Victor Piratov. Виктор Пиратов — Палач

1

Утро пыталось прийти на смену ночи, и уже виднелись за горизонтом проблески света, но тут же они сливались с хмурыми и серыми тучами, которые застилали всё небо. Тучи, неподвластные времени, продолжали свое движение, погружая всё вокруг в страшный мрак. Каждый миг был насыщен ожиданием дождя, который как-будто ожидал неизвестную даже ему самому команду. Природа была неспокойной, каждое деревце, каждый куст пытался опуститься как можно ближе к земле, чтобы скрыться от тяжелых капель скорого ливня.

Беспощадно поднимая вверх пыль и мелкие камни, ветер кружил в таинственном танце, доставлявший ему удовольствие. Проносясь среди деревьев, ветер срывал листья и ветки, для них борьба с беспощадной стихией была проиграна.

Шумела покрытая рябью река, она пыталась вырваться из берегов и поглощала нещадно мертвый песок, озябший от холодного ветра. Не замечая обвившего все тело холодного ветра, сидел на этом берегу палач. Его вид говорил о том, что ему далеко неинтересно, как природа погружается в страх и безмолвно оплакивает свою участь, как ветер одерживает свои победы, как вода пытается захватить власть над этим берегом.

Палач был погружен в свои мысли, но всё, что он там видел, это пустота. Ему не спалось всю ночь, в его голове не переставали крутиться мысли уже второй день, не подпускавшие сон в свои владения. Но сейчас эти мысли ни о чем не говорили, они просто были, были где-то в этой бесконечной пустоте. Палач смотрел в сторону горизонта, где пытались вырваться из заточения лучи утреннего солнца, но все их попытки оказывались напрасными. Но взгляд этот смотрел в никуда, он проваливался в даль и без всяких усилий растворялся там.

Палач уж было пришёл в себя, но, заметив погруженный во тьму спавший замок, снова вернулся к своих безмолвным размышлениям.

На лице не было никаких эмоций, оно замерло в ожидании неизвестных сил, которых видимо ждал с нетерпением и дождь, наполнявший безграничные тучи.

 

2

Сильный удар ветки об окно вернул Джона в слабо освещенную кухню, где на столе перед ним стоял нетронутый завтрак. Недолго думая, Джон убрал всё со стола, а сам подошёл к окну. Город еще спал и только разгуливающий ветер придавал оживление замершим в ожидании дождя улицам.

«Даже природа в смятении» – подумал Джон и попытался заставить себя улыбнуться, но это получилось у него настолько нелепо, что даже самому стало неприятно от этих напрасных усилий.

Джон еще какое-то время разглядывал разгул стихии по ту сторону окна, после чего вдруг начал быстро и бесцельно передвигаться по комнате. С несчастным выражением лица он мял свои руки, теребил постоянно пальцы, от чего они издавали глухой и неприятный хруст. Покусывая нижнюю губу, Джон даже не заметил как из неё уже начала выступать кровь. Но это его не волновало. Он снова вернулся к мучительному и казавшемуся бесконечным процессу ловли мыслей, в которых он пытался найти помощь, но уже долгое время у него ничего не получалось.

Периодически ему в поток мыслей врывалась история о его далеком предке, которую он знал еще с детства. Всегда с неохотой и оставшимся неизменным детским страхом Джон прокручивал эту историю у себя в голове, но потом резко избавлялся от нее и возвращался к поиску спасительной мысли.

История эта уже веками передавалась в его семье из поколения в поколение. Говорится в истории о давних временах, о предке Джона, который был при короле палачом. Был он сильным, бесстрашным и жестким человеком. Но неожиданно он отказался от своей роли палача и стал изгоем, оставшись без семьи, без дома и без будущего. Джону эта история не понравилась еще тогда, в детстве, она вызывала отвращение и чувство вины за своего предка. «Я никогда не буду как он, я буду защищать людей» – решил когда-то маленький Джон и спустя годы стал адвокатом. Он считал, что так будет помогать людям, вставать на их защиту, вместо того, чтобы убивать их.

В очередной раз выбросив эту историю из головы, Джон метался из стороны в сторону, смотрел на стены, но там не было никаких знаков для него, подбегал к окну, но снаружи тоже не видел для себя никакой помощи. Никаких подсказок не было и в книжках, которые лежали на столе в кабинете, ни в компьютере, который вдруг стал бесполезной машиной. Всё встало на противоположную сторону, а Джон не мог смириться со своей беспомощностью и с надеждой кидал свой взгляд в каждый угол квартиры.

