах

И блеск тот игривый в невинных глазах…

 

Тишина. Даже затихли соседские скрипы.

Сердце терзает тоска не спеша,

И слышно лишь редкие всхлипы –

А это у нас со слезами выходит душа.

 

«И вот скрипучая ночная тишь…»

И вот скрипучая ночная тишь

Под кожу лезет, досаждая.

«Быть может, помолчишь?» –

Говорю ей, признавая,

Что я слаба,

И справиться я не могу

И оттого давно не сплю:

 

В ночной тиши пороки обличаю,

Свои, чужие, зарождая

Плоды великой ненависти в себе.

Какую ночь я провожу в ходьбе

По темной, мрачной комнате?

А вы мои пороки помните?

 

Ладно. Мне не до вас,

И я прошу не надо проявлять

Обыденную жалость.

Свои все чувства пред вами на показ

Я выставлять не собираюсь.

 

Предпочитаю я

Вот так в тиши,

Стараясь избегать всей дохлой лжи,

Открыто говорить обо всем убогом

Большим и непонятным монологом.

 

И вот я вновь в тоске усталой

Сижу, пытаюсь позабыть

Моменты юности бывалой,

Где заставляли жить.

«И жизнь была тогда и вовсе ненапрасной,

Но ты считала всё иначе, уж признайся –

Дни потеряли краски и цвета,

Теперь уж поздно,

Уж слишком быстро мчатся времена».

 

«Пахнет дымом, шелестом травы…»

Пахнет дымом, шелестом травы.

Вечер полон свежести и слез.

Мы оба виноваты в том,

Что разминулись на пути,

Ну, значит, будет меньше грез.

 

Веет трепетом свободы,

Ласточки кружатся в синеве.

Ладно, не виню тебя я. Что ты?

Вон, смотри, луч солнца на траве!

 

Еще чуть-чуть и он исчезнет.

Он пропадет: его поглотит тьма и пыль,

Что от звезд рассыплется по бездне

В десятке бесконечных миль.

 

Нет. Ночь не страшна –

Она прекрасна, безмолвна, тиха и свежа.

Я так боюсь остаться тайной,

Которую ты не узнаешь никогда…

 

Уже не пахнет дымом или светом.

Ночная тишь покрыла яркий сад.

Хочу спросить: увидимся мы летом,

Где решим, что никто не виноват?

«А вот и лето…»

А вот и лето –

Время перемен.

Теперь все в яркие цвета одето,

Ни одному нам не найти замен.

 

Прошло так много лет;

И души изменились, повзрослели…

Но этот сад все также разодет,

И солнца свет сквозь узкие стремится щели.

 

Он так же ярок и беспечен,

Такой наивный и родной.

Казалось бы, один он будет вечен,

Но крикну я: «Постой!»

 

Теперь ласкает руки нежный ветер,

Напоминает, что кругом

Все возрождается в малиновом рассвете,

Все кажется каким-то детским сном.

 

Но я устала, хоть и наступило лето.

Мне страшно, одиноко, и давно

Я позабыла, что счастлива была я где-то;

Но время сменено. Прошло.

 

Вот облака покрылись золотом

И цветом, как лепестки давно забытых роз.

Они так отдавали нежным летом,

Они и были воспоминаньем грез.

 

И снова это жаркое, потерянное лето,

Беспамятных наполнено времен.

И пусть все бархатно и вычурно одето,

Мир этот пуст, и смысла он лишен.

«Мне бы руки твои…»

Мне бы руки твои

Скрестить со своими,

Наполнить пустой и безжалостный мир,

До краев

Горячими чувствами, не чужими,

Чтоб растереть все печали до дыр

В бесконечных рассказах о поцелуях туманных,

В моих снах и серьезных речей,

Истекающих из уст твоих сладких,

Словно лава на обломках Помпей.

 

«Я бы не смогла никогда…»

Я бы не смогла никогда

Запеть о любви,

Которая так искренне жгла

Кусочки моей юной души.

 

Эта любовь молода и невинна

И сияет, как полная в небе луна.

Мне всегда было и будет стыдно

За такие большие слова.

 

Пусть душу сжигает родная тоска,

Поет о слезах, поцелуях во снах.

Почему же любовь ко мне так «близка»,

Если видна лишь в мечтах?

«Люблю осенний склад цветов…»

Люблю осенний склад цветов –

Такой печальный и неспешный.

Там алый переходит в кровь,

А жёлтый душу мою тешит..

«Так бесконечна и длинна дорога…»

Так бесконечна и длинна дорога.

Так много мыслей,

Сплетённых недосказанностью фраз.

На деревьях, прозябших до корней, кричит сорока

О потерянных мечтах и снах.

 

Я думаю, что ей так одиноко

Во мраке высочайших серых древ,

Которые стоят веками стойко

И дали молчаливый для себя завет.

 

Тоскливо. Дождь капает не только на жилет –

Он льётся в душу, затмевая любви горячей яркий свет.

 

Зима.

