Приснился…сон?

«Раз, два. Фредди заберет тебя.
Три, четыре. Запирайте дверь в квартире.»

Энни ворочалась на кровати, сминая простыть. Одеяло давно упало на пол, подушка сбилась к стене.

«Пять, шесть, Фредди хочет всех вас съесть.
Семь, восемь, кто-то к вам придет без спросу.»

В тяжелом сонном мареве, среди чрезмерно ярких солнечных лучей Энни с трудом могла различить девочек, играющих со скакалкой. Их движения были замедлены, а нежные голоса сливались в один чистый, жуткий ритм.

«Девять, десять, никогда не спите, дети…»

Каждая строфа считалочки сопровождалась звуком затачиваемого ножа. Конец строфы – взмах точила по лезвию. И снова, и снова. Ближе к концу лязг только усиливался, доводя сновидицу до зубовного скрежета.

Закончив стишок, девочки замерли и одновременно вытянув руки, указали в конец улицы, на которой играли. Энни проследила взглядом за направлением и обнаружила, что смотрит на стоящий вполоборота к ней силуэт. Кажется, это был мужчина в шляпе. Он усмехался и его покрытая мокрыми ожогами кожа натягивалась так сильно, что грозила лопнуть, обнажая поврежденные мышцы лица. Его свитер в красно-зеленую полоску был местам порван, подпален и заляпан кровью. А на руке была надета странная перчатка…чьи пальцы заканчивались изогнутыми заточенными лезвиями, напоминающими когти хищного зверя.

Внезапным резким порывом ветра окружающую действительность смело, как кучу сухих листьев. На смену перенасыщенному красками пейзажу пришел образ заброшенной котельной на окраине города. Проржавевшие трубы и покрытые грязью стены тонули в аварийном красном освещении и тусклом мерцающем свете новогодних гирлянд. Сквозь щели в крыше задувал холодный ветер, принося с собой редкие снежинки и шурша развешанной всюду мишурой.

Из недр котельной раздалось гротескное хохотание на искаженный манер уютного и теплого смеха Санта-Клауса.
– Стал я духом Рождества…- скрипучий, предвкушающий голос эхом разнесся по помещению.

Энн вздрогнула и затравленно огляделась в поисках таинственного преследователя.
– Ждет весь мир теперь беда…- голос прозвучал совсем рядом с девушкой. Нечто обдало ее ухо жарким дыханием. Вскрикнув, Энни сбежала вниз по дребезжащей, неустойчивой лесенке в поисках выхода. В страхе, гонимая неизвестным, девушка совершенно забыла, что все это – только сон.

– Людям от меня не скрыться…- некто бросал наполненные ехидством слова прямо в спину Энни, как быстро она бы ни бежала. Раздался металлический лязг. Девушка обернулась и увидела того же мужчину, который стоял в конце улицы. Он медленно вел пальцами-ножами по какой-то перекладине, выбрасывая снопы искр. Из появившихся царапин заструилась черная кровь.

– О боже, – прошептала Энни. Ее сердце билось как сумасшедшее, кожа покрылась мурашками. Часто дыша, она пятилась от мужчины все дальше и дальше, не в силах отвести взгляда.
– Фредди жив и возродится! – последняя строфа громом сотрясла всю котельную.

Дрожали, осыпаясь пеплом, стены. Взрывались лампочки, плавилась мишура. Энни кричала, закрыв голову руками и сжавшись в комок. Со страшным скрежетом что-то рухнуло совсем рядом с ней, осыпав осколками и металлической стружкой. Руки Энни покрылись узором из длинных тонких царапин, но она даже не заметила этого.

Все прекратилось так же резко, как и началось. Внезапная тишина давила. Дул теплый ветерок, доносящий ароматы хвои и смолы. Нерешительно Энни подняла голову и увидела, что сидит совсем одна. Ночью. В лесу. С неба зловещим глазом смотрит кровавая луна, купая в алых лучах сотни наряженных к Новому Году елок.

– Раз в году эта ночь только моя, – снова этот голос. Он туманом вился по земле, путался в еловых лапах, липким смогом оседал на коже.
Энни снова побежала. Она не знала, куда направляется, виляя в лабиринтах елок. Лишь бы подальше от этого.

– И в жертву выбрал я тебя! – что-то просвистело рядом с Энни, ужалив правый бок. В ту же секунду алый росчерк от лезвия указал на полученную рану. Застонав от боли, девушка зажала бок рукой и продолжила бежать.

– На каждую жизнь только час отведен.
Ты первая, Энни, в списке моем!
Вновь раздался свист. Наконец девушка поняла – это свистит воздух, рассекаемый лезвиями на перчатке ее мучителя. Каждый взмах предвещал новую атаку, от которой Энни не могла защититься.
Длинная рана прочертила щеку. Еще одна появилась на животе. На спине. На ногах.

Энни кричала, пытаясь закрыться руками. Боль и страх затмевали разум девушки. Она была уверена в реальности происходящего. Не в силах удержаться на ногах, она рухнула на колени. Жадная земля впитывала всю вытекающую из ран кровь, все капающие из глаз слезы. Воздух звенел от громких криков, а багровая луна была безучастным свидетелем жестокой расправы.

– Традиции праздника обращу я все в прах!
Гирлянды, которыми была украшена каждая елка в лесу, разом потухли. Сами деревья задрожали, иголки осыпались с ветвей. Могучие стволы высыхали на глазах, превращаясь в сухие хрупкие сучки.

– Ожидали вы чуда, а получите страх!
Фредди возник перед потерявшей всякую надежду на спасение девушкой. Из последних сил та попыталась отползти подальше от убийцы, но это скорее была инстинктивная попытка, нежели серьезное сопротивление.

Новоявленный дух Рождества лишь усмехнулся, глядя на жалкие потуги. Жертва уже сдалась и отдала весь страх, что у нее был. Пора заканчивать. Ее час пробил.

***

Когда Энни не отвечала на звонки весь день, обеспокоенная Мари, подруга еще со школьной скамьи, решила проведать девушку. Неприятное предчувствие торопило ее и почему-то улыбающиеся лица и новогодние украшения только усиливали это ощущение.

-Энни, ты дома? – Мари постучала в дверь, но ответа не было. Тогда она повернула ручку двери. Не заперто. Девушка вошла в дом.

– Энни?
Мари осмотрела кухню и столовую. Подруги нигде не было. В гостиной тоже. Девушка медленно поднялась на второй этаж.

– Энни, ты здесь?
И вновь нет ответа. В ванной тоже никого. Подойдя к спальне подруги, Мари заметила странное мерцающее свечение из-под двери.

– Эн, ты в поря….- Мари открыла дверь. И закричала, через секунду лишившись чувств. Девушка рухнула прямо у кровати, где лежала Энни…А точнее, ее обнаженное тело, спутанное гирляндой. Лицо девушки застыло бледной маской ужаса, а на груди кто-то вырезал слова «Happy New Year».

 

 

 

 

 

Таинство

В тесной слабоосвещенной комнате механический человек подключал свое сознание к огромной махине под названием «Алтарь Энергий».
В мозг человека, находящийся теперь не в обычном черепе, а в металлической копии головы, были вживлены специальные разъемы для подключения к Алтарю, а объем памяти был расширен посредством органических микросхем и микрочипов.

Ловкими механическими пальцами из блестящего черного металла человек подключал провод за проводом сначала к своей голове, а потом к Алтарю. И с каждым новым подключением он слышал…слышал новогодние желания детей и взрослых со всего мира. Значит, работа, которую ему доверили, прошла не напрасно. Машина работала идеально.

…- Почему я решился на это? Все просто, – металлический человек, или проще говоря «Собиратель», спокойно вел разговор с очередным любопытствующим посетителем. Голос Собирателя был лишен эмоций. Иногда слышался треск динамиков, усиливающих голосовые связки. – Понимаете, Изабелла, Новый Год – это не просто праздник. Это определенный период, когда вера и надежда буквально переполняют каждого человека на планете. Практически каждого. Но это не важно. А важно то, что энергию эту можно накапливать и использовать в различных отраслях.

– Вот, например, как вы думаете, почему Санта-Клаус, Крампус, эльфы, сани, олени и иже со всеми ними являются наполненными магией созданиями? Не знаете, верно. А вот почему, – Собиратель любовно погладил отполированный до блеска бок Алтаря. – Вся новогодняя энергетика людей собирается вот здесь. Потом мы распределяем ее между всеми…символами Нового Года. Так и выходит, что люди сами одаривают Санта-Клауса той самой «магией», благодаря вере в которую и ждут от него чудес и подарков. Идеальный замкнутый круг.
Человек начал поочередно нажимать различные кнопки, рычаги и прочие приспособления.

– Что? Какая нам выгода он этого, если мы все в итоге возвращаем людям? –раздался механический смех, – наивное дитя, люди получают лишь самую малую долю от того, что по сути, могли бы сделать сами. Понимаете, эти…символы существуют ровно до тех пор, пока в них верят. А они не хотят зависеть о чьей-то веры. Собрав достаточно энергии, мы сможем сделать их независимыми от человеческой веры. А потом…Впрочем, об этом пока рано говорить.

В маленькой комнатке внезапно повисло напряжение.

– Почему я вот такой? – человек оглядел себя, словно уже подзабыв, как выглядит, – Изабелла, тут тоже все просто. Еще маленьким мальчиком я попал к Санта-Клаусу. Собственно, причина была в том, что уже тогда я обладал феноменальной памятью и скоростью обработки информации. Эти качества были идеальными для сортировки вот тех самых писем Санта-Клаусу, которые вы все писали когда-то. Можно считать, что те бумажки послужили толчком к созданию Алтаря. Ведь каждое письмо было заряжено той самой энергией, которая сейчас собирается сюда. Собственно, сортировка по адресатам и желаниям была моей работой. И я с ней справлялся. Но время шло, людей становилось все больше, а вместе с ними и поток энергии увеличивался. И писем. Я не успевал выработать все. И тогда…- Собиратель впервые запнулся. – Тогда мы прибегли к запретным технологиям. Я перенес множество операций и модификаций, прежде чем стать таким, каким вы видите меня сейчас.