Но сил оставалось всё меньше, отсутствие сна сильно сказывалось на возможности думать, а день еще только начинался. Самый сложный день в жизни одного адвоката.

 

3

Это произошло несколько дней назад. Разбойника поймали и посадили в тюрьму замка до приведения в исполнение наказания.

Читайте журнал «Новая Литература»

Палач как обычно заинтересовался, кто же на этот раз жертва, которую он лишит жизни. Медленно и уверенно он спускался в подвал, где в полумраке задыхались от копоти стены. Эти стены помнят каждого, кто тут побывал. Они впитали в себя всю печаль и несчастье, они были наполнены последними мольбами сидевших тут осужденных. Каждый кирпич, каждый камень, которые составляли эту крепкую стену, пытались рассказать историю каждого, кто был здесь, кого только они и помнят. Стены шептали, но не произносили ни слова, человеку не дано понять, что они чувствуют и о чем пытаются рассказать.

В подвале замка был слышен только тихий стон, который издавал заключенный. Он не пытался кричать, или возмущаться, или просить чуда ни у кого, он уже смирился со своей судьбой и лишь голод заставлял его издавать непроизвольные звуки.

Подходя ближе к камере разбойника, палач сделал выражение лица, которые буквально говорило, что он, палач, оборвет жизнь этого несчастного и это ничуть не беспокоит его. Всем своим видом палач показывал, что он грозный и беспощадный вершитель судеб.

В подвале было темно, но палачу удалось рассмотреть разбойника. Он ожидал увидеть смирившееся с наказанием и погруженное в муки лицо по ту сторону решетки. Возможно так и было, но сейчас палач видел перед собой вовсе не разбойника и не заключенного, но видел человека. Он никогда не видел в заключенных людей, для него они были как сорняки, от которых надо избавляться. И исключений никогда не было, все кто попал в тюрьму, все одинаково засоряют землю. Но это был не тот случай.

– Арон? – с дрожью в голосе спросил палач; он пытался сдержать неожиданно нагрянувшие из неоткуда эмоции, но все же им удалось просочиться и содрогнуть грубый голос палача.

– Друг… – непонятно с какой интонацией заговорил Арон, вроде и некая радость, и в то же время страх.

Заключенный с трудом выговорил одно слово, после чего уставился на палача, еле сдерживая проступавшие слезы на глазах. Одна слеза все же проскочила и побежала по щеке, оставляя за собой светлую дорожку на черном от грязи лице.

Они так оба и смотрели друг на друга, молча, по разные стороны решетки. Им не нужны были слова, всё итак понятно. В другом месте в другое время им было бы о чем поговорить, много чего вспомнить, но теперь это ни к чему.

В глазах Арона палач увидел все того же ловкого паренька, которого он помнил с детства. Им было всегда весело вместе. Казалось, они всегда будут вместе и помогать друг другу всем, чем могут. Однажды будущий палач по неосторожности кинул камнем в сына короля, перепутав его с соседским задирой. Тогда Арон заступился за друга и в итоге оскорбил самого короля. Возможно это и повлияло на будущее теперешнего приговоренного разбойника, так как не угодившие королю обречены на тяжелую судьбу.

Палач часто вспоминал этот отрывок своего прошлого и становился только более гневным с каждым таким воспоминанием. Но сейчас он не чувствовал никакого гнева, скорее даже наоборот, некое тепло из прошлого обвило его тело и на какое то мгновение даже почувствовалось легкое головокружение.

Воспоминания пронеслись в голове палача в один миг, он как будто прожил всё заново. Дрожь с новой силой овладела телом, но вершитель судеб не имеет права показывать свою слабость, пора завершать эту неожиданную встречу.

 

4

Адвокат пулей вылетел из тюремного здания, где держали задержанных до суда. Ничего перед собой не замечая он быстрым, но неуклюжим шагом направился в неизвестном направлении. Он не знал куда идет, но стоять на месте было еще хуже. Стоило только остановиться, как тут же к ногам поступала ужасная слабость, они начинали трястись в попытках уронить тело.