Теперь березы,

Что покрыты были золотом,

Стоят в снегу.

Таким пустым,

Докучливым без повода

Мне кажется весь мир вокруг.

Иней, поблекший от тепла

И солнечного света,

Задел багряной осени убор.

Зима такой суровой

В песнях всех воспета;

Но красота ее прекрасна

С далеких, древних пор.

Декабрь.

Пока я наливаю себе горячего чаю,

За окном моим с украдкой падает снег.

Мне бы рассказать, как я долго скучаю,

Выплеснуть чувств нерастраченных след.

 

Вновь декабрь. И вьюга стучится в окно.

Огоньков блеск игривый искрится на небе.

Мне досадно, от того и смешно,

Что кажутся чувства мои мне нелепы…

 

Я врала, что не посвящала кому-то стихов,

Не только тебе, но и себе, однозначно.

Как глупо! Глупо не найти было слов…

И вот так все сложилось – печально.

«Сжать крепче твою ладонь…»

Сжать крепче твою ладонь,

В ответ признаваясь, что чувство

Заполнило угол в том сердце больном,

Где вечно и грустно, и пусто.

 

И обнял меня, прижимая к себе,

Ты – такой милый и пылкий.

И больше не чувствую себя, как во сне;

Загадки развеялись дымкой.

 

Мне больше не нужно тебе говорить,

Что люблю, ожидая пощады.

Без мыслей тяжелых могу теперь жить,

Навсегда отпуская утраты.

 

Воспоминания.

Блеск светлых нежных глаз,

Как отблеск солнечной зари.

Кто поражен стрелой из нас

Глубокой искренней любви?

 

И кисти бледно-голубые

Щекочет желтая трава.

Поцеловав тебя впервые,

Я снова счастье обрела.

 

Прозрачны кружева. И ветер

Случайно вдруг их задирал.

И час, который? Третий?

Уж ненароком наступал…

 

Навязчиво блестело солнце,

Как быстро проносились дни.

И вот душа моя спасется;

Как раньше будем вместе мы.

Искры.

немые искорки горят

на черном дальнем полотне;

волшебный совершив обряд,

белесыми лежат на дне,

 

на дне бесшумных вод.

волной тоскливой омывая берег,

неслышный океан цветет

серебристо-серым.

 

и волны тихие, плескаясь,

ловили поцелуй Луны.

и искры ярче загорались,

но были также холодны.

Топленое молоко.

густым топленым молоком

туман томится у пригорка.

заря играет солнцем бойко

и режет поле золотым лучом.

 

травинки, загораясь желтым,

колышутся от ветерка.

песнь девушки легка,

доносится с порывом тонко,

 

и сладко произносятся слова.

ее не видно, но подумать можно,

как влюблена она, возможно,

в лихого гордеца…

 

как на закате пролетают встречи:

прощаясь, как в августе звезда,

он обнимал ее, невинную, смутя,

и целовал в худые плечи..

 

но это был последний раз.

их горько разлучило время,

не написав про них поэму

и так безжалостно смеясь.

 

не видела она блестящий взгляд,

не трепетала при объятье крепком

и не краснела, как яблоневые ветки,

которые при сумерках горят.

 

Травинки, тлея красным,

примяты от ботинок пастуха.

Песнь девушки глуха,

и голосом прекрасным

так грустно произносятся слова.

Ее не видно, но подумать можно,

как влюблена она, возможно,

в лихого гордеца.

«Горячий след от поцелуя…»

Горячий след от поцелуя

Краснеет на губах, как медь.

И трепет, что люблю я,

Посмеет в пламени сгореть.

 

И пламень эта – зарево весны –

Наступит пред туманом ране,

Когда в ночной тиши все сны

В беззвучном и манящем океане,

 

Где сладок шепот, где крепки

Объятья страсти, вожделенья;

Где след на краешке щеки

Уже на шее лишь в мгновенье.

 

Лаская кожу, оставляя

Мурашек трепетную нить,

Я отдаюсь и вся, пылая,

Готова горячо любить.

 

 

«Я никак не могла подобрать…»

я никак не могла подобрать,

о чем душу излить хотела;

и звездой начинала блистать

моя мысль где-то с апреля.

 

но вечные встречи и разговоры –

бег туда и обратно – и снова

догорала в блеклой заре

моя мысль, но теперь в ноябре.

 

о любви, о желании – чувства

так хотели в словах пронестись,

так боялись, что станет пусто

на душе, стремящейся ввысь.

 

снег. январь. опять суматоха.

мне некогда сесть и писать,

некогда сделать и вздоха;

и вот чувства сгорают опять..

 

то ли в прозе отдать без остатка

глубину моей чуткой любви,

где слова, растекаясь так сладко,

снова будут, как сказка, длинны?..

 

а также скучны и нелепы.

строка за строкой снова катятся вниз.

той звездой показать тебе бы

моей мысли детский каприз.

 

но смогла! начала! и оставила

догорать в морозной заре

свои глупые, лишние правила

о чувствах в стихах к тебе..

 

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.