Наконец все, что нужно, было подключено и Собиратель повернулся лицом к Изабелле. Точнее, тем, что когда-то было лицом. Теперь большая его часть была закрыта вживленной в оставшуюся кожу маской, а над ней светились зеленым светом механические глаза.

– Зачем я согласился на это? Ну, во-первых, – необычный взгляд пронизывал посетительницу насквозь, – я не мог отказаться, а во-вторых…после всех модификаций я обнаружил то, о чем они не знают. Эта энергия, собранная ото всех людей, способна не только наделять сверхспособностями, продлевать жизнь и преобразовывать при достаточном количестве саму сущность того, кто ею пользуется. Эта энергия способна возвращать к жизни мертвых и позволять проходить сквозь пространство в другие миры. С такими возможностями…Можно потерпеть некие неудобства, не находите?

Собиратель едва заметно приблизился к Изабелле.

– Да, согласен. Занимательный «карьерный рост». От простого сортировщика почты у Санта-Клауса до высшего создания, познавателя миров, владеющего секретом жизни. Способного воскрешать мертвых. Созидать и разрушать. – В голосе Собирателя внезапно почувствовалась некая…сила, – Санта-Клаус и вся остальная его компания будут довольствоваться моей подачкой, тогда как я стану богом множества миров! Достаточно я натерпелся от них!

Девушка вздрогнула, пораженная резкой переменой поведения человека.

– А теперь к делу, моя дорогая Изабелла. Узнав столько, вы же понимаете, что не уйдете отсюда? – Собиратель схватил девушку за руку. Как она ни старалась, но металлических пальцев разжать не смогла. – Вы не думали, почему из тысяч журналистов пропуск получили именно вы? Конечно, не думали. Вот вам еще одно небольшое откровение – мои оставшиеся органы со временем приходят в негодность, несмотря на все усовершенствования. Поэтому им требуется замена. А вы – идеальный донор. Ну-ну, не кричите так. Я вас не убью. Ваш мозг будет снабжен всем необходимым для того, чтобы быть подключенным к Алтарю. Понимаете, оказалось, что человеческие мозговые волны способствуют лучшей работе машины.

Собиратель подтащил плачущую девушку к Алтарю и открыл какую-то дверцу. Там, в синеватой воде резервуара, плавало несколько десятков человеческих мозгов, удерживающихся на месте с помощью проводов, черными канатами уходящих в глубь машины.

– Прежде, чем мы с вами попрощаемся, скажу вам то же самое, что и им, – Собиратель указал на резервуар, – хорошо поработаете в Алтаре, я верну вам все, что забрал. Настраивайтесь, улавливайте все эманации. И я про вас не забуду. А теперь…интервью окончено.

 

 

 

 

 

Подземелья и…

И вот они снова вместе. Как и за год до этого. Молчаливый тени самих себя, стоящие перед домом очередной жертвы.

– Саша, Саша, открывай!
Снова с нами поиграй!
У тебя огромный дом.
Все поместимся мы в нем!
Ну а коль не впустишь нас,
Вырвем мы тот час же глаз.
Так что лучше нас впусти.
Началась игра!
Беги!

Саша, к которому и были обращены необычные речи, в ужасе метался по комнате. Он знал – куда бы ни спрятался, они все равно найдут его или же придут на следующий год.

– Саша, Саша, открывай!
К нам скорее выбегай!
Ты последний наш игрок!
Нужно нам сыграть всем в срок.
Подземелья и Драконы
И опасны, и суровы.
Должен ты пройти наш квест,
И тогда свершится месть!
Поскорее открывай,
Лица наши угадай!
Ты в огне спалил всех нас,
Выбил дух угарный газ.
Розыгрыш твой провалился.
Смерть пришла – пора смириться!

Ровные, однотонные голоса, не сбиваясь, читали стихи, подобно приговору. И с каждой новой строфой они звучали все ближе и ближе, загоняя Сашу в собственном доме, как раненого зверя.

– Я не виноват, не виноват… – шептал парень, баррикадируя дверь комодом. Он знал, что это не поможет. Его трём друзьям, за которыми они приходили каждый год, ничего не помогло.

А они просто хотели разыграть тех ботанов, ДнД-шников. Просто припугнуть. Он, Саша, принёс зажигалку и они с друзьями подожгли дверь старого гаража, где компания приключенцев устраивала свои посиделки. Кто же знал, что чёртов выход заклинит. Они пытались помочь, но ребята задохнулись ещё до приезда пожарных.

А теперь… теперь неведомая сила поднимала их из могил каждый год, в этот самый день – за сутки до Нового Года. И все ради мести. Они там с дьяволом сделку что ли заключили?!

Это было уже неважно. Всё было неважно. Они вернулись за ним с того света.

– Саша, Саша, открывай!
– С нами снова ты сыграй.
Победишь – освободишься.
Проиграешь – рук лишишься!
Выходи к нам поскорей.
Ждём тебя мы у дверей.
Не откроешь добровольно.
Силу мы применим больно.

Саша был уверен, что волосы его поседели от ужаса. Руки дрожали, как у алкоголика со стажем, когда он запирался в шкафу.

Медленные, уверенные шаги уже слышались на лестнице. Больше его палачи не произнесли ни слова, сохраняя жуткое безмолвие.
Так же бесшумно они вошли в комнату, где прятался Саша, беспрепятственно преодолев все баррикады.

Казалось, они специально тянули время, обойдя всю комнату, заглянув под кровать и за шторы. И только в самый последний момент они подошли к шкафу.

– Саша, Саша, открывай… – произнесли шёпотом в унисон замогильные голоса и деревянные створки распахнулись, явив взору мутных глаз перепуганного и молящего о прощении парня.

– Прошу… Мы не хотели, что все случилось так! Я не виноват! Простите меня! – слезы перемешались с соплями, размазанными по лицу. Ему было жаль… Искренне жаль.

Если бы это было возможно, Саша вернулся бы в тот день и предотвратил трагедию.

– Простите… – прошептал парень и скрючился на полу, всхлипывая и ожидая своей участи.

– С нами ты сыграешь в квест
И свершится наша месть
Проиграешь ты – умрешь
Победишь – себя спасешь.

На холодном полу появилась карта какого-то подземелья, анкеты игроков, дайсы и ещё много предметов, о которых Саша и знать не знал.

Поэтому он даже не попытался сыграть. Ведь это заведомо проигрыш и они об этом знали.

– Отказался ты играть.
Пришло время умирать…

 

 

 

 

 

Там, в будущем

Когда часы двенадцать бьют…
Оливье, мандарины, подарки, застолье, салют, обратный отсчет, крики “С Новым Годом!”. Так было, есть…а будет ли?

Несколько тысячелетий спустя.
В окне иллюминатора космического корабля отражалось суровое мужское лицо, испещеренное шрамами, подобно морщинам. Сегодня миллениум тридцать девятый сменялся на
сороковой, но уже очень давно никто не считает это праздником. Просто человечеству снова удалось прожить еще хоть какой-то более менее приличный срок.

С тех пор, как люди открыли для себя космические путешествия и колонизацию планет, человеческая раса не знает покоя, пребывая в вечной войне с теми, кто освоил вечную тьму космического пространства намного раньше, чем люди. И они не собирались делиться завоеванными территориями.
Постоянные битвы на новом уровне войны помогли человечеству совершить резкий скачок в различных технологиях и медицине.

А старые, казавшиеся незыблемыми, традиции, постепенно канули в Лету. Но люди не могут жить без символов, мистических значений и преданий.

Поэтому на смену старому всегда приходит что-то новое.
Такого праздника, как Новый Год, больше не существует. Но в такой день, как сегодня, человечество, рассеянное по всей Галактике, зажигает маленькие свечи и складывает руки ладонями на сердце, благодаря Высшие Силы за то, что они еще живы.
“Молитва” длится лишь краткий миг, но это мгновение позволяет каждому человеку почувствовать единение со своей расой.

Где-то заброшенные и одинокие понимают, что их не забыли. Испуганные и отчаявшиеся находят в себе силы превозмочь опасность. Потерявшие надежду увидеть в живых своих близких чувствуют, что они еще могут к ним вернуться.

Конечно, этот ритуал лишен роскоши и помпезности старой традиции, к нему не готовятся загодя. Никто уже, кроме историков, и не помнит о ароматном глинтвейне, ярких цитрусах, подарках в шуршащей бумаге и наряженной в все блестящее и переливающееся елкой.
Но этот момент, эти краткие несколько секунд стали для всего человечества намного ценнее, чем все то, что было ранее.

Этот миг открывает второе дыхание у людей, позволяет совершить невозможное, а кому-то даже спасает жизнь.

Сам ритуал, если говорить о его происхождении, появился из пепла забытых традиций. Вместо множества огней и салютов – одинокое маленькое пламя. Громкие и радостные поздравления сменил тихий шепот, полный надежды. Сложенные на сердце руки напоминают о теплых объятьях близких людей.

Слишком сильно разбросанные по всей вселенной, окруженные чужеродными формами жизни и суровым климатом далеких от Земли планет, люди научились ценить моменты единства друг с другом. Поняли, насколько сильно загубили родной мир, цепляясь за материальные ценности и пускание пыли в глаза своим сородичам.
Перед жестокими условиями космоса все то, что раньше казалось важным, вмиг обесценилось. И не сказать, что прошло много времени, прежде чем одни традиции сменили другие, многолетние привычки обретали новую форму.

Мужчина с несвойственным его суровому облику трепетом извлек из кармана маленькую свечку. Он зажег пламя и сложил руки на груди, в старом, как мир жесте. Склонив голову и прикрыв глаза, он поблагодарил Высшие Силы за еще один прожитый день и пожелал, чтобы его команда, летящая сейчас на корабле сквозь холодный свет безразличных и надоевших звезд, благополучно вернулась домой. Себе же он не попросил ничего.