Джон шел вперед, но перед собой он видел вовсе не дома, дороги и людей. Он видел перед собой своего друга детства, видел его потерянный взгляд, его растрепанный и жуткий внешний вид. Пытаясь собрать своё внимание, Джон видел только как перед ним проносятся силуэты людей и машин, которые расплывались и вновь пропадали в его сознании.

«Они живут и им легко от того, что они ни о чем не задумываются, все они привыкли к своей скучной и однообразной жизни, у них уже нет души, только лишь надежды на счастливое будущее помогают поддерживать ход жизни» – закрутилось в голове у Джона, когда неожиданно для него толпы людей двигались ему навстречу, расталкивали друг друга, суетились и торопились непонятно куда. Адвокат сейчас хотел, чтобы в один миг все исчезли и оставили его одного на этой земле.

Еще час назад Джон шел на разговор с очередным задержанным, против которого он будет выступать на суде. Он встретил своего давнего друга Луиса. Они вместе учились в школе. Джон всегда был излишне спокойным, правильным и держался в стороне от остальных неприятных ему одноклассников. За это его никто практически не любил и постоянно издевались над Джоном. Луис был умным и сильным пареньком, его не устраивало, когда его ровесники показывали свою силу на слабых. Поэтому и стал защищать будущего адвоката. За это Джон постоянно уважал его и всячески пытался помочь своему защитнику. После школы Джон неоднократно пытался найти своего школьного друга, но все его попытки оказывались безрезультатными. И вот его мечта сбылась – они встретились. Но эта встреча не принесла адвокату никакой радости, только разочарование, боль и чувство сильного угнетения.

Теперь Джон и Луис оказались по разные стороны, теперь Джону суждено лишить Луиса свободы. Адвокат не хотел верить, что это все на самом деле. Он хотел взять и неожиданно проснуться, увидеть, что все на своих местах, как и было раньше и снова продолжить свою жизнь беззаботного адвоката. Но проснуться не получалось.

Луис совершил серьезное преступление, и адвокат уже было известно, что осталось множество улик, которые лишать Луиса свободы навсегда. Он ничего не мог поделать, так как сам когда-то решил защищать пострадавших, но сейчас как никогда раньше Джон хотел проиграть дело. Он прокручивал множество мыслей, как это можно осуществить, как вывести Луиса на выгодную позицию. Но тут же вспоминал что это очень важный суд для него, Джона ожидает повышение и всё, что для этого осталось, – это выиграть это дело.

«Не хочу видеть как это всё произойдет. Случилось бы чудо, чтобы я очнулся и оказалось, что пролетело три дня и ничего не помнил» – думал Джон. Его движения были резкими, он как будто пытался проскочить сквозь время, рвался сквозь пространство, но чудес не происходило. «Хоть бы меня сейчас встретил уличный хулиган и лишил жизни, иначе я умру от мучений» – продолжался томительный поток мыслей Джона. Жизнь перестала быть яркой и прекрасной, он видел только черно-белую тоскливую реальность перед собой и больше не знал, как раскрасить этот мир.

Попытки заставить себя думать, что пройдет несколько дней и всё закончится, пройдет еще немного времени и всё забудется, заканчивались ничем. Осознание всего происходящего словно ножом кололо в сердце.

Джон хотел отказаться от всего, но было уже поздно. Общество этого не поймет, оно не принимает в свои ряды неудачников, они становятся изгоями, потерянными для этого мира.

 

5

В трактире царил полумрак, немного фонарей освещало помещение, которое напоминало скорее заброшенную берлогу медведя. Повсюду был сильный запах вина, один только этот запах уже одурманивал и манил наполнить кружку.

Люди как на базаре разговаривали каждый о своем, галдеж был слышен еще с улицы; словно стая гусей, испугавшаяся опасного зверя, бессмысленно шумел люд, делавший непонятные движения руками, словно гуси крыльями от паники.

И только палач сидел в углу один. Он выбрал самый темный уголок трактира, чтобы никто его не побеспокоил, и он смог остаться один на один со своими мыслями, которые были предназначены только для него одного.

Палач долго смотрел на свечу в фонаре рядом, наблюдая за тем, как огонек рвется вверх из воскового плена. Пламя билось из стороны в сторону, словно узник мечется по клетке. Глаза палача бегали из стороны в сторону, пытаясь уловить каждое движение огня, он практически слился с огнем и пытался взглядом расплавить свечу и вспарить кверху. Но пламя, обжигающее и яркое, становилось всего лишь легким дымом, выбираясь из заключения.

