Любить книгу

 

С любовью к книге

Хрипков Николай Иванович, Калиновская сельская библиотека № 8, библиотекарь

 

 

 

Только вам дано услышать

Книг взволнованный рассказ,

Потому что им не выжить,

Если не было бы вас.

 

И на праздничном параде

Книги выстроились в ряд.

Не глядят они в тетради

И в шпаргалки не глядят.

 

День и ночь бы поздравляли,

Поздравляли б целый век,

Ведь для них давно вы стали

Самый близкий человек.

 

Лев Толстой на целой полке

Разместился – всё же граф!

Хоть одет он не с иголки,

Но всегда бывает прав.

 

Он про женщин знал немало,

Потому что их любил.

Как Наташа танцевала,

Словно сам Наташей был.

 

Молвил, бороду разгладя:

– Ни туды и ни сюды

Нам без вас. Я старый дядя.

Но не порчу борозды.

 

Для мужчины нет кумира

Больше собственной жены.

Пожелать хочу вам мира

И отсутствия войны.

 

И Дюма лукавым взглядом

Поглядел, как Дон Жуан:

– Я хочу, чтоб с вами рядом

Был влюбленный д’Артаньян.

 

– Где, подружки, ваши кружки?

Выпьем! А потом еще!

 

Ну, конечно, это Пушкин!

Наше солнце! Наше всё!

 

– Говорил слуга мне: «Барин!

Надо жить в Карасуке!»

Не успел. Но благодарен

Я заботливой руке.

 

 

– Я хочу их видеть! Веки

Мне откройте! – Вий сказал.

– Персонал библиотеки –

Самый лучший персонал!

 

 

 

Список сильно наш уменьшен.

Что же всех перечислять?

А не то и праздник женщин

Будет некогда встречать.

 

Счастья вам, таким красивым,

Выше всяческих похвал,

Чтобы к вам, как к детективам,

Интерес не остывал.

 

– Мы, любовные романы,

Пожелать от нас должны,

Чтоб, влюбившись, дон-жуаны

Оставались вам верны.

 

Чтоб мечты осуществлялись,

Чтобы светел был ваш лик,

Чтобы вами восхищались,

Как герои наших книг.

Праздничная песенка

В лесу родилась девочка,

В лесу она росла.

Зимой и летом круглая

Отличница была.

 

Читала мама книжки ей,

Потом она сама.

И знала, что от чтения

Прибавится ума.

 

И вот она закончила

Заочно институт.

В село свое приехала,

Работать будет тут.

 

И вот библиотекарем

Она который год.

И много-много радости

Читателям несет.

– Мы для вас почти родные! –

Книжки весело кричат.

Так как, кто они такие

Знают все теперь подряд

 

Это всё ее заслуга.

Как же ей не дорожить!

И никак нам друг без друга

В этом мире не прожить.

 

Кто бы знал про Мойдодыра,

Про героев на войне,

Как Незнайка, наш проныра,

Оказался на луне.

 

Это всё библиотекарь,

Он для книжек лучший друг

И советник, и аптекарь,

И профессор всех наук.

 

– Но пройдет восьмое марта, –

Грустно молвил Робинзон.

– Понедельник – день для старта,

Снова книжный марафон.

 

 

– На меня она похожа! –

Дон-Кихот взмахнул копьем.

– Делаем одно и то же.

Людям мы добро несем.

– Я, конечно, в Дульсинею

Был влюблен. Но вот угас

Мой огонь. К ней охладею,

Оказавшись среди вас.

 

– Мы враги тоски и скуки! –

Закричали тут и там.

– Нас берут всех чаще в руки.

Так что дайте слово нам!

 

Разноцветные журналы

Оказали тоже честь.

– Пусть у Клары есть кораллы,

Но зато у вас мы есть!

Как готовить стол и блюда,

Как одеться, как присесть!

И обычным станет чудо,

Мадригалы в вашу честь!

Каждый вам любимый, близкий,

Как ребенок или внук.

Ну, никак вам без подписки!