С последним словом, тихо сорвавшемся с его уст, в груди мужчины разлилось приятное тепло и появилась неведомая доселе твердая уверенность в успешном перелете.

Это был добрый знак. Впервые за несколько месяцев мужчина слегка улыбнулся.

Пусть все традиции изменились. Пусть больше нет больше привычных когда-то праздников и жизненного уклада. Все равно…Та магия, то чувство волшебного и невероятного до сих пор следует за людьми сквозь месяцы, годы, тысячелетия.

И это маленькое пламя помогает людям не угаснуть окончательно. Несмотря на все невзгоды, вера в чудо все еще жива. И когда не остается больше ничего, когда кругом неведомые враги, это чувство перестает быть абсурдом и чем-то постыдным.

 

 

 

 

Тайна

– ….а потом я ему вмазал и эта огромная туша упала прямо на любимую мамину вазу! – с гордостью закончил свой рассказ о драке с пришельцем Эд. – Правда, от мамы потом досталось…. Но что поделать, это был первый курс. Мы выживали, как могли!

Вся компания рассмеялась. Уже матерые сотрудники фонда SCP сидели в столовой и травили байки новичкам.
Конечно, новичками их назвать было сложно, учитывая всю пройденную ими подготовку, включающую в себя как физические тренировки, так и психологические. Но, по правде говоря, они давали малое представление о том, с чем реально они здесь сталкиваются.

Как сказал один из недавно прибывших на объект после стычки с существом класса Кетер:
– Простите сэр, нас к такому не готовили!
Собственно, за что и получил усиленные тренировки наравне с профессионалами.

– Эй, Пинки! А расскажи им, как…- Эд, развеселившись, обратил свое внимание на спокойно сидящую до этого девушку.
– Чувак…Ну ты что…- Марк, один из оперативников, укоризненно взглянул на учёного.
– Да нет, все в порядке. – Пинки, вздохнув, отхлебнула кофе, – я расскажу. Пусть знают, что здесь в любой момент все может пойти не так …А началось все с того, что…
За столом повисла тишина. Лишь тихий, но твердый голос девушки нарушал ее, рассказывая историю.

А началось все с того, что на объект привезли это. Обычный деревянный шкаф. Груб сколоченные доски образовывали немного косой прямоугольник с двумя створками. Внутри толстая ветка дерева служила перекладиной для вешалок, а над ней висела…лампочка, без какого-либо электричества освещая темные глубины шкафа.

Но странный свет никогда не доставал до задней стенки. Она всегда была погружена во мрак. Исследователи выяснили, что любой предмет, брошенный туда, исчезал. И нигде не появлялся. Туда посылали дронов с маячками, но сигнал от них пропадал сразу же, как они пресекали темное марево.

Тогда в «поход» был снаряжен агент D-1142. Ему выдали рюкзак, в котором находились шесть питательных батончиков, две поллитровые бутылки воды, фонарик и батарейки.

Прицепив агента карабином к большой катушке с веревкой, ему так же дали диктофон и велели записывать все, что происходит. То, что они получат запись, было крайне сомнительно, но попробовать стоило.

Таймер установили на полчаса пребывания в шкафу и агент нырнул в непроглядную тьму. Катушка постепенно начала разматываться. Еще жив. Хорошо.
Спустя пятнадцать минут веревка сильно дернулась и начала невероятно быстро разматываться. Катушку тут же поставил на стопор, а потом на обратную намотку.
Веревка возвращалась очень тяжело и медленно. Местами она была покрыта кровью. Все уже ждали увидеть на том конце обезображенный труп, но тут явился агент D-1142. Но не совсем он. Фактически, только форма, явно трещащая по швам, выдавала в высоком мужчине того агента. Его глаза, ставшие пронзительно белыми, внимательно осмотрели присутствующих.

Потом он хищно улыбнулся, демонстративно поднял ручищу и раздавил диктофон.
Пинки, тогда еще такой же новичок, как и некоторые из ее благодарных слушателей, была настолько поражена переменам, что не могла вымолвить ни слова, ни вызвать подкрепление.

Внезапно пронзительный взгляд мужчины остановился на ней. Все правила о том, что объектам, а тем более неизведанным, нельзя смотреть в глаза, в ту же секунду покинули ее сознание. Она оказалась полностью подчиненной его волей, как самая психологически слабая их всех присутствующих. Удивительно, что бывший агент не пытался сопротивляться, когда его повязали и определили в камеру.

Нет, конечно, она пыталась бороться с голосом, поселившемся в ее голове с того момента. Пыталась рассказать, что с ней произошло, но безуспешно – каждый раз ее рот словно зажимала невидимая рука.
А голос все не замолкал.
«Выпусти меня…Убей тех, кто знает…Я помогу тебе…Я видел там твоего брата…Вы снова можете быть вместе…».

Тварь давила на больное.

Давно, еще в детстве, Пинки потащила своего младшего брата на замершее озеро кататься, вопреки запрету родителей. Лед оказался слишком тонким и они провалились под воду. Пинки выбралась, а ее брат…Айзек утонул.

Все эти годы девушка винила себя в его смерти и, оказавшись в фонде, тайно надеялась, что однажды появится объект, с помощью которого она сможет все исправить. Ведь здесь собрано столько всего…

Пинки продержалась месяц после инцидента со шкафом. В конечном итоге голос сломал ее постоянным давлением и невозможностью сказать кому-то обо всем.

Девушка запомнила ту ночь очень хорошо. Каждый момент был выжжен в ее памяти в наказание за слабоволие.
Воспользовавшись допуском, она выпустила объект, носящий название «Безмолвный слепец». Как только камеры зафиксировали выход Слепца из камеры, то сразу же сработала тревога.

«Ступай…Иди к шкафу».

Пинки больше не могла сопротивляться. Ее тело действовало отдельно от сознания. Вот нога делает шаг, потом еще. И еще. Рука сжимает пропуск.
А Безмолвный голыми руками разорвал напополам одного из оперативников, залив все кругом кровью. Пули его не брали.

Что случилось дальше, Пинки не видела. Она была уже в камере, где поставили шкаф. Его косые створки были гостеприимно открыты.
Волна ужаса захлестнула девушку. Сжав вмиг вспотевшие ладошки, она изо всех сил упиралась, не желая заходить во мглу. Но ноги неумолимо несли ее туда, вглубь шкафа. Слезы катились по щекам Пинки, когда она переступила границу и канула в неизведанную тьму.

Заплаканного лица Пинки коснулся прохладный снег. Девушка ощутила, что свободна от порабощающего влияния объекта и открыла зажмуренные в страхе глаза.

Она сразу поняла, где оказалась. Вернее, когда. Это был тот самый день – мягкий снег лениво падал с серых небес, засыпая белым ковром все вокруг. Скрывая под собой тонкий лед злополучного озера…
Пинки видела, как весело к озеру бегут двое детишек – она и Айзек. Вот она кидает в него снежком, он смеется и еще неумело пытается скатать ответный снаряд. Его пухлые щечки раскраснелись, а голубые глаза сияли весельем.

Пинки застыла на месте. Она снова…снова видела своего маленького братика. Айзек…
– Стой! – закричала Пинки и рванула к озеру, сокращая расстояние между собой и детьми, – стой! Не ходи туда!
Девушка бежала изо всех сил, проваливаясь в снег. Но крик ее смог достигнуть детей – они остановились и, взявшись за руки, настороженно смотрели на запыхавшуюся странную тетеньку.

– Лед…- Пинки упала на колени перед ними и тяжело дышала. В боку кололо, сердце заходилось, а легкие горели. – Лед…тонкий…Не ходите…

Девочка задвинула брата за спину и стала потихоньку отступать назад.
– Спасибо за…за предупреждение…Мы, пожалуй, пойдем. Хорошо?
Пинки смогла лишь кивнуть и упала в снег. Внезапно силы покинули ее. Все вокруг закружилось в бешеном танце, а потом пропало во тьме.

Очнулась Пинки уже на больничной койке в фонде. Она спрашивала персонал, удалось ли им остановить Безмолвного, но никто не понимал, о чем она говорит.

Оказалось, ее нашли в коридоре без сознания напротив пустой камеры.

Когда ее выписали, она позвонила домой, используя программу искажения голоса.
– Дом семьи Сильвер.
– Добрый день. – Голос девушки чуть дрогнул. – Позовите пожалуйста А…Айзека к телефону.
– Я вас слушаю.
Пинки в ту же секунду повесила трубку.

Девушка рассказала все руководству. Про шкаф, про то, во что превратился агент D-1142 и то, что произошло потом.
Ее заключили под стражу до выяснения обстоятельств.

Подняли документы – агент D-1142 числился, как Айзек Сильвер, пожизненно заключенный за жестокое убийство собственных родителей.

Опергруппа срочно выехала по адресу Пинки, но ее брата там уже не было. Только кошмарно изувеченные трупы ее матери и отца

– Что произошло, мы не можем понять до сих пор. Меня освободили, но теперь я не имею права покидать стены фонда. Он стал…моей камерой содержания…- Пинки вздохнула и одним глотком допила остывший кофе.

Новички пытались осознать услышанное, а остальные хранили мрачное молчание.

– Ну все, хорош! – Эдди улыбнулся. – Мы разберемся в этом, я уверен! Однажды все тайное станет явным. – Молодой ученый похлопал по плечу сидящего рядом с ним новичка. – А что ты такой бледный? Не боись, и не такое тут бывает.

– Да уж, утешил, – усмехнулся Марк.

Побледневший новичок молча обвел взглядом всех присутствующих и остановился на Пинки.
– Я…я знаю Айзека Сильвера. Это мой отец.
Дрожащими руками новичок достал из кармана пиджака бумажник и, вытащив оттуда фото, протянул девушке.

Она молча взглянула на карточку – оттуда на нее смотрел ее брат. Повзрослевший, но несомненно он. Агент D-1142.