То же самое происходило и с намерениями палача, они только бились у него внутри, заставляя сильнее биться сердце и приливая пульс к голове. Но в итоге все его намерения просто растворялись в воздухе, угасая и теряя смысл.

«Луис сам виноват» – пронеслось у палача в голове, – «он уже не маленький, должен был понимать что его ждёт с такой жизнью. Я ничем не могу помочь человеку, который не смог помочь себе сам». Палач периодически делал сильные удары по столу кулаком, от этих ударов сидевшие рядом посетители мрачной обители вздрагивали и переглядывались, пытаясь понять откуда доносится невидимая угроза.

Проявившейся на лице палача гнев показывал, что он озлоблен сильно. Палач то злился на себя, обвиняя себя в никчемности и беспомощности, то вдруг резко переводил свою злость на заключенного Луиса, обвиняя его в безмозглости и беспечности. Палач выставлял Луиса в своих глазах как злодея и преступника, ругал его в мыслях, винил в каждом человеческом грехе. С таким же успехом он неожиданно делал его практически святым, а все гневные речи направлял в свою сторону.

Опустевшая кружка отвлекла палача от своих мыслей. Он хотел было затребовать еще вина, но оглянувших, увидел вокруг кучу ненавистных ему людишек, с усердием пытавшихся представить себя в роли героев и победителей, рассказывая свои глупые истории.

«Глупцы и негодяи!» – палач вдруг осознал, что ему противны все эти люди, все они достойны его топора. На  лице палача выступило сильнейшее отвращение, наблюдая за пьющими  «героями и победителями», он представлял как лишает жизни каждого из них.

Ненависть к окружающим разрывала палача, доставляя только новые мучения.

 

6

– Ещё виски! – обреченным голосом произнёс Джон и на лице его показалось недовольство, будто бармен должен был следить за полнотой его стакана, но не уследил.

Ожидая очередной стакан со спасительной жидкостью, Джон провел взглядом по бару. Ничем не выделяющиеся люди заполняли помещение и за стаканчиком алкоголя проводили свое время. Они прожили очередной день в своей жизни и теперь отдыхали от невыносимого рабочего дня, не первого и не последнего, но постоянно мучительного и неприятного.

Недовольство Джона было направлено и в их сторону. Он считал, что эти люди абсолютно бесполезны, каждый может только возмущаться и переживать по поводу своей беды, но помочь кому то другому не способен. Никого из них не терзает совесть, они спокойно существуют и не догадываются, как тяжело сейчас несчастному адвокату.

– Как же я ненавижу этот никчемный мир! – прозвучал неожиданно голос за спиной Джона.

Очередной объект недовольства Джона теперь оказался совсем рядом.  Далеко немолодой человек с явно выраженными чертами алкогольной зависимости на лице сидел рядом с адвокатом и, твердо держа стакан в руке, размахивал им в воздухе, будто говорил речь на важном мероприятии и рукой пытался показывать всё, что трудно описать словами.

– Я Роберт, – продолжал незнакомец. – А ты…?

Джон понял, что этим пытаются узнать его имени, но посчитал ненужным отвечать на этот вопрос. Джон перевёл свой взгляд на стакан и уставился на небольшое количество виски в нем, словно там была некая правда, так необходимая ему, но найти эту правду не удавалось.

– Вот ты думаешь, что мне не с кем поговорить, и я решил пристать поэтому к тебе. Тут любой знает меня, только и ждут, когда я заговорю с ними, – настойчиво пытался найти в Джоне собеседника Роберт.

Адвокат был не рад такой компании, но вся его правильная сущность не позволяла ему прогнать от себя назойливого собеседника.

– Меня тут жена недавно бросила, сказала, что я бесполезное существо. Дура та еще, – неугоманивался Роберт. – Вообще ничего не соображает сама. Я тут работал, работал, деньги ей приносил, ну разве что совсем немного оставлял себе на выпивку. Но мне то надо как-то отдыхать. Я же мужик. А ей всё мало было, разнообразия видите ли не хватало. Сама бы взяла, да и поработала вместо меня, посмотрел бы я на её разнообразие. Я ведь я такую тяжелую жизнь прожил. Я когда в армии служил, полковник вообще постоянно меня хвалил, мол «молодец солдат», вообще меня все уважали там, примером был.

