Виктор Сбитнев. Я – это другое дело! (эссе)

Говорят, рождение ребёнка – это таинство, откровение Господне. Но отнюдь не откровением  о взаимопонимании и терпимости   запоминается нам рождение первенца. Наш долгожданный сын, к примеру, едва появившись, поставил всех на место: родившую его маму, помогавший ей в осуществлении этого нелёгкого процесса  медицинский персонал и меня – мужчину, которому счастливая женщина поспешила предъявить в окне плод нашей  любви. На акушеров он попросту написал, а в ответ на мои красноречивые жесты  столь обещающе заревел, что его тут же от греха унесли в палату.  А  явление на свет Божий первенца моего лучшего друга едва ни развалило всю его дружную богобоязненную семью, включая не только их с женой, но и их отцов-матерей, а равно и прабабушку и прадедушку со стороны жены. Побыв месяц-другой в состоянии почти полного анабиоза, это маленькое, самолюбивое существо  задало всем заинтересованным сторонам  такую трёпку, что  уже более тридцати лет все они, когда собираются вместе, только и вспоминают, что  растерзанные до неузнаваемости пустышки,  свои исцарапанные носы и щёки,  полуночные ультиматумы по кормлению, пеленанию и… полной безоговорочной капитуляции. Позднее, в ходе подготовки журналистского материала о новорождённых, мне удалось  выяснить, что почти всех родителей  их  появившееся на свет дитё, прежде всего, поражает вдруг  возникшим по жизни феноменом наивного, почти абсолютного  младенческого эгоизма! Малыш жаждет всего и сразу, то есть абсолютно всего, что только видит вокруг: это моё и это моё, и это  моё тоже!  Для него не существует чужих мнений,  желаний и прав. Его, как считают в простонародье, ещё не пробовали отнять от материнской груди, и он ещё и разу ни   шагнул по долгому – то скользкому, а то зыбучему –  пути от «Я» к «МЫ».  От крохотного, замкнутого мирка одиночки –  к огромному, а, в сущности,  бесконечному человеческому Космосу, вместе с которым  ему, по замыслу Создателя,  суждено трансформироваться до конца своих дней. Только вот путь этой трансформации и в самом деле не надёжен, а замысел, хоть и Свыше, всего лишь замысел, просчитанный маршрут, глиссада. Но даже ангелы, порой, не вписываясь в глиссаду, начинают соскальзывать с Божьего пути, а затем и падать назад, в своё «Я»,  так и не дотянув до понимания того,  что есть «МЫ». А тут… человеческое дитё. 

Когда чей-либо сын (или дочь, почти без разницы) вступает в подростковый возраст, то есть, казалось бы, начинает отчётливо понимать, что весь окружающий мир  уж точно создан не для одного его, родитель, тем не менее, чаще всего обретает вместо единомышленника и терпимого, благодарно внемлющего подобия себя самого некую «струну в тумане», звучащую ни с кем ни в унисон. Этот поспешно догоняющий отца и  ростом, и умением логически мыслить «ещё ребёнок» вдруг обнаруживает чудеса эгоизма даже в не стоящих выеденного яйца мелочах. Он недовольно обрывает отца на полуслове, если тот вдруг привычно, как это случалось раньше, интересуется, почему к ним перестала заглядывать веснушчатая  девочка из соседней квартиры, его одноклассница; он сочиняет какие-то небылицы про астрономические поборы в школе и срочной необходимости иметь японский скутер и куртку из блестящей хромовой кожи;  он убеждённо заявляет родителям, что их автомобиль, который ещё недавно слыл семейной гордостью, на самом деле – старый хлам, к которому даже подходить стыдно;  наконец, он снисходительно просит у отца с матерью прощенья за то, что собирается жить совсем иначе, а потому больше не станет ходить на самбо, куда они его отдали семь лет назад и, занимаясь которым, он уже стал чемпионом района. Почему? Разумеется, потому что хочет стать таким же знаменитым и богатым футболистом, как Кокорин! А на их осторожные ремарки, что этому  миллионеру ещё как минимум до апреля сидеть в СИЗО, он с циничным холодком в глазах по-хозяйски делится информацией о том, что всесильный «Зенит» уже внёс его в состав команды на предстоящие игры в европейских кубках. И родителям, в сущности, нечего на это ответить, поскольку логика рассуждений их опьянённого гормонами честолюбия сына строится по строгим схемам поведения заполонивших информационное пространство кумиров. Остаётся лишь терпеливо пережидать эту в принципе ожидаемую вспышку подросткового эгоизма.  Поскольку они куда сильнее боятся крайностей иного рода, связанных с полным отчуждением любимого чада от родительской опеки и несомненным приобщением его к безбоязненно  раскинувшему окрест (даже в родном дворе!)  свои уловистые сети многоликому  миру криминала.