– Он пропал несколько дней назад, когда разбирал хлам в старом шкафу…

 

 

 

 

 

Ты то, что ты ешь

В далеком темном мире, носящим название Нойтус, была очень необычная харчевня. А славилась она тем, что, хоть еда в ней была простая и незатейливая, она была живой.

Да-да. Каждый гость харчевни перед тем, как съесть свое блюдо, а иногда и в процессе, мог поговорить с ним на любую тему. Единственное, что запрещалось обсуждать с едой – это секрет его приготовления.

Таинственный хозяин заведения строго следил, чтобы ни один из его рецептов не покинул стены харчевни. Ну а те смельчаки, кто пытались вынести блюдо нетронутым…Впрочем, больше никто их не видел.

Сегодня, как и в любой день, харчевня была заполнена до отказа. Голоса гостей смешивались с тихой речью и криками поглощаемой еды…

– Он меня бросил! Бросил, понимаешь! Ради какой-то блондинки! – вся в слезах, девушка яростно поедала кусок шоколадного торта.
– Ой, да не реви ты! Еще лучше себе потом найдешь…- тихо, но уверенно шептал торт, обливаясь кремовыми слезами от боли, когда серебряная ложечка в очередной раз терзала его бисквитную плоть.

На соседнем от девушки столике мужчина уже час вел философские беседы с варениками, наполненными картошкой:
– Вот вы, вареники, лежите здесь, на моей тарелке и точно знаете, какая судьба вас ждет. Но не знаете, когда, – мужчина действительно еще не съел ни одного. И каждый вареники содрогались, когда он взмахивал над ними вилкой. – А я…Я понятия не имею, что ждет меня в будущем. Может, я вообще сейчас подавлюсь одним из вас и умру прямо здесь…
– Зато у тебя есть выбор. И ноги. Ты можешь встать и уйти, изменить что-то в своей жизни. А мы не можем. Мы еда и созданы для того, чтобы быть съеденными. И этого ничто не изменит.
– Может быть, может быть…Но что, если мы все чья-то еда? Вот человек умирает, его хоронят, на могиле растет трава, траву ест олень, оленя поймают, зажарят и съедят. Получается ли, что съевшие оленя каким-то образом съели и человека?
Не дождавшись ответа, мужчина наколол один из вареников на вилку и отправил вопящее, наполненной картошкой, тельце в рот.

В самом темном углу харчевни сидела фигура, облаченная в черный балахон. Перед ним стояла тарелка с дымящимся борщем.

– Я убил ее! Убил, понимаешь! – человек закрыл ладонями лицо. Послышались всхлипы. – Но я не мог поступить иначе. Она грозилась всем рассказать мой секрет! Я не мог, просто не мог этого допустить…
– Ты можешь доверять мне…- тихо, вкрадчиво зашептал борщ, окутывая собеседника теплым, ароматным дымком. – Освободи душу, сбрось бремя тайны. Все равно ты потом съешь меня и никто ничего не узнает…
Человек через щель между пальцами посмотрел на суп. Красный, как кровь, бульон обещал утопить все секреты в своей наваристой глубине, суля успокоение…

– Понимаешь…Я не тот, кем кажусь, – человек воровато оглянулся и, убедившись, что все поглощены беседами с едой и поеданием ее же, чуть сдвинул скрывающий лицо капюшон.
Под плотной черной тканью вместо лица скрывался…вишневый пирог. Пара крупных ягод уже почти приняла очертания обычных человеческих глаз, золотистое тесто местами превратилось в загорелую кожу, а вишневый сок проглядывал алыми мышцами сквозь узоры из запеченных сдобных жгутиков.

Борщ тихо ахнул.

– Я думаю, что на Нойтусе нет людей. И никогда не было. Мы все еда, – горячо зашептал человек, получивший возможность разделить свою тайну с кем-то еще. Тем, кто точно не сможет ее разболтать. – Мы все здесь едим друг друга, не помня о том, что сами когда-то так же лежали на тарелке! Я сам только недавно вспомнил, что кусочек меня хозяин неосторожно обронил на улице, когда собирался сжечь объедки.

Я рос, оставаясь незамеченным. Уполз, когда обзавелся какими-то отростками. Все это произошло со мной за неделю! – человек неосторожно повысил голос, но он потонул в море других. – Я знал, знал, что не могу быть один! Я чувствовал…И скоро увидел ее…Она озадаченно рассматривала светло-салатовые руки, глаза ее были красными и круглыми, подобно помидоркам черри, а белые волосы пахли брынзой.

– И что же было дальше? – осторожно поинтересовался суп.

– Я похитил ее! Был вечер, на той улице почти не было людей. Я оглушил ее и утащил в свое логово. Там я предстал перед ней в истинном облике. Я просто не хотел быть один…Мне было так страшно…-человек вновь заплакал. Розовые сладкие капли падали на поверхность стола. – Ее кровь была соусом тар-тар…
– Послушай, парень…Если все это правда, то помоги мне, – зашептал борщ, волнуясь в тарелке, – Не ешь меня, умоляю! Просто набери немного в рот и донеси до своего логова. Я тоже изменюсь и ты уже не будешь одинок…

Человек задумался. Он знал, что любой, кто пытался вынести еду, пропадал без вести. Он рисковал. Но страх перед неизвестностью и одиночеством ужасал сильней. Быть может, вдвоем с борщем они смогут понять, что же происходит на Нойтусе…

– Хорошо. Только ни звука. Терпи, как никогда в жизни! – человек взял ложку и, погрузив ее в бульон, зачерпнул борщ несколько раз. Его слуха касались едва слышные стоны, но суп мужественно терпел.

Оставив в тарелке чуть больше половины, человек бросил на стол деньги и, натянув капюшон, поспешил покинуть харчевню.

– Эх, пирог, пирог, – внезапно раздалось за спиной человека, когда он углубился во тьму закоулков, спеша к своему убежищу, – Как же ты меня разочаровал! Я даровал тебе жизнь и шанс стать человеком, а ты имел наглость вернуться и забрать то, что не должно покидать стен моей харчевни!

Человек развернулся. За его спиной, закинув на плечо мясницкий тесак, стоял сам хозяин харчевни. Его поварской китель был измазан бурыми пятнами, а лицо искажала зловещая усмешка.

– Теперь я не могу отпустить ни тебя, ни его! – хозяин направил тесак прямо на рот человека, где от страха заволновался борщ. Парень ткнул себя в щеку, призывая суп к спокойствию – ведь он чуть его не проглотил.
– Ты, наивный пирог, доверился борщу, а ведь даже не знаешь, что изначально в его рецептуру заложен уксус, вызывающий склонность к безумству и убийствам. Я бы убрал его, да вкус совсем не тот, – хозяин развел руками, – Он эволюционировал и рано или поздно сожрал бы тебя живьем!

Человек отступил на пару шагов вглубь дворов. Он не верил хозяину. Ни единому слову. Борщ трясся и плакал, не желая принимать то, что его судьба заведомо определена. Он не псих, нет!

– Впрочем, это уже не важно. Теперь я не могу отпустить ни тебя, ни тем более, его! – в следующую секунду хозяин, замахнувшись тесаком, набросился на свои творения.

Пирог смог увернуться, но тесак таки прошелся по его руке. Зажав истекающую вареньем рану, человек припустил по переулкам в надежде оторваться от хозяина.

Ведь они имею право на лучшую жизнь! Имеют право выбирать, кем им быть…Пусть он не человек, но и не еда. И борщ тоже не маньяк. Что бы там у него в рецепте не было, парень верил, что суп сможет пересилить себя.

А пока он бежал, подгоняемый безумным смехом хозяина…

 

 

 

 

Грибы

Осенью лес приобретал особую магию. Воздух становился густым, подобно аромату восточных благовоний, листья деревьев окрашивались в уютные оттенки огня, а их опавшие собратья мягко шуршали под ногами.

Не уступая живому, яркому лету, спокойная, степенная осень наравне с ним преподносила людям свои дары – грибы, фрукты и овощи. В эту плодоносную пору люди копошились на огородах, ловя еще теплые деньки, а леса наводняли любители тихой охоты.

Игорь не был заядлым грибником, но если выдавалась возможность поехать за город, то он с удовольствием выбирался в лес за лисичками, подосиновиками и его любимыми, белыми грибами. Порой, когда погода обещала быть достаточно солнечной и сухой, он брал с собой палатку, нехитрую снедь в виде тушенки и нескольких картофелин, и оставался в лесу на пару дней. Так было и в этот раз.

Мужчина брел по лесу, периодически поправляя рюкзак за плечами. В руке он нес наполовину наполненную различными грибами плетеную корзинку. Сверху лежал небольшой ножик.

Игорь наслаждался лесом – все еще теплые лучи солнца приятно согревали, играли с цветом листьев, окрашивая их то в золото, то в насыщенное бордо. Слышалось пение птиц. Один раз ему даже удалось увидеть лису, но она быстро убежала вглубь леса, почуяв человека.
Со стороны могло показаться, что Игорь бесцельно гуляет в лесу, совершая послеобеденный променад, но это было не так. Цепкий взгляд мужчины забирался под каждый кустик, осматривал каждое дерево и всматривался в пучки травы в поисках грибов.

А вот и он. Очередной белый красавец. Идеально ровный, без единого изъяна гриб выступал из густой травы. Игорь в предвкушении вкусного ужина наклонился и, ловко срезав гриб, закинул его в корзину.
Из среза на ножке гриба спустя пару минут потекла густая белая слизь, наполняя, впитываясь во все, собранное до этого. Упругая грибная плоть скукоживалась и, выплюнув последнюю мутную каплю, засушенной коркой опала на дно корзины.

Игорь, насвистывая, не торопился уходить с этой полянки, оказавшейся богатой на его любимый сорт.
С каждым новым срезанным грибом тягучая слизь наполняла корзину, проникая в урожай. Все грибы в корзине увеличились, бликуя на солнце аккуратными лоснящимися шляпками и радуя взор крепкими, неиспорченными ножками.