«Что же ты такой примерный солдат, а вдруг спился?» – подумал про себя Джон, но произносить этого вслух не стал. Роберт вызывал у него раздражение, этот брошенный несчастный муж нарушал ход мыслей Джона, он уже не мог сконцентрироваться на своей ненависти к людям, вся его ненависть сейчас была посвящена только лишь одному Роберту.

– А ведь я даже воевал. – история жизни Роберта продолжалась. – Да, на войне был. Многих мы там покрошили в пух и прах. Боялись наш отряд все. Да вот только что-то нехорошо это убивать людей вдруг я понял, я шёл на войну, чтобы мной гордились, правду искал в чужих землях. Да вот только оказалось не там искал. Не нужны мы никому, так, средство для навязывания своих правил другим. Марионетки. Им хорошо то, сидят в удобных кабинетах, командуют. Так что никому мы с тобой не нужны. Вот ты зачем вообще пьёшь?

Джон понял, что от него снова ждут ответа, но всё также не посчитал нужным отвечать. Адвокат начал представлять себе Роберта в военной форме, как он с автоматом бежит по лесу, в поисках очередного врага. И тут же ему причудилось, будто это на самом деле он, Джон, бежит в этой форме по лесу, но только без какой либо уверенности, даже наоборот, со страхом на лице.

– А я вот успокаиваю себя так. Меня так и тянет поубивать всех этих людишек. – Роберт говорил громко, поэтому сидевшие рядом обернулись, но, оглядев пьяницу, возвращались к своим разговорам.

Ход мыслей Джона в очередной раз был прерван, его это раздражало, он держал в себе тысячу неприятных слов, которые так хотел высказать своему собеседнику, но всё также продолжал наблюдать за жидкостью в стакане. Чтобы не сорваться вдруг, Джон бросил в сторону бармена деньги и, покачивая головой, поднялся со своего места.

Роберт попытался было что-то сказать вдогонку ему, но Джон ускорил свой шаг и быстро вышел из бара, чтобы больше не слышать этого пропитого голоса.

 

7

Еще вчера жители бродили по улицам, изнемогая от жары в поисках спасительной тени, в которой они могли бы укрыться от палящих солнечных лучей. Но сегодня они уже бродили укутавшись в тёплые одежды, поглядывая наверх – «не начинает ли покапывать дождь». Дождь же всё только витал в воздухе запахом сырости, но ни одной капли так и не оказалось на ожидающей ливня земле.

Сильнейших ветер летал среди домов, поднимая на своем пути пыль и бросая её в лица прохожих. Люди всячески пытались прикрывать свои лица, но по слезившимся от пыли глазам можно понять, что удавалось это немногим.

В эту ненастную погоду площадь всё же была заполнена горожанами, прибывающими туда толпами каждую минуту. Масса зевак окружила площадь, переговариваясь о своих обычных делах, не забывая поругаться на неприятную погоду. Каждый пришедший сюда находил себе место и уже больше не передвигался дальше, чтобы не потерять не плохое место, откуда можно наблюдать за происходящим на подмостках.

Гул приглушался порывами ветра, из за чего казалось, что это ветер разговаривает на своем языке с природой, будто бы и им было что обсудить из своей обыденной жизни.

Палач всё еще не выходил на подмостки, он наблюдал за происходящим снаружи через окно. Он стоял как вкопанный, молча и без всякой мимики на лице. Только периодически его руки вздрагивали, показывая что в этом теле еще есть жизнь. Палач не торопился, некуда ему было торопиться, когда придет время, он узнает итак что пора.

Пытаясь найти в лицах собравшихся на площади людей хоть какую то каплю переживания или хотя бы проблеска разыгравшейся совести, не позволяющей превращать казнь в зрелище, палач водил взглядом по толпе сквозь затемнённое от грязи и пыли стекло.

Ему сегодня, как никогда раннее, было непонятно, что привлекает людей в этом ужасном и жутком деле – казни человека. Неужто им всем нечем заняться или наоборот, тем самым они пытаются отлынивать от утруждающей работы. Что же движет человеком, что он готов наблюдать, как такой же обычный человек как они, лишится своей головы. Немногие из тех, кто сегодня тут собрался, хотя бы знакомы с Луисом. А уж тем более единицы тех, кому он успел навредить.