Без подписки как без рук!

 

Тут наполнилось пространство

Шумом детских голосов.

И галдя, встают для танца

И Кассиль, и Михалков.

 

Всё кругом зашелестело,

Как в осенний листопад.

Так достойно и умело

Лишь газеты шелестят.

Здесь всегда тебя поздравят

Депутаты и глава.

Без вниманья не оставят,

Скажут добрые слова.

 

 

Снег не тает. И ручьи

Не звенят. И печи топят.

На югах еще грачи

Для полета силы копят.

 

Но кричим: «Весна пришла!»

Пусть она еще на марше.

А мороз, метель со зла,

Что теплее будет дальше.

 

Знали предки в кои веки,

Каждый старец и малыш:

– Знаешь путь к библиотеке?

Так чего же ты сидишь?

 

Здесь читатель как подарок.

Принимают как родных

И ученых, и доярок,

И вообще таких-сяких.

 

Прогремело в стенах зала

Троекратное УРА.

Чтоб плохого мало-мало!

А хорошего гора!

 

Нынче взрослые, как дети.

Видно век такой настал.

Если кто попался в сети,

То тогда пиши №пропал».

Виртуальный мир огромен.

Мысль рождается у дам:

Почему б такой феномен

Не использовать и нам.

 

 

 

Офигенная книга

Я сегодня, братцы, книгу

Обалденную достал.

На странице первой фигу

Мастер в ней нарисовал.

 

До чего же натурально,

Смачно, сочно, по уму.

Это кто же фигурально

Так позировал ему?

 

Я полдня шедевром этим

Наслаждался, так сказать.

Вот такие книги детям

В школе надо изучать.

 

Всё понятно и доступно!

И учились бы на пять!

Только надо очень крупно

Фиги в книгах рисовать!

 

 

 

 

 

 

 

 

Во всем виноват Пушкин

ВО ВСЕМ ВИНОВАТ ПУШКИН

 

Кто-то в двери тук-тук-тук.

Открываю. Поэмбук!

С ним красотка.

– Что за гостья?

– Это Муза. Познакомься!

(- Ну, и кто же виноват?

– Ну, а кто же! Пушкин, брат!)

 

Поэмбук на юбилей

Пригласил своих друзей.

А народу столько! Страсть!

Негде яблоку упасть!

(- Ну, и кто же виноват?

– Ну, а кто же! Пушкин, брат!)

 

Графоман Петров Ефрем

Написал пятьсот поэм,

Двести тысяч эпиграмм.

Поэмбук трещит по швам.

(- Ну, и кто же виноват?

– Ну, а кто же! Пушкин, брат!)

 

Не хожу теперь по лесу

Трель послушать звучную.

Полюбил я поэтессу,

Деву поэмбучную.

(- Ну, и кто же виноват?

– Ну, а кто же! Пушкин, брат!)

 

 

 

 

 

А вот еще

а вот еще

 

 

женщина ждет подарка

хотя она понимает

что лучший подарок на свете

это она сама

 

женщинам мы благодарны

о нас они так заботятся

если нам подарили

еще один выходной

 

а вот еще большой любви желая

конкретный адрес надо указать

а то ведь могут вас понять превратно

что не себя имели вы в виду

 

а вот еще вручая свой подарок

да очень скромный он но прямо вы скажите

что разбросали снег на цветнике

но никаких подснежников там нет

 

а вот еще почаще наливайте

но так чтоб не плескалось через край

а то ведь дамы за столом подумают

что не желаете за их здоровье пить

 

а вот еще я обращаюсь к дамам

купив себе какой-нибудь подарок

вы всё же проявите благородство

скажите муж вам подарил его

 

что женщинам хотим мы пожелать

чтоб нас любили холели жалели

и так визжали от дешевого подарка

как будто подарили им дворец

 

восьмого марта поднимись пораньше

включи плиту погромче громыхай

разбей тарелку проклинай всё и тд

пока тебя не выгонят из кухни

 