Возможно, с этим мороком как на дрожжах растущий отрок  справится уже через два-три года, когда незаметно схлынет гормональный напряг, а веснушки вдруг ставшей стройной  и обретшей плавность движений девочки-соседки сольются на её лице в привлекательный румянец. Возможно даже, заметно раздавшийся в плечах сын, благодаря искусности тренера, останется в самбо или перейдёт, подобно своему президенту, в дзюдо или в какое-нибудь К-1, где надолго усвоит, что бить человека за пределами ковра или татами,  как это делают некоторые избалованные футболисты за пределами зелёного поля, – позорно! Но главное, он почти наверняка явственно ощутит себя родительским  сыном и, может быть, даже, стесняясь, извинится за своё подростковое высокомерие. Возможно. Но и после шестнадцати, и даже после двадцати лет («после армии») нередко случаются вполне осмысленные возвраты из пункта «МЫ» в пункт «Я», точнее будет сказать, соскальзывания с преднамеренно не закреплённых позиций. «Преднамеренно незакреплённые позиции» – это, увы, не описка и не метафора. Просто, выражаясь никак не стареющим большевистским языком,  в общем потоке  «человеческого материала» поколения либо даже целой эпохи (помощник президента В. Сурков на днях заявил в «Независимой газете»  про «долгую Россию Путина») пробивается этакий небольшой ручеёк людей особого склада, которым суждено, познав главные особенности состояния «МЫ», вернуться  к состоянию «Я». С тем, чтобы остаться в нём до конца своих дней, или до Судного дня: это, смотря по тому, кто во что верит или не верит. Природой людей этого склада были в своё время озадачены, прежде всего,  европейские композиторы – такие, как Бетховен, Бах, Вагнер и отчасти  Моцарт. Музыкальные по своей природе, эти размышления, разумеется, проникли сначала в философию, эстетику, а затем и в литературу.  Тема борения личного и общечеловеческого развивается во многих симфониях Бетховена и фугах Баха, зловещих пьесах Вагнера и всесокрушающих – Шостаковича.  Представьте себе общий музыкальный ход исполняемой симфонии, в котором начинает робко проклёвываться некая как бы случайная тема. Какие-нибудь два-три альта и виолончель.  Она появляется раз, другой, третий. Постепенно к ней присоединяется несколько скрипок и, может быть, даже робкие духовые. Тема крепнет и начинает изнутри овладевать общим движением музыкального потока. Далее она либо совершенно овладевает им, либо, испугавшись своей дерзости, постепенно смолкает. Это и есть проявление личного «Я» в общечеловеческом «МЫ». Можно взять и глобальней: человеческий социум пытается освоить окружающий его внешний мир, Космос.

Но вернёмся к категории особого человека, сознательно вернувшегося из «не понравившегося» ему «МЫ» к своему благословенному, неповторимому «Я». К состоянию абсолютного, детского, эгоизма. Упрощённо говоря, перед нами – мудрый ребёнок, точнее – обогащённое взрослым опытом эгоистическое дитё. То есть в свои 33 года этакий анти – Иисус! В мозгу его всё та же музыка: «Это моё, и это моё, и это моё тоже!», но взрослый опыт завуалирует примитивный эгоизм в приемлемые обществом и даже симпатичные отдельным его представителям поведенческие формы. И очень скоро всякий разумный пристальный взгляд найдёт такого индивида зловещим: красивый молодой мужчина с нутром испорченного маленького эгоиста, стремительно превращающегося в негодяя. Его, как лермонтовского Демона, в сотворённом Господом мире не трогает абсолютно ничего. Только он сам. Не он для мира, а исключительно мир для него! И детская непосредственность такого индивида имеет все шансы сделать этот мир уступчивей, сговорчивей, способней к капитуляции перед изощрённым одиночкой. В литературе такой тип человека трактуется по-разному: с одной стороны, это бездушный красавец Дориан Грей Оскара Уайльда, это приятный во всех отношениях проходимец Чичиков Гоголя, это, наконец,  «несовершеннолетний» Чацкий, за несколько дней разоблачивший фамусовскую Москву, с другой – ребячливые старички русской и европейской классики 19 века типа толстовского князя Василия. Хотя, конечно, в глобальном смысле, абсолютный эгоизм и внешняя красота, притягательность могут в полной мере сочетаться лишь в Дьяволе и его слугах. Разумеется, последнее утверждение весьма условно и необходимо нам лишь как инструмент поверки на эгоизм, как самый надёжный идентификатор наиболее зловредного человеческого порока.