Палач наблюдал и за тем, как родители мучают своих детей, заставляя их находиться рядом и тем самым не оставляя выбора – смотреть или нет на ожидавшееся зрелище. Дети видимо чувствуют, что будет происходить что-то нехорошее и злое, раз так сильно ревут и рвутся убежать домой с этого людного места.

«Что же вы тут все потеряли, лучше бы свои проблемы решали, а не наблюдали за тем, как решаются чужие» – думал палач. Он всячески пытался успокоить себя, отводя мысли от того, что скоро лишит жизни своего друга детства, и поэтому с презрением наблюдал, как это наоборот жаждет народ.

Вдруг на площади все затихли, и уставились в одну сторону. Там, под конвоем четырех стражников, направлялся к подмосткам осужденный Луис. Его лицо заметно побледнело за пару дней. Глаза впали и скорее напоминали черные ягоды, выглядывающие из под тяжелых век. Он совсем не был похож на молодого человека. Луис уже был скорее напоминанием состаривающегося бродяги, хромающего на обе ноги. Он не оглядывался на толпу, шел уставившись в землю, молча и спокойно.

Палач шёл уже позади на небольшом расстоянии от стражников. Он пытался держать себя уверенно и бодро, как это всегда было ему свойственно. Палач не мог взять и закричать всем, что творится у него сейчас внутри, что он не желает этой казни, но этого ему очень сильно хотелось. Поэтому каждую секунду он следил за своими движениями, чтобы неожиданно для самого себя не сорваться, тогда его будет уже не остановить.

Горожане только с восторгом провожали взглядом палача, на сегодня он был скорее герой, отважный и сильный человек, который одним взмахом топора расправляется с разбойниками.

Последним на подмостки поднялся высокий человек в богатом халате. В его руке был свиток, который он тут же расправил, и, недолго думая, начал громко читать.

8

В зале суда царило относительное спокойствие. Дело по обвинению Роберта проходило в таком же темпе, как и любое другое схожее с этим дело. Лица зрителей светились безразличием как к обвиняемому, так и в принципе ко всему этому происходившему процессу. Скорее все ждали окончания, той самой точки, которую поставят выслушав всех свидетелей и вынеся приговор.

Судья в своей черной длиной мантии сидел словно король за огромным деревянным столом в черном большом кресле. Он внимательно слушал или просто делал вид, что внимательно слушает, свидетелей и адвокатов. Периодически переводя взгляд на подсудимого, он то одобрительно кивал на реплики говорящих, то с каменным лицом смотрел куда-то сквозь человека, будто пытался высмотреть – нет ли внутри тела какой то тайны или подсказки, которая может вдруг пригодиться.

Периодически зрители вдруг глубоко в унисон вздыхали, услышав о жестокости и неправомерных действиях Роберта. Либо даже начинали перешептываться, словно бабушки рассказывали друг другу сплетни. Но тут же судья призывал всех к тишине.

Адвокат Джон старался как можно меньше смотреть в сторону подсудимого Роберта. Он боялся увидеть в глазах Роберта какой-либо мольбы о помощи, которую увы Джон уже не мог ему оказать.

Когда Джону удавалось переключиться на свои мысли и чувства, он тут же начинал утверждать себе, что Роберт сам виноват, что на месте Джона мог быть какой угодно другой адвокат, а так это всё случайное совпадение.

Всем своим видом обвиняемый показывал, что он уже смирился с тем, что его ожидает по окончанию суда. Скорее он уже был мыслями в тюрьме и обдумывал, как и что ему там предстоит делать. Абсолютное безразличие к свидетелям и всем остальным присутствующим читалось в выражении его лица и в словах, которые он периодически произносил. В этих словах уже даже не присутствовало каких-либо ноток оправдания.

Но, тем не менее, Джон этого не замечал. Он всё еще чувствовал себя виноватым. Попытки успокоить себя и свою совесть приводили адвоката к новым доказательствам своей вины, которые только повышали ненависть Джона к самому себе.

Джону сегодня не приходилось часто задавать вопросов свидетелям или вообще говорить какие-то речи, всё проходило ровно по заданному течению. Но это только усугубляло состояние Джона, так как слишком часто он оказывался в плену своих размышлений, твердящих что он никчемный бесполезный адвокат.

Заслушав последнего свидетеля судья временно удалился из зала. Все зрители разом ударились в обсуждение справедливого правосудия. Никто не сомневался в исходе.