а вот еще скачайте с интернета

тостов побольше поздравлений разных

и бубоните всё без остановки

глядишь и гости побыстрее разойдутся

 

а вот еще поздравь жену

вторую маму а потом тихонько

поздравьте тех кто в телефоне зашифрован

как сидоров петров и иванов

 

а вот еще названье сократили

у праздника теперь не говорят

о солидарности как будто солидарность

не может проявиться за столом

 

а вот еще в цветочном магазине

обычно женщин видишь не мужчин

они там очень долго выбирают

какой букет подарит им любимый

 

как хорошо что в марте женский день

когда на речке толстый лед лежит

а потому и сашка не утонет

когда бежит с подарком он к любимой

 

нет женщина не только для того

чтоб обнимать ее и целовать

обидеться она на это может

как будто бы она иначе не нужна

 

а вот еще бытует мнение о том

что женщине нельзя секрет доверить

не правда это хоть пытай ее

а сколько лет ей всё равно не скажет

 

а вот еще на конкурс красоты

я совершенно не стремлюсь попасть

зачем мне тратить деньги на билет

когда вокруг бесплатно этот конкурс

а вот еще хотя наверно хватит

не надо карты все выкладывать на стол

все остальные пожелания свои

высказывать я буду тэт-а-тэт

 

С ПРАЗДНИКОМ

 

А поутру проснулся

Мы поднимаем свой бокал
За то, чтоб пить он перестал.

Человек болел с похмелья.
Он рассол и воду пил,
Потому что много зелья
Он вчера употребил.

У него в висках стучало,
И желудок ныл и ныл,
Будто он вчера мочало
Вместе с мылом проглотил.

Сердце билось птицей в клетке.
И часы в раскачку шли.
Пил он разные таблетки.
Но они не помогли.

Ляжет. Станет только хуже.
Подойти нельзя к столу.
Стопки, грязь, окурки, лужи.
И скребется мышь в углу.

Но зачем ты, человече,
Пьешь, ведь знаешь, что потом
Прыгнет хищником на плечи
Послепраздничный синдром?

Это ж просто оголтелость!
Это бред, как ни крути!
Удовольствия хотелось?
Ну, тогда давай плати!

Он ходил, глядел в окошко.
Ах, какой он идиот!
По двору бродила кошка.
Ей-то что? Она не пьет.

Может, надо бы жениться
И кого-нибудь родить,
И работать, и учиться,
И не пить, и не курить?

Человек болел с похмелья,
Собирался завязать.
Но закончилась неделя,
И напился он опять.

Мы поднимаем свой бокал
За то, чтоб пить он перестал.

Мы поднимаем свой бокал
За то, чтоб пить он перестал.

Человек болел с похмелья.
Он рассол и воду пил,
Потому что много зелья
Он вчера употребил.

У него в висках стучало,
И желудок ныл и ныл,
Будто он вчера мочало
Вместе с мылом проглотил.

Сердце билось птицей в клетке.
И часы в раскачку шли.
Пил он разные таблетки.
Но они не помогли.

Ляжет. Станет только хуже.
Подойти нельзя к столу.
Стопки, грязь, окурки, лужи.
И скребется мышь в углу.

Но зачем ты, человече,
Пьешь, ведь знаешь, что потом
Прыгнет хищником на плечи
Послепраздничный синдром?

Это ж просто оголтелость!
Это бред, как ни крути!
Удовольствия хотелось?
Ну, тогда давай плати!

Он ходил, глядел в окошко.
Ах, какой он идиот!
По двору бродила кошка.
Ей-то что

Мы поднимаем свой бокал
За то, чтоб пить он перестал.

Человек болел с похмелья.
Он рассол и воду пил,
Потому что много зелья
Он вчера употребил.

У него в висках стучало,
И желудок ныл и ныл,
Будто он вчера мочало
Вместе с мылом проглотил.

Сердце билось птицей в клетке.
И часы в раскачку шли.
Пил он разные таблетки.
Но они не помогли.

Ляжет. Станет только хуже.
Подойти нельзя к столу.
Стопки, грязь, окурки, лужи.
И скребется мышь в углу.