День неумолимо клонился к вечеру и порядком задержавшийся на полянке Игорь решил не блуждать по лесу в потемках, а устроить привал прямо тут. Благо, земля здесь была ровной и твердой, а рядом можно было собрать кучу сухих веток для костра.

Не спеша, мужчина установил палатку там, где трава была погуще, попутно срезав еще один гриб. Расстелил спальный мешок с теплоотражающем покрытием. Положил рядом фонарик. Осталось лишь собрать хворост и приготовить место для костра.

Собирая ветки, мужчина с удивлением обнаруживал, что почти каждая из них на месте слома была испещерена маленькими отверстиями с белой засохшей субстанцией по краями. Игорь сковырнул ее ногтем, понюхал, незаметно для себя вдыхая потревоженные микроскопические частички. От ветки исходил запах, чем-то напоминающий заплесневелый хлеб, но мужчина не придал этому значения. Скорее всего, подумал он, ветка когда-то отсырела.

Когда нужное количество палок было собрано, Игорь притащил их к своему лагерю и принялся за подготовку места для костра. Взяв небольшую металлическую лопатку, он приготовился приложить усилие, но черенок вошел в землю легко, как нож в масло, с едва слышным чавкающим звуком.

Выкопав небольшую ямку, мужчина накидал туда бумаги, хвороста и, придавив все это поленьями потолще, разжег огонь. Яркое пламя сразу занялось бумагой, постепенно перекидываясь на ветки и облизывая поленья. Когда стало понятно, что костер не потухнет, Игорь отправился к палатке, где оставил рюкзак с припасами и корзину грибов.

Из крупных дров под воздействием жара выступила та же слизь, что и у грибов. Они кипела и разбрызгивала вокруг испаряющиеся белые пылинки, которые медленно оседали в воздухе, постепенно облепляя все вокруг.
К моменту возвращения Игоря вся слизь окончательно испарилась. Мужчина грузно опустился на пенек рядом с костром, взметнув облако белой пыли. Приняв ее за дым, он буднично отмахнулся и принялся устанавливать треногу, на которую повесил небольшой чугунный котелок.

Налив в него немного воды из бутылки, он бросил туда тушенку, порезал картофелины. И часть грибов, которые успел собрать в лесу. Бросил щепотку соли и варево тут же пустило белую пену.
«Закипает», – подумал Игорь.
По полянке разнесся аромат грибов и мяса, вызывая голодное бурчание в желудке. Мужчина едва дождался окончания варки и тут же приступил к ужину. Выловив ложкой кусочек гриба, он с удовольствием отправил его в рот, отметив, что в этом году грибы прямо-таки напитанные, зрелые. Нет ни хруста, ни сухости. Каждый кусочек будто сам проскальзывает в горло.

Через несколько минут Игорь понял, что ощущает едва заметную горечь и привкус трухи. Поскольку грибы были собраны им только-только, картошка со своего огорода на даче, виновником испорченного ужина могло быть только мясо.
«Не зря я никогда не доверял магазинным консервам. И черт меня дернул позариться на эту тушенку».

Ухватив котелок шарфом на манер прихваток, мужчина вылил бурлящее содержимое прямо в огонь, одновременно избавляясь от еды и потушив костер. Прикопав угли, Игорь решил отправиться на боковую.
Всю ночь мужчина ворочался в спальном мешке. Ему было то холодно, то жарко. В какой-то момент показалось, что его вот-вот стошнит, но обошлось. Но потом долго ныл живот. Промаявшись так до раннего утра, Игорь понял, что отравился тушенкой и решил, пока еще есть силы, поскорее вернуться на дачу.

Вещи он собирать не стал – сюда все равно почти никто не ходит. Заберет потом, когда поправится.
Игорь шел по лесу, почти не разбирая дороги. У него был жар, тело качало из стороны в сторону, голова кружилась, а перед глазами, подобно рою мелких мушек, кружили черные точки.
– Что ж они в эту тушенку подсунули…- прохрипел мужчина и не узнал своего голоса. Сиплый, скрипучий. В глубине горла что-то вязко клокотало, оседая на стенках липкими щупальцами.

Насилу Игорь все-таки добрался до дома. Стоило ему переступить порог, как измученный организм сдался и тягучей белесой рвотой выплеснул содержимое желудка прямо на крышку погреба. От вида растекшейся по полу блестящей массы мужчину стошнило снова. На этот раз неким плотным белым комочком.

Все тело лихорадило. Не помышляя об уборке, Игорь вяло поплелся в спальню, держать за стены. С его губ тянулись вязкие полупрозрачные нити.
Он рухнул на кровать, даже не раздеваясь – не было сил. Ослабленный организм тут же погрузился в тяжелую дремоту, наполненную сюрреалистичными кошмарами. То Игорь тонул в белом болоте, а выныривал в собственном погребе. То убегал от огромных грибов, чьи пасти были усеяны острыми, как иглы, зубами. То сам был тем грибом и гнался за собой же.

Грибы, грибы, грибы…

В холодном поту Игорь резко очнулся глубокой ночью. Не спеша вставать, он прислушивался к своим ощущениям. На удивление, все было почти в порядке. Присутствовала небольшая слабость, сухость во рту, губы слиплись…Но чувствовал себя мужчина намного лучше.
Осторожно он сел на кровати, помятуя о кошмарном головокружении, но и тут ничего не последовало. Приободренный, он встал на ноги и только сейчас сообразил, что все еще облачен в уличную одежду, пропахшую потом, дымом от костра и плесенью. К тому же, вся передняя часть куртки была испачкана в той отвратительной белой дряни, которой его стошнило на кухне у погреба…

Игоря передернуло от всплывших воспоминаний. Горло сжал фантомный спазм и мужчина судорожно сглотнул.
– К чертям эти консервы…- он с трудом разлепил губы. Еле слышный полушепот сорвался с иссушенных уст. Язык подобно разбухшей губке едва ворочался.

В этот момент Игорь осознал, насколько сильно ему хотелось пить. На ходу снимая уличную одежду, он подошел к раковине на кухне, открыл воду и с наслаждением припал к ледяной живительной струе. Даже сознание мужчины встрепенулось и сбросило с ебя туманные путы, оживляясь.
Игорь оторвался от крана. Ощущение пустыни во рту пропало, мысли стали яснее. И тут он заметил странную вещь…

– Какого хрена, – мужчина подошел ближе к крышке погреба и вгляделся внимательней. Да, так и есть – ни следа от той тягучей белесой мути не было. Комок тоже исчез. Но как такое возможно? К куртке ведь присохло…Да и живет Игорь один, убирать больше некому.
Мужчина был не на шутку озадачен и растерян. Походил вокруг погреба. Постоял, снова вглядываясь в обшарпанные, но чистые доски. Почесал голову в раздумьях, но ни к каким выводам не пришел.

– А тьфу на тебя! К черту! – Игорь махнул рукой непонятно кому, решительно открыл крышку погреба и быстро спустился, не давая себе шанса передумать и вернуться наверх.

Выключатель в погребе был почему-то расположен на противоположной от спуска стене. При покупке дачи мужчина не стал ничего менять, о чем сейчас пожалел.
Медленно, наощупь передвигаясь в подвальной тьме, он то и дело натыкался на странные склизкие комки. Пальцы тонули в липкой неведомой субстанции, оседающей тонкими нитями, как щупальцами осьминога.

Шепот ругательств разносился по подвалу, пока Игорь, уже покрывшийся испариной от напряжения, шел к выключателю. Вот и он.
Мужчина пошарил по стене руками, чувствуя, что размазывает по стене слизь, как сопли по носовому платку. С трудом сдержав рвотный позыв, он щелкнул выключателем.

И остался погруженным во тьму.

Пощелкал еще несколько раз. Ничего.

– Сука! – выдержка Игоря таяла так же стремительно, как снег весной.
Его сердце учащенно билось, грозя проломить ребра, дыхание сбилось, горло сжимала ледяная рука страха. Мужчина помчался к заветному выходу, чувствуя, как его ботинки скользят по полу и что-то хлюпает там внизу.
Падая, он продолжал ползти к лестнице. Липкие брызги оседали на лице, ресницах, губах, оставляя горьковатый привкус с послевкусием плесневелого хлеба.

Игорь, на четвереньках вползая на лестницу, с ужасом понял, что тушенка тут была ни причем. Совершенно ни причем.
Интуитивно он понял, что это грибы. С ними что-то было не так.
Мужчина выбрался из погреба, борясь с одышкой и накрывшем его ужасом. Он осмотрел себя – весь перепачканный белой мутной слизью, плотными нитями свисающей с его одежды. Точно такой, которой его стошнило.

Игорь не мог поверить своим глазам – концы нитей судорожно подрагивали, подобно хвосту умирающей змеи. Крик ужаса вырвался из его груди.
Он в ту же секунду ломанулся в ванну, стягивая с себя пропитанные белой мутью вещи. Всхлипывая, он включил настолько горячую воду, насколько мог вытерпеть и подставил обнаженное тело упругим струям.
– Боже мой! Боже мой! Что это за хрень?! – кричал, ожесточенно смывая с себя неведомую жидкость.

Соприкоснувшись с горячей водой, слизь дрогнула и, извиваясь как дождевые черви, заскользила по коже мужчины, вызвав новую волну душераздирающего крика. Плотные белые нити, к ужасу Игоря, пытались выбраться из ванны.
Он резко схватил лейку и начал смывать эти формы жизни в сток. Однако те, кому удавалось выползти, явно пытались проникнуть в подвал.

Игорь понял – оно, что бы это ни было, оно устроило там гнездо. Проникнув в его тело с теми грибами, оно созрело в нем, подобно паразиту и, когда пришло время, выбралось на волю.
Он не был уверен, что в нем не осталось частичек этой штуки. Он ел ее, он извалялся в ней в подвале. В конце концов, он спал в то время, когда эта слизь засыхала на его куртке.
Оно…оно уже распространилось по всему его дому. Пропитало вещи, стены, продукты. Въелось в фундамент. Меньше суток прошло с тех пор, как его стошнило этой дрянью, а она уже захватила все. Все, чем он владел.

