Это было давно. Земля была еще совсем молодая и молодыми были люди, жившие на ней. Всё, что бы не случалось на Земле, происходило в первый раз. И не было предела человеку в его радости и не было предела ему в горе, к которому тогда ещё никто не умел и не успел привыкнуть.
Однажды на эту юную, познающую саму себя Землю, в один из её веселых искренних праздников спустился с небес Ангел. Это было тоже в первый раз. И люди очень удивились его странным сверкающим одеждам, неизменно прекрасному лику, а, главное, – нездешнему взгляду, от которого становилось так тревожно и так больно в груди, будто ты вдруг понимал, что потерял навсегда нечто бóльшее, более всего в жизни любимое и будто найти это уже нет никакой надежды. Но Земля была еще молодой, а праздник таким веселым, что люди сумели выдержать этот взгляд и не поддались его нездешнему очарованию. Они засмеялись и, схватившись за руки, закружились в бешеном хороводе, искренно, по-молодому радуясь жизни, а тихий белый Ангел остался один среди разноцветной толпы – и только одежды его колыхались от ветра, усыпая молодую Землю седыми серебряными звездами.
«Неужели мне не удастся их остановить?! – подумал Ангел, и печали в его глазах не стало больше, хотя и не стало меньше. – Неужели я не смогу никого из них заставить полюбить Нездешнее, а потом взять и открыть полюбившему его Вечную Тайну?!»
Но люди, мчащиеся мимо, были все на одно лицо, и среди них отыскать того, кто бы смог полюбить Нездешнее было не под силу даже нежному Ангелу, в первый раз спустившемуся на молодую, не знающую саму себя Землю. И тогда Ангел закрыл свои глубокие печальные очи и… превратился вдруг в веселого лукавого Волшебника с горящим взглядом и хитрыми, приученными к ловким фокусам руками, чьи радужные одежды разлетелись в воздухе, и с них посыпались на молодую наивную Землю уже не холодные серебряные звёзды, а тёплое жёлтое золото.
И люди ахнули и остановились. Они еще никогда не видели ничего подобного, ведь Волшебник с магнетическим взглядом стал творить невообразимое: только одним взмахом руки он превращал день в ночь, цветы в бабочек, Луну в Солнце – и наоборот. В считанные секунды он усыпал Землю настоящим золотом и превратил воду в реках в виноградный сок, а потом и сам на глазах у всех превратился из красивого старика в еще более красивого юношу, стройного, смуглого с горящим взглядом, так что люди не смогли уже устоять перед чарами его лукавых глаз и назвали фокусы Волшебника чудесами! Наконец, Ангел, скрывшись под видом Волшебника, стал продавать людям за все то же устилавшее Землю золото Семена Счастья и Семена Несчастья, зная, что большинство, конечно, купит первые, но надеясь, что кто-нибудь, может быть, все-таки купит вторые, ибо только узнав в полной мере Несчастье, считал Ангел, можно полюбить Нездешнее и увидеть свет его Вечной Тайны.
И, вправду, люди покупали лишь Семена Счастья, и скоро у ловкого Волшебника не осталось ни одного счастливого зёрнышка. Да и покупателей больше не находилось, ведь Семян Счастья было поровну на всех. Как вдруг к Волшебнику подошел один грустный, непохожий на остальных веселых людей Мальчик и попросил продать ему, как и всем, Семян Счастья.
– У меня не осталось ни зёрнышка, – растерянно ответил ему Волшебник, роясь в карманах и удивляясь, так как и Семян Счастья, и Семян Несчастья непременно должно было хватить поровну на всех людей, живущих на молодой тогда еще Земле.
– Видно, кто-то схитрил и взял твою долю Счастья, Мальчик, – сказал ему Волшебник. – Почему же ты не поспешил за ней, как все люди?
– Я сочинял стихи, – ответил Мальчик, – и мне казалось, что все остальное – ничто перед этим.
– Вот как?! – обрадовался Волшебник. – Тогда тебе не нужно Счастья! – сказал он ему, улыбаясь. И, продав Мальчику, единственному из всех людей Семян Несчастья, растворился в воздухе, как будто его никогда и не было…
Прошло двадцать лет. Из Семян Счастья на всей уже немного повзрослевшей, но все еще молодой Земле выросли бесчисленные Сады Жизни. В них были Деревья Встреч и Деревья Разлук, Цветы Любви и Цветы Печали, Трава Юности и Трава Старости – и люди с удовольствием гуляли по этим садам, ели порой сладкие, а порой горькие плоды, взращенные в них, и ни на что не жаловались. Они следили за прекрасно обставленной Кем-то Неизвестным, но, безусловно, Всемогущим, сменой времен года и менялись сами, подчиняясь все той же великой Воле, устроившей Мир по такому и только такому, никем из живых не разгаданному Закону.
А из Семян Несчастья вырос только один колючий Куст Неудовлетворенности. Он был очень верен своему хозяину: долго не цвел, все требовал воды, не давая ему покоя, и в награду больно и до крови колол руки посадившему его. Это было невыносимо – и порой казалось, что Куст Неудовлетворенности не способен цвести вообще.
Но однажды утром, когда Земля повзрослела еще чуть-чуть, теперь уже не Мальчик, а взрослый, ищущий не Вечного Счастья, а Мгновенной Истины Человек, увидел, как на колючках распустился самый первый на свете нежно-белый Цветок Откровения. В его вымытой небесной росой чашечке было Зеркало, заглянув в которое, он вдруг встретил внезапный взгляд – то ли свой собственный, то ли того самого Ангела, а то ли взгляд Кого-то еще, Бóльшего, говоривший о самом главном, о Бесконечном Воскрешении, в котором и была разгадка Тайны Нездешнего!
И вот тут безболезненно ушли в Вечность бесплодные ночи и дни, сошли с рук, как будто растаяли, свежие царапины, а силы вновь вернулись к Человеку нерастраченными, как и прежде…
С тех пор на старой уже, много перевидавшей, страшно усталой, но так и не познавшей саму себя Земле, Цветов Откровения выросло немало. Но и теперь тому, кто увидит их хоть раз, Счастья больше не нужно и больше ничего уж на свете ему не нужно, кроме все новых и новых белейших цветов, очень долго и по-прежнему только из Семян Несчастья растущих.
