На берегу синего моря стоял замок, а в замке жила Принцесса. Не было ещё на свете женщины прекрасней, но не было и холодней.

Каждый вечер на закате дня она выходила на балкон, садилась расчесывать косы и смотреть, как тонет в море оранжевое солнце, рассыпающее по воде золотые искры точь-в-точь такого же цвета, как и ее волосы. И каждый вечер, как сама она за солнцем, неведомо для нее из-за прибрежного камня следили за Принцессой два глаза – жарких, бессонных – смежающихся только тогда, когда девушка вставала и уходила с балкона в дом.

«Морское Чудовище», так называли это черное бесформенное существо с выпученными глазами и огромной челюстью. Да оно и являлось настоящим чудовищем: жестоким, жадным, плотоядным! Но впервые при виде человека оно желало не нападать и рвать на части, а желало смотреть  – и только – и из этого следовало одно: Чудовище полюбило прекрасную Принцессу.

Постепенно оно перестало есть рыб и утаскивать на дно неосторожных купальщиков, а все время сидело за огромным прибрежным камнем и смотрело на высокий балкон, ожидая, когда выйдет на него златокудрая неземной красоты девушка смотреть на вечернее солнце и причесывать свои длинные волосы.

Чудовище никогда не видело себя со стороны и не ведало о собственном безобразии. Ему казалось, что у него вместо липких ядовитых щупалец такие же прекрасные, как у Принцессы, стройные руки и ноги, а вместо страшной раздутой морды – тонкое человеческое лицо. Оно следило а Принцессой и мечтало, как выйдет в один из таких золотых закатов на берег, и Принцесса, сойдя вниз, протянет к нему свои тонкие нежные руки.

И вот однажды вечером, совершенно опьяненное этой мечтой, увидав, что девушка спустилась к морю поискать на берегу перламутровых ракушек себе на ожерелье, Чудовище выползло из-за огромного камня  к ней навстречу.

– Я люблю тебя, – сказало оно нежно. И хоть слова эти были произнесены очень нежно, в его устах они прозвучали как рёв – утробный, грубый для слуха.

Принцесса подняла глаза, но не испугалась, а только удивилась – ведь она была очень холодной и, наверно, поэтому не поняла того, что сказало ей Чудовище. Она пробыла на берегу еще немного, а потом ушла в свой замок, улыбнувшись на прощанье застывшей перед ней черной массе с выпученными глазами и огромной челюстью – ведь она была девушкой не злой, а просто холодной!

А Чудовище отползло за камень, и стало ему сначала грустно, а потом невыносимо больно от того, что ему вдруг стало понятно, что никогда прекрасная Принцесса с легкими золотыми волосами не выйдет к нему навстречу и не протянет к нему свои тонкие хрупкие руки. И страшная жалость овладела им – то ли жалость к себе, то ли к почти хрустальной невесомой Принцессе, которая сидела на высоком балконе, открытая всем ветрам, и каждый вечер, дотрагиваясь гребнем до своих чудесных, будто позолоченных закатом волос, большими глазами глядела на тонущее в море солнце.

И тогда впервые за свою долгую жизнь поглядело Чудовище на небо и стало безмолвно просить его всем своим существом уберечь тонкую прекрасную Принцессу от всяческого горя и дать ей радости и счастья  независимо от того, радостно или нет будет жить ему самому, бедному, безнадежно влюбленному в нее Чудовищу. И просило оно за Принцессу долго и без устали, надеясь и веря, что небо услышит, что небо примет молитву и от такого безобразного, грешного, отвратительного существа, потому что помочь-то ему возлюбленной было больше нечем и потому что надеяться ему больше было не на что.