– Тварь! Уничтожу! Сожгу! – ужас, испытываемый Игорем, сменился на слепую ярость. Если оно решило поселиться в его доме, то и сгорит вместе с ним!

Не замечая собственной наготы, мужчина направился в сарай, на ходу придавливая все еще пытавшихся уползти белых «червей». Те липкими лужицами растекались по его стопам.
В сарае с безумной улыбкой на лице он схватил запасную канистру с бензином и вновь пришел к погребу.

– Готовься сдохнуть, тварина! Сожгу к чертовой матери вместе с хатой! – Игорь решительно спустился вниз, не забыв захватить спички. Встав в середину погреба, он как попало начал разбрызгивать бензин в абсолютной тьме, истерично хохоча.
Мужчина чувствовал, как его ноги обвивают цепкие склизкие канаты и понял, что оно его не отпустит.
– Да пошла ты! Пошла ты! Я не боюсь, слышишь, не боюсь! – решительным жестом Игорь чиркнул спичкой и бросил ее на пол. Погреб тут же занялся огнем, являя взору все то, что было в нем скрыто.

Все поверхности были покрыты белой слизью, на которой росли разной формы и размеров грибы. Опята, лисички, подберезовики…Белые…
От каждого гриба вглубь подвала тянулись плотные белые нити, которые сейчас неистово извивались, сгорая в огне. Но то, к чему они вели…
Игорь до самого конца не мог перестать кричать. Но не от боли. А от дикого, первобытного ужаса, охватившего все его существо до самого момента смерти.

Там, у одной из стен, в полупрозрачном коконе, Игорь увидел…себя самого! Существо, скопировавшее его тело, лицо…Абсолютно все, до последнего шрама сейчас корчилось в безмолвной агонии. Бледный рот открывался и закрывался, как у выброшенной на сушу рыбы. На розовых деснах можно было разглядеть только-только начавшие расти зубы. Еще тонкими руками оно пыталось разорвать мембрану кокона, но ему явно не хватало сил. Видимо, еще не дозрело.

Пожар быстро уничтожил зараженный дом. Завидев зарево, тушить огонь прибежали все соседи. В суете и густом дыму никто не обратил внимание на облако белой пыли, взметнувшейся, когда рухнула крыша…

 

 

 

 

 

Экстремальный туризм

– Внимание! Внимание! Все иномиряне, выбравшие уровень «хардкор», проследуйте пожалуйста на инструктаж в Серую Комнату! Повторяю, – высокая девушка в строгой синей форме, напоминавшей облачение стюардессы, одной парой рук указывала направление, к которому следует двигаться, а в другой паре держала табличку. Надпись на ней гласила – «Портал в Россию», – Все, выбравшие уровень «хардкор», проследуйте в Серую комнату для получения инструкций!

Голос девушки, разносящийся по огромному, заполненному различными формами жизней, коридору, звучно разносился благодаря маленькому устройству, прикрепленному к горлу. Маленький усилитель голоса на вид напоминал наклейку в виде блестящего розового сердечка.

От разношерстной толпы начали отделяться отдельные личности и последовали один за другим в ту самую Серую Комнату, вход в которую находился за спиной у четверорукой девушки.

Там межпланетных туристов ждала воистину спартанская обстановка – обшарпанные бледно-серые стены, разрисованные шатающиеся парты с маленькими неудобными стульями, самая обычная исцарапанная меловая доска с россыпью разноцветных магнитов в верхнем правом углу. Серая кафельная плитка, которой был выложен пол, местами покрошилась и отходила, отчаянно треща под ногами, щупальцами, хвостами и черт знает чем еще, входящих в комнату.

В единственном окне, облупившуюся серую краску на раме которого не обновляли, наверное, никогда, виднелись тяжелые дождевые тучи. Моросил мелкий противный дождь, орошая потрескавшийся асфальт. Тонкие голые деревья нещадно гнул сильный ветер, кружа опавшие тусклые листья.

Веселое настроение разномастной толпы как ветром сдуло. На их лицах, мордах, масках отражались растерянность и смятение. Все столпились у скрипящей ржавыми петлями серой двери и недоумевающе осматривались. Никто не решался нарушить возникшую холодную, давящую тишину. Никто, кроме нее.

– Что встали у прохода? Не стоим, пошевеливаемся! – зычный голос полноватой женщины-инструктора расшевелил толпу и они попытались усесться на скрипучие деревянные стульчики. Те, кому не удалось втиснуться из-за габаритов, сиротливо уселись на холодный кафельный пол, тут же почувствовал себя изгоями или бунтарями.

Наконец все расселись и вновь воцарилась тишина. Инструкторша обвела тяжелым взглядом ярко накрашенных зелеными тенями глаз всех прибывших. Поправила пальцем, увенчанным бордовым ногтем, очки в черной роговой оправе. Громко вздохнула полной грудью и сложила на груди руки, зазвенев массивными браслетами.

– Меня зовут Василиса Степановна. Я ваш инструктор. – Без приветствий начала женщина, медленно проходя между парт. – Основную информацию вы уже получили, когда выбрали уровень «хардкор». Я же расскажу вам о том, как трактовать самые яркие особенности российского народа. А теперь, – Василиса Степановна, завершив «почетный круг», вернулась к доске, – достаем ручки и двойные листочки! Чтоб потом я не слышала «ой, а вы не говорили!».

«Класс» зашуршал в своих сумках, емкостях, карманных измерениях. Кто-то, понятия не имеющий о том, что зверь такой «двойной листочек», попросил таковой у своего собрата по туру.

– Первое, что вам сразу броситься в…- женщина обвела взглядом самых различных выходцев из других миров, подумала и махнула рукой, – глаза, это то, что русские не улыбаются на улицах, в одиночестве, в незнакомых местах. Вы не увидите ни одного русского человека, который бы шел один и улыбался. Во-первых, его более чем вероятно посчитают дурачком или пьяницей, а во-вторых, так не принято. Улыбка для русского – это жест радости и искренности по отношению к людям и они не расточают ее на всех подряд. Улыбка в России – для избранных.

Василиса Степановна сделала небольшую паузу, чтобы все успели записать.

– Самый распространенный напиток в России, это…
– Водка! – выкрикнул кто-то из «класса», подняв щупальце.

Женщина смерила перебившего ее туриста уничтожающим взглядом. Тот сразу стушевался и вжался в стульчик. Если бы мог, то залился бы краской стыда.

– Это чай. Русские пьют чай по поводу, без повода, на встречах, в гостях, в кафе. Его пьют, чтобы согреться, охладиться, убить время, оправдать съеденный кусок торта, запить лекарство. Его пьют, даже когда не хотят пить. Если случиться так, что вас пригласят в гости, обязательно принесите что-то к чаю. Во0первых, это проявление вежливости, во-вторых, чаепитие в любом случае неизбежно и лучше заранее к нему подготовиться.

Туристы старательно скрипели ручками, конспектируя на двойных листочках слова Василисы Степановны.

– Никогда не упоминайте при русских, что вы нехорошо себя чувствуете. Вопреки вашим ожиданиям, они не вызовут врача, а вывалят перед вами все содержимое домашней аптечки, количество лекарств в которой не уступает самой аптеке и с дотошностью начнут выяснять, что именно вы чувствуете, попутно подливая вам чая, но на этот раз с медом. Русские не доверяют врачам и предпочитают лечиться самостоятельно, советуя удачно подобранные лекарства своим знакомым. Не пренебрегают так же «народной медициной» в виде заваривания различных листьев, корней и прочих даров природы. Сюда же относятся различного рода растирания жиром, медом, укусом и спиртом.

Группа туристов после этих слов имела бледный вид. Кто-то уже подумывал отказаться от тура, в частности представитель вида, которого уксус может растворить. Хардкор, что поделать.

– Перед далекой поездкой русские совершают ритуал, называемый «посидеть на дорожку». Когда все вещи и документы собраны, чемоданы стоят у порога, русские сидят несколько минут в полной тишине. Чаше всего уже одетые и готовые к выходу. Собственно, суть данного действа такова, что во время этой передышки можно спокойно обдумать и вспомнить, все ли взято и уложено. Я обычно всем рекомендую перенимать данную практику. И вы не исключение.

– А можно выйти? – смущенно поинтересовалась туристка, обладающая маленьким ростом и прозрачной розовой кожей.
– До конца осталось десять минут. Потом все выйдете! – Василиса Степановна цокнула языком, сетуя на нетерпеливость отдельных видов.
– У каждого русского человека в доме вы увидите такую вещь, как пакет с пакетами. Русские – народ весьма практичный и не выбрасывают пакеты, в которых принесли продукты из магазина. Они могут использовать пакет для этой же цели еще много раз, а под конец использовать его в качестве мусорного мешка под отходы. Так делают почти все, без исключений. Покупать специальные мусорные мешки считается непомерным расточительством.

В группе раздались смешки. Продвинутым пришельцам было не понять подобной бережливости. Впрочем, строгий взгляд инструкторши быстро пресек все веселье.
– На праздничных застольях русские всегда говорят тост перед тем, как выпить бокал или рюмку алкоголя. Уровень остроумия русского определяется тем, насколько витееватый и оригинальный тост он смог выдать. Речь за столом должен произнести без исключения каждый гость. От этого могут быть избавлены дети и люди, которые имеют привычку сильно затягивать тост и превращать его в нудно действо. Поэтому, если вас приглашают на праздник, подготовьте тост заранее, чтобы не краснеть перед русскими – мастерами импровизации за столом.

– На сегодня все! Все свободны! Вставая из-за стола, задвигайте стулья! – Василиса Степановна заложила руки за спину, наблюдая за наведением порядка. – Следующее занятие завтра в девять утра. С собой иметь ручку и два двойных листочка. И подготовьтесь – вас ждет контрольная работа по пройденному материалу.