Но зачем ты, человече,
Пьешь, ведь знаешь, что потом
Прыгнет хищником на плечи
Послепраздничный синдром?

Это ж просто оголтелость!
Это бред, как ни крути!
Удовольствия хотелось?
Ну, тогда давай плати!

Он ходил, глядел в окошко.
Ах, какой он идиот!
По двору бродила кошка.
Ей-то что? Она не пьет.

Может, надо бы жениться
И кого-нибудь родить,
И работать, и учиться,
И не пить, и не курить?

Человек болел с похмелья,
Собирался завязать.
Но закончилась неделя,
И напился он опять.

Мы поднимаем свой бокал
За то, чтоб пить он перестал.

? Она не пьет.

Может, надо бы жениться
И кого-нибудь родить,
И работать, и учиться,
И не пить, и не курить?

Человек болел с похмелья,
Собирался завязать.
Но закончилась неделя,
И напился он опять.

Мы поднимаем свой бокал
За то, чтоб пить он перестал.

За кого?

ЗА  КОГО  ?

Взрослый сын пришел домой,

Весь задумчив, сам не свой.

–   Может, ты подскажешь, мать,
За кого голосовать?

–   За “Единую Россию11!
Обретем в единстве силу.
Шойгу там и президент,

И Грызлов – наш главный мент.

И портфели есть, и власть.

Пусть же правят нами всласть!

–   Замолчи ж ты наконец!-
Закричал на мать отец.

  • Только за ЛДПР!
    Жириновский – всем пример.
    Он ворам устроит шмон.
    Наведет порядок он.
    Демократов в Магадан
    Добывать сошлет в уран!
    Бушу съездит по рогам!
    Вот такого надо нам!
  • Тьфу ты! – на пол плюнул дед.-
    Вы ж несете сущий бред!
    Голосуй за коммунистов!

Вот тогда порядок быстро

Коммунисты наведут.

Банду Ельцина под суд! Толстосумов-гадов – в воду!

 

Собственность вернут народу

 

– 2 – ‘

Вновь бесплатным станет вуз,

Восстановится Союз!

– Нет1.- ему сказала бабка. –
Думай сам! Не будь, как тряпка!
У меня вот только вера

В партию пенсионеров.

– /раки!» вскричал папаша» –

Поднимаясь от стола.

  • Ясно же, что глупость ваша
    Нас до ручки довела!
  • Сам дурак! Алкаш! Скотина!
  • Ах, ты , дура!

Папа в лоб Так заехал. Половина Повалилась сразу с ног. Кочергу хватает бабка,

  • На-ка, сволочь! Рвань! Нахал!
  • Что ты делаешь . каиап?

1-е» старухе в ухо дал.

.

Еле парень их разнял. – Вы, как будто бы больные! И чего тут глотки драть? Ну, их выборы такие! Лучше не голосовать!

 

Да что нам страшная эпоха

Да что нам страшная эпоха

И деспотический режим?

Ведь мы живем совсем не плохо,

Когда на плахе не лежим.

Коль государь бровей не хмурит,

Не мечет молнии и гром,

Для нас, для русских, он не будет

Уже никак государем.

Вечер

 

Вечер.  Зажигаю лампу

И к компьютеру сажусь.

Напишу я в «Твиттер» Трампу,

Что его я не боюсь.

То выходит он из ВОЗа,

То покинет ОСВ.

Видно, в заднице заноза,

Тараканы в голове.

А вообще прикольный лидер

И мужик, и президент.

И решил ему на «Твиттер»

Я отправить свой презент.

Большая тройка

Ко мне явились на приём

Медведев с Путиным поспорить.

Дебаты мы вели о том,

Как нам Россию обустроить.

 

– Пора монархию ввести,-

Сказал Медведев. – Больше страху!

Министров стал бы царь трясти,

А кое-кто б попал на плаху.

 

Заметил Путин:

– Дело в том,

Нужны тут индивиды яркие.

Когда бы Путин стал царем,

Тогда не против я монархии.