Раньше мне казалось, что абсолютный эгоизм присущ и всем, без исключения, животным. Особенно котам, которые «ходят сами по себе», даже будучи в полной зависимости от хозяина, особенностей его характера, прихотей и капризов. Наш молодой кот Емельян тигрового окраса  – красноречивое тому подтверждение! Он, с одной стороны, раб желудка и соответственно предан хозяевам душой и телом. Но с другой – всегда готов жёстко обозначить границы своей от людей зависимости, как бы подчёркивая всем  котовьим существом, что нас  трётся вокруг него много, но никто не обладает и одной десятой от его слуховых, вкусовых, обонятельных и осязательных способностей. А засим все мы, по сравнению с ним, существа нарицательные, годные разве что в смотрители его лотков и  мисок, а равно и в посыльные за сухим кормом и тресковыми видами рыб, которые он предпочитает всем остальным. Но это, согласимся, изощрённый эгоизм, оснащённый богатым инструментарием кошачьих изысков. Куда проще, зависимей и соответственно эгоистичней вёл себя бабушкин телёнок Валетка, которого она привязывала к колышку и кормила трижды в день из ведёрка, при этом вставляя ему в ноздри свои разведённые пальцы, чтобы  он, бедолага, не захлебнулся от нетерпения и жадности. Но верхом ломового эгоизма отличался поросёнок Борька, который, в отличие от травоядного телёнка, пожирал абсолютно всё: не только картошку и хлеб, но и остатки  мясных супов, щей, молочных обратов, свёклу, морковь, репу, прокисшие каши и даже грибы. А однажды он съел замешкавшуюся на куче отбросов ворону. И недаром бабушка запрещала кормить его из рук, смертельно боясь, что он откусит и сожрёт мои пухлые розовые пальцы.

Но поскольку эгоизм – это, что ни говори, всё же одно из свойств высокоорганизованной материи, то и хрестоматийные его примеры, так сказать, напрашиваются из человечьей среды. Прежде всего, я вспоминаю  директора нашей продвинутой во всех отношениях школы по фамилии … точно такой же, какую носил главный герой книги и отснятого по ней фильма «Железный поток».  В этой доходчиво написанной вещи красноречиво доказывалось, что отдельный человек  не имеет в нашей революционной действительности  практически никакого значения. Всё решают огромные человеческие массы, так называемые людские потоки, которым поставленный Партией руководитель должен придать правильное направление. Директриса Кожух поступала с нами именно так. Например, она приглашала из обкома  какого-нибудь языкастого инструктора, который  в душном актовом зале в два счёта доказывал сразу всей старшей смене, уже постигающей основы Теории относительности, что дважды два – всегда четыре! Что слова популярной киношной песни Высоцкого о друге, который  «оказался вдруг и не друг, и не враг, а так…» по факту не имеют никакой логики и смысла. А следующая за ними фраза «Ты его не брани, гони!» совершенно не согласуется с нормами поведения советского человека. Доставалось там и Магомаеву за полную бессмыслицу отдельных его шлягеров типа «Вьюга смешала землю с небом», и Ободзинскому – за  прокламацию ничегонеделания: «Я в подъезде против дома твоего стою», и Пьехе – за «не наш выговор, которым она сеет в наших ещё не окрепших умах  чуждые нам житейские убеждения» типа – «Так уж бывает, так уж выходит: кто-то теряет, а кто-то находит». Позже эта Кожух вышибла из школы  моего талантливого, позже поступившего через ПТУ на «португальский»  факультет ЛГУ друга – «за антисоветское поведение», а мне с подписанной ею характеристикой вообще ехать в какие-либо МГУ или ЛГУ не имело никакого смысла! Да, и «людское множество» нашего 10 «А» за последующие десять лет ни на одной из встреч выпускников ни проронило про неё ни одного доброго слова. В целом же в России чиновничий эгоизм (а директор школы – это, безусловно, прежде всего,  чиновник!) – есть вершина эгоизма как этической категории, его, так сказать, классическая номинация в амбарной книге человеческих недостатков. На смертный грех он, эгоизм, разумеется, не тянет, но, в сущности, практически все восемь грехов мотивирует и предопределяет. Со смертными грехами я, честно сказать, сталкивался лишь от случая к случаю, но эгоизмом по жизни был «обласкиваем» всегда!