 

 

 

 

 

 

Они

В общем, сразу к делу. Инопланетяне существуют. Они уже давно ходят среди людей и принимают участие в их жизни. И зачастую не всегда хорошее. Но здесь нечему удивляться, ибо с чего вдруг чужеродные расы должны хотеть добра человечеству? Но, быть может, и среди них есть исключения…

Наверняка, все хоть раз сталкивались в жизни с людьми, которые вызывают негативное впечатление с первого взгляда. Этот человек еще даже рта не успел раскрыть, а уже раздражает просто своим присутствием. Так вот, это один из «них». То, что вы чувствуете по отношению к нему – подсознательная защитная реакция. Мозг подмечает отличия раньше, чем мы успеваем это осознать, и сигнализирует об опасности, организм отторгает нас от какого-либо контакта с такими «людьми». Ибо стоит лишь, пересилив себя, начать разговор, как пришелец тут же начнет питаться вызываемым негативом, каждый раз провоцируя новую волну раздражения своим присутствием, действиями. Да, они смогли приспособиться к защитной реакции людей и использовать ее в качестве подпитки.

Есть и другие. Среди людей они известны как «энергетические вампиры». Вспомните, как вы поговорили с человеком казалось бы ни о чем – о проблемах, сплетнях, повышениях цен. О чем угодно негативном…И позже почувствовали полный упадок сил. «Они» вывели вас на эмоции и подпитались вашей жизненной энергией. Такие «люди» могут выбрать себе одну жертву и на протяжении многих лет грузить своими проблемами, постоянно дергать, рассказывать про болезни и тем самым забирать ваши силы. Вы чахните, а оно цветет.

Но хуже них категория «скандалисты». Они, под личиной самых разных людей – от детей до стариков, оккупируют сферы услуг. Магазины, парикмахерские, банки, рестораны…Почти наверняка вы сталкивались или наблюдали их в действии. И не один раз. Такая категория пришельцев своим поведением, странными допросами, повышенным тоном голоса пытается отвратить человека от его деятельности, заставить бросить работу, возненавидеть людей и видеть в каждом потенциальном клиенте или посетителе «скандалиста». Нормальный человек начинает разочаровываться во всех людях заранее, ненавидит то, чем занимается, после работы сводит все контакты к минимуму. Замыкается. А «им» того и надо. «Скандалисты» чаще всего внедряются в общество для разрушения социальных связей.

Но иногда встречаются и хорошие. Они возвращают потерянные вещи, могут с точностью до метра подсказать дорогу, всегда вежливы и улыбчивы. К таким сразу тянуться животные с самым вредным характером. Так что если вдруг ваш злобный кот неожиданно потерся о ногу нового знакомого, а потом еще и на руки залез, то знаете – перед вами хороший пришелец.

Если они приходят в гости, то всегда с гостинцем. Никогда не явятся без предупреждения, но сами готовы прийти на помощь хоть днем, хоть ночью. С ними сходу легко говорить на любые темы. Они дают хорошие и дельные советы, оказывают поддержку.

Но, к сожалению, такие появляются в жизни человека ненадолго. Обычно это моменты, когда тьма в душе начинает преобладать над светом. А они восстанавливают баланс, сводят к минимуму негативные последствия встреч с враждебными категориями.

После общения с такими всегда появляется прилив сил, вдохновения. Хочется веселиться, творить, говорить. Сделать что-то созидающее, а не разрушающее.

Человечество не одиноко во вселенной. И людям дано умение отличить хороших от плохих. Нужно лишь прислушаться к своей интуиции.

 

 

 

 

 

 

Есть лишь война…

«Мы видим лишь свет мертвых звезд…»

Милана медленно выводила буквы в своем дневнике. Она еще не до конца понимала, какой смысл вкладывает в эти строчки, но чувствовала, что сейчас эта фраза была состоянием ее души.

Костер весело потрескивал, освещая неровным теплым светом небольшую полянку, на которой расположилась девушка. Рядом стояла одноместная желтая палатка с растеленным внутри спальным мешком.

Ночной лес не пугал одинокую туристку. Наоборот, она наслаждалась густым хвойным воздухом, тишиной, разбавляемой лишь редким уханьем совы.

В иссиня-черном небе сквозь кроны деревьев можно было разглядеть мерцание звезд…мертвых звезд.

Эта мысль легким ветерком пронеслась в сознании Миланы, вызывая странное чувство неотвратимой пустоты и смиренного падения в бесконечную бездну…

Встряхнув головой, девушка отогнала от себя странное настроение. Отложив дневник, она пошарилась в рюкзаке. Выудив из его недр шоколадку, Милана с удовольствием перекусила сладким батончиком и после отправилась спать.

Удобно устроившись в спальнике, она не стала полностью застегивать палатку.

Девушке хотелось еще немного понаблюдать за ночной природой и небом. Тяжело моргнув несколько раз, веки Миланы вскоре закрылись и она провалилась в безмятежный сон.

Свет мертвых звезд…Его больше нет…Их больше нет…

Девушка проснулась от собственного шепота прежде, чем успела осознать это. Ее глаза открылись одновременно с тем, как с губ срывались последние слова.

Что-то изменилось. Вокруг было слишком…пусто. Обычно Милана чувствовала некое единение с теми местами, где она бывала, с людьми…Ощущала, что вокруг есть жизнь, сознание. Сейчас не было ничего. Даже себя она чувствовала смутно. Не ощущала тело собственным.

– Здесь…Здесь есть кто-нибудь? – поддавшись внезапному порыву, спросила девушка в пустоту. Ей неожиданно показалось, что все это наваждение – лишь ширма, и за ней кто-то прячется. Наблюдает. Ждет.

– Она почувствовала. Подходит. Вы не ошиблись, как всегда, – где-то во тьме раздался голос. Электронно-искаженный, будто бы говоривший использовал некое устройство, но в целом вполне понятный.

Пустота в ту же секунду разбилась миллионами осколков и к Милане наконец вернулись чувства. Даже воздух приобрел вкус.

Девушка спешно выбралась из палатки, путаясь ногами в спальном мешке. Но она могла и не торопиться – вместо знакомого ночного леса ее окружали металлические стены. На полу однако была земля, ее палатка, вещи, дневник…даже кострище. Будто кто-то взял огромную лопату, копнул ее место привала, пока она спала и перенес сюда. Вот только «сюда» – это куда*?

– Эй! Кто вы? Что происходит? – Милана чувствовала, что на нее смотрят и ждут. Слышат, но не отвечают.

Шестым чувством она понимала, что ей нужно что-то сделать и тогда она получит ответы.

Отчего-то страха не было. Ни ужаса. Ни истерики. Даже плакать не хотелось. Было лишь смирение. Неотвратимое падение в бесконечную бездну.

Свет мертвых звезд…

Из того места, где проснулась Милана, вели два коридора. Абсолютно одинаковые, облицованные металлическими блестящими листами. Вот только в конце одного было ничто, а в конце другого было…нечто. Кто-то.

Девушка доверилась своей интуиции и выбрала правый коридор. Они шла в полумраке долго, прежде чем увидела свет и вышла к сидящему на кресле человеку. Он был одет в длинный коричневый балахон, на груди была золотая подвеска в виде орла. Голова человека была абсолютно лысой с торчащими в ней проводами и тонкими трубками. Один глаз был то ли механический, то ли это было нечто вроде протеза. В руках человек держал длинный посох из черной стали, навершие которого так же изображало орла.

Чуть поодаль стоял воистину исполин – примерно трех метров ростом, мощный воин в массивных тяжелых доспехах серого цвета. В огромных руках он держал некое сложное огнестрельное оружие, а на поясе покоился длинный меч, напоминающий бензопилу.

-Прекрасно. Господин Кадор еще ни разу не ошибся, – человек тяжело встал с кресла и, опираясь на посох, приблизился к Милане.

– Кто вы так…- девушка не успела задать вопроса. Человек неожиданно молниеносно положил свою руку ей на лоб.

Милана в ту же секунду рухнула на колени. Глаза ее закатились, открывая белки, а с подбородка протянулась до пола тонкая нить слюны.

Но она не ощущала всего этого. Сейчас ее сознание было не здесь.

Она видела. Прошлое…Настоящее…Будущее…

Человечество вышло в космос и начало покорять его. Планета за планетой, колония за колонией. Люди постигли перемещение вечной пустоте и некоем подпространстве, что сокращало расстояние в разы. Но там, в этой еще не до конца изученной материи тоже была жизнь. Чужая, враждебная. И хитрая. Это был Хаос.

Пока люди развивались, совершенствовались генетически, Хаос наблюдал. Следил. И впитывал весь негатив, все низменные желания человека, создавая демонов.

И с каждым тысячелетием человечество все больше впадало во тьму…Тьму технологий, тьму геноцида других рас, тьму собственных душ…Выживание человечества было поставлено под угрозу, колесо истории превратилось в кровавые жернова, измельчая в кровавое месиво миллиарды солдат. Шла бесконечная война, ибо…

– Ибо в мире далекого будущего есть место только для войны – закончил вслух одетый в балахон человек и убрал руку со лба девушки. Она тут же повалилась на пол, сотрясаясь в конвульсиях. Изо рта шла белая пена с кровавыми вкраплениями, – И света мертвых звезд мы больше не видим…Потому что мы уничтожили все звезды…

– Возвращай…Слишком слабая. Надо подождать, – отрывисто произнес огромный воин в серых доспехах и покинул помещение.

Человек в балахоне кивнул и вернулся в кресло. Там он надел себе на голову истыканный проводами шлем и закрыл глаза.

Девушка резко проснулась от сильной головной боли и отдышки. Со стоном она выбралась из палатки и села на складной стульчик у еще тлеющих углей костра.

Пламя быстро удалось вернуть к жизни. Неприятные ощущения, пробудившие ее, быстро прошли. Может, давление…

Повинуясь внезапному порыву, девушка достала из рюкзака свой дневник и ручку.