Джон еще раз пробежался взглядом по лежащим на столе бумажкам. Мысли вдруг перенесли его из зала суда к зданию банка. Джон представил себя на месте Роберта, теперь ему придётся пережить произошедшее. Рядом с ним шла девушка, сосредоточенная и встревоженная. Через несколько минут они уже вдвоем были у кассы. В руках пистолеты, в глазах посетителей банка испуг. Они все лежали на полу, боясь сделать лишнее движение. Кассирша быстрыми движениями забрасывала деньги в большую сумку. Именно этих денег не хватало для счастливой жизни этим двум преступникам. Они хотели совершить всего лишь одно ограбление и исчезнуть навсегда. Спрятаться где-нибудь заграницей и жить в спокойном и тихом местечке. Но неожиданный выстрел порвал все эти мечты в один миг. Связанному охраннику удалось освободиться и достать свое оружие. Спутница Джона вдруг начала медленно пятиться назад, в её глазах был безграничный страх, она не хотела умирать, но пуля прошла через сердце и её судьба была теперь решена. В эту же секунду Джон обернулся и одним выстрелом оборвал жизнь охранника. Этого не было в планах. Теперь уже убийца ринулся к упавшей девушке, он пытался своими словами и мольбами вернуть её к жизни, но всё было напрасно. Гнев и ненависть переполняли сердце Джона, никого ему теперь не жалко, ни десяток ни сотня жизней не заменят эту одну. Сам не понимая что делает, Джон совершил еще несколько выстрелов в разные стороны. Каждая выпущенная пуля нашла свою жертву. Неожиданно приходя в сознание, Джон понял что натворил. Бежать поздно. Но в пистолете не осталось больше пуль и теперь остаётся только ждать наказания за свою глупость.

Возвращение судьи вернуло Джона обратно в свое тело. Он повернулся в сторону Роберта, теперь он знает, что чувствует этот преступник, знает всё, что происходило в его душе и как тяжело теперь будет с этим отбывать остаток своих дней в тюрьме. Но изменить что-либо нельзя. Джон осознал, что ему остается только смириться и постараться как можно скорее забыть всё, что происходило за последние несколько дней.

Словно топор палача, молоток судьи сверкнул в воздухе и произвёл сильный удар. Всё закончено, правосудие восторжествовало – пожизненное заключение вынесено судьей Роберту.

 

9

Вечер уже властвовал над городом. Сильнейший дождь лил из тяжелых серых туч, которые не торопясь двигались по небу. Им некуда было торопиться, они стремились избавиться скорее от накопившейся массы воды.

– Ну и погодка! Природа что-то разгневалась не на шутку! – произнес вышедший следом за адвокатом охранник здания суда, он видимо ожидал реакции со стороны Джона.

Но Джон даже не воспринял слов охранника, они просто прошли сквозь мозг, не оставив абсолютно никакого после себя следа.

Не замечая, как вся одежда мгновенно промокла от падающих капель дождя, Джон медленно двигался в направлении к дому. Улицы были пусты, люди попрятались и всячески пытались найти причины не выходить под проливной дождь.

Джона ожидало значительное повышение по карьере, но он чувствовал себя на самом деле никому не нужным, будто тяжелая болезнь, чувство вины окутало его сознание и искало для себя наказание. Никакое повышение не сделает Джона счастливым. Он всю жизнь искал во всём справедливость, но там где она есть, оказывается есть и несправедливость. Во всём должен быть баланс, если кому-то хорошо, то другому должно быть плохо.

Палач вернулся на берег, где сидел утром. Дождь его совсем не беспокоил, он о дожде даже и не думал, будто бы не замечал буйство погоды. Палача беспокоило только одно – что делать дальше, он ничего не хотел больше от этой жизни. Он был опустошён. Всё было сделано правильно, всё как должно быть по справедливости. Но палач больше не верил в эту справедливость. Топор лишил жизни Луиса, заодно прихватив будущее палача.

Джон смотрел на течение реки. Ничего не мешало его движению, даже этот бесконечный дождь. Но текла река сама не зная куда. Так и Джону предстоит ждать непонятно чего от своей жизни и куда это приведет не известно никому.

Он ненавидел своего далекого предка. Но в итоге адвокат сам стал палачом, палачом для самого себя.

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.