 

– Согласен! – я кивнул в ответ.

– Пора ошибку нам исправить.

Поставим трон в мой кабинет,

А там решим, кто будет править.

 

Сказал Диман:

– Восстановить

Пора союз народов братских.

И всем по-русски говорить,

А не на всяких там хохляцких.

 

– А как с Прибалтикой, Митяй? –

Спросил Володька.

– Это ж НАТО!

Заокеанский раздолбай

За них, как за родного брата.

 

– На НАТу эту я плюю!

Мы мать им кузькину покажем!

Не трогайте страну мою!

Вернём мы всё, что было нашим!

 

Я грохнул кулаком о стол

Да так, что разлетелись банки,

И на пол вылился рассол,

Который пью я поутрянке.

 

Вот так! И нечего мусолить!

Стихотворная подборка

. . .

 

Старичок идет за хлебом.

Костыльком по мостовой

Выбивает дробь под небом:

«Я живой! Живой! Живой!»

 

И под кепкой согревает

Солнце мягонький пушок.

В магазин идет-шагает

Одинокий старичок.

 

Мимо девушки шагают

И другая молодежь.

Ребятишки пробегают.

Солнце светит. День хорош!

 

Старичок идет за хлебом,

Костыльком своим стучит.

Снова он своим набегом

Магазин обогатит.

 

Старики, они как дети.

Ходят, дышат – всё о’кэй!

Он один, как перст на свете.

Ни родных и ни друзей.

 

Был когда-то всем он нужен.

Без него в делах застой.

Был он сыном, братом, мужем.

А теперь он стал никто.

 

Он себе яичко сварит,

Молока себе нальет.

Мякиш деснами подавит,

Шевеля безгубый рот.

 

И таким же будет ужин.

Телевизор. И уснет.

Он себе пока что нужен.

И поэтому живет.

 

У соседей снова драки.

Матерки. Посуды бой.

Страсти, словно при атаке,

Где остался он живой.

 

Ни о чем он не жалеет.

Смерти в гости не зовет.

В доме он кота имеет.

Разговоры с ним ведет.

 

Кот – отличный собеседник.

Собеседник еще тот.

Он любые будет бредни

Слушать и не перебьет.

Старичок идет за хлебом.

У него один лишь путь.

А другим, как туарегам,

Непонятна его суть.

 

Девушки шагают в мини.

Для июля в самый раз.

Мини – это, как бикини.

Мужики не сводят глаз.

 

Нет друзей. Одних убили.

Кто-то смертью пал своей.

Были дети, да уплыли.

Без друзей и без детей.

 

Старичок идет за хлебом.

Костыльком стучит своим.

Он сейчас сравнялся с Фебом.

Мы – пигмеи перед ним.

. . .

Я фольгой заклеил небо.

Невод тянут мужики.

На лужайке, где я не был,

Сделал сочные мазки.

 

Маски-губы до ушей,

Глазки же – два ядрышка.

И гусей во двор взашей

Гонит веткой бабушка.

 

Веет ветер. Листьев звень.

На березах крапинки.

Я рисую целый день,

Не устав ни капельки.

 

Разноцветные дома

В маленьком поселке,

Словно пухлые тома

С нашей книжной полки.

 

Нет уж красок разноцветных.

Всё измазать мы смогли.

Почему ж для нас, для бедных,

Больше их не подвезли?

 

Почему так мало красной?

Синей неоткуда взять.

И зеленой, чтоб прекрасный

Летний луг нарисовать.

 

Не смешаешь на палитре

Краски разные теперь.

Или скушал очень быстрый

И прожорливый их зверь?

 

Краску черную разводишь,

Получаешь серый цвет.

Кисточкой по верху водишь.

Ни тепла, ни солнца нет.

 Я НА ВЕСЛАХ

Я на веслах. По лунной дорожке

Мы на лодке с тобою скользим.

За бортом золотые сапожки

Убегают один за другим.

Ты на задней доске… Как трапеция,

Уцепилась с обеих сторон.