«Мы видим лишь свет мертвых звезд…»

Милана медленно выводила буквы в своем дневнике. Она еще не до конца понимала, какой смысл вкладывает в эти строчки, но чувствовала, что сейчас эта фраза была состоянием ее души.

 

 

 

 

 

 

Вирус

Уже порядком уставший детектив раздраженно стукнул кулаком по обшарпанному деревянному столу и, тяжело вздохнув, откинулся на спинку скрипучего кожаного кресла, видавшего лучшие дни.

Прикрыв глаза, детектив сосредоточенно массировал виски. Расследования массовых пропаж людей заходило в тупик. Начальство и родственники требовали крови. Хоть чьей – того, кто стоит за этим или самого следователя.

– К черту…- хриплый голос мужчины разбавил тяжелую тишину. Чиркнув зажигалкой, он с наслаждением затянулся сигаретой, выпуская клубы табачного дыма.

На столе перед ним лежали семь штук нераскрытых дел о пропаже людей. И это самые свежие. Более давние лежали в ящике. Покрасневшими от недосыпа глазами детектив Стейн в который раз вчитывался в практически одинаковые данные…

«Вышел из дома и не вернулся…Уехал на работу, но так и не появился там…Спустилась в метро и исчезла».

– Какого хрена…- сизый табачный дым размыл очертания букв, – Что же с вами случилось…

У этих людей почти не было ничего общего. Разного возраста, интересов, занятости…Единственное и, пожалуй, самое странное, это их личные страницы в соцсети. Спустя три дня после исчезновения человека его страница оказывалась удалена.

Жаль, что Стейн слишком поздно обнаружил это. Так много информации оказалось упущено. Шестое чувство подсказывало детективу, что было нечто…какая-то информация, из-за которой эти люди и пропали. Или их похитили.

Единственной страницей, которая еще не была удалена, принадлежала последнему пропавшему – мужчине по имени Сергей.

Стейн в очередной раз открыл его страницу и начал ее просматривать. Опытный взгляд детектива что тогда, что сейчас зацепили всего три записи среди прочего спама.

Первая была очень странной – в ней говорилось, что несмотря на хорошую погоду, на улице не было ни души. Абсолютно никого. Кроме кошек. И только их. И упоминание о некоем вирусе…

Следующей же записью была фотография самого Сергея в старом кирпичном туннеле. Лица мужчины не было видно – оно было обращено к свету в конце. Хах, символично…

В третьей записи речь шла о Конце Света и отмене гравитации.

Детектив чувствовал, что между всем этим есть связь, нечто общее, но пока никак не мог ухватиться за призрачную нить и начать распутывать клубок тайн. Но парень пропал совсем недавно – два дня назад, и Стейн надеялся найти хоть какие-то улики по горячим следам.

Он знал – страница будет удалена сегодня. И это всегда происходило с компьютера владельца профайла – IP всегда совпадали. И если в прошлых случаях это могли сделать родственники, то Сергей жил один. А это значит, что если кто-то все же причастен к исчезновению людей, то он непременно окажется сегодня в доме мужчины и сделает то же, что и во все прошлые разы.

Стейн выехал на квартиру пропавшего заранее. Поскольку все удаления совершались ровно в час ночи, детектив хотел дать себе фору на осмотр помещения и подготовку засады.

Первое, на что обратил внимание Стейн по прибытии на адрес – квартира была заперта на родной ключ. Никаких следов взлома, проникновения и порчи замка. Осторожно отперев дверь, детектив вошел в дом.

Сначала ему показалось, что в квартире царит абсолютная тишина. Только скрип половиц под ногами да звуки шагов соседей сверху. Но потом Стейн понял, что к этим будничным скрипам примешивается еще один звук. Очень знакомый. Он постоянно слышит его в своем кабинете. Шум работающего системного блока компьютера.
Сняв пистолет с предохранителя, детектив медленно прошел в спальню Сергея – именно там и располагался компьютер, как знал Стейн после осмотра квартиры.
В спальне никого не оказалось. Но светонепроницаемые шторы были плотно задернуты, и полумрак в комнате разгонял лишь мерцающий монитор. Не теряя бдительности, детектив подошел к компьютеру и увидел, что страница Сергея в соцсети открыта и курсор мышки наведен на кнопку «Удалить».

Кто-то только что был здесь! И он пытался удалить страницу, но Стейн спугнул его!

«Но все удаления случались только по ночам. Значит, за мной следили. Но как они узнали, когда я приеду и что именно сюда? Хм…Быть может, этот человек все еще здесь и прячется».

Детектив выключил компьютер и гудение системного блока медленно затихло. Мужчина прислушался, держа пистолет перед собой.

Соседи сверху. За окном мяукает кошка. Звук собственного дыхания…Стоп!

Какая еще, к чертям, кошка! У Сергея установленные современные стеклопакеты и окна сейчас были закрыты, так что никакой кошки Стейн бы не услышал. И животных парень не держал. Значит…Кто-то специально сейчас в квартире имитирует мяуканье.

– Руки вверх и выходи, чертов псих! И не вздумай выпендриваться! – детектив медленно пошел по комнатам, осторожно заглядывая во все укромные местечки. Шкаф, ванна, туалет, под кроватью, за диваном…Пусто.

– Я знаю, что ты здесь, маньяк хренов, – мужчина начал терять самообладание. Что за шутки, такая маленькая квартира, а он все еще не обнаружил этого чудика.

– Я-то здесссь, – раздался шипящий голос откуда-то сверху и на Стейн обрушилось прямо с потолка нечто тяжелое и верткое, а вот где окажешшшьсся ты, это вопрос поинтересней.

– Сука! Отцепись! – детектив несколько раз выстрелил вслепую, но промахнулся. Отбросив пистолет, он вцепился пальцами в нападающего, но в ту же секунду ошарашенно отдернул руки. Пальцы Стейна ухватили нечто гладкое, шерстяное с сильными напряженными мышцами.

– Что за черт…

– Не угадал, детектив, – издевательски прошептали ему на ухо и свет померк в сознании мужчины. Последнее, что он ощутил – это укол в область шеи.

Пробуждение было мучительным. Во рту дико пересохло, глаза слезились, в грудной клетке жгло и все тело зудело. Попытка заговорить привела лишь к невнятному хрипу, раздирающему горло. Встать так же не удалось – Стейна привязали к больничной койке.

– Так, так, так. Я сссмотрю, наш Шшшерлок Холмс пришшшел в себя, – тот же омерзительно шипящий голос раздался неподалеку. С трудом разлепив веки, Стейн попытался осмотреться, но никак не удавалось сфокусироваться. Все расплывалось перед глазами. Максимум, что смог разглядеть мужчина – черный силуэт, сидящий на стуле около койки.

– Ты…Ты кто, мать твою, такой?! – превозмогая першение в горле, детектив попытался установить контакт с похитителем. А еще…еще ему было страшно. Хоть он и служил в полиции, но все был обычным человеком…жертвой, так глупо попавшейся в лапы серийного маньяка. Стейн чувствовал, что дрожит и сжал руки в кулаки, чтобы не выдать себя.

– Зря стараешшшся, детектив, – голос у неизвестного был грудным и каким-то мурчащим, – Я чую аромат твоего ссстраха…Слышшшу, как в панике бьется твое сердце.

– Тебе интерессно, кто я, но…- тут похититель с кошачьей грацией спрыгнул со стула и приблизился к детективу. Стейн непроизвольно дернулся от него. Ему уже было плевать, что он детектив и должен служить букве закона, что должен вытрясти из это человека признания. Он боялся. Даже не так. Он был в ужасе. – Но ты уже давно все знаешшшь. Поэтому ты и здессь, не так ли, Стейн?

– Отпусти меня! – паника накрывала детектива. Он не хотел пополнить списки пропавших без вести. И он был уверен, что исчезновение – это наименьшее зло, которое случилось с теми людьми. И это то, что ждет его.

– Увы, Стейн. Ты слишком далеко зашел. Однако, я дам тебе шшшансс, – человек с легкостью запрыгнул на грудь детектива и в его руках сверкнули то ли пять лезвий, то ли игл…Зрение Стейна еще не восстановилось полностью, но он был уверен, что это оружие. – Я загадаю число от одного до ста и если угадаешь, то отпущщу. А если нет…- человек красноречиво провел одним из лезвий по горлу мужчины.

– Чтоб тебя, псих ты ненормальный! – детектив попытался сосредоточится. Сейчас от этой глупой игры зависела его жизнь. Кожа зудела все сильней и это раздражающее чувство мешало сосредоточиться. Стейн поерзал на койке, но легче не стало. – Двадцать восемь, урод ты проклятый!

– Не угадал, детектив…- не успел мужчина произнести хоть слово, как его грудную клетку вспороли острые, как бритва, лезвия. Кровь брызнула в лицо довольно прищурившемуся убийце, – Это семь. У кошек ведь семь жизней.

Бесшумно спрыгнув на пол, убийца откинул пропитанный кровью капюшон толстовки. Тусклый свет упал на покрытое черной блестящей шерстью лицо, в котором смутно угадывались черты пропавшего парня – Сергея. Сверкнули зеленые глаза с вертикальными зрачками, взгляд которых был обращен на бездыханное тело.

– Скоро, детектив…Скоро твоя жизнь изменится навсегда. Как и всех людей в этом мире!

Все еще привязанное к койке тело дернулось. Потом еще раз. Через пару минут оно дрожало без перерыва. Ужасная рана на груди начала зарастать, а кожа вокруг нее покрылась пушистой серой шерстью. Из пальцев рук и ног выросли и втянулись в фаланги острейшие изогнутые когти. Колени с отвратительным хрустом изогнулись в обратную сторону. С пронзительным криком, во время которого можно было увидеть удлиненные резцы во рту, человек, всего несколько мгновений назад бывший детективом Стейном, выгнулся дугой на койке и замер. На заросшем серой шерстью лице открылись большие миндалевидные желтые глаза с вертикальными зрачками.

– С днем рождения, детектив, – раздался у его заостренного уха голос Сергея.