Если честно, то примерно из дюжины вынужденных соприкосновений с миром отечественного чиновничества я не помню ни одного, где бы «типические представители» этого мира играли по правилам. А любое нарушение чиновниками правил, что подтверждается вековым российским опытом и с максимальной художественностью  закреплено царским вице-губернатором Михаилом  Салтыковым-Щедриным, изначально обусловлено отнюдь не интересами какого-либо департамента, города, области или даже всего государства, но банальным человеческим эгоизмом. То есть корыстными интересами одного  взрослого человека, соскользнувшего из так и не освоенного им пункта «МЫ» в данный каждому уже фактом самого рождения пункт «Я». Подобное с людьми, как отмечалось выше, иногда происходит. А с чиновниками, то есть функционерами, приспособленными к атмосфере «абсолютного эгоизма», – всегда! Поэтому Чехова должно считать русским классиком уже за одну лишь малюсенькую «Смерть чиновника». И в самом деле, жил-жил некто лет сорок или пятьдесят и вдруг умер от сердечного приступа. Стали его для порядку раздевать да осматривать, глянули – а умер то чиновник! То есть кто-то другой, скорее всего, и пережил бы этот страх за своё карьерное «Я», а у чиновника не выдержало сердце. Шутки в сторону, но знал я нескольких партийных чиновников, которые умирали либо сразу на заседании партбюро, либо в карете «Скорой» по дороге из обкома в кардиоцентр, либо у себя дома после вынесения серьёзного партийного взыскания. Один секретарь обкома, помнится, почил в муках после того, как потерял на пирушке с девочками, организованной в его честь райкомом комсомола, партийный билет. Случались подобные казусы с советскими и профсоюзными деятелями, а равно и с чиновниками по военной части. Кстати, последние, утратив по пьяному делу пурпурную книжицу, ещё и хватались в отчаянии за табельное оружие. Кто-то стрелял в дремавших до срока врагов Родины, другие, в порядке партийной самокритики – в себя любимых. Однако все они – так или иначе – шли к своим должностям и чинам вприпрыжку… поперёк чужих желаний и судеб, и всех их рано или поздно настигала накопившаяся в окрестном пространстве энтропия, а, проще говоря, ударная волна от разрушенных ими неповторимых человеческих жизней. К слову сказать, не избежали сей участи ни русские цари Александры и Николаи, ни коммунистические вожаки Ленин, Сталин, Хрущёв и даже Брежнев. Не избегли и многие «демократы», не избегнут и нынешние из тех, которые этой энтропией, то есть отрицательной энергией, перенасытили всё примыкающее к ним, нашим радетелям, Человечество. Такие всю жизнь слепо действуют  по безыскусной, но безотказной до поры схеме – «Я – это другое дело», составленной проницательным американцем  Полом Фредериком.