Может быть, это древняя Греция?

Ну, а я тот зловещий Харон?

Опускаю в струю золотую

Равномерно я весла свои.

Поцелую ли? Не поцелую

Я предмет своей первой любви?

Ты вздохнула:

– Причаливай к берегу!

 

Развернулся безмолвный Харон.

Легче было б открыть мне Америку,

Чем сказать, что в тебя я влюблен.

 

. . .

Я иду дорогой. Ветер вдоль широкой улицы резвится,

Выметая, как дворник, из-под травы обертки.

Улицы с серыми, как наше бытие, заборами.

Эх, ты улица широкая моя!

Стучит молоток. Серебристый шифер. Царственный лес.

Скорбное небо с голубыми лагунами.

Мы не птицы. Птицы не мы, чтобы через них вылетать к солнцу,

А потом рассказывать, усевшись запятыми на проводах,

Как там в пространстве между солнцем и землей.

Дом, достаточный сам по себе, с автономной системой питания…

Дамокловым мечом над ним взвивается дым.

Дышит душа домового…

ТОПОР

Шел по улице топор.

Он не прятался, как вор.

Не гремел он медью шпор.

Просто шел себе и шел.

 

Шел он, лезвием блестя.

Веселился, как дитя.

Добродушен был. Хотя

Рубануть мог, не шутя.

 

Деревянною ногой

Он стучал по мостовой.

«Посмотрите! Я такой

Стройный, сильный, молодой!»

 

Показалась голова

Из окна едва-едва.

– Кто качает здесь права?

– Голова! Ты не права.

 

 

По макушке острием!

Кровь по улице ручьем.

Топору ж всё нипочем.

Хорошо быть палачом!

 

Палачу у нас почет!

Он порядок наведет.

И заткнет любому рот –

Просто голову снесет.

 

Громко радуется царь:

– Ну, давай! Еще ударь!

Как у нас бывало встарь,

Успевай руби и шпарь!

 

Как колодец без ведра,

Так и Русь без топора…

Грянем топору УРА,

Старики и детвора!

 

Пусть же грозные цари

От зари и до зари

Кровь сосут, как упыри,

Нашу… черт нас подери!

 

Шел по улице топор,

На расправу очень скор.

Так и ходит до сих пор…

Остальное просто вздор!

. . .

Той деревни нет в помине.

Ни погоста, ни могил.

Как дубиной по хребтине,

Врезал ворог и убил.

 

Здесь крестились и женились.

Было дел невпроворот.

И рубахою делились.

Может, Бог добро зачтет.

 

То воюют, то в колхозы

Загоняют всех подряд.

По шесть месяцев морозы,

По полгода снегопад.

 

Керогазы да ухваты.

Печь с почетным лежаком.

И по улице ребята

До мороза босиком.

 

Кто имел коня, конечно,

У соседей был в чести.

И его просили вечно

Дров иль сено привезти.

 

В лес отправишься с сестренкой.

Визг такой! На пне змея.

Обойдешь ее сторонкой.

Нам нельзя ее в друзья!

. . .

Сорняки никто не садит,

Не окучит, не польет.

Удобрений недобавит

И вредителей не бьет.

 

А они,как на опаре,

Дуют ввысь без дураков.

Сорняки у нас в опале?

Или мы у сорняков?

 

А вот овощ огородный,

Как младенца опекай!

Тепловой режим и водный

Очень строго соблюдай.

 

Тянет всякую заразу

В огороды и сады.

И откуда столько сразу

И со всех сторон беды?

 

Почему ж сорняк живучий,

Никаких не знает бед?

Он стеной стоит могучей,

С ним бороться сил уж нет!

Эх, хмельна забубенная головушка

. . .

 

Эх, хмельная, забубенная головушка!

Ты сейчас не стоишь и гроша.

Загуляла, забурлила снова кровушка,

Пропадет пропащая душа.

Ни к чему она теперь не тянется.

Подлая, отбилася от рук.

Словно узник в душной клетке мается.

Разорвать пытается свой круг.