Представьте себе ещё молодого, преисполненного честолюбивых планов мужчину, который только что попал в камеру смертников, где раздумывает над оправдательной речью перед судьями, которым надлежит вскоре либо утвердить, либо отменить предварительный вердикт обвинения. Этот мужчина всего несколько дней назад встретился со своим университетским другом – биофизиком, с которым они вместе начинали работать над проблемами искривления пространства. Судьба развела их на долгие десять лет, и вот они счастливо встретились. И вдруг оказалось, что за время разлуки друг этого мужчины достиг-таки их главной цели: составил формулу, при помощи которой он без видимых усилий способен перемещать любые предметы на любые расстояния. И не только… Он с воодушевлением  демонстрирует приятелю, как легко может включать на расстоянии приёмник или утюг, убыстрять или замедлять стрелки часов и прочие мелочи. Понятно, что о не мелочах   прежний напарник по совместным изысканиям легко и сам догадается. И вот когда удовлетворённый произведённым на коллегу-учёного  эффектом  рассказчик-демонстратор благодушно усаживается в кресло, тот с силой опускает ему на голову тяжёлую статуэтку. Потом, убедившись, что гений  мёртв, он извлекает из его кармана листок с заветной формулой и вызывает полицию. Но чем он собирается поколебать веру судей в справедливость предварительного вердикта? Ну, конечно же, он убедительно докажет им, что его друг, открыв уникальную формулу и соответственно получив возможность совершать столь неординарные, непредсказуемые по своей сути действия, становится опасным  для всего человечества. Он практически всемогущ и неуправляем. Поэтому пока он в достаточной мере не осознал этого, его следует немедленно остановить! Что он и сделал. И вот идёт судебное заседание. Судьи заворожено слушают, не перебивая подсудимого ни на минуту. А после того, как тот замолкает, зал погружается в полное оцепенение. И лишь один молодой господин, из числа допущенной на процесс публики, в нарушение судебных норм и правил спрашивает у только что выступившего обвиняемого:

– Вы убили Вашего друга, как человека, который смертельно опасен для всего человечества. А почему тогда Вы забрали его смертоносную формулу себе?

И после некоторой, как показалось всем, подчёркнуто затянутой паузы подсудимый с обезоруживающим простодушием отвечает:

– Ну, я – это другое дело!

 

Мне кажется, эта, на первый взгляд, весьма примитивная фантасмагория даёт исчерпывающее объяснение любому проявлению эгоизма в нашем совершеннейшем из миров. И не такая уж большая разница в том, кто его проявляет: грудной ребёнок или мэр города, поросёнок Борька или глава государства. Нет, разница, конечно, есть! Только для человечества важны, главным образом, не причины её, а  следствия. Эгоизм новорожденного внятен, по крайней мере, его родителям и соответственно изживается ими, и в первую очередь –  стараниями поддержать своё чадо на скользком пути от «Я» к «МЫ». Эгоизм мэра завуалирован атрибутами огромного жизненного опыта, а потому до поры не внятен никому, несмотря на то, что он, ставший мэром индивид, давно уже вернулся в тот первобытный мир новорождённого, в состояние абсолютного эгоизма: «Это моё, и это моё, и это моё тоже!». Для убедительности достаточно вспомнить, как  совсем недавно сначала у подозреваемого в коррупции мэра, а затем и у одного из сенаторов  нашли по нескольку десятков чрезвычайно дорогих часов… до сотни тысяч долларов за штуку! Спрашивается, сколько модных  часов необходимо достаточно изысканному, но вполне адекватному мужчине? Ну, двое-трое максимум! А неадекватному мужчине, находящемуся в плену маниакальных желаний, в котором абсолютный эгоизм уничтожил здоровое чувство меры,  впору сидеть не в мэрском или сенаторском кресле, а как минимум в сумасшедшем доме!

Если мы с Вами перейдём к сопоставлению эгоизмов второй пары, то уверяю Вас,  никакой разницы, в сущности,  не будет. Да, контраст более ощутим, он практически вопиющ! Но ведь и эгоизм верховной власти вопиет о контрастирующей несправедливости в обществе. И не случайно свинья – самый убедительный персонаж самых талантливых басен о человеческих недостатках. Я ничего не преувеличиваю и нисколько не передёргиваю, не перегибаю. Слава Богу, нынче интернет-пространство доступно для каждого в меру любопытного, то есть, говоря современным языком, адекватного гражданина страны. И вот памятуя про самую злободневную из современных аксиом, что без информации  Вы – не гражданин, находите сами обо всех, кто на виду, во власти,  ровно то, что вас интересует. А добыв такую информацию, размышляйте над ней и делайте свои выводы (и прежде всего,  правильно, по совести голосуйте, ибо в противном случае вы обрекаете своих детей и внуков на «долгое» убогое существование!). Уверяю вас, они мало чем будут отличаться от выводов замечательного американского писателя Пола Фредерика, провидца и диагноста «пациентов» из самых высших сфер современного российского общества:

«Я   –   ЭТО   ДРУГОЕ   ДЕЛО»!    

                                         